Продолжение 12

— Но ведь Николай, приняв Главнокомандование, отправил в отставку около ста пятидесяти генералов!

— Да. И на их место пришли такие же бездарности, а то и хуже. Где сейчас генералы Алексеев, Рузский, Гурко, Поливанов, другие члены "Военной ложи", тесно связанной с господином Гучковым, личным врагом Государя, возомнившим себя спасителем России? — У Федора Артуровича от волнения слышен обычно почти незаметный акцент. — Это они в нашем мире требовали... Представляете, Михаил Александрович, ТРЕБОВАЛИ от Императора отречься!..

— Но, позвольте, на кого же тогда можно опереться в трудную минуту?

— На народ. На простых солдат, крестьян, рабочих, которые увидят в Царе надежду на лучшую жизнь. На офицеров-фронтовиков, хлебавших из одного котла с солдатами и зачастую делившими с ними последний сухарь. На немногих генералов, которые остались в той, нашей истории, верны присяге и Идее... — Павлов снова вступает в разговор. — И на тех представителей интеллигенции, промышленников, всех, кого Вы называли, решивших помочь стране и народу в трудную годину. Таких, я думаю, тоже будет немало. А вот с теми, кто будет против, или постарается использовать ситуацию для личного профита, разговор должен быть коротким!

— А остальных куда?! В Ваши проскрипционные списки, господин академик?! И потом расстреливать, или сбрасывать с поезда?!..

Та-ак, еще немного и в пылу спора Великий князь с Иваном Петровичем начнут орать друг на друга, как две базарные бабы. Надо срочно что-то делать...

— Необязательно расстреливать, можно, например, отправлять Северный полюс от снега чистить, или полярных медведей дрессировать. А если холодно кому, то, — пжалте, в Среднюю Азию, тушканчиков по пустыне пересчитывать... Я себе еще кофейку налью, а то остынет, пока Вы, господа, тут в громкости соревнуетесь. Не домашний, все же, но, как говорится, за неимением графини пользуемся горничной...

Три пары глаз недоуменно смотрят на меня, потом первым не выдерживает и хохочет Павлов, к нему присоединяется Келлер, и даже Михаил Александрович весело улыбается.

— Денис Анатольевич! Хватит клоунаду устраивать... Как был, блин, старлеем, так им и остался!

— А вот неправда ваша, товарищ майор! Я теперь — штабс-капитан, многажды орденоносец и обладатель Георгиевского оружия! Так что со мной — "На Вы, и — шепотом".

— Хорошо, Ваше благородие!.. Мы действительно несколько эмоционально стали обсуждать повестку дня. Приношу свои извинения, Ваше Императорское Высочество!

— Также прошу извинить, сам грешен. — Великий князь с интересом смотрит на нас, затем выдает умозаключение. — Все-таки — да, так сыграть нельзя... Кстати, Денис Анатольевич, мысль подсказали дельную, я бы тоже не отказался от еще одной чашечки кофе. Иван Петрович, распорядитесь?..

После появления еще одного кофейника, как две капли воды похожего на первый, снова возвращаемся к серьезному разговору.

— Итак, что Вы, господа, считаете необходимым сделать? Вопрос о том, с чьей помощью, оставим пока, мне необходимо время обдумать.

— Первое — производство. Создание индустриально развитой страны и, с опорой на наши знания, качественный скачок вперед. Необходимые условия — тяжелая и имеющая значение для обороны промышленность должна быть государственной, или, на самый худой случай, таковым должен быть контрольный пакет. Список отраслей будет большим, его сможем обсудить позже.

Второе — сельское хозяйство. Необходимо наделить крестьян землей, а потом помочь им организоваться в кооперативы. В качестве обязательного условия — государственная монополия на торговлю хлебом, создание стратегических запасов на случай неурожая и голода.

— Да, если бы это было так же легко исполнить, как и сказать... — Задумчиво тянет Великий князь. — Чтоб как в сказке — по щучьему веленью, по моему хотенью...

