Ведарь Перевертень

Ого, как это я так?

Оглянулся на окно — лохматая голова соседа тут же исчезла, и раздался дикий визг, забухали гулкие удары. В больничных окнах встревожено зажигался свет, звуки непрекращающейся битвы будили пациентов. Я не хотел дожидаться финала ревущего и скулящего концерта, и ноги помчались к выходу. Желтый фонарь над главным входом тускло рассеивал осеннюю мглу, мерцающий свет вырисовывал проем в арматурном заборе. Где раньше скрипела калитка, теперь остались ржавые петли на металлическом столбе, за одну я и зацепился развевающейся полой халата.

Уползай, малыш! Уползай!

Затрещавшая ткань дернула обратно, и меня круто развернуло. Как раз вовремя, чтобы увидеть — из окна знакомой палаты вылетело визжащее существо, похожее на огромную собаку. Пока я отцеплял порванную полу, послышался глухой удар о землю, и резкий хруст ломаемых сучьев — кусты остановили собачий полет.

Памятуя о словах соседа, я не стал возвращаться на предмет оказания первой помощи, а припустил по холодной улице. В вязкой глине остался больничный тапок. Через несколько долгих секунд завернул на улицу Генерала Белова, и больница скрылась с глаз. Неизвестно сколько времени, в пятиэтажках горят редкие огни, но на улице нет ни души.

Сзади подстегнул жуткий вой, тут же лаем откликнулись собаки Шуи и близлежащих деревень. Я побежал к мигающему вдалеке светофору, в надежде там найти хоть какое-нибудь транспортное средство. Подальше от грозной больницы. Подальше от собак. Подальше от странных следователей.

Краем глаза зацепил водопад падающих бриллиантов у соседнего дома — огромный доберман, разбив стекло, прыгал по балкону и надрывался в сторону больницы. Вспыхивал свет в окнах, слышались крики проснувшихся людей, что пытались утихомирить взбесившихся питомцев.

На светофоре остановилась красная восьмерка с желтым плафоном на крыше. Такси! Да хоть что-то, на чем можно убраться. Лишь бы успеть.

За спиной громкое рычание, шум падения тяжелого тела и цокот когтей по асфальту.

Не оборачиваться! Бежать к машине!

Эти команды чередовались у меня в голове, мешались с командами из сна.

Уползай, малыш! Уползай!

Шлепали босые пятки (еще один тапок потерялся по пути), подобно плащу развевался халат. Я мчался по ночной улице, что-то орал и размахивал руками, изо всех сил привлекая водительское внимание.

Глаза смуглого таксиста увеличились до размера чайных блюдец, сигарета прилипла к нижней губе открытого рта. Совсем близко раздавалось хриплое рычание и тяжелый перестук приближающихся лап, когда я распахнул заднюю дверцу и влетел в салон с криком:

— Гони!!! Хочешь жить — дави на газ!!!

Мой крик вывел из ступора водителя, и тот нажал педаль газа. Я обернулся на преследователя: сквозь грязное стекло виднелась огромная зверюга, размером с хорошего быка. Если немецкую овчарку увеличить в пять раз, вытянуть передние лапы и расширить грудь, нарастить огромные зубы и мышцы, то получится увиденный образ.

И в то же время очень походила на человека.

Короткая серая шерсть покрывала могучее тело, толстые вены вздувались на мощных лапах. Антрацитовые когти рвали асфальт, в стороны летели вырванные куски.

Ускорение вдавило глубоко в кресло — ревущая машина рванулась с места, но поздно.

Задние лапы, оттолкнувшись от земли, вырыли две ямы. Оскалив пасть с окровавленными клыками, зверюга прыгнула на машину. Промахнувшись из-за резко стартовавшего таксиста, создание из кошмарных снов успело зацепить лапой по багажнику.

От мощного удара бедную "восьмерку" крутануло два раза вокруг оси. Водитель тонко выматерился, и взбесившаяся машина обняла фонарный столб. Фонтан осколков лобового стекла плеснул на бетонную опору, закачался льющийся сверху свет. Водитель ударился головой о рулевое колесо и затих, меня же швырнуло на пол.

