20 на 80

ТИМ

Все началось... да все банально началось с пьянки.

— Эй, Тим, пойдешь на вписку к Ёгину? — ткнул меня в бок на лекции один из знакомых.

— Окай. Когда?

— Как всегда. Суббота-воскресенье. В девять-десять надо уже быть.

— Хорошо.

Знай я тогда, чем все это обернется, то, наверное, не пошел бы в институт вообще...

Около часа ночи все уже были изрядно подвыпивши, потому многие начинали нести откровенную галиматью. Так же я отнесся к словам одногруппника о том, что он хочет со мной поспорить. Снисходительно поглядывая на него и больше вслушиваясь в музыку, чем в несвязное бормотание, думал о том, что парень как-то быстро дошел до кондиции.

— Спорим? Или тебе слабо? А может, денег жалко? Жаба тебя не придавила еще?

— Хорошо-хорошо, спорим, — я вяло протянул руку, надеясь, что к утру Димка забудет про все, что сейчас наговорил. А мне на данный момент лучше согласиться. Проще.

Оказалось, не проще, потому что одногруппник не только не забыл про несчастный разговор, но и помнил все детали, а именно: мне нужно подойти к девушке, которую он выберет, сказать ей, что я на нее поспорил и попросить помочь. Пока она будет 'помогать', мне необходимо влюбить ее в себя. Ставка составляла 30 тысяч. Срок — месяц.

Вот так все и понеслось... Впервые увидев этого 'барашка' я не испытал ни каких чувств, кроме, пожалуй, любопытства. Эта особа сидела на скамейке с мечтательно-брезгливым выражением на лице (я раньше даже представить такое не мог, а тут увидел) и смотрела на пару бомжей. 'Э-э-э, да она романтик', — подумалось тогда. Нежная и трогательная, непримечательная и серая девочка-ванилька. Три 'ха-ха' четыре раза! Когда это создание запросило 80 процентов, я впал в столь несвойственное мне состояние ступора, а 'ванилька' спокойно пошла сторону остановки.

А потом... с ней просто стало интересно жить. Приключения посыпались как из рога изобилия. И не только приключения. Появились какие-то эмоции, чувства. Помню, как стало неприятно, когда девчонка вылила на меня чай. Почему? Самому бы разобраться... Однообразные пьянки-гулянки, полуодетые девицы, что без стеснения вешались на шею, потихоньку отошли на второй план, особенно после моего обращения к какой-то девице 'Катенька, Катенок мой'. Хорошо хоть она пьяненькой была и когда захотела дать пощечину, то элементарно промазала. Вздорный 'барашек' стала родной. Источник жизни, она всегда могла выкинуть что-нибудь неожиданное и непредсказуемое. Что удивительного в том, что у меня возникло желание оставить ее при себе если не навсегда, то, как минимум, надолго.

Затем мне пришла бредовая идея. Какая? В моей группе была девушка. Симпатичная, приятная в общении, она никогда не обращала внимания на меня, и я попросил своего Катенка помочь. Она согласилась, а я... расстроился. Но кто бы на моем месте не расстроился? Ни капли ревности, значит, ни капли любви...

А после она не пришла в парк. Обещала, а не пришла. Волной накатила злость, не давая воли разуму. Я тогда уже на бешеной скорости мчался по улице вдоль сквера, а в голове билась глупая навящевая мысль, что мой мотоцикл Катенок любит больше, чем меня, как... я вижу, что эта сумасшедшая бежит прямо под колеса 'чуда', и сворачиваю, надеясь, что не задел девушку, в которую уже, кажется, влюбился.

Было дико больно. Так, что помимо воли на глаза наворачивались слезы, но я терпел. Терпела и она, выполняя мои капризы, а потом пришли 'друзья' — те с которыми я спорил. В полной уверенности, что Катенок ушла, я безразлично говорил полуправду. Мне не было все равно, где она и что с ней. Когда я уже собирался отделаться от общества знакомых, дверь тихонько открылась и в палату зашла Катенок. 'А он ведь выиграл', — кто бы знал, как меня тогда обрадовали эти слова! Это было счастье в чистом виде, но только успело закрасться подлое подозрение, что тут явно что-то не то, как 'я тебя больше не люблю'. Это был удар ниже пояса. Так нельзя. Но я решил подождать. Извинюсь, расскажу все. Катя ведь поймет, да и куда она денется из института? И куда она сможет деться от меня?

Смогла. Это выяснилось, когда я, перемазанный в зеленке и с рукой в гипсе, через две недели пришел в альма-матер. Там знакомые объяснили, почему Катенка нет на лекциях. Взяв академический отпуск, она смылась в неизвестном направлении. Пришлось ехать к ней домой. В итоге от ее братца я получил хороший фингал, а от матери информацию, куда уехала ее дочка и наказ больше не обижать девочку, а то и она сможет синяк поставить.