— Про рыбок ничего не скажу, а вот от Вашего хотения будет зависеть очень многое. — Пользуясь паузой, вклиниваюсь в разговор, чтобы озвучить свою давешнюю идею-фикс. — Изложу на уровне гипотезы, но по предварительным расчетам Ивана Петровича всё вполне осуществимо. После окончания войны фронтовикам предоставить пахотные наделы за счет казенных и реквизированных земель, причем, получившие медаль "За храбрость" и Георгиевские кавалеры получают больше десятин, чем простые солдаты. Это касается только фронтовиков, всякие хитрож... мудрые горлопаны из запасных батальонов типа Петроградского гарнизона в расчет не берутся.

Проезд к новому месту обитания — бесплатный, и в качестве привилегии освободить от налогов на два-три года, чтобы обустроились и набрали силу. Те, кому земля не нужна, получают денежную компенсацию.

— Денис Анатольевич, Вы представляете, сколько на это необходимо денег?!

— Да, Михаил Александрович, но примерно знаю, где их взять. — Ответ заранее оговорен с Павловым и Келлером, так что эта парочка просто следит за ходом разговора. — Опираясь на мировой опыт... нашего времени, провести кампанию "Откуда у тебя это?". Добровольно сдавшие нечестно заграбастанные средства, считаются реабилитированными и освобождаются от преследования...

— Вы — утопист, никто и не подумает расставаться со своими кубышками! — Торжествующе улыбается князь. — Или Вы не знаете характера русского человека?

— Простите, но я не закончил мысль. Перед этим провести с десяток образцово-показательных судебных процессов по всяким там мздоимствам, лихоимствам, хищениям из бюджета. Широко освещенным в прессе. Наказывать по вновь введенным дополнениям к Уложению о наказаниях уголовных. Приравнять все эти действия во время войны к подрывной деятельности, содействии врагу и измене Родине. Имущество виновных конфисковывать в казну, самих лишать гражданских прав и отправлять на отбывание трудовой повинности по приговору на несколько лет.

— Но... Но тогда придется пересажать весь чиновничий аппарат!.. А кто работать будет вместо них?

— Мне кажется, достаточно подвергнуть сей процедуре процентов двадцать самых отъявленных казнокрадов, остальные быстро поймут, что безопаснее для здоровья быть честными.

Великий князь довольно долго переваривает информацию, по-моему, у него сейчас в голове разрыв шаблона. Но не сдается, и после паузы выдает еще один важный вопрос:

— Хорошо, а кто всем этим будет заниматься? Это ведь такие авгиевы конюшни, что... Где найти людей, которые будут разгребать эти завалы?..

— Отдельный корпус жандармов, предварительно очищенный от ненужного балласта в виде ненужных кабинетных администраторов, Департамент полиции, прошедший ту же процедуру, обер— и штаб-офицеры, именно фронтовики, а не те, кто за редким исключением надрывается в штабах, перекладывая бумажки... Ну, и та часть интеллигенции, которая решит делом подтвердить свою болтовню о том, как они заботятся о светлом будущем России. Вполне возможно, что к вышеперечисленным примкнет часть наших революционеров, стоящих на позиции реформаторства, а не разрушения всего и вся. Среди эсеров и социал-демократов есть вменяемые люди, если им дать возможность работать на благо страны и народа, думаю, они с радостью согласятся. Ну, а сторонников террора и вооруженных восстаний заносить в проскрипционные, как Вы говорите, списки и давить, как тараканов...

— Денис Анатольевич, Вы еще про партию свою расскажите. — Подает голос долго молчавший Келлер, и, заметив мое выражение лица, добавляет. — Нет, я — вполне серьезно, мысль здравая.

— Это, скорее не партия, а общественное движение с рабочим пока наименованием "Фронтовое братство". Будет объединять всех фронтовиков, пожелавших вступить в него, начиная от простого солдата и до генерала...

