Вождей не выбирают

— Ты — предводитель! Посланница Ареса, и воительница... Они, как правило, замуж не выходят... Но, если с другой стороны посмотреть, ты не совсем крокодил, поэтому... ох, я что-то не то сдуру несу...

Аж покраснел от натуги, бедняга! Джентельмен из него, конечно, никакущий... "не совсем крокодил"!.. Смешные такие, хи-хи-хи...

— Так я не понял,— нервно проговорил с плеча Мыш.— Мы не сворачиваем?..

— Нет. Да успокойся, всё нормально.

— Ни фига себе — нормально! Чё-то мне не особенно мечтается украсить эту Каменоломню ещё одним кирпичом!..

— Цыц, говорю! Ты же слышал — горгоны появляются только в безлунные ночи!..

— А вдруг они передумают? Так, для разнообразия?..

— Слушай, не трепи мозги!— прошипела я.— Сиди молча, будь другом... хочешь обратно в лес, к тем чудным зелёным обезьянкам?.. Могу устроить, только учти — здесь нас много, а обратно уже никто не пойдёт!

— Ну, задавила, задавила...— буркнул хвостатый.— Ладно! Но имей в виду — ты за меня в ответе, понятно? Приручила — отвечай, как говорил Экзюпери...

— Куда ж я денусь?.. Не переживай, если что — похороним с почестями... Ай! Прекрати кусаться, я же пошутила!

— Шуточки, тоже мне...— проворчал крыс, но кусаться перестал. Я посмотрела на Спиртуса:

— Что?

— А?..

— Что ты так пялишься на меня, спрашиваю?..

— Да я что, я ничего...— смутился тот. Ага, "ничего"! Того и гляди, облизываться начнёт, а ещё и утверждает, что я не в его вкусе... Хотя, кажется, этот кадр ни одной юбки не пропускает. А из женского полу тут — только я...

— Слушай... это, в смысле... там, откуда ты родом, все такие?— наконец решился он.

— "Такие" — это какие?

— Ну, вот... с такими...— он масляно блестевшими глазками заглянул в глубокий вырез на моей майке и поспешно добавил.— С такими красными волосами?

— Не все.— пряча улыбку, ответила я.— Есть ещё с фиолетовыми, розовыми, зелёными — на любой вкус!

— А блондинки? Блондинки есть?!

— Есть. Куча! У нас это просто — в парикмахерскую зашла шатенкой, а вышла — блондинкой. Дело двух часов...

— Ух ты!.. А ваши женщины платья не носят, да?

— Это я не ношу... А так, вообще, носят. И юбки... А если ты про мою кофту — так это ещё верх скромности! Ты просто в ночные клубы никогда не ходил...там иногда та-акое можно увидеть!

— О-о-о!..— восхищённо протянул прибалдевший кочевник, мечтательно опустив веки. Ну и бабник, почище Кошмара...

Как-то незаметно наступил вечер. Небо наливалось сумеречной синевой, то тут, то там начинали зажигаться звёзды. Мы со Спиртусом как раз перешли к волнующей теме стриптиза, когда Таврус объявил привал. Воины спешивались, разводили бивачные костры, ставили палатки. Кое-где зазвенели походные котелки.

В предвкушении вкусного ужина крыс оживился:

— Мясо варят... с горохом, что ли? Не, ну вот горох — это лишнее... Пошли, поближе подойдём, что-то я не разобрался!..

— Сам иди. Буду я вокруг костра бегать, вынюхивать, как дворняжка у помойки. И вообще, Мындер, насколько я помню из книжки про грызунов — крысам мясо не положено!

— Ещё чего!.. Кто это сказал?!

— Умные люди.

— Жлобы они. Сами-то, небось, котлеты по три раза в день трескают... О!.. Что ты стоишь?! Там нас ужинать зовут!

Спиртус, сидя возле своего костерка, призывно махал рукой. Вообще-то он оказался не таким уж и мерзавцем. Простой, конечно, как валенок, но зато потрепаться с ним весело, не то, что с Мышом или с Таврусом — первый ни о чём, кроме своей драгоценной персоны говорить не в состоянии, а второй — вечно бука букой. Вон, и сейчас тоже молчит, только косится неодобрительно...

