Кёрвен не ответил. Скажешь "да" — Аллен потребует объяснений, почему он так уверен в лояльности акума, и только отсылкой к Кроссу тут не обойдешься. Скажешь "нет" — возникнет резонный вопрос, почему акума до сих пор в лагере, в непосредственной близости от них?

-Господин Кёрвен, — постучал в дверь ординарец. — Господин полковник просит вас подойти в штаб!

-Извини, договорим позже, — Книжник поднялся на ноги. — Не стоит заставлять Мезьера ждать.

Уокер проводил его задумчивым взглядом. Да, его друг сильно изменился, да и... можно ли теперь называть его другом? Он припомнил все, что слышал о Книжниках, все, чему становился свидетелем сам... "Они должны быть беспристрастны, — вот, что он вспомнил. — И то, что кто-то из них пишет историю с одной стороны, вовсе не означает, что они ненавидят другую сторону. Что если... что если для воссоздания полноты картины они могут играть за обе стороны сразу? Что если им одинаково плевать на обе стороны?!"

Эта мысль Аллену очень не понравилась. Продолжая размышлять над нею, он отправился туда, где разместились остальные экзорцисты...

"Какого черта... — Кёрвен быстрым шагом направлялся к штабу. Интересно, что понадобилось от него полковнику? Уже ночь на дворе... — Почему именно Аллен? Самый непримиримый борец с акума... после Юу, конечно. Ему ничего не докажешь! А если он узнает правду..."

-Куда ты так разогнался? — тень отделилась от стены, приобретая человеческие очертания, пристроилась в ногу.

-В штаб.

-Не торопись, — Канда мягко придержал его за локоть. — Тебя туда не вызывали.

-Что?.. — Кёрвен нахмурился, потом сообразил: — Так это был ты! И зачем ты прикинулся ординарцем?

-Мне показалось, разговор с нашим любезным Уокером стал тебя тяготить.

-Ты прав. — Остановившись и запрокинув голову, Кёрвен смотрит на звезды.

Неразличимая в темноте усмешка:

-Как будем выкручиваться?

-Пока никак, — подумав, решает Кёрвен. — Он не поверил до конца, разумеется, но пока не станет ничего предпринимать. Я постараюсь не вдаваться с ним в разговоры. Может, обойдется. Только, Юу, прошу тебя... не провоцируй его!

-Постараюсь, — Канда совсем рядом, так что Книжник чувствует его дыхание. Интересно, акума в самом деле дышат, или Канда просто искусно имитирует это? — Сегодня не сдержался, уж извини.

-Это было, по меньшей мере, забавно, — Книжник не может сдержать улыбки, припомнив выражение лица Аллена.

-Пойдем, — Канда поворачивает обратно. — Завтра будет тяжелый день.

-А когда бывали другие?..

День выдался не из легких: даже несмотря на поддержку Аллена, экзорцистам пришлось тяжело. И вот так — уже вторую неделю, без роздыху, все время в движении — армия отступает, а они прикрывают...

Вторую неделю Аллен не спускал глаз с якобы переделанного акума. Одно его присутствие доставляло массу неудобств — постоянно норовил активироваться левый глаз, это мучило и раздражало, как засевшая под ногтем заноза. А смотреть на этого акума вторым зрением было неприятно: последний раз Аллен видел подобную тварь уже очень давно, помнил, на что способен акума такого уровня, а потому ни на секунду не позволял себе расслабиться и утратить бдительность.

Больше всего его удивляло то, что трое остальных экзорцистов обращались с акума так, будто он был человеком. Самым обычным человеком, как все окружающие, и это несмотря на то, что они видели его в бою! Аллен тоже видел и понимал, что справиться с Юханом, случись что, будет очень и очень непросто.

