Жёлтый фонарь

Ага, понятно. Теперь, главное, не перестараться. Очень много сочувствия и ни капли жалости... Для подростка какое самое страшное зло на свете? Верно, родители, и чем больше любящие, тем страшнее. Кстати, если ты, парень, и к горничным-кухаркам искал подход, значит, предпочитаешь обращение без титулов. Или наоборот? Ладно, была не была!

— Но, Арголин, — так, во взгляде ожидание и затаенная надежда, то есть риск оправдался, — ведь принц должен знать все, что происходит в столице, в том числе и веяния моды. — Кажется, не обиделся, или не сообразил, к чему я клоню. — Не ужели отец никогда не объяснял тебе, как... как устроены дела во дворце?

Собеседник сразу же уставился в землю. Я попыталась исправить ситуацию. Боги, не умею я разговаривать о таких материях с подростками!

— Хотя, что он понимает в современном мире! — эта мысль была одобрена горячим кивком. — Этим родителям всегда кажется, что дети еще маленькие, — ого, похоже, я попала в больную точку. — Представляешь, Навагрему папа недавно подарил деревянного единорога, выкрашенного в голубой цвет, с надписью: "Моему особенному мальчику". Брат тогда с ним месяц не разговаривал, а отец до сих пор не понимает, почему.

— Что, правда? — засмеялся императорский наследник, разом утратив надменность и превратившись в обычного паренька, из всех сил пытающегося казаться взрослым.

Впрочем, не надо забывать, что как только к нему вернется возможность использовать магию, это милое создание вновь обернется в кошмар.

Я согласно кивнула, забыв уточнить, что то недавно случилось десяток лет тому, а брат не разговаривал оттого, что на радостях попытался облобызать лошадку и загнал в язык нехилую занозу. Уже на следующий день от раны не осталось и следа, но почему-то Няву тогда показалось, будто папа все подстроил специально.

— А я вот Избранный, — буднично произнес принц.

В первый миг я даже не поняла, о чем он.

— К-куда?

— Не куда, а кем, — с грустью уточнил Арголин. — Когда я подрос, меня провезли по всем Двенадцати храмам. Знаешь, как это делается?

Разумеется, я знала. Новорожденного (или просто ребенка до одиннадцати лет) надо было представить богам. Богачи устраивали целое паломничество по святым местам, люди среднего достатка ограничивались каким-то одним храмом, беднота довольствовалась молитвами...

— Так вот, меня выбрал бог Войны, Меченосец, — продолжал собеседник. — Он подарил мне магию и сказал, что я должен установить равновесие, так как оно было нарушено из-за меня. Это вроде как пророчество... Оно должно было сбыться через пять лет.

— Как сбыться? — я не могла не верить его словам хотя бы потому, что всегда чувствую, когда лгут. — Как нарушено?

— Ну, мне только пересказывали все это... Вряд ли тогда кто понял, в чем дело. Короче говоря, мое рождение спровоцировало уничтожение артефакта Храма Войны — Меча Ненависти. Или наоборот? Меч исчез раньше! Тогда Меченосец обрел тело и силу, но он занялся обустройством своего собственного мира, не обращая внимания на дела людей. А паломники все продолжали приходить, неся свою ненависть и выплескивая ее в стенах храма. Она накапливалась, пока один из служителей не стал ее вместилищем. Может, ты даже помнишь... была Пора Паломничества Великих. Тогда очень много людей погибло, в империи объявляли недельный траур.

Да, я помнила то время... Очень хорошо помнила. Клиенты спешили десятками, все надеялись что-то изменить... мы и денег с них не брали. А в Храм Войны посетителям больше ходу нет!

