Хроники неизвестной войны

-Или вам, может, вера не позволяет спиртное употреблять? — мохнатая бровь чуть приподнялась, стальной глаз уставился на меня.

-Ну отчего же, ваше превосходительство, — ответил я учтиво, — я ведь не мусульманин.

-Мусульмане хитры бывают, — довольно сообщил генерал-инспектор, устраиваясь в кресле и жестом приглашая располагаться. — Им вера вино пить не позволяет, так они водку хлещут... А вы, стало быть, католик?

-Пожалуй, так, ваше превосходительство, — осторожно ответил я, понимая, что нужно сейчас же обозначить акценты. — Но, по правде сказать, при моем занятии приходится быть тем, кем нужно. Доводилось мне маскироваться и под англичанина-протестанта, и под ревностного католика, и язычником побывал, и безбожником. Обряды все знаю, но, каюсь, соблюдаю их не по велению души, а по необходимости.

Граф переглянулся со священником и спросил строго:

-А веруете?

-Да, — сказал я честно, только не стал уточнять, во что именно и как именно. Наверно, правильно сделал, потому что пожилой батюшка так и впился в меня глазами и, кажется, углядел что-то интересное, потому что вдруг отвел взгляд и произнес негромко:

-Лучше уж честный агностик, нежели иной якобы воцерковленный, но истинной веры не имеющий.

Надо же, здесь следят за последними веяниями, подивился я.

-Пожалуй, — вздохнул генерал-инспектор. — Но ладно. Времени на богословские диспуты у нас с вами нет. Задавайте вопросы, господин Эскриба.

Я опешил и покосился на фон Дорна. Тот коротко кивнул, подтверждая, что председатель не шутит. А что, в этом есть рациональное зерно: умный собеседник по заданным вопросам живо составит о тебе мнение!

Подали коньяк (отменный, надо сказать), а я всё еще молчал.

-Как вам удалось приручить Канду? — ляпнул я, наконец.

-Юрия, изгонщика, — негромко пояснил фон Дорн.

-Это уж не наша заслуга, — усмехнулся председатель. — Это капитан Можейко постарался, а как такое вышло — самого его расспросите. А что же, поважнее вопроса у вас не нашлось?

-Так ведь сколько лет друга не видел, ваше высокопревосходительство, — усмехнулся я, — даже представить не мог, что он жив и в своем уме.

-А что ему сделается? Хороший парень, хоть и дурноват поначалу казался, — ответил тот, невозмутимо потягивая коньяк. — А вы, стало быть, с ним вместе служили?

-Именно, — сказал я, — вот только разошлись пути... А потом ни он, ни я в Орден не вернулись. Я — по приказу своего командования, он...

-Не захотел, — подал голос фон Дорн.

-А вы бы отпустили его? — покосился я. — Он ведь успел узнать что-то об Академии, мог и рассказать, и что бы предприняли у нас, неизвестно.

Кажется, этот мой вопрос угодил в цель.

Председатель крякнул, утер усы.

-Положим, ни о чем, кроме самого факта существования Академии, он на тот момент не узнал, — произнес он. — А так... Захоти он уйти, господин Эскриба, мы бы его силой не удержали. Будто вы своего друга плохо знаете!

-Выходит, плохо, — сказал я спокойно. — Я даже предположить не мог, что он когда-нибудь станет таким... словом...

-Ну, он порассказал, что там в Ордене выделывали с ним да и не только с ним, — недобро усмехнулся генерал-инспектор. — Я, господин Эскриба, на войне бывал, всякого навидался, но от этих рассказов и меня с души воротило. Понятно, что цели-то были самые благие, да только ведут такие помыслы обычно... Влезли, понимаешь, в Божий промысел, а вышло что?

-А Академия, стало быть, в Божий промысел не вмешивается, обороняя страну от бесов? — не утерпел я.

-Именно что обороняя! Железом по железу! — рубанул председатель. — Воюем, как можем, и девку восьми лет от роду под снаряды уж не выставили бы!

-Ой ли?.. — тихо спросил я, чувствуя, что нарываюсь. Значит, Канда рассказал и о Линали...