Сам акума вел себя безупречно. Если его о чем-то спрашивали — отвечал, первым в разговоры не вступал, словом, изображал прирученного тигра: до поры тихий, но чего стоил один его взгляд! Взгляд этот Аллену тоже не нравился: слишком осмысленный для безмозглой машины-убийцы, слишком... человеческий, если угодно. Особенно неприятным он делался, когда ему казалось, будто кто-то чем-то угрожает Книжнику, и это тоже было странно! Аллен мог, конечно, допустить, что его безумный учитель вложил в акума преданность Кёрвену, но с какой бы стати ему это делать? Или есть какие-то тайные мотивы, в которые Уокера никто посвящать не собирается?

Ну а самым непонятным для Аллена выглядело поведение самого Книжника. Сдержанный и временами резкий с экзорцистами, даже с ним, он приметно менялся, стоило рядом появиться акума. И — Аллен мог поклясться — смотрел на того не как на одушевленную вещь, вовсе нет! И это Книжник, который и людьми-то должен пренебрегать, даже своими друзьями, что уж говорить об акума! А Кёрвен (никак Уокер не мог привыкнуть к новому имени Лави) проходил мимо экзорцистов, едва кивнув, а с этим акума подолгу обсуждал что-то, сблизив головы, вполголоса, чтобы никто не услышал, — Аллен сам это видел...

Легок на помине... Юхан шел навстречу, невозмутимый, как обычно. Прямая спина, благородная посадка головы — наверно, он был отпрыском знатной семьи. А может, и нет: Аллену доводилось встречать и обычных людей с такой вот гордой осанкой...

Задумавшись, Аллен не заметил, как столкнулся плечами с Юханом. Тот смерил его высокомерным взглядом черных глаз, — странно, когда у светловолосого человека такие глаза! — отряхнул рукав, бросил немного презрительно:

-Смотри, куда идешь, молокосос!

Он прошел дальше, не оборачиваясь, а Аллен, так и не ответив ничего, долго еще смотрел ему вслед. Этот тон, да даже фраза эта были ему очень знакомы, но кто и когда разговаривал с ним так? Вспомнить он так и не смог, хотя долго пытался.

Вечером, сидя у костра, Аллен рассказывал о Черном ордене, хорошенькая ученица Книжника, Эжени, внимательно слушала, задавала вопросы, а Аллен пытался расспросить ее. Увы, она не знала о том, откуда взялся акума. Просто появился однажды, а учитель не удосужился объяснить ей хоть что-то. Впрочем, девушка, как и полагалось будущей Книжнице, была очень наблюдательна, и Аллен, которому она явно симпатизировала, не оставлял попыток вызнать у нее еще какие-нибудь подробности, не замеченные им самим. Поначалу — тщетно, молчать Эжени умела отлично, но постепенно, когда они немного сдружились (а девушка последнее время обитала вместе с экзорцистами, с Мирандой, а не в санитарном обозе, видимо, ее наставнику казалось, что так для нее безопаснее), начала кое-что рассказывать. Вот и сейчас, когда экзорцист снова свел разговор к странному акума (весьма умело, как ему показалось), Эжени сказала очень интересную вещь...

-Что? — Уокер решил, что ослышался.

-Я говорю, они живут вместе, — повторила Эжени и вдруг порозовела. — Я хотела сказать, что Юхан всегда рядом с учителем, даже ночует в его палатке...

-Вон оно как... — протянул Аллен. Когда он попробовал напроситься к Книжнику "в гости", поговорить по душам, как старые друзья, вспомнить славное боевое прошлое, тот вежливо, но непреклонно отказался. Это Аллена обидело, честно признаться.

"Мы же так дружили когда-то, — сказал тогда Аллен. — А ты пропал неожиданно, нам только передали, что у тебя другое задание, и ты не вернешься... Мы тогда стольких потеряли! Ты ушел, Канда погиб..."

"Извини, мне нужно в штаб," — ответил Книжник, но Аллен показалось, что ему не понравилось упоминание о Канде. И это тоже было странно.

-А еще... — Эжени задумалась. — Знаете, что мне показалось удивительным?

-Что?

-Учитель ведет себя с Юханом так, будто они давным-давно знакомы, — сказала девушка. — Словно они старые друзья. Но знаете, я с ним уже больше девяти лет, но не помню ничего подобного. И этого человека тоже не помню...