Небо окончательно потемнело, выпустив на волю круглый, сияющий серебром лунный диск. Оранжевый свет костра отбрасывал длинные тени вокруг. Я со смаком приканчивала вяленую говяжью лопатку, запивая вином из кожаного просмолённого бурдюка. Мышель, в которого уже просто больше не лезло, чистил шкурку. Спиртус, сидя рядом со мной, прилежно выстругивал трубку... Идиллия! Нет, в самом деле, хорошо. И тихо. Я только сейчас заметила, как здесь тихо... Странно, но так уютно мне давно уже не было, даже дома.

Я повернулась к костру спиной и мечтательно уставилась на бескрайнюю каменную пустыню, освещённую холодной луной. Даже зная нехорошую славу этого места, ничего не чувствую, кроме умиротворения. Опять же — на полный желудок...

— Эх, хорошо...— расслабленно произнесла я, подпирая голову рукой.— Полнолуние... Коровы вон пасутся...

— Кто?— поднял голову Спиртус.

— Коровы... Хотя — странно, тут же и травы-то нет...

— Коровы?!— с ужасом переспросил Спиртус, отпихивая меня в сторону и напряжённо вглядываясь в даль. Хм! Стадо как стадо, вон, только и видны рогатые силуэты... чего это он? Толкается... я руку поцарапала!

— Горгоны!— заорал кочевник, вскакивая на ноги.— Просыпайтесь! Горгоны!..

Лагерь зашумел, как море во время шторма. Шатры свернули в две минуты, посуровевшие воины свистом подзывали лошадей. Я сидела на земле, хлопая глазами. Может, у них массовое сумасшествие?.. У меня зрение стопроцентное — это точно были коровы! Разве что не мычали!.. Ну, правда!..

Незаметно подошедший Кошмар ткнулся мордой мне в макушку.

— Ну, сестрёнка,— Мыш вскочил мне на плечо,— и что делать будем?.. А ведь я говорил — пошли в обход, говорил! Конечно, меня никто не слушает...

— Подожди, Мышель...— я встала.— Ничего не понимаю! Горгоны — это коровы? То есть, наоборот... и вообще, они же безлунные ночи любят!..

— Да какая разница?! Дуй в седло, и валим по-быстрому!

Я влезла на спину Кошмара и пригляделась к стаду. Идут. Причём, молча... Так, мне это тоже начинает не нравиться!..

Подъехал Таврус:

— Надо уходить!

— Отступать?— я нахмурила лоб.— Но мы же шли весь день!

— А я говорил,— высунулся крыс,— говорил я — пошли в обход, пошли, пошли...

— Сейчас я кого-то пошлю!— рявкнула я.— И прямо... в обход! Молчать!.. Нытик!

— Грубиянка!— надулся он. Таврус приподнялся на стременах, оглядываясь назад.

— Не получится в обход.— сказал он.— И назад тоже не выйдет — они как знали, что мы попытаемся свернуть! Адские создания... Придётся драться...

— Зачем сразу — драться?..— всполошилась я.— Можно же придумать что-нибудь...

— Нет времени!— отрезал бородач, натягивая поводья и снимая с пояса секиру.

— Таврус!— я подняла руку.— Подождите! А эти коровы... пардон, горгоны — они вообще боятся сами чего-нибудь?..

— Света.— подумав, сообщил он.— Но сейчас — ночь! Удивляюсь, как они посмели выйти из-под земли при полной луне!.. Да ещё в таком количестве...

— Послушайте, а если мы разведем костры?

— Не успеем! Они уже совсем близко! Оглянись!..

Я посмотрела по сторонам — бородатый прав! Со всех сторон нас медленно, но верно окружало бесчисленное стадо. Острые концы рогов угрожающе поблёскивали в лунном свете. Ходячий мясокомбинат... нет, со всеми отряд однозначно не справится! Надо драпать!.. Только пока я на это решилась, нас уже взяли в кольцо...

— Таврус! А если — факелы? Это тоже свет, и проще, чем костёр! Огнём их по мордам, и вперёд!..

— Ничего не выйдет,— он покачал головой.— Если горгона посмотрит человеку в глаза — он окаменеет.

— Уверяю, им будет не до этого! Сам подумай — если бы тебе звезданули по фэйсу горящей палкой...

— А-а-а!— не своим голосом заорал Мыш, дёргаясь всем телом.— Умираю! Спасите! Эта тварь на меня посмотрела!!

— Как?!