Генерал-инспектор начал наливаться краской.

-Пока есть возможность обойтись без подобных методов, мы будем без них обходиться, — негромко произнес фон Дорн. — У нас есть мальчик с Божьей искрой, но ему только одиннадцать, он из крохотной рыбацкой деревни, ничего сложнее лодки в жизни не видел. Как вы думаете, много ли навоюет такой ребенок? Одна подготовка займет года три, не меньше, ну а там будет видно...

-По-моему, вы лицемерите, — по-прежнему тихо ответил я.

-А чего же вы ожидали, господин Эскриба? — грохотнул вдруг председатель, глотнув коньяку. — Орден, сдается мне, свои занятия огласке не предает, отчего же вы решили, будто мы поведем себя иначе?

-Михаил Арсеньевич... — предостерегающе начал фон Дорн, но тот отмахнулся.

-Я вам правду говорю: с души от этого воротит, как подумаешь, — продолжил он мрачно. — Но уж если вовсе начистоту... Понадобится, и того мальчонку выставим, и девчонку, если попадется, а отец Сергий потом наши грехи отмаливать будет. Когда такая война идет, тут все средства хороши!

-Ну уж не все, — сказал себе под нос капитан, но председатель услышал, повернулся к нему всем грузным туловищем, погрозил пальцем.

-Нечего шептать!

-Виноват, ваше превосходительство, — произнес тот спокойно. — Я лишь хотел уточнить кое-что... Орден вполне мог пойти по нашему пути, если бы ему позволили. Его научная база впечатляет настолько, что, думаю, сотрудники могли бы спокойно совершенствовать технические наработки. Тем не менее, ставка была сделана на эксперименты над людьми. Отчего, господин Эксриба, я думаю, вы и сами можете догадаться.

-Вы уж, считай, всё сказали, — криво усмехнулся я. — Этот путь навязали сверху. Поначалу, думаю, это казалось лишь играми с природой, созданием совершенных существ... Но потом, скорее всего, и директор Ордена, и остальные догадались, что цель всего этого — не только борьба с бесами. Кому-то понадобились солдаты. Нерассуждающие, практически неубиваемые, смертельно опасные солдаты. Верно?

-Именно так, — ответил фон Дорн. — Я полагаю, их собирались бросить в бой, разделавшись с бесами, а уж против кого... вариантов много. К счастью, заказчик, если можно его так назвать, несколько просчитался.

Да уж, до победы явно было далеко, и сколько останется тех, искусственных экзорцистов к концу битвы, сложно сказать... К тому же Комуи, насколько я сумел понять, как-то отбился от участия в продолжении экспериментов, Бак Чан тоже юлил и вилял, в этом ему равных не было, но вот что способны наклепать ватиканские умельцы, я и представлять не хотел...

-Орден этот... — проворчал председатель. — Не хотел я с ним связываться, да вот он уговорил, — граф кивнул на фон Дорна, а я удивился. — Солдаты — что? Уж солдат у нас хватает... аккурат нерассуждающих. Убить их можно, конечно, но их всяко побольше будет, чем этих... из банок, — он покрутил в воздухе пальцами. — Вот сведений не хватает катастрофически, а бесы-то так и прут. Ну а теперь, глядишь, что путное выдумают наши умельцы!

Я вспомнил умельцев с кувалдой наперевес и понял, что шансов у акума немного...

*

Мы проговорили почти до рассвета, и я был почти не удивлен, поняв, что из меня выудили почти всю известную мне информацию касаемо акума и семейки Ноев, а вот мне раскрыли лишь самую малость.

-Появляются ли бесы на вашей территории? — спрашивал я. — Честно признаться, я не уверен, имеет ли для Тысячелетнего принципиальное значение вероисповедание...

-Не имеет, — отвечал фон Дорн. — Проверяли. У нас и мусульман хватает, и католиков, и иудеев, и прочих.

-Постойте, как проверяли? — хмурился я, увязывая его слова с недавней фразой Канды. — Вызывали?

