Общий файл Зари

Боги снова меня любят, удача с первого раза! Новый знакомый оказался личным духовником графа. Некоторое время назад произошло невероятное событие — отец Рафус восстал из мертвых. Не как зомби понятное дело, а в нормальном человеческом облике. История эта дошла до графской жены, а та, будучи набожной, потащила новоявленного святого к своему мужу. Граф вначале сопротивлялся, но после первой же встречи с батюшкой проникся. У них нашлись общие интересы, и вскоре графиня самолично за шкирку вытаскивала их обоих из винного погреба. Во время исповеди, (именно этим парочка занималась в подвале, а вы что подумали?), Турин поведал о лесной нимфе, семь лет назад встретившейся тогда еще юному графу по другую сторону Полыньи. Нимфа была прекрасна и соблазнительна, но через пару месяцев перестала появляться на свиданиях. Граф загрустил, погреб начал пустеть, а жена подозревать неладное. Поначалу молодого господина переполняли счастливые воспоминания, но вскоре он озлобился. Только этим Турин объяснял тот факт, что когда во время охоты неждано-негадано увидел свою ненаглядную с очаровательной малышкой, он, не задумываясь, вскинул лук и пустил стрелу прямо в сердце бывшей возлюбленной. Девочку, заливающуюся слезами забрали в замок, кольцо, которое граф дарил в знак нерушимости их любви отрезали вместе с пальцем. Но на этом трагедия не закончилась. Малютка росла не по дням, а по часам и через месяц уже бегала по замку, постояно пытаясь сбежать. После третьей попытки побега ребенка посадили под замок. Вскоре малышку охватила непонятная болезнь, она таяла на глазах, приглашенные лекари только разводили руками. Графиня, привязавшаяся к девочке, умоляла отпустить ее, но Турин молча стоял на своем. Как не трудно догадаться, история закончилась смертью. Со временем все забылось и замок зажил своей жизнью, никто уже не помнил сказка это или быль.

Ознакомленная с мышлением леших я пришла к неутешительному выводу, что придется возвращать ВСЕ ворованное, включая труп. По здравому рассуждению, не отпев, граф не похоронил бы свое чадо, пусть и от лешей-нимфы. Рафус этим не занимался, но в местном приходе обретался еще один священник, и имено к нему я решила наведаться, отложив кольцо 'на второе'. Запас времени еще оставался, так что можно позволить себе подойти к делу творчески. Покинула деревню я засветло, заглянув по пути в скобяную лавку, а ночью возвратилась навестить запремеченный днем курятник с хохлушками.

К четырем часам до восхода шедевр вампирской мысли был готов. Я гордо осмотрела плоды своих трудов — небольшие белые крылья. Время от времени очередное перышко мягко планировало на землю, скособоченное правое крыло получилось меньше левого — на него не хватило проволоки. Но в общем и целом смотрелось приемлемо, на один раз сойдет. Принарядившись в белый бесформенный балахон из простыни и аккуратно подобрав крылья с сумкой я отправилась на дело.

Спящая деревня мирно коротала ночь, кое где перегавкивались сторожевые псы. Приход нашелся быстро, скромная церквушка с маленькой двухэтажной пристройкой келий стояла в паре домов от главной площади. Наглухо запертая дверь ехидно скалилась бесовской тварью, сжимающей в пасти огромное бронзовое кольцо. Добрая Марисса перед уходом даровала мне набор отмычек, но учиться ими пользоваться сейчас было не время, так что легко забравшись на второй этаж по широким карнизам и выступающим наличникам я тихонько потянула створку незапертого окна. И неожиданно столкнулась с небольшой проблемой. Окно было открыто, но проникнуть внутрь не получалось. Ровно на границе с оконной рамой рука натыкалась на глухую воздушную стену. Вот и залезла, называется... Знахарка как-то говорила, что при проведении некоторых ритуалов дома можно обезопасить от нашей братии. Без приглашения теперь на огонек не наведаться. Но внутрь попадать не обязательно, так ведь?