Тут мы уже уходим в идеологическую работу, которая в Империи почти не велась. Официальная цель — взаимопомощь и поддержка фронтовиками друг друга. В свете вышесказанного о земле это может здорово облегчить создание сельскохозяйственных кооперативов, которые, к примеру, будут иметь льготы и поддержку сверху. — Хитро гляжу на внимательно слушающего мои фантазии Михаила Александровича. — Ведь Его Императорское Величество тоже будет членом этого братства, как боевой генерал... При должной с ними работе революционным агитаторам не останется никаких шансов, достаточно будет объявить последних вражескими провокаторами. Что вскорости и придется сделать, потому, как где-то через полтора годика по Германии в Швецию проследует опломбированный вагон с нашими эмигрантами от социал-демократии. Не сумев победить нас на фронте, Вильгельм, точнее, некоторое его окружение постарается вывести Россию из игры с помощью революционных волнений. И примерно в это же время из САСШ приплывет некий Лейба Бронштейн с группой "товарищей". Имея очень даже неплохое финансирование и ту же самую задачу... Вы уже слышали об этом, Михаил Александрович? Так вот, если солдаты увидят, что проворовавшиеся снабженцы роют для них окопы в составе трудовых рот, если какой-нибудь командир, будь то хоть генерал, хоть полковник, хоть поручик, бездарно уложивший свой личный состав, будет разжалован и отправлен в те же землекопательные подразделения по Высочайшему указу, лозунги типа "Царь — тиран и кровопийца" будут для них пустым звуком. А агитаторы тоже возьмут в руки лопаты и будут изо всех сил помогать...

— Денис Анатольевич слишком эмоционально и преувеличенно обрисовывает картину, но рациональное зерно в его рассуждениях есть. — Федор Артурович берет продолжение разговора на себя. — Идея "Жалует Царь, да не жалует псарь" не вчера родилась.

— Федор Артурович, господа, но Вы же сами прекрасно знаете, что в большинстве своем нижние чины — это малограмотная, темная, стихийная масса! — Великий князь никак не может уложить в голове реальный расклад сил.

— И тем не менее, эта стихийная и малограмотная масса вскоре может смести с лица земли то, что называется Российской Империей! — Теперь уже Келлер начинает проявлять эмоции. — Плевать на то, что погибнут еще три империи, меня заботит только Россия и Российский Император! Необходим лидер, который поведет эту массу за собой на благо страны, а не какой-то мировой революции!

— Да, Денис Анатольевич, Вы правы. — Павлов услышал мое бурчание "Не можешь предотвратить пьянку, — возглавь ее". — России нужен лидер, и единственный шанс — у Вас в руках, Михаил Александрович... Но все-таки, дайте закончить нашему юному другу.

— По идеологической работе... Это, конечно, надо делать не срочно вчера, но и медлить нельзя. Возрождать Сокольские общества для юношества, тоже под эгидой Императора, причем начинать с возраста в семь-восемь лет. Сейчас из-за войны столько детей потеряли родных, стали беспризорниками! Для них создавать интернаты, но не такие убожества, как существующие дома призрения. Каждый пацан должен ощутить, что он — не изгой, что о нем думает и заботится Сам Император! Поэтому — учиться, учиться и учиться... Блин, уже Ленина цитировать начал!.. В общем, в обязательном порядке хотя бы начальное образование, практические ремесла, если душа к ним лежит. Те, у кого хорошо идут науки, — в отдельные классы с углубленным изучением предметов и последующим поступлением в гимназии, университеты, училища. И забыть напрочь про указ о кухаркиных детях — такой громадный потенциал потеряем!.. В Гомельских железнодорожных мастерских, мне тесть рассказывал, работает простой столяр. С начальным образованием. Но получивший официальную привилегию на изобретение вертолета! Сколько таких уже сгинуло в безызвестности, как Лесковский Левша?!..

Далее, на каникулах — обязательные для всех летние оздоровительные лагеря на базе воинских частей, взявших шефство над интернатами. В качестве развлечений — изучение основ военного дела и подвижные игры на свежем воздухе...

— Денис Анатольевич, Вы так красиво все описываете, только вот сейчас это практически невыполнимо. — В княжеской интонации явно слышен скепсис.