Оказалось — да, вызывали. Когда узнали от Канды, как всё происходит, попробовали.

-Но неужели раньше такого не случалось? — удивлялся я.

-Может быть, и случалось, — говорил капитан. — Я ведь упоминал о нападениях на деревни, это не вчера началось. Но — редко, крайне редко. Другой менталитет, господин Эскриба, мне сложно объяснить, если увидите — сами поймете...

Одним словом, здесь чаще встречались те акума, что охотились за Чистой силой. Понять это удалось не сразу, конечно, но сбор сведений тут был поставлен недурно, опять же, как метко выразился фон Дорн, слухом земля полнилась. Там какая-то баба овдовела, мужа схоронила, а потом кто-то из соседней деревни в гости наведался, да никого не нашел, только собаки выли и коровы недоеные мычали. Пошли страшные рассказы об упырях, оборотнях, которые от людей одну одежду оставляют... Постепенно удалось увязать эти обрывки информации в единое целое, отфильтровать деревенские бредни и сделать верные выводы. Ну и провести несколько экспериментов, разумеется.

-Но как?! — недоумевал я.

Выяснилось, довольно просто. Приняв на грудь, как тут выражались, несколько стаканов, какой-нибудь пьянчужка был способен, вдохновленный обещанием солидного вознаграждения, преискреннейшим образом оплакивать и вызывать с того света кого угодно, хоть рыбку аквариумную.

-Но постойте, — перебил я рассказ. — Как же вам удавалось захватить беса? Если сразу, до того, как он убьет вызвавшего его человека, то Тысячелетний бы наверняка это заметил!

Фон Дорн посмотрел на меня с неприятной усмешкой.

-Самых негодящих по всем волостям собирали, мошенников, кликуш да придурочных, — пробурчал, махнув рукой, председатель. — Да что уж говорить, взяли грех на душу, взяли!

Странно, что священник промолчал. Мог бы и ввернуть что-нибудь про оправдывающую средства цель... хотя я совсем не знал здешних нравов. И кто его разберет, о чем он думает?

-Юрий многое рассказал, — добавил фон Дорн. — По меньшей мере, мы знаем, что заключенная в оболочку машины душа никуда не подевалась. И знаем, что люди эти, ведшие жизнь не всегда праведную, а, бывало, и им самим немилую, теперь служат империи. Даже и в таком виде.

-Мы молимся за них, — только и сказал отец Сергий. — И надеемся лишь, что и они смогут когда-нибудь упокоиться с миром.

Воцарилось молчание.

-Но как вы ухитряетесь удерживать бесов? И подчинять их? — спросил я, чтобы нарушить его.

-Это уже наши маленькие секреты, — усмехнулся фон Дорн. — Мы заметили, что поначалу бесы очень слабы, и если не дать им напасть первыми, есть шансы их изловить. Конечно, бывает, что и ценой значительных потерь, случаются и неудачи, но тут уж выбирать не приходится. А прочее... машина есть машина, вооружение снимается, некоторые детали мы используем по самому разному назначению, как вы могли уже видеть...

"До того, чтобы разобрать такую тварь по винтику, по-моему, даже Комуи бы не додумался, — невольно подумал я. — Но, может, только потому, что ему в руки никогда не попадался живой акума? А вот Кросс был бы в полном восторге, ручаюсь, еще бы и дельных советов надавал!"

Удалось выяснить, что ни самого Тысячелетнего, ни кого-то из проклятой семейки встречать ни разу не доводилось. Несколько раз наблюдатели (а особенно близко их оставлять не рисковали) видали чью-то темную тень, но и только. Сами же жертвы по понятным причинам рассказать ничего уже не могли...

-Есть подозрение, что сейчас это семейство занято внутренними неурядицами, — сказал я, подумав. Предпосылки к тому были, и во множестве... — И я не знаю, непременно ли Тысячелетний лично должен создавать беса, или же может кому-то это препоручить. Здесь я ничем помочь не смогу.

-Ничего, — вздохнул фон Дорн. — Это направление мы практически свернули...