— В упор!! А-а, спасите, кто может, холодею... Щас в камень превращусь... ой-ё-ё!..

— Мындер!— недовольно сказала моя светлость.— Ничего с тобой не делается! Чего орёшь, как оглашённый?!

— Я не окаменел?— удивился он.

— Ни фига.

— Круто!..— истерика чудесным образом прекратилась. Я подпрыгнула в седле:

— Таврус! А на животных взгляд горгон не действует?!

— Возможно... а что?— он внимательно посмотрел на меня. Я свистнула Спиртуса, и мы все трое склонили головы друг к другу. Не уверена, что моя идея сработает, но попробовать всё-таки стоило...

Отряд, вытянувшись в форме эллипса и выставив по краям пылающие факелы, двинулся вперёд, туда, где вражеский заслон был менее сплочённым. Вы бы знали, сколько потребовалось нервов, чтобы убедить их не вступать в драку! Упрямые бараны смотрели исподлобья и наотрез отказывались действовать согласно моему плану, потому что, видите ли, это не по-мужски — показывать врагу спину! Кое-кто даже вякнул что-то о том, что, мол, женщины не должны вмешиваться в военные дела... после пары крепких затрещин (каюсь, я не сдержалась...), сдобренных порцией отборного мата (а вот это уже Мыш не утерпел, защищая мой авторитет) болтун немедленно взял свои слова обратно...

Моё предложение было такое: все воины накрепко завязывают себе глаза чем придётся, и направляют лошадей в нужную сторону — туда, где пробить брешь в стаде наиболее просто. Испугавшись света, горгоны волей-неволей расступятся, пропустив нас, а уж тогда... В общем, пока что всё было как надо. Кони храпели, били копытами, но вперёд шли. Не знаю, как на это шествие слепых реагировали сами горгоны, которых мне так и не дали рассмотреть вблизи, зато всем были прекрасно слышны возбуждённые вопли Мыша, который, будучи крысой, не мог пострадать от смертоносных глаз:

— Па-асторонись, рогатые!.. Мы идём!.. У, да их здесь чёртова куча... Стаська, не дёргайся, они, кажется, не бодаются... Ну и морды, ну и морды! Что смотришь?! Фигу тебе, не на тех напал! И не фыркай, бесполезно!.. Ага-а! Один уже ноздри-то обжёг... как его скрючило... Мужики, маши факелами, эти парнокопытные их в натуре на дух не переносят! Э! Э! Не так сильно, здесь не торжественное самосожжение... Вперёд!.. Ещё каких-нибудь двести метров — и... эй, те, что сзади, шевели копытами — коровки с тыла заходят! Напирают, сволочи... Таврус, а ну-ка, огоньку — влево и вниз!..

По Каменоломне разнёсся рёв, от которого меня чуть с седла не сбросило — видимо, кто-то из горгон здорово получил в нос горящим Таврусовым факелом. Мыш уважительно прокашлялся:

— Это было сильно, приятель! Убить ты его, конечно, не убил... но нюх бычаре отшибло надолго!.. Ещё маленько вперёд... поднажали... напряглись...

Кошмар подо мной вздрогнул, весь подобрался и, резко скакнув вперёд, сменил нервный аллюр на галоп. Застучали копыта по каменной земле.

— Эге-гей, залётные!— орал Мыш у меня под ухом.— Шпоры в бока!.. Стаська, сымай повязку и дуй до горы!..

Я сдёрнула с глаз платок и, покрепче вцепившись в поводья, прижалась к блестящей от пота шее коня.

— Не оглядываться!— командовал крыс.— Смотреть только перед собой!.. Эх-ма!..

— Ну и голосина у тебя, серый,— не выдержала я.— Громкость убавь, уши свои, не казённые... Ну что, оторвались?

— Докладываю по форме,— встал столбиком хвостатый.— Стадо крупного рогатого скота с оригинальными пищевыми пристрастиями, типа — люди, оставлено за бортом в полном и окончательном обломе! Из наших никто не пострадал. Операцию можно считать блестяще выполненной!.. Всем на грудь — по сто грамм и орден...