— На этого жреца, Маргет, кажется, его звали, объявили охоту в Клуссе, Велли и Гартоне. А он сбежал в Странный Лес. Здесь любая магия гасится, даже магия богов. Как у меня вот... Но Меченосец что-то там рассчитал и по его расчетам выходило, что больше пяти лет Маргет не продержится, чужая ненависть сожжет его изнутри, тем более, что он уже вроде как сам стал артефактом и собирает все негативные чувства окружающих. В стране не-людей он не может избавиться от своего груза, а, значит, будет стремиться к людям. Ну а я, имея силу бога Войны, просто обязан его ликвидировать,... а потом стать следующим собирателем ненависти, чтобы через пять лет передать эту почетную должность очередному Избранному. Естественно, отцу такая перспектива не понравилась, — с горькой насмешкой закончил принц.

У меня возник закономерный вопрос:

— Но, Арголин, ты же не имеешь в Странном Лесу магии, как и тот... Маргет?

— Все предусмотрено, — криво ухмыльнулся веллийский наследник. — Магии нет, но сила Меченосца со мной. Ненависть, потому что иной бог не знал. Только направленная на меня. Чем больше людей меня искренне ненавидят, тем сильнее я становлюсь. Знаешь, Рена, — он впервые произнес мое имя, — как трудно все время сдерживать силу, которой нужна подкормка? И как легко наплевать на все... Отец не позволял мне ни с кем близко общаться, потому что это всегда заканчивалось смертельной обидой. И в Клусс меня отправили только для того, чтобы маги попробовали наложить подавляющие заклинания. Никто ведь всерьез не верит в предназначение, да и куда мне тягаться с бывшим служителем Храма Войны? Они ж все громадные, как гартонцы! Даже если меня будут ненавидеть все люди и не-люди, он будет сильнее. Я потому и хотел в Гартоне стать воином, чтобы победить Маргета силой оружия. Только мне запрещено брать в руки колюще-режущие предметы. Как опасному сумасшедшему! Гед... то есть Гент меня немного понимает, его Огонь тоже требует боли, страха и ненависти. Чаще всего он выбирает тех, кто ему дорог... И зачем я тебе все это рассказываю? — недоуменно покосился Арголин, не выказывая, впрочем, особого смущения своей чрезмерной откровенностью.

Я мягко улыбнулась, хотя в глубине души бушевал пожар. Противиться ведьме, лезущей в душу, невозможно. Если уж начал говорить, выложишь все до конца. Даже если ведьма еще и не совсем ведьма. И если совсем не ведьма...

— Все путем, — попыталась подбодрить того, кто неожиданно стал мне дорог. — Все путем, Арголин.

С нашим родом тоже однажды пошутила богиня, поставив нас между людьми и не-людьми...

— А "Весенний лед"? — задорно просил Няв, оттесняя гартонца в сторону.

Они уже тренировались на мечах. Складно братец умеет изобразить неумеху!

Я показала сжатый кулак — знак, говорящий о том, что все схвачено.

— После того, как мы в путь соберемся, — мигом сориентировался Няв.

Глава 4. А вот и первая встреча

* * *

Прогулка закончилась. Теперь я понимаю, что на свете есть вещи пострашнее малолетнего наследника и его шалостей.

Сейчас я геройствую. Да, Маша, я понимаю, что это глупо, смешно и безнадежно. Даже если гартонец не смог... только и я не могу иначе!

Не могу поверить, что очень скоро все закончится. Все!!! Не будет больше девчонок на танцах, их злых родственников, не будет посиделок с друзьями в кабаке "Сладкий сон", не будет бабушкиных наставлений... меня не будет! А, да что ж это такое? Только отчаяния мне не хватало... Хрен дождетесь, длинноухие!!!

Прости, Маша, но сейчас я тебя разобью... Не обижайся, ладно? Это не прихоть, нам с сестрой нужна помощь! А наследному принцу уже вряд ли кто поможет... И Генту... Ах-хах! Ты что, небьющийся шар?!! Больно же, зачем отскакивать по зубам? Ой, Маша, я уже вижу, что ты не сама по себе прилетела... Ну разбейся же, разбейся! Появится бабушка, всех разметет... А-а-а, что вы делаете?!! Маша, разбивайся, ... ... ...!!!