Оказалось, в последние годы все реже удавались эти авантюры, и, заподозрив, что замысел раскрыт, Академия приняла решение прекратить работу по вызову бесов. Слишком много еще было неясного, а подставляться не хотелось, это я понимал. Теперь оставались только сильные акума, норовящие прорваться сквозь территорию империи в ослабленную Европу, а то и здесь устроить побоище...

-Как же вы теперь обходитесь теперь без подопытных? — спросил я, непочтительно подумав, что у них могли просто закончиться достаточно талантливые актеры на роли вызывающих.

-Кое-как, со скрипом, — ответил капитан. — По счастью, бесы живучи до крайности, могут восстанавливать то, чего лишились, так что материала пока хватает.

Я опять лишился дара речи. Чертова регенерация, с которой столько времени бились в Ордене! С акума там был разговор короткий — раз, и пополам, сразу насмерть... Никто бы не стал так экспериментировать! Однако... Чтобы нечто восстановилось, акума, наверно, нужно кормить? А чем они питаются...

Видимо, выражение лица у меня сделалось весьма выразительным, потому что председатель хмыкнул:

-Догадливый...

-И кого же вы... — я замолчал.

-Осужденных на смертную казнь обычно, — ответил фон Дорн. — Не пугайтесь так, господин Эскриба, не так уж много пришлось их извести. Нашелся другой путь, ну да о нем в другой раз. Нынче уже светает, пора разойтись, что скажете, Михаил Арсеньевич?

-Пожалуй что, — кивнул тот, повернулся к капитану. — Вот что, голубчик, здесь вам засиживаться не след. Поэтому...

Тот лишь кивнул, и мне стало ясно: я и так услышал более чем достаточно. Вряд ли мне позволят остаться в Академии надолго...

Едва выйдя за двери кабинета, фон Дорн поинтересовался:

-Что скажете?

-Что скажу?.. — произнес я, тщательно подбирая слова. — Может быть, размах действий у Академии и не так велик, как у Ордена, но в изобретательности вам отказать нельзя.

"И в цинизме", — мог бы добавить я, хотя раньше считал, что циничнее орденских и ватиканских деятелей быть сложно, но не успел: фон Дорн рассмеялся.

-Что-то не так?

-Нет-нет, прошу извинить, — ответил он, но усмешка осталась. — Лави... Что вы скажете на то, чтобы проехаться со мною до побережья и лично взглянуть на то, каким образом мы сдерживаем натиск бесов?

Это было не предложение, а почти что приказ, и я согласился.

-В таком случае... Завтра мы можем позволить себе день роздыха, — сказал капитан, — но не более того. Познакомиться с ученой братией можно и позже, а вот корабли нас ждать не станут, так что придется поторапливаться...

"Корабли?" — нахмурился я, а от стены вдруг отделилась темная тень.

-Юрий, проводи нашего гостя, я, право, с ног валюсь... — сдержанно зевнул фон Дорн, прикрывая рот ладонью. — Увидимся завтра.

-Спокойной ночи... — ответил я, хотя ночи той уже и не осталось...

-Пошли, чего встал, — Канда потянул меня за собой. — Или тебе спать неохота?

-Да я, пожалуй, не усну, — хмыкнул я. Встряхнул головой, но это не особенно помогло привести мысли в порядок. В мыслях моих, правду говоря, царила совершеннейшая каша. — Слишком много впечатлений.

-Привыкай, — ответил он. — Я поначалу ходил, как чумовой. Тут всё другое. Вроде смотришь — похоже, как у нас... Пригляделся — нет, только с виду и напоминает, а внутрь лучше не соваться.

-Я уже почувствовал, — искренне сказал я. — Знаешь, что меня больше всего удивило?

-Знаю, конечно, — пожал Канда плечами. — Ты привык, что у нас ничего прямо не скажут, а тут на тебя вывалили... Ты не думай, это они нарочно. Обычно-то тоже ходят вокруг да около, ни слова в простоте...

-А, впечатление решили произвести?

-Вроде того. А заодно тебя на прочность проверить. Посмотреть, что им там такое подсунули... Пошли ко мне, — вдруг сказал он.