Скакали всю ночь. Только когда над горными кручами начало восходить утреннее слепое солнце, измученные лошади остановились. Разбивать лагерь у нас просто не было сил — воины мешками падали на расстеленные плащи и проваливались в сон... Я свернулась калачиком между дружно храпящими Таврусом и Спиртусом. Наоравшийся за ночь Мышель вырубился ещё когда мы спешились, и сейчас спал у меня на руках, время от времени дёргая задней лапой. Наверное, ему снилась погоня. Кошмар бродил вокруг нас, сонно помаргивая по сторонам — бдил. Последнее, что я помню — расплывающийся в глазах жёлтый солнечный диск...

Когда я изволила пробудиться, день уже клонился к вечеру. Ни Мыша, ни двух моих "братьев по крови" рядом не было. Кочевники жгли костры, вероятно, собираясь готовить ужин. Я сладко потянулась и села. Эх, хорошо! Выспалась. Тёплое вечернее солнышко припекало. Я огляделась по сторонам: лагерь был разбит совсем рядом с горными хребтами. Каменная пустынная почва кончилась, у подножия гор зеленела трава, и откуда-то слева было отчётливо слышно, как шумит вода. Наверное, неподалёку есть какая-нибудь речка... Кстати, о речках — неплохо было бы помыться, что ли!.. Два дня без душа...

Из-за камня выскочил мой крыс:

— Проснулись, милочка?.. Ну вы и дрыхнете — ночь скоро!

— Отстань,— я поднялась с плаща.— ты мне лучше скажи — тут действительно вода где-то рядом, или мне кажется?..

— Да вон там озерцо симпатичное,— кивнул он,— а что?

— Искупаться охота. Скоро грязью зарасту...

— Э!.. Моются те, кому лень чесаться!..

— Да ну тебя,— отмахнулась я.— Ладно, пойду, окунусь...

— Я с тобой.

— Это ещё зачем?

— Ну, мало ли...— развёл лапами Мыш.— Никогда не знаешь, что у них тут из кустов вылезет... Да ты чего, стесняешься, что ли?!

— Ничего подобного...

— Ой, да ладно!— захихикал он.— Как по комнате в неглиже разгуливать — так это в порядке вещей, а тут мы смущаемся!..

— Да-а, а ты тогда не разговаривал!

— Подумаешь!.. Балда ты, Стаська. Ну, хочешь, я отвернусь и смотреть не буду? А то сама посуди, ладно — я, а если кто из солдатиков подглядывать надумает?..

Аргумент был железный. Я плюнула и согласилась.

Обогнув валуны, поросшие зеленоватым мхом, я тихонечко проскользнула за спинами кочевников.

— Эй, подожди!..— сопящий от натуги хвостатый возился у мешка, стараясь что-то из него вытащить.— Помоги, мне её не поднять...

— Это что?

— Таврусово добро... Помоги, говорю!

Вместе мы извлекли на свет Божий тяжёлую секиру.

— Ну, и зачем тебе это?

— Не мне, а тебе! Бери-бери, на всякий пожарный... может, здесь хищники какие водятся. Потом назад положим, никто и не узнает!

Пожав плечами, я взяла оружие и, посадив предусмотрительного питомца на плечо, пошла на звук льющейся воды. Мыш, конечно, жуткий перестраховщик — зачем мне эта тяжеленная штуковина, которой я и пользоваться-то не умею, когда рядом — целый отряд накачанных мужиков?! Да стоит только свистнуть — и всем злопыхателям полный крандец! Ну, по крайней мере, я на это сильно надеюсь...

Небольшое озеро с прозрачной водой было надёжно укрыто со всех сторон нагромождениями скал. Над его гладкой, как стекло, поверхностью, шурша листьями, клонились деревья. С горы, весело шумя, спускался небольшой хрустальный водопад. Обалдев от восторга, я бросила секиру на камень, усадила рядом Мыша и, скинув одежду, с разбега плюхнулась в воду...

Чёрт возьми, она же ледяная!

С выпученными глазами и раскрытым ртом я вынырнула на поверхность.

— Только не визжи!— предупредил давящийся от смеха хвостатый.— А то сюда сейчас весь лагерь сбежится! Такой будет конфуз!..

— Т-ты сказать не м-мог, что т-тут вода х-холодная?!— клацая зубами, зашипела я.— Ведь ок-колею, б-блин!..

— Ничё-ничё, щас согреешься,— хихикая самым подлым образом, пообещал он.— Ножками-ручками шевели. Стоишь, как статуя, конечно, недолго и ласты склеить...