Немая певунья

Проигнорировав холодный взгляд капитана, я осторожно возразила:

— Вообще-то я упала со скал по нелепой случайности. Я не самоубийца.

— Но вы на нее похожи. Мне все время кажется, что вы сейчас расплачетесь.

— Ну, тогда, я, наверное, принадлежу к третьему типу. И могу принести вашему миру куда больше пользы, если буду продолжать заниматься своими делами и намывать тарелки. Поверьте, в тарелках я разбираюсь больше, чем в детях.

Мужчина сложил руки на груди, продолжая внимательно меня изучать. И, что самое странное, я не чувствовала страха, находясь рядом с ним. Он капитан стражи, темный, и все такое, но не очень-то ему хочется заставлять меня плясать под его дудку.

Я так беззастенчиво на него уставилась, что мужчина не выдержал:

— Я сейчас покраснею.

Я стала разглядывать свои ногти, а Ди-Рек вдруг широко улыбнулся.

— Значит, вы выбираете третий путь, Теана? Хотите оставить все, как есть? Тогда примите к сведению, что, получив ис, вы станете темной, подданной Книва, нашего правителя, и будете следовать ину. Вам будет запрещено покидать город без особого разрешения; если какому-нибудь ленри вы придетесь не по нраву, он может безнаказанно от вас избавиться. Вы сознательно отказались от счастья, беззаботных дней среди подруг, где бы вас никто никогда не обидел, и выбрали жизнь, которая может окончиться в любой момент.

От обилия угроз мне поплохело. Но, раз мужчина так недоволен моим выбором, почему тогда в его глазах читается диаметрально противоположное? Почему мне кажется, что он на самом деле очень, очень доволен тем, как я себя повела?

Выходя и кабинета, я не могла отделаться от чувства, что теперь нас с капитаном фирванской стражи связывает какая-то тайна.

Секретарь, чье имущество я испортила, указал на меня перстом и визгливым голосом потребовал:

— Вот она! Уводите!

Стражники без особого интереса покосились в мою сторону: если бы капитан хотел меня арестовать, то уже отдал бы приказ. А Люсе Шаарц, напротив, оживилась.

— Ну и что? — шепотом спросила она.

— Ен пожурил меня за разлитые чернила и сказал зарегистрироваться.

— Что? — поперхнулся воздухом служащий. — Да как... Это пигалица... Эта...

Стражники развернулись и ушли, не получив доказательств того, что я нарушила порядок в преступных целях. Шаарц хлопнула ладонью по заляпанному столу секретаря и злорадно оскалилась:

— Ну-ка, сделай-ка девочке ис!

* * *

Улицы пустовали. Такое всегда случалось, когда правитель Фирвана Книв объявлял следующие два дня темными инами — то есть днями, когда проводились казни. Люсе то и дело заглядывала в окна — не хочет ли кто забежать? Увы, угадать, какой будет ин, невозможно. Как нарочно, именно на завтра Люсе приказала наготовить столько пирогов с вишней, сколько не готовили и по праздникам.

Зирра и Риса отпросились пораньше, выполнив свою работу. В заведении оставались только я, две подавальщицы и сама хозяйка. Эва, как и всегда, сидела, уткнувшись в книгу, Ирма вплетала в волосы ленты.

Пошел второй месяц моей жизни в городе. Я быстро привыкла к новой жизни и работе. Иногда мне даже казалось, что я просто переехала в другой город, и, если захочу увидеться с родными, стоит только купить билет.

Шаарц была довольна мной — Талас не навещал меня, следовательно, я не могла считаться его очередной пассией, работу я выполняла добросовестно и никогда не ходила гулять после закрытия закусочной, предпочитая читать книжки про тиадарских героев при свете свечей.

К тому же я подружилась с Эвой. Ее история была банальна, но оттого не менее грустна. Забеременела, дружок бросил, женился на другой, и зажил с ней счастливо. А Эва потеряла ребенка, когда только устроилась к Шаарц, и больше не глядела на мужчин, предпочитая искать утешение в книгах. У нас было много общего: обе мы были очень тихими, избегали привлекать к себе внимание и надеялись жить спокойно и мирно. Правда, наше "занудство" удачно разбавляла непоседливая Ирма, которой напротив не терпелось познать все радости жизни.