* * *

Привет, Зеб! Мне кажется, что имя Зеленый блокнот, как я тебя называла раньше, слишком обыденное. Прости, что записывала в тебя всякую гадость... Теперь ты — мой единственный спутник в этом огромном чужом лесу. В Странном Лесу...

Темнеет. Скоро совсем ничего не будет видно, а у меня даже "светляка" нет. И карандаш порядком истерся, только где ж здесь взять нож для заточки? Эх, о чем я думаю? Впрочем, мысль о хоть каком-нибудь оружии вполне дельная. Правда, мой гномий кинжал пропал вместе с братом...

Итак, я одна. В стране не-людей. Без оружия. Да обо мне впору легенду складывать!..

Так, не плакать!!! Еще немного светло, карандаш можно обгрызть, значит, нечего раскисать, иначе никто и никогда не узнает, что случилось с наследным принцем, гартонцем и Нявом. А так запишу все, положу тебя, Зеб, в дупло какого-нибудь дерева, и, возможно, спустя лет сто чья-то любопытная рука нашарит под слоем древесной трухи труху бумажную... нет, так нельзя! Я ведь пока еще жива! Пока еще...

Итак, сегодняшний день. Надеюсь, он не станет для меня последним...

Когда Гент вдоволь натренировал моего братца (тому пришлось применить все свои умения, чтобы гартонец согласился — для первого раза неплохо), мы с Арголином как раз заканчивали укладывать походные сумки. Как ни странно, но Его Высочество без ропота согласился нести свою часть. Получились четыре заплечных мешка (мы их нашли среди вещей наследного принца), куда я впихнула всю имеющуюся в наличии провизию (не очень много, к сожалению...), все медикаменты, по две смены белья для каждого, немного запасной одежды, пару легких одеял, три фляги с водой и Шарика.

— Не надорвешься, сестренка? — насмешливо поинтересовался Няв, приподнимая мешок.

— Вообще-то этот — твой, — парировала я, примериваясь, удобно ли будет нести свою сумку (небольшую, безразмерную, но не безвесную) в руке, или лучше перебросить через плечо.

Гент же тем временем бесцеремонно распотрошил один из мешков. Судя по удивлению, возникшему на его лице, он предполагал увидеть там точно не остатки окорока и солонину. Странно, он что, думал, мы впихнем туда парадное одеяние Его Высочества, состоящее из восьми предметов, не считая ритуальных украшений? Несколькими скупыми движениями гартонец вернул все в первоначальное состояние и направился к следующей "жертве".

— Зачем это он? — округлил глаза Арголин. — Мы же все сделали...

Брат хмыкнул, я тоже не удержалась от усмешки. Как пояснить принцу — для гартонца все, что не воин, автоматически приравнивается к женскому, то есть абсолютно бестолковому, полу, и какой-то наследник короны — не исключение? Пусть пересматривает, если охота...

— Рена, — с намеком начал Няв, — ты хотела мне что-то рассказать...

— Что? — между нами вклинилась любопытствующая мордашка Его Высочества.

Я состроила страшное лицо, брат понял этот предупреждающий знак и от дальнейших расспросов воздержался. Ничего, мы еще успеем обсудить создавшееся положеньице. А принц, потеряв способность пакостить с помощью магии, стал неотличимым от обычного подростка. Вот что власть с людьми делает!

Наконец Гент закончил возиться с тремя мешками (к тому, который должна была нести я, он почему-то не полез), и мы выступили в путь. Направление — запад, с легким уклоном на север. Скорость... ох, о скорости лучше умолчать, и причиной тому стали отнюдь не мы с Его Высочеством.

Оказывается, гартонец в лесу был первый раз в жизни. Няв аж раздулся от гордости — несмотря на то, что веллийские дубравы казались кустарником по сравнению с этим лесом, он как-то раз побывал в походе с ночевкой и считал себя опытным "лесовиком".

Кроны деревьев давали достаточно тени, чтобы укрыться от палящих лучей полуденного солнца, но, как оказалось, они росли не везде. Уже через пару сотен чешов могучие стволы расступились, открыв огромную поляну, площадью около пяти веллийских полей .

