И почему в сутках только двадцать четыре часа?
В конце учебного дня Мугино приняла душ, смывая с себя пот и усталость, и привела себя в порядок. Она стояла у самого выхода из Уинслоу, прикрыв глаза и планируя сегодняшние действия, напрочь игнорируя стремящихся как можно быстрее свалить из школы детишек. Эмма в центре, София осталась в школе... ей никто не помешает.
Она систематизировала все те немногие знания и догадки, что имела, и на их основе выстраивала более-менее рациональный план действий. Ох, как она не любила этим заниматься! Долго, муторно и без всякой гарантии на успех, она предпочитала более простой подход. И её опыт прямо говорил, что порой самые невероятные тщательно прописанные и рассчитанные планы, которые не в состоянии просчитать ни один гений, не выдерживают всего лишь одной вещи... столкновения с реальностью. Уж сколько на этом погорело народа, считать — не пересчитать... а сколько ещё погорит.
Но в данном, конкретном случае подобный подход себя оправдывал. Представив примерный маршрут и сформировав приблизительный список дел на сегодня, Мугино открыла глаза и сконцентрировалась на плане. Сознание приобрело кристальную чёткость, мысли стали более ясными и конкретными, отсекая какую-либо импровизацию и спонтанность. Это состояние Мугино тихо ненавидела, но признавала, что от него есть польза, пусть и мизерная.
Три... Два...Один... Погнали.
Интерлюдия 1. Взгляд со стороны. Тейлор Эбер. Несколько дней спустя.
Человек так интересно устроен, что у него всегда будут недовольство чем-то и какие-то претензии к окружающему миру. Даже если всё идет хорошо и по плану, нет никаких тревог и сомнений, а жизнь стабильна и хороша, человек всё равно будет недоволен сложившимися обстоятельствами, считая, что может быть ещё лучше.
Тейлор прочувствовала это сомнительное свойство на себе. Нет, конечно, её жизнь была бесконечно далека от идеала, даже от обычной жизни большей части её ровесников она сильно отличалась в худшую сторону. В конце концов, мало кого так долго достают аж три мегеры, без передышек и остановки.
Но скажи ей кто пару недель назад, что одна из её мучительниц резко охладеет к подобному 'развлечению', Тейлор бы ему не поверила. Это было бы великолепно — ощутить хоть небольшое облегчение в этом цикле постоянных издевательств. И сейчас, когда именно это произошло, Тейлор вместо радости от этого события чувствовала лишь ещё большее напряжение, густо смешанное с самыми дикими подозрениями.
Мэдисон Клементс... изменилась. Не только стилем одежды, нет. Она изменилась внутренне, появились совсем другие увлечения, сменился стиль речи и даже тембр голоса стал глубже и сильнее. Правда, кое-что осталось прежним, многие жесты и характерные фишки, типа накручивания на палец локона волос при глубоком размышлении, прикусывания губ при попытке удержать смех и прочие мимические знаки, которые Тейлор узнала о Мэдисон за год. Однако другие же привычки, вроде закрытия правого глаза и лёгкого наклона головы влево, практически птичьим жестом, были для Тейлор внове. Всё говорило о том, что Мэдисон действительно сильно изменилась.
Этому же выводу способствовал тот факт, что отношения между трио испортились. До недавнего времени отношения внутри группы, казавшейся неразлучной, заметно охладели. Клементс практически прекратила общаться с Софией, да и Эмма, метавшаяся между двух подруг, явно предпочитала общество Хесс, из-за чего Мэдисон предпочитала или общаться с другими знакомыми, или же вообще учиться. И, кстати, неожиданно хорошо учиться, она даже изменила себе расписание на более сложное. Сначала Тейлор всерьёз опасалась, что Мэдисон сделает единственный раньше свободный от всяких стерв урок мучением. Но Клементс будто забыла о существовании той, над которой так любила издеваться.