Вот и сегодня она надоедала нам.

— Теа, а давай съездим на Запад?

— Ну, уж нет.

Личико девчонки погрустнело.

— Но ты итак никуда не ходишь! Будешь продолжать в таком духе, и в скором времени превратишься в Эву.

Та показала ей язык и отвернулась к стене.

Вечер был необычайно тих — можно было услышать, как в кладовке шумят мыши. В канун темного ина горожане либо отсиживались по домам, либо отправлялись на Запад, отдохнуть и хорошенько напиться, чтобы благополучно проспать полдень.

Люсе не выдержала давящей на голову тишины и, швырнув обновленное меню на стойку, заявила:

— Все! Закусочная закрывается. Теа — подмети зал, Ирма — погаси лампы и понимайся наверх. Эва, а тебе давно бы уже пора отправиться домой, чтобы Дент мог закрыть двери и проверить ставни.

— Я живу в пяти тунках отсюда, а дом можно увидеть из окон. Куда торопиться?

— Не дерзи! — рявкнула енна. — Расходитесь! Нечего действовать мне на нервы.

Подруги переглянулись — Люсе Шаарц действовало на нервы все, когда она была не в духе. Однажды, когда ее поставщик опоздал на полтора туна и не успел к закату, Люсе пришлось терпеть убытки, и она залепила попавшейся под руку Эве такую затрещину, что бедная девушка едва не откусила себе язык. А собственной племяннице женщина поставила синяк под глазом, зарядив кулаком — впрочем, Ирма, убежав с соседним парнем на всю ночь и не сообщив о том никому, заслужила это.

Шаарц грузно поднялась по лестнице. Было слышно, как она стягивает с себя платье, вешает его в шкаф, причесывает волосы. Несколько шагов вперед — и кровать гнется под ее весом, отчего люстры в зале начинают звенеть.

— Слышите? — прошептала Ирма, делая страшные глаза.

— Что? — безразлично отозвалась Эва, перелистывая страницу.

— Как ваша молодость погибает, вынужденная томиться в четырех стенах! Как вы можете отсиживаться по домам, когда снаружи происходит столько всего интересного?!

— Мы слишком стары для веселья, — весело сказала я.

— Стары?! Да ты моя ровесница!

— Мне скоро двадцать.

— Ну, конечно, — не поверила младшая Шаарц. — Вот Эве уже сейчас можно дать все сорок!

Та отложила книгу и показала Ирме кулак.

— Ты безмерно утомила меня. Пожалуй, я действительно отправлюсь домой... Кстати, Теа, ты не думала насчет того, чтобы переехать ко мне? Вдвоем нам бы было веселее. Что ютиться в твоей каморке?

Я уже думала над этим. Свою койку у Шаарц я честно отрабатываю, а вот быть кому бы то ни было обязанной, мне больше не хотелось.

— Извини.

— Ничего. Я уважаю твою самостоятельность.

Ирма взвыла.

— Как же вы мне надоели! Вы даже разговаривать нормально не можете — а это все книги виноваты!

— Так и быть, Ирма, — не выдержала Эва. — Я отвезу вас в одно место. И мы пробудем там только тун. Ну, может быть, два. Не больше!

Шаарц чуть не задушила подругу в объятиях, а когда, наконец, оторвалась от нее, радостно воскликнула:

— А теперь — наряжаться!

Из нас троих только Эва знала город. Она то и дело указывала нанятому извозчику, куда нужно завернуть. Тот постоянно огрызался:

— Коли вы так хорошо разбираетесь, сами бы и правили!

Ирма громко рассмеялась. По пустынной улице эхом разошелся ее смех. Компания молодых повес, увидев нас, одобрительно засвистела. Хотя, если судить по внешнему виду, из всех троих только Ирма выглядела хорошо — потому что ее платье было ей впору. Худая высокая Эва казалась переростком в голубом девчачьем платье, а на мне платье довольно упитанной Ирмы висело, как на вешалке.