По дороге размышлял обо всем и пришел к выводу, что, да, я влюбился, но угрызений совести как-то не чувствовал. В конце концов, без этого пари я бы точно не заметил своего Катенка, а потом, с ней, я не играл. Девушке нужно будет это просто объяснить. Она умная и она поймет. Главное, чтобы больше не ушла, не убежала куда-нибудь еще.

Звонок в дверь, тихие шаги в квартире, щелчок замка. Надо же, как все просто! Я-то был уверен, что придется уговаривать открыть, а тут. В проеме стоял скелет с ввалившимися глазами, посеревшей кожей и огромной копной черных кудряшек. Черт, она тут не ела совсем что-ли? Вдруг Катенок очень странно посмотрела на меня и стала заваливаться назад. Фу-у-ух, еще чуть-чуть и точно не успел бы поймать. Нашатырь нужен, но не рыться же в чужой квартире, хотя... здоровье важнее? Конечно. Вот уложу эту обморочную куда-нибудь и отправлюсь на поиски аммиачной водички.

— О-о-о, крыша едет, — первые слова, что я от услышал, она произнесла с блаженной улыбкой абсолютной идиотки. Может, к психологу сводить, а лучше к психиатру... Я понимаю, что ей было больно, неприятно, но, черт, она действительно решила тут коньки отбросить?! Спокойно... Будто я сам лучше выгляжу... Но ведь Катенок — девушка! Нельзя так к собственному организму относиться!

— И правда едет. Ты решила умереть голодной смертью? — спокойствие, только спокойствие. Я не хочу никого душить.

Катенок приподнялась на локтях, озадаченно осмотрела меня и выдала:

— Говорит! — улыбнулась, а потом ткнула пальцем прямо в живот. — Хм, настоящий. И что ты здесь забыл?

— Тебя.

— Хорошая шутка. Будем считать, что мне смешно. А теперь просто уйди.

— Окай, — перехватываю ее поперек талии, взваливаю на плечо и несу к входной двери. При ее нынешнем цыплячьем весе это легко.

ПРОДА

— Отпусти! Скотина! Убирайся! Оставь меня в покое! — когда появилась навящевая мысль, что такими я скоро оглохну, Катенок замолчала, а потом слабо сказала сакраментальное:

— Меня тошнит...

Быстро стащив девушку с плеча, в очередной раз поразился болезненной худобе. Успел я заметить только победную улыбку, а чертовка, быстро обогнув меня, захлопнула дверь с обратной стороны, то есть, в квартире.

— Просить тебя открыть бесполезно, верно? — чувствуя себя абсолютным идиотом, обратился в никуда.

— Просить тебя уйти бесполезно, верно? — послышался из-за двери чуть приглушенный голос.

— Если тебе так удобней разговаривать, то я готов, — чуть улыбнулся, представив, как она опять начнется обижаться на каждую безобидную подколку.

В ответ услышал оглушительно-громкую мелодию. Явно рок. И, кажется, это Ария... И, кажется, включена для меня... неприятно, однако.

За двери я выгнал в ночь,

Но выйти вон и сам не прочь.

Ты без меня хоть застрелись —

Все решат, что это — твой каприз,

Повтори его на бис!

Да, я уйду, и мне плевать.

Ты знаешь, где меня искать —

В квартале Красных Фонарей

Я смогу тебя забыть быстрей —

Это дело двух ночей!

На последних строчках сжал кулаки и еле удержался, чтоб зубами не заскрипеть. Это она сама в квартал проститук и жиголо собралась или меня туда намеревается отправить. Но самое обидное было потом.

Но хватит врать и все время хитрить!

Здесь все за деньги несложно купить!

Она явно упивалась жалостью к себе, глупая девчонка! Поспорил я на нее, видите ли! Ну, да, признаю, что это был не самый умный поступок в моей жизни, но ведь именно ей я не врал. Не нужен был мне этот чертов выигрыш! Мне была нужна она... И сейчас нужна.

Пока думал, заиграла следующая песня. Не лучше.

Я бы мог с тобою быть,

Я бы мог про все забыть,

Я бы мог тебя любить,

Но это лишь игра...

Очевидно, эта... да она просто изощренно издевается! Ну, ладно. Значит, буду сидеть здесь. В конце концов она выйдет. Или кто-нибудь войдет.

* * *

Прошел час. Терпение медленно, но верно подходило к концу, как на площадке показалась несколько полноватая женщина, которая без видимого труда тащила два преогромных пакета с чем-то. Чтобы хоть чуточку размяться, поднялся ей навстречу.

— Давайте, помогу.

— Если надоело морозить задницу на бетоне, то лучше сделай зарядку, а не тягай продукты. Мне не тяжело.

Оригинально, однако...

— Но все равно, спасибо, — и женщина направилась к двери Катенка.

— А вы там живете? — вырвалось прежде, чем успел подумать.

— Да. А ты мою девочку ждешь, значит? — я кивнул. Что толку отрицать очевидное? — Значит, это из-за тебя она, наконец, сподобилась навестить родную тетю? Интересно...