И, вроде, Тейлор должна была бы радоваться, что хоть одна из её мучительниц наконец-то повзрослела и охладела к этой 'забаве', но нет. Тейлор не была уверена, что всё это не часть плана трио, которое желает, чтобы она расслабилась и не ждала от Клементс удара. Такое уже происходило, порой трио слегка ослабляло давление, чтобы подготовить грандиозную пакость, в которую расслабившуюся Эбер и ловили. Правда, они не доходили до показательной ссоры и уж тем более до более плотной учебы, лишь бы ослабить внимание и досадить ей, но всё когда-то бывает в первый раз. Но даже если считать, что Мэдисон действительно, на полном серьёзе изменилась и реально рассорилась с Софией и Эммой, не желая больше принимать участие в её травле, оставалось еще одно подозрение.
Люди так быстро не меняются. Особенно если человек — это молодая и высокомерная стерва. Буквально за выходные Клементс сменила стиль одежды, взгляды на жизнь и полностью изменилась внутренне. Такого не бывает, ну или бывает, но Тейлор так повезти не могло. Именно поэтому возникал другой вариант, весьма шизофреничный в своей паранойе. Что если Клементс — на самом деле не Клементс?
Этот вывод откровенно попахивал безумием, но Тейлор не спешила его отбросить. В конце концов в это оказалось поверить гораздо легче, чем в то, что Мэдисон смогла повзрослеть. И она твёрдо решила внимательно наблюдать за этой девушкой, удвоить бдительность в любом случае не помешало. Если трио задумало пакость, то её можно раскусить, если не расслабляться. Если же окажется верным 'параноидальный' вариант... ну, лучше узнать об этом раньше, чем позже... и сообщить куда надо.
Человек — странное создание, способное получать абсолютно правильные выводы, отталкиваясь от невероятно странных и откровенно пустых фактов. А ещё им никогда не угодишь, потому что даже в самом позитивном варианте они однозначно найдут негативные моменты и будут обращать внимание лишь на них.
Интерлюдия 2. Взгляд со стороны. София Хесс. Несколько дней спустя.
София была зла. Нет, такое состояние у неё не было такой уж редкостью. София злилась постоянно и по разным поводам, но в прошлом у неё всегда был безотказный метод для спуска пара. Особенно быстро её глухое раздражение и агрессия стали копиться внутри после вынужденного присоединения Призрачного Сталкера к Стражам, ведь теперь ей отказали в главном удовольствии... Охоте.
Мало того, что её фактически вынудили присоединиться к Стражам. Мало того, что из-за одного жалкого слабака, едва не истёкшего кровью, её, подумать только ЕЁ, обязали посещать психологов и назначили испытательный срок. Мало того, что она вынуждена отчитываться перед жалкими бюрократами и следовать глупым правилам. Мало того, что теперь её постоянно окружали дураки и слабаки, не осознающие и не желающие осознавать своей роли в этом мире.
Всё это София смогла бы вытерпеть, но её лишили этого сладкого чувства погони за жертвой. Этих кратких мгновений триумфа, когда мишень осознаёт тщетность своих попыток убежать. Этого ощущения собственного превосходства, когда арбалетный болт вгрызается в жертву, лишая её какой-либо надежды. Этого мига наслаждения, когда воплощённое ничтожество бьется в ужасе и агонии, а она, истинная хищница, утолившая на время свой голод, возвращается домой с чувством глубочайшего удовлетворения и необычайного единения с миром.
Она — Призрачный Сталкер. Неуловимая героиня ночи. Кошмар для преступников. Истинная хищница, занимающая саму вершину этой пищевой цепочки. И её лишили того, что наделяло её жизнь красками. Сковали по ногам и рукам ненужными правилами, вынудили слушаться тех, в ком не хватило храбрости и мудрости принять свою природу, запретили охотиться. И это злило до исступления, внутри неё всё буквально горело и плавилось, однако сделать что-то не представлялось возможным. София прекрасно знала, что ещё один инцидент, и эта мразь Пиггот мгновенно закроет её далеко и надолго, а ключ потеряет. Не на ту напала! Хищники умеют адаптироваться и находить выходы из, казалось бы, самых невозможных ситуаций.