Поднимаясь с грязного пола, я увидел, как в разбитом стекле показалась оскаленная морда настигшего зверя. Тварь просунула лапу внутрь салона, осколки стекла забарабанили по торпеде — незадачливый таксист вылетел наружу. Сухо щелкнули по креслу остатки лопнувшего ремня безопасности.

Тело водителя шмякнулось об асфальт, виднелась вздымающаяся холка твари. Похоже, зверюга рвала таксиста. Утробное рычание, хруст и брызнувшая вверх струйка крови подтвердили догадку.

Сам не понимаю — как я смог ужом проскользнуть на переднее сидение, и вжаться в него. Хотя за общим лаем, доносящимся из соседних домов, вряд ли что-то можно расслышать. Мотор урчал, не взирая на жесткий удар, и я рискнул переключиться на заднюю передачу.

Уползай, малыш! Уползай!

Издалека донёсся леденящий вой. Существо, оторвавшись от ужасной трапезы, вскинуло голову к небу, и похожий рев рванулся к луне. Качающийся фонарь осветил окровавленную морду.

Сцепление, газ, и машина со скрежетом подалась назад, выруливая влево. Существо повернуло лохматую башку на движение, и мы встретились глазами — тот самый ненавидящий взгляд, что я видел во сне! Те же вертикальные зрачки, янтарные пуговицы глаз, на лбу выделялось испачканное кровью белое пятно. Существо прыгнуло на дорогу, загораживая огромной тушей проезд. Я сразу же втопил педаль, направляя изуродованную машину на серое пятно. С диким ужасом и омерзением, словно убивал нападавшую крысу.

Умри, тварь! Ненавижу!! Уничтожить!!!

Однако эта сволочь легко подняла передок машины и удерживала на месте, прожигая меня горящими глазами и злорадно скалясь на попытки вырваться. На лапищах вздулись огромные узлы мускулов, забугрились под растрепанной шерстью. Кажется, существо ждало других, чей вой раздался ближе.

За рёвом мотора, грохотом стучащей в висках крови я разобрал рычащее слово: "Беги!"

Уползай, малыш!

Справа валялась изломанная фигура таксиста, которому не посчастливилось работать в эту ночь. Педаль газа утоплена до судороги в ноге, передние колеса бешено вращались, отвратительно несло выхлопами от газующей машины, а этому существу все нипочем. Лишь изредка покачивалось вперед-назад, и удерживало "восьмерку" на месте. От страха чего только не покажется, но снова послышалось слово: "Беги!"

Рука переключала передачи в попытках вырвать машину из лап этого монстра. Бесполезно. Ладонь наткнулась на что-то холодное, и в морду зверюги полетел блестящий гаечный ключ. Крутнувшись пару раз в воздухе, он вонзился в правый глаз.

Тварь от неожиданности выпустила машину из лап, и передняя ось тяжело ухнула вниз. Колеса тут же дернули машину вперед, подмяли кошмарное существо под себя. По днищу проскрежетали когти, но машина уже спрыгнула с лежащего монстра и резво уносила прочь.

В зеркало заднего вида я разглядел, как тварь поднялась с земли и бросилась в погоню. Гаечный ключ так и торчал в глазнице, поблескивал в свете фонарей. Вдалеке показались ещё два создания, похожих на первую тварь.

Я выжимал из машины все соки, заставлял её вспомнить молодость, когда она впервые получила номера. Но твари приближались, по-собачьи отталкиваясь от земли передними лапами и пронося их между задних. Вот это скорость.

Красный сигнал светофора!

Поворот направо занят выезжающей фурой, и я промчался перед самой кабиной, шаркнув задним крылом по могучему бамперу. В зеркало отразилось, как в свете фар проносились огромные тела, водитель испуганно нажал на клаксон. Мелькнули руки — он выпустил руль, и "Камаз" врезался в невысокое ограждение, сминая и выворачивая из земли железный заборчик. Одного преследователя отбросило сильным ударом, но тварь тут же вскочила и кинулась дальше.