-Он не человек, — резко поправил Аллен.

-Ну, когда-то он им был, — пожала плечами Эжени. — Может быть, они были знакомы раньше? Еще до того, как я стала его ученицей?

"Она в ученицах немногим больше девяти, — быстро сообразил Аллен. — Лави тьфу, Мейль ушел из Ордена примерно в это же время. То есть почти сразу же нашел Эжени. Ну, может, был какой-то промежуток времени, но... Разве бы его хватило Книжнику, чтобы сдружиться с кем-то? Я же помню, он хоть и шел легко на контакт, но дружил мало с кем. Со мной, например... или мне так казалось?" — Аллен глубоко задумался, какая-то неясная мысль промелькнула, но погибла, так и не родившись, спугнутая вопросом Эжени:

-С вами все в порядке?

-Да, просто задумался, — улыбнулся Аллен. — Так что там с друзьями?

-Да ничего, — пожала плечами девушка и добавила с неожиданной обидой: — Он даже со мной в последнее время столько не разговаривает, сколько с Юханом! Говорит, мне пора учиться действовать самостоятельно, но... Я знаю: они как-то всю ночь проговорили! А я...

-Подслушивать нехорошо, — нравоучительно сказал Аллен, и Эжени умолкла, глядя в сторону.

"О чем можно разговаривать с акума? Вызнавать планы Графа? Ну, допустим... Но не ночь же напролет! Даже если так... Зачем держать акума рядом с собой? Это же опасно, помимо всего прочего! У Мейля что, соображения нет?"

-И часто они по ночам разговаривают? — спросил он как бы между прочим.

-Постоянно, — буркнула Эжени. — Как мимо палатки ни пройдешь — лампа горит. Но не слышно ничего, очень тихо говорят...

-Ясно, — Аллен потянулся. — Пойду я спать. Завтра опять воевать... И ты ложись!

Самым сложным было выждать, пока все уснут. Если права Эжени, то как раз Книжник со своим акума спать не должны, а значит, у Аллена есть шанс узнать, что же все-таки связывает Книжника и Юхана...

Сквозь щели в дверях старого амбара виднелся свет. Аллен, бесшумно подобравшись поближе, потянул на себя одну створку. Только бы не скрипнула... Нет, обошлось — рачительный хозяин хорошо смазывал петли. Конечно, акума может почуять Чистую силу, но он должен чуять ее постоянно, — экзорцисты ведь рядом! — так что не насторожится.

Внутри разговаривали — очень тихо, Аллен разбирал только отдельные слова. Один голос принадлежит Книжнику, второй — Юхану, тут ошибки нет, да и какая может быть ошибки, если снова нестерпимо зудит глаз, почувствовавший присутствие сильного акума?

Аллен присмотрелся: самодельный стол — просто доска, положенная на козлы для пилки дров, на нем керосиновая лампа, пыльная бутылка, два стакана. Акума что, может пить? Странно!

Книжника Аллен видел хорошо, а лицо акума, откинувшегося на лавке немного назад, пряталось в тени. Но вот он придвинулся ближе к столу, протянул руку за бутылкой...

Аллен отпрянул, зажав рот рукой, чтобы не ахнуть. У того, кто пил местную настойку вместе с Книжником, оказалось лицо вовсе не Юхана Зваарда, кем бы он ни был! Тот — светловолосый европеец, а этот... Аллен снова приник к щели. У этого были немного раскосые глаза, темные, как и у Юхана, длинные черные волосы, собранные высоко на макушке в "хвост", густая челка, и две пряди выпущены по сторонам лица... Очень знакомого лица!

"Ничего не понимаю, — Уокер потряс головой, но наваждение не исчезло. — Акума умеют менять внешность, но... Книжник что, с ума сошел? Или... — То, до чего внезапно додумался Аллен, его потрясло. — Это Юхан Зваард? Или..."