Стоило коляске оказаться на Западной, как моя тревога испарилась. На улице царила особенная, подкупающая атмосфера веселья. Нескончаемая череда питейных заведений, фонтанов, коляски и экипажи, поджидающие своих хозяев. И все — нарядные. Пусть завтра кто и лишится жизни, зато сегодня — веселье!

— Мы уже приехали. Через туна два мы собираемся домой, так что, будьте добры нас подождать.

Извозчик недовольно что-то буркнул, но стоило в его руке оказаться фребу, как недовольство волшебным образом исчезло. Он даже помог нам спрыгнуть на улицу.

— И что это? — поинтересовалась я.

Из всей Западной по карману нам оказалось только это заведение. Да и то лишь потому, что здесь некогда заправлял дядька Эвы, который помогал ей первое время в Фирване. Стоявший у входа детина расцвел в улыбке. Я обратила внимание на то, как он обрадовался Эве.

— Эвочка! Давно тебя не было! Как поживаешь?

Девушка тепло улыбнулась парню.

— Хорошо, Тео. Все теперь хорошо...

Они обменялись многозначительным взглядом и Эва указала на нас. Ирма жизнерадостно улыбнулась. На самом деле улыбка никогда не сходила с ее лица — просто менялась в зависимости от ситуации.

— Твои сестры, что ли? — прищурился Тео. В самом деле, мы были похожи — русые, стройные и в одинаковых скромных платьицах.

— Ага!

Усмехнувшись, рослый вышибала пропустил нас вперед, раскрыв тяжелую дверь. Я успела разглядеть только вывеску "Мак", да полюбоваться на ярко-красную черепицу. А внутри оказалось куда симпатичнее, чем снаружи: выложенный черно-белой плитой пол, аккуратные столики красного, синего и зеленого цветов. Стулья под цвет столов. Стены украшены узорами, имитирующими заросли неизвестных мне растений. Пока мы пробирались к свободному месту, у меня начала кружиться голова.

— Что-то мне... как-то странно.

Остальные посетители проигнорировали нас, больше внимания уделяя небольшой сцене. К столу подлетела подавальщица в красном фартуке на белое платье.

— Чего желаете? "Синь", "Поцелуй лемеринты", "Поволоку", "Острый взгляд?"

Ирма восхищенно уставилась на Эву.

— Так это "кафе настроения"? — пролепетала она. — Эва, да ты, оказывается, не такая уж и зануда!

-Поразительно, правда? — усмехнулась она. — Теа, как ты себя чувствуешь?

Мне пришлось попросить Эву повторить фразу дважды. Мысли сплелись в одну единственную, да и ту я никак не могла выразить. Наконец, смогла проговорить сиплым голосом:

— У меня голова вот-вот отделится от тела.

— Прекрасно! — обрадовалась подавальщица. — Значит, берите "Поволоку"!

Но Эва покачала головой.

— Просто "Синь".

— Ну что же вы! — огорчилась подавальщица. — У нас сегодня Азалар-сказочник выступает.

— "Синь". — Эва была непреклонна.

Вздохнув, девушка пошла за заказом. Я схватилась за виски. Мне бы и в голову не пришло, что книжный червь Эва приведет нас в наркопритон... Впрочем, стоило посидеть немного, как наваждение схлынуло. Голова перестала кружиться, запах больше не надоедал, а предметы окружающей обстановки показались более резкими и яркими.

— Сюда приходят за настроением. — пояснила Эва. — Трава, развешанная по углам, испускает особый запах, который расслабляет и обостряет чувства. Когда чувствуешь этот запах в первый раз, кажется, что сносит голову. Но это лечебный дурман, Теа, а не тот, что убивает. "Синцелия лекарственная" — основной ингредиент здешних напитков. Не бойся, эффект кратковременный, не больше пятнадцати тунок. А вот "Поцелуй лемеринты" заказывать не советую. Если перегреть напиток, то можно получить непредсказуемый результат.

— Я слышала, от него некоторые с ума сходят, — вставила Ирма.