В её случае такой отдушиной стала школа. В Уинслоу, в отличии от до омерзения пасторальной Аркадии, можно было развернуться. Местному руководству было не с руки 'замечать' местные порядки, а уж учитывая, что директриса знала о статусе Софии, договориться было раз плюнуть. Умная женщина, хоть и трусливая жертва, она была довольна получаемыми от учебы в её школе Стража пособиями, успехами Софии на ниве спорта, хорошо Пиггот хоть этого ей не запретила, а стоило только намекнуть, что злить такую, как она, не стоит, и София получила практически индульгенцию на деятельность в школе и уверенность в том, что школьное управление сделает всё возможное, чтобы скрыть любые нарушения.
Заручившись поддержкой своей новой знакомой Эммы, она быстро определила нужную жертву. Ей, по иронии судьбы, оказалась старая подруга Барнс, жалкое отребьё Эбер, что только придавало этой охоте особый шарм. Видеть, как под их поступками страдает эта жертва было безумно приятно, чувствовать её боль и отчаяние — это было так похоже на охоту, по которой она скучала, что София сразу втянулась в эту игру.
Эбер оказалась на удивление крепким орешком. Несмотря на полную ничтожность и заверения Эммы, что её подружка уже сломалась, София чувствовала, что это далеко не так. Несмотря на все её усилия, сломить эту слабую тряпку не получалось, отчего София доставала её еще сильнее. Ну не может быть у жертвы такая воля! А как она презирает это ничтожество... за терпимость, за нежелание дать сдачи, за то, что она живёт с ней в одном мире и дышит одним воздухом. Одно только существование этой крысы оскорбляло мироздание и дико бесило Софию.
Однако, нужно было признать — подобное времяпровождение утоляло её голод и помогало выпускать пар. Да и никакой альтернативы жизнь ей предложить не могла, поэтому и приходилось довольствоваться этим пусть и качественным, но суррогатом.
Изначально София не предполагала тесного общения с Мэдисон Клементс, но позволила Эмме себя уговорить. Эта 'куколка', может, и не была истинным хищником, больше интересуясь своей популярностью, но у неё нельзя было отнять умения быстро подстраиваться под лидера и способности ладить с другими травоядными. До появления Мэдисон 'охота' на Эбер не пользовалась такой уж популярностью, да и дуэт из Хесс и Барнс, пожалуй, больше пугал и вынуждал школьное ничтожество держаться от них подальше. С появлением же Клементс София сама не поняла, как стала одной из самых популярных девушек в Уинслоу. Одно плохо, к 'охоте' Клементс относилась без энтузиазма, больше воспринимая это как повинность, нежели привилегию.
Но стоило только Софии вконец разочароваться в этой мелкой дурочке, как она внезапно показала зубки. Внезапный отпор, агрессивный взгляд, возникший из ниоткуда характер и откровенная конфронтации с ней самой. Из-за этой Эбер... точнее из-за 'охоты', Мэдисон не просто вступила с ней в полемику и не показала ни тени страха, она вынудила её оставить себя в покое, отступить словно проигравшая неудачница. И это не могло не злить.
Наконец-то в Мэдисон, спустя год, проснулся хищник. Откровенно говоря, София и не рассчитывала уже на это, а тут такая неожиданность. Но как она употребила свою новоприобретённую сторону? Она наехала на саму Софию! Укусила руку, которая её кормила, неблагодарная дрянь.