Мой поворот! Если не смогу вырулить, то дорога запетляет, и скорость упадёт. Возвышалась белая церковь, подсвечиваемая снизу прожекторами, но креститься некогда — резко выкрутил руль вправо. Машину занесло так, что чуть не выбросило в дверь. Автомобиль ударился колесами о бордюр, отлетели оба дисковых колпака. Но главное — продолжалось движение! Я утопил педаль до резинового коврика и, не разбирая ям и лежачих полицейских, помчал дальше.

Уползай, малыш! Уползай!

Взгляд в зеркало — три твари по инерции пронеслись дальше и, стараясь выровняться, проскребли лапами по асфальту. Комья вылетали из-под лап, зверюг занесло, но они затормозили и бросились следом. Небольшой заминки хватило, чтобы немного оторваться от них и втопить во все лошадиные силы. Мимо проносились фонари, деревья, двухэтажные здания, а потом и невысокие дома частного сектора. Машину трясло как в лихорадке, оторвался и отлетел покореженный капот, прогрохотав по крыше чечетку.

Впереди показалась неторопливо едущая машина.

Отъехав на приличное расстояние, я увидел, как одна из преследующих тварей прыгнула на машину и проломила тонкую крышу. Несчастная легковушка вильнула в сторону и влетела в канаву.

Глава 9

Машина вырвалась из Шуи и понеслась по дороге, окруженной лесными посадками. Твари пропали из вида в темноте, но я знал, что они мчались следом, и не снимал ноги с педали газа.

Ветер задувал в разбитое окно, в лицо били пригоршни мелкого холодного дождя, выступали слезы на глазах, в ушах раздавался оглушительный свист. Одной фары едва хватало, чтобы читать надписи на обозначениях проносящихся мимо деревень и сел. Вторая, разбитая, болталась на проводах и изредка выныривала на кочках, пока совсем не оторвалась на очередном ухабе.

Проносились небольшие деревушки и села, я только молился, чтобы никто не вышел в эту пору на улицу.

Вот и Палех. "Не задавить бы кого!" — пронеслась запоздалая мысль. Уличные фонари не горели, а темень — словно в чулане пасмурной ночью. Включил мерцающий дальний свет и беспрерывно гудел сигналом. Я пролетел по поселку, на резком повороте машина едва не перекувырнулась. Вроде бы спокойно, хотя собаки и подняли вслед разноголосый хай.

Немного осталось, только бы дотянуть! Уж потерпи, машинка, потерпи, родная. Преследующих тварей давно не видно. Они где-то позади, но останавливаться и дожидаться не хочу, хоть тресни.

Кругом опять лес. Он сомкнулся черными рядами вдоль узкого коридора, фара выхватывала лохматые стены. Вдалеке забрезжил рассвет, посерела полоска темного неба. Лес выступал сплошной массой, казалось, что и нет в мире людей, есть только бесконечная дорога и мохнатые стволы по обеим сторонам.

Как многие люди идут по жизненному пути, окруженные стенами непониманием и равнодушием. Идут, встречая просеки в лицах близких и друзей. Одни прогалины зарастают непроходимым кустарником, другие всегда остаются чистыми, поросшими невысокой травой.

И идут люди по дороге вдаль, и знают, чем закончится путь, но все равно продолжают двигаться вперед. Цепляются за каждый сантиметр, порой выбираясь из таких ям, что и дна не видно, или наоборот — на заднице весело летят под откос. Отпихивают в сторону упавшие бревна, или же обходят, перебираются через подгнившие стволы. Попадаются и такие у кого всегда полярный день, а то и те, кто никогда не выходил из темноты. Глядя на людей, видишь, как кто-то летит, сломя голову, обгоняя пулю, а кто еле-еле ползет, уступая в скорости улитке.

Выщербленный асфальт залетал под стонущие колеса, перемежался выбоинами и крупными щелями. Густой лес изредка менялся на широкие поля.

Мелькнула табличка с надписью "Медвежье" и машина, вылетела с асфальта на щебенку. Какой там дом? С высоким забором и на отшибе?