— Какой сенокос! — восхищенно воскликнул Няв, ступив в мягкую траву высотой до пояса.

— Замри, дурак, — прошипел Гент, мягким движением сбрасывая свою поклажу и падая на землю. — Ложитесь!

Арголин послушно плюхнулся рядом, я, находясь еще под сенью деревьев, юркнула за ствол ближайшего дуба (переростка, если честно, но без иных отклонений), а брат как стоял, так и сел.

— Медленно отходим назад, — шепотом распорядился гартонец, в котором вдруг проснулся дух лидера.

Когда мужская часть команды оказалась рядом со мной, наследный принц не удержался от любопытства:

— А кто это?!!

— Лешие, — буднично ответил Гент. — И кикиморы.

Его Высочество осторожно выглянул из-за ствола, заработав подзатыльник (к слову сказать, за этим "деревцом" десяток лошадей можно было спрятать).

— Жить надоело, так хоть об остальных подумай! — неожиданно набросился на него гартонец. — Понемногу двигаемся назад, забирая влево...

Он поднялся, легко забросил на плечо мешок и рушил в указанном направлении. Арголин хвостиком последовал за ним.

— Какие они? — я схватила Нява за руку.

— Не успел рассмотреть, — с сожалением пожал плечами брат.

Весь его вид выражал жадное любопытство.

Рех дернул меня предложить:

— Давай хоть одним глазком?..

Естественно, Няв с энтузиазмом согласился.

Итак, лешие. Описать их можно одним словом — мужики. Вернее, мужички — мелкие, ростом около двух чешов, заросшие коричневой щетиной, с длинными, сплетенными в десятки косичек волосами. Одетые в простую одежду из небеленого полотна, они споро выкашивали траву на поляне, почти сразу же начинающую вянуть. Кикиморы вилами разбрасывали будущее сено для лучшей просушки.

Кикиморы отличались от леших двумя чертами — не имели щетины и, похоже, были женского пола. Ах, нет, это всего лишь лешихи! Кикиморы не работали, они только ходили по покосу, выбирая из трав какие-то веточки-листики. На голову выше самого рослого лешего, худющие, словно высушенные, с грязно-зеленого цвета кожей, лысые и пупырчатые, они были отвратительны! Рассказывают, что, когда люди и не-люди еще жили рядом, болотные хозяйки часто заманивали в свои угодья путников. Да, такая заманит... ох, снова не то! Похоже, это мужская часть кикиморьего племени. А женская вполне милая. Для кикимор. Кудрявые зеленоватые волосы, улыбчивые мордашки, цветные платья, венки на головах — по крайней мере, отвращения они не вызывали. Или это во мне говорит женская солидарность?

— Хватит уже, идем, — потянул меня брат вслед за Гентом и Его Высочеством.

Я нехотя последовала за ним, поминутно оглядываясь. Почему-то возникло неприятное чувство, будто за нами наблюдают... Но лес оставался спокойным, птицы вели себя, как обычно, кусты не шуршали чересчур настойчиво, с крон не сыпались посторонние предметы.

Обманчивое спокойствие!

Впереди мелькнула красно-желтая куртка Арголина. Цвета империи. Принца положение обязывает их носить, и плевать, что среди природной зелени его заметно, как подсвеченную мишень. Следом за наследником тенью скользил Гент, чей темно-коричневый наряд удачно сливался с древесными стволами. Учитывая то, что ветви в этом лесу начинали расти где-то на высоте человеческого роста, моя темно-зеленая эльфийская ткань была более заметной. Няв щеголял в серой одежде, делавшей его похожим на тень.

Стараясь ступать как можно осторожнее, мы почти догнали наших спутников, когда Арголин пропал. А спустя мгновенье откуда-то из-под земли донесся отчаянный крик, переходящий в хрип...

Я бросилась вперед, разом позабыв об осторожности, но полетела на землю из-за подножки брата. Он хлопнулся рядом:

— Посмотри туда! — прошептал в самое ухо.