С другой стороны, несмотря на всю скопившуюся злобу к Мэдисон, София понимала, что чего-то иного ожидать было трудно. Любой хищник, особенно новенький, попытается скинуть лидера, продемонстрировать свою крутость и силу, эта фаза так или иначе протекает у всех, и с этим можно только смириться. Поэтому София подавила свое недовольство и позволила Мэдисон гулять самостоятельно. Через некоторое время опьянение от нового мироощущения должно сгладиться, Клементс осознает себя в новом качестве и неизбежно вернётся обратно к ней, ведь никого более достойного в округе просто нет. Нужно только подождать... а ждать София, несмотря на характер, умела, как и любой хищник.
Если же Мэдисон не оценит красоты её жеста и щедрости предложения, что ж, придётся действовать более грубо. Да, Мэдисон не тряпка Тейлор и обязательно будет огрызаться, но если против Софии Хесс у неё еще есть немного шансов, совсем, правда, мизерных, то против Призрачного Сталкера нет и тени шанса. В любом случае, всё произойдет согласно её воле, Клементс или снова присоединится к ней добровольно, или же всё усложнит, а София её обломает. Так или иначе, у Мэдисон нет выбора...
Акт второй: Адаптация
2.1
Две недели спустя. Броктон-бей, заброшенный склад в самой глубине доков.
Броктон-бей когда-то был крупным и известным портовым городом. Мягкий климат и исключительно удачное местоположение делало его великолепным перевалочным пунктом для многих компаний и независимых предпринимателей. Естественно, пока был жив порт, город процветал, стоило порту закрыться — и город стал загнивать. Порт, доки, океан... они кормили очень много людей, и без этих факторов уже практически ничто не могло удержать город на плаву. Броктон-бей стремительно нищал, люди оскотинивались и, не имея альтернатив, шли по кривой дорожке — происходил вполне понятный этап деградации любого исчерпавшего свою полезность населенного пункта, помноженный на резкое исключение из экономики основной статьи доходов.
Нет, были среди горожан и ушлые малые, которые сильно продвинулись на волне общего бедствия, были те, которых, по определенным причинам, беда практически не затронула, но они была каплей в море отчаявшейся основной массы людей, которых буквально бросили на произвол судьбы.
Чтобы понять это, необязательно быть историком или прочувствовать подобное на себе, достаточно углубиться в Доки — когда-то бывшие центром жизни Броктон-бей, а ныне мирно гниющие на свалке жизни и нужные только всяким бандитам да стукнутым на всю голову эсперам.
Именно здесь Мугино и нашла себе приличный тренировочный полигон. Когда-то это здание было складом, куда свозились листы металла из отживших своё корпусов кораблей. Их, наверное, предполагалось переплавить и вновь пустить на дело, вот только не успели. А после местного 'кризиса' — так и вообще забыли про них. Вот и гнили в целом неплохие и прочные листы металла, никому не нужные. Вообще, сначала Мугино была удивлена, почему местные не сдали эти листы на металлолом, пока не узнала, что подобная статья доходов не была предусмотрена в Броктон-бей — за сдачу металла платили так мало, что нельзя было себя прокормить, даже если ежедневно сдавать несколько тонн металлолома.
С одной стороны, довольно странная ситуация. Даже в её Академ-городке, городе, где победил прогресс, не было такой идиотичной ситуации, хотя металл средней паршивости и там никому был не нужен. С другой же, немного разобравшись в местной истории, Мугино понимала, что в данном конкретном случае местных сложно винить в этом расточительстве — просто потому, что мир, на откровенно дилетантский взгляд эспера из другой вселенной, постепенно умирал, и в такой ситуации мало кто будет заботиться о окружающей среде и утилизации.
Но сейчас это играло на руку девушке. Было на чём попрактиковаться со своими силами, не боясь обрушить на себя откровенно разваливающееся здание. Листы металла не только дали Мугино оценить то, что эспер не потеряла в своей огневой мощи ни на йоту, но и положили начало совсем другим, откровенно непонятным, мыслям и выводам.