— Преувеличение. Запах "Лемеринты полевой" очень приятный. Когда цветок подносят к носу, ощущения можно сравнить с поцелуем. А вот напитки на их основе очень сложны в приготовлении. Если все сделать правильно, вкус будет необычайным, а вот если ошибиться — мерзким. В "Маке" лемеринту не умеют готовить.

— Ты работала здесь? — спросила я.

— Мой дядька работал.

Внезапно посетители громко забарабанили по столам. Мне показалось, что крыша здания сейчас обрушится... но вот на сцену вышел молодой человек. Точнее, появился, словно соткавшись из пропитанного "лечебным дурманом" воздуха. Ирма восторженно захлопала в ладоши, не успел он и открыть рта. Ее можно было понять.

Молодой человек лет двадцати грациозно кланялся залу. Забавный наряд: синие брюки, зеленая рубашка и ярко-красный жилет, под цвета зала. Черные волосы удачно обрамляют приятное лицо. Невысокий, изящный. В мочке уха длинная зеленая серьга.

— Добрый вечер, досточтимые темные, — поприветствовал он гостей. — Какая сегодня прекрасная погода! А знаете, вот в один из таких погожих вечеров и случилась одна презабавная история...

Попивая "синь" — довольно приятный напиток, по вкусу напоминающий яблочный сок — я думала о том, как все-таки хорошо, что Сеха выгнала меня из Чащи. В "Вишне" ко мне относились, как к равной. Я была вольна делать, что хочется, тогда как в лесу сплошь одни запреты, скрытые под улыбками. И здесь был закон, который основывался на более близких мне основаниях, а не на силе духа и прочих вещах, как в Чаще. К тому же этот Азалар-сказочник оказался очень хорошим рассказчиком. Перед мысленным взором гостей возникали величественные пейзажи, вырисовывались герои, и расцветала ярким, но хрупким цветком любовь. Довольно банальная история была принята гостями на ура, потому что каждое слово рассказчика было пропитано верой в чудо.

После Азалара выступали еще девушки, но их толком никто и не слушал.

— Пора уходить, — заявила Эва.

— Н-е-ет! — застонала Ирма.

— Нам еще домой ехать — а это, по меньшей мере, полтуна. К тому же твоя тетушка может в любой момент пожелать проведать племянницу.

— Ну, можно я тогда подойду к сказочнику? Я просто скажу, как мне понравилось!

— Можно, — смилостивилась темная.

Мы подозвали подавальщицу, расплатились и пошли к выходу. Там, в темном коридоре, напротив вешалок для одежды, и находились служебные помещения. Эва оправила платье и постучалась в одну из дверей.

Та оказалась открыта.

Ирма немедленно проникла внутрь. Я чихнула, ощутив резкий запах одеколона. Глаза заслезились. В полумраке захламленной комнатки сказочника не оказалось. Послышался грохот. Почувствовав, что дело неладно, Эва буквально вытолкала Ирму, как самую младшую, за порог, и закрыла дверь изнутри.

— Ты чего? — прошептала я.

— Смотри.

Темная потянула за яркий шнурок, висевший у стены — сверху над стеной появилась тонкая полоска света. Стараясь ступать как можно тише, мы приподнялись на носочки и заглянули в подсобку.

И обе едва сдержали вздох.

Трое в темных плащах окружили сказочника. Они говорили вполголоса, поэтому расслышать слова было невозможно. Но нам хватило и того, что мы увидели — один из них с силой ударил Азалара по лицу так, что у того из носу сразу закапало. Густая темная кровь заляпала нарядный жилет. На этом нападавшие не остановились: когда Азалар что-то пробормотал в ответ, тонкое лезвие ножа прошлось по лицу — в каком-то сантиметре от глаз.

Приятный вечер резко превратился в кошмар.

Эва среагировала моментально.

— Быстро, нужно вызвать стражу! Ну же, Теа, не стой столбом!

Мы едва не сбили с ног изнывающую от любопытства Ирму. Не прошло и тунки, как Тео кинулся в подсобку, а Эва выбежала на улицу, громко крича. В канун ина стража уделяла особенное внимание Западу — на крики девушки и толпу высыпавших на улицу зевак подоспел один из патрулей. Я схватила Ирму за руку и увела в сторонку.