Тормоз не сработал!

Педаль провалилась и легко вернулась на прежнее место, я моментально покрылся холодным потом.

Та тварь что-то сделала под днищем! ещё и дорога пошла под откос. Уползай, малыш! Уползай!

"Ё-моё" — только и пронеслось в голове, когда неожиданно вынырнул забор. Машина пикирующим соколом влетела в дощатые ворота. Навстречу выскочил какой-то сарай, в лицо полетели щепки, доски, я инстинктивно прикрылся руками.

Машина врезалась многострадальным капотом в большой столб-подпорку. Я вылетел в проём лобового стекла и воткнулся в пахучий стог сена. "Восьмёрка" пошла юзом и, проламывая боком стенку из горбыля, двинулась на меня.

Вот только этого и не хватало — после всего пережитого быть раздавленным спасшей машиной. Подскочив на месте, я покарабкался по скирде вверх. Успел увернуться за миг до столкновения машины с моим временным пристанищем. "Восьмёрка" ещё немного прошуршала по сену, и остановилась, столкнув меня с вершины стога.

Я плюхнулся на металлическую крышу и почувствовал, как спина раздавила плафон с черными шашечками. Перекатившись по прогнувшемуся металлу, я рухнул среди осколков стекла, кучи прелых досок, пахнущих маслом больших шестеренок.

Осторожно ступая босыми ногами по созданной свалке, я в темноте пробрался к разрушенной стенке. Попутно ощупал себя, но вроде все в порядке, а синяки, ссадины и занозы заживут. В левую ступню впилась-таки острая щепка, и дальше запрыгал на правой ноге.

По деревне раздавался лай разбуженных шумом собак, в некоторых домах зажглись огни, в других раздавались громкие окрики, после чего собаки замолкали.

Куда же я попал? Плотнее запахнул халат, поёжился от холодного дождя, и осмотрелся кругом.

На небольшом надворье царили хаос и разрушение. На земле валялся мощный створ ворот, другой болтался на оставшейся петле, круто заваленный внутрь. Машина здорово испортила сарай, и опасно просела крыша, каким-то чудом удерживаясь на сломанной опоре. Хорошо еще, что машина залетела с сенник, а не в стоявший рядом дровяник, иначе вряд ли бы так легко отделался. Да уж, разрушений я натворил достаточно.

Как же теперь перед хозяевами извиняться за причиненное безобразие? На меня с высоты конька бесстрастно смотрел большой деревянный дракон.

Дракон!

Вот он-то мне и нужен! Сошедший с китайских рисунков, такой же причудливо изогнутый и разрисованный разными красками, ящер горделиво выделялся на русской избе. Ощерившись белыми зубами, дракон смотрел вниз на разрушения, на урчащую машину, на меня. Я засмотрелся на бирюзовые глаза и пропустил момент, когда распахнулась дверь дома, и на крыльцо вышел хозяин дома. Зажегшийся уличный свет ударил по глазам, и я невольно прищурился.

— Эх, и ни хрена же себе! Ты что ли натворил? — сипло спросил бритоголовый крепыш.

Круглая голова укоризненно покачивалась, осматривая царящий разгром. Широкий в плечах, с небольшим животом, нависающим над полосатыми трусами, парень словно не замечал падающего с неба дождя. Нос картошкой, по белизне зубов может соперничать с драконом, борцовские уши, громкий голос и все это окутано спиртовым амбре.

Хозяин вряд ли обрадовался моему появлению.

— У машины отказали тормоза, ты уж извини, что так получилось, — пробормотал я, когда он повернул широкое лицо.

— Ты сам-то как? Живой? — и, когда я кивнул, тут же продолжил, — Ну, сейчас я это исправлю.

Я не заметил, как крепыш выбросил кулак. Тело само подалось назад, и у кончика носа просвистел локоть, шедший за пролетевшей кувалдой. В следующий миг я резко присел, и волосы колыхнулись под порывом ветра — над головой пролетел ещё один маховик. Я больше не хотел рисковать и кувырнулся через голову назад. Мокрый халат тут же облепили раскинутые щепки.