— А вот тут все зависит от командира и солдат, точнее, от той атмосферы, которая царит в подразделении. У меня, кстати, в батальоне двое воспитанников, брат с сестренкой. Чувствуют себя замечательно, сыты, одеты, обуты, девочка готовится к поступлению в гимназию, парнишка уже служит ординарцем. На время боевых действий остаются с нашими нестроевыми, а так — целый батальон дядек у них.

— Где же Вы их подобрали? — Брови Великого князя взлетают вверх.

— В Минске случайно на улице встретил...

— Да рассказывайте уже полностью, Денис Анатольевич! — Усмехается Келлер. — Случайно встретил, случайно отобрал у содержателей публичного дома, так же случайно разгромил воровской притон и вышел на след германской шпионской сети.

— Это правда? — Высочайшее удивление не проходит. — И как Вам это удалось?

— Воровские замашки против разведчиков-диверсантов не проходят по определению. Провели типовую операцию "Скрытое проникновение и захват вражеского объекта".

— Что ж за солдаты такие у Вас служат?.. Я уже достаточно заинтригован. — Великий князь как-то неуверенно излагает просьбу. — Хотелось бы глянуть на Ваш батальон. В гости пригласите, Денис Анатольевич?

Непонятно, откуда такая скромность. Генерал, да еще и Великий князь просит разрешения приехать в гости! Ха-ха три раза!.. Неужели думает, что мы от него что-то утаиваем?..

— Всенепременнейше, Михаил Александрович! В любое время, когда скажете! И продемонстрируем все, на что способны.

— Хорошо, благодарю за любезность... А сейчас, господа, не сочтите меня таким уж глупцом, но давайте еще раз обсудим все Ваши предложения...

Опять почём за рыбу гроши? Хотя, действительно, сам тоже пока не очень представляю, как и что будет...

— ... Больше всего меня заботит кто и какими методами будет сопротивляться нашим реформам.

Оп-паньки! Уже — "нашим реформам"!.. Это радует, значит, дело сдвинулось с мертвой точки, Великий князь нам поверил и даже отождествляет себя с нашей компанией. Ради такого случая можно еще раз надцать повторить, была бы от этого польза. А что касается сопротивления...

— Михаил Александрович, я понимаю, что шутить о венценосных особах довольно опасно, но у нас существовал такой анекдот:

Императора Петра Алексеевича спрашивают, что такое "гласность" и "плюрализм". Он отвечает:

— Гласность, это когда бояре в Думе громко критикуют мои единственно правильные решения. А плюрализм — это когда они по углам шепчутся, в какие монастыри я их за это сошлю...

... И опять на вокзал, и опять поезда,

И опять проводник выдаст белье и чай.

И опять не усну, и опять сквозь грохот колес

Мне послышится слово "Прощай"...

В голове, убаюканной мерным перестуком рельсовых стыков, навязчиво крутится песня Цоя. Почему-то в поезде почти всегда впадаешь в какое-то отрешенное состояние, когда мозг упорно не хочет думать о чем-то конкретном и настраивается на философский лад. На носу — экзамены, к которым нужно все доучить и повторить, в конце эшелона прицеплена платформа, на которой под охраной двух "пятерок" едет в Ораниенбаум для демонстрации и обкатки в полигонных условиях один из наших самопальных броневиков, укрытый импровизированным брезентовым шатром, прячущим его, кунг с часовыми, и оставляющий на всеобщее обозрение только трубу печки-буржуйки. Федоров через начальника Школы прислал вызов-приглашение прибыть для обсуждения дальнейшей судьбы "изобретенной" мной бронетехники, а заодно и пистолетов-пулеметов с тактикой их применения. В купе едем вчетвером — два штатных водителя (один в качестве механика), вольнопер Илья Буртасов в роли будущего командира бронеавтовзвода и я, как самая главная дежурная зад... персона, которая отвечает за все, и на которую можно повесить всех собак в случае неудачи. Вся эта веселая тройка уже дрыхнет, претворяя в жизнь основную армейскую заповедь всех времен и народов, типа, "Солдат спит, а служба идет", только я сижу и бездумно вглядываюсь в темноту за окном. Столько дел, а в голове крутятся почему-то недавние события...