Она задумчиво окинула меня взглядом, кивнула и совершенно спокойно сказала:

— Заходи. Гостям всегда рады.

* * *

КОНЦОВКА

— Привет, теть Лид! — услышал я из дальней комнаты голос моего Катенка.

— Привет. Иди, Кать, чайник ставь. У нас гости, — активная женщина весело мне подмигнула и, как бы невзначай, подперла собой входную дверь.

— Какие гости? — из-за двери высунулась голова, глаза в ужасе округлились, и голова нырнула обратно.

— Теть Лид, у меня что-то голова разболелась... Пойду, прогуляюсь... — Катенок вылетела полностью одетая, абсолютно не производя впечатления больной.

— Так-то лучше, — высказалась тетя, удовлетворенно оглядывая племянницу. — Ну, вы тут поболтайте...

— Тим, тебе действительно лучше уйти. Ты все выиграл, — опять безразличный голос. Зае

* * *

! Подошел, резко встряхнул за плечи.

— Катенок, посмотри, наконец! Разуй глаза! Это не игра была! Не игра и не спор! Терпел эту больницу, хотел быстрее в институт. Нет, не в институт. К тебе хотел. Увидеть, обнять. Просто так. Просто потому, что это ты! Понимаешь? Посмотри, пожалуйста! Неужели так трудно видеть чьи-то еще чувства, кроме своих?

Она стояла, зажмурив глаза и вжав голову в плечи. Если бы не боялся напугать ее еще больше, то вмазал бы стене, но нельзя. Моему Катенку еще пока страшно. Отошел, сжимая руки в кулаки, чтобы хоть немного прийти в себя, успокоиться.

— Но ты поспорил. Зачем? — голос чуть дрожит.

— По глупости. По пьяной глупости. Решил тогда к тебе подойти только потому, что был уверен: откажешься. Хотел поуговаривать немного для порядка, авось выйдет, а потом идти, снимать с карточки деньги, но ты согласилась. А потом фраза про 80 процентов... Ты разве сама не чувствуешь, что вроде и жизнь бьет ключом, но одновременно вместе уютней становится...

Я беспомощно замолчал, не зная, как описать то, что испытывал рядом ней.

— Ты спорил... Я не верю тебе, — это я не верю, что слышу это. Сил на контроль не осталось.

— Дура! Какая же ты дура! — вылетел за дверь и уже открывая замок входной, опомнился. Понесся обратно. Она сидела на полу, уткнувшись носом в коленки, и всхлипывала. Б

* * *

ь!

— Катенок, прости, сорвалася. Прости, пожалуйста. Ну, успокойся, — я неловко приземлился рядом, притянул девушку к себе. — Хватит, хватит. У тебя глаза покраснеют и нос...

— И ты тогда точно удешь! — всхлипы продолжились с новой силой.

— Нет, не уйду. Подожду, пока пройдет и все.

Постепенно мой Катенок успокаивалась. Перестав плакать, серьезно посмотрела на меня.

— Извини меня. Я э-э-э... не подумав...

Я усмехнулся. Очень даже подумав... Но она, в конце концов, девушка. Ей просто захотелось, чтобы мне стало так же больно как ей тогда, в больнице.

— Извиняю. А ты?

— Что я? — вопрос и облегчение на лице.

— Ну, да. Дам тебе еще шанс. Только ты забыл, — выжидающе уставилась на меня краснющими глазами самая любимая девушка на свете.

— Забыл? Что?

— Ну, как же! Я...

— Ты?

— Нет, ты!

— Что я?

— Дурак ты, вот что! — и в чем на этот раз причина такой обиды? — Повторяй за мной: Я...

— Я.

— Тебя...

— Тебя.

— Люблю, — ошарашено посмотрел на Катенка, которая прямо глядела в глаза, при этом краснея все больше.

— Люблю, — подтянул к себе поближе, коснулся губами и... улыбнулся. Кажется, придется поработать педагогом. Но как же приятно быть не просто первым, а единственным.

Эпилог.

— И почему такая очаровательная девушка сидит в одиночестве? — на секунду задержала дыхание. Какая знакомая фраза, однако...

— Молодой человек, вас это не касается! — повернула голову и окатила презрительным взглядом стоящего возле столика в кафешке парня. — И учтите: в этот раз у меня исключительно горячий чай! — чуть улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

— Не скучала? — подошел, легонько поцеловал и отстранился.

— Мог бы и догадаться! — обиженно надулась.

— Куда пойдем?

— Может, просто погуляем?.. — предложила без особой надежды.

— Даже не думай! Сегодня годовщина!

— Тогда в аэропорт. На поезде я больше не катаюсь! — с того памятного дня, когда мы помирились, прошло три года и теперь мы всегда в этот день идем или на вокзал, или в аэропорт и уматываем куда-нибудь на день-два. Традиция в память о том, что тогда было. Но все хорошо, что хорошо кончается!