Проверить можно было только одним способом. Аллен знал, что на вопросы Книжник не ответит, значит...

Он рывком распахнул дверь. Двое у стола повернулись, и теперь сомнений не осталось — это не случайное сходство!

-Аллен? — немного удивленно спросил Книжник, он хорошо умел держать себя в руках. — В чем дело?

-В чем дело? — он шагнул вперед, указывая на акума. — Лави... Мейль, или как там тебя теперь! Скажи, твой ручной акума что, принимает любой облик по твоему желанию?

-Что?..

-А почему именно этот, а? — Аллен прищурился. — Почему, ответь!

-Наш Уокер с годами не меняется... — врастяжку произнес акума, поднимаясь на ноги. Он был одного роста с Книжником, и выглядели они на один возраст.

Эти слова, это лицо... и еще давешнее столкновение, презрительное "молокосос!", брошенное свысока, рассказ Эжени ("он ведет себя с ним, как со старым другом!") — все это внезапно сложилось в цельную картину.

-Не может быть... — Аллен отступил на шаг. Чистая сила активировалась сама собой, отвечая на его порыв. — Лави... Ты...

-Да. — Книжник смотрел на него в упор, совершенно спокойно...

...Дверь распахивается, колеблется пламя лампы, разговор обрывается на полуслове. На пороге — Уокер.

"Выследил все-таки, — горько думает Кёрвен. — Глупо было думать, что все обойдется. Глупо было так подставиться..."

У Канды сейчас его собственное лицо, и Аллен не мог его не увидеть. Первый его вопрос настолько нелеп, что Книжнику кажется — а вдруг все-таки удастся отговориться? Но нет, Аллен спрашивает еще и еще, он явно что-то подозревает, и слова Канды — провокатор чертов, не мог сдержаться, обещал же! — помогают ему сложить мозаику.

-Лави... ты...

-Да.

-Ты сделал это... с Кандой?!

В глазах Аллена — ужас, праведное негодование, а еще непонимание. Нет, ему ничего не удастся объяснить. Он, когда-то превративший в акума самого близкого человека, переживший этот ужас, теперь не хочет и не может понять, как можно сотворить это с кем-то, кто тебе дорог... Может быть, он прав. Даже скорее всего — он прав. Но только не на этот раз.

-Да. Я сделал это с Юу. — Сейчас сказать так легко. Конечно, после того, как это сто раз обговорено с самим Кандой...

-Как же ты... как ты мог?! — Аллен, кажется, потрясен настолько, что даже говорить связно не может. — Ты был экзорцистом! Ты же знаешь, как мучается душа акума! И ты в сделку с Графом, ты сделал это со своим другом?!

-Вступил и сделал. — Книжнику отчего-то очень спокойно. — Дальше что?

-А дальше Уокер обязан спасти мою душу, — подсказывает Канда, чуть наклоняясь к нему. — То, что его никто об этом не просит, его не волнует. Правда ведь, Уокер?

-Ты... — Аллен поднимает оружие. — Лави, это же чудовище! Опомнись! Это уже не Канда, это акума!

-А мне плевать, — отвечает Книжник, зачем-то расстегивая кобуру. Смешно — с револьвером против экзорциста.

-Слышишь, Уокер, ему плевать, — Канда вызывающе смотрит на Аллена. — Поэтому проваливай отсюда, молокосос, пока я тебе задницу не надрал!

-Юу, не надо! — скороговоркой произносит Кёрвен, поворачивается к Алену: — Послушай! Аллен, просто послушай меня... Все не так просто, как тебе кажется, потому что...

-Потому что ты теперь работаешь на Графа, так? — Аллен глядит на Книжника во все глаза. — Как же я раньше не догадался! А я тебе верил, Лави...

Зеленая вспышка, искры, грохот...

Меч Уокера валяется в дальнем углу, а сам он пригвожден к прочной стене амбара: Канда намного быстрее него. Книжник успевает еще оценить его мастерство: ни один жизненно важный орган не задет, но руками Аллен пошевелить не может.