Сегодняшний страдалец безошибочно нашелся по запаху, кроме него в приходе имелся только один человек. Поймав более тонкий сладкий аромат без примесей алкогольных паров я прошлась по карнизу к крайней келье. Удачно приотворенное окно поскрипывало от слабого ветерка.

Мерный храп батюшки гуляющим эхом отражался от голых стен, и больше не отвлекаясь я принялась за работу. На широком поребрике по бокам поместились связки толстых свечей, курительная палочка ладана водрузилась прямехонько под длинный подол рясы. Хорошенько укрепив крылья за спиной я зажгла свечи и распустила косы, освещаемые снизу они раскинулись по плечам отливающими медью волнами. Зажав в кулаке щепоть сонного порошка громко прочистила горло. Батюшка храпеть перестал, но не проснулся. Как бы разбудил спящего настоящий ангел? Молитвы не одной не знаю, так что на суд публики было представлено авторское произведение собственого сочинения. Хорошо второй — пьяный вдрызг...

На фразе 'верующим же спасение дарую, а неугодным по черту под рясу' батюшка резко сел на кровати и ошалело уставился за окно. С благостным выражением я замолчала. Если он сейчас ор поднимет... Но мне везло второй день подряд. Благочестивый отец бухнулся на колени и молитвенно сложа руки начал славить трех богов и ангелов небесных, ниспославших ему чудо. В этот раз беседа далась не так легко. Как на исповеди, честно верующий церковник спешил покаяться в самых незначительных грехах, начав с отобраной в детстве у сестры куклы. Сбить его с толку и прервать излияния не представлялось возможным — святой отец, почуявший отпущение всех грехов несгибаемо гнул свою линию. До интересующей меня истории мы добрались за час до рассвета. Наставник Ерим действительно отпевал умершую девочку, однако похоронена на кладбище она не была. После службы гроб забрала графиня и строго насторо запретила кому-либо об этом рассказывать. На этом грехи праведника подошли к концу и милостиво даровав симпатичному мне дядьке прощение я разжала кулак и дунула. Ерим заснул рыцарским сном прямо на полу, но перетащить его на кровать не в моих силах, так что быстренько погасив свечи и спрятав огарки с крыльями в мешок, я соскоблила восковые потеки с карниза и была такова.

Убралась как раз вовремя, не дожидаясь рассвета запели первые петухи, за некоторыми оконцами затеплился свет. Аккуратно уложив сложенные крылья и балахон в сумку, я довольно повернула стопы к замку, лежащему чуть дальше за деревней в глубине леса. Пора ангелам небесным навестить и графиню.

Проникнуть в замок не составило труда. Замшелое строение в три этажа, словно березка расчерченное полосками мха, произрастающего из щелей между камнями, вокруг обносила низенькая каменная стенка. Такой высоты обычно складывали заборчик для сада, когда хотели показать нежные плечики девиц на выданье. Одно название от ограды. На заваленке у покосившихся ворот доблестно сопел пенсионер-стражник, будить его, ясное дело, я не стала, а воодушевленная хорошим началом пересекла внутренний двор, кишевший курами и гусями. По периметру бродила одна единственная старушка — разбрасывала корм для птицы, на меня внимания она не обращала.

Безобразие, игнорируют! Раз так, будем действовать нагло.

— Милейшая, не подскажите, где тут ход на кухню?

— А надобно чаво?

Обернувшись, бабуся с подозрением пробуравила меня маленькими глазками. Загнутый кончик орлиного носа дернулся, на сморщеном как высушенное яблоко лице сложились новые морщины.

— По личному делу... — Я приготовилась подобострастно врать сочиненную по ходу легенду, служанки на кухню требовались почти всегда, но никак не подходящий старушке громкий бас сотряс стены:

— Марфа, ить твою, к тебе пришли!!! — И уже тише добавила, — сразу бы сказала, что к барыне.

После этого интерес ко мне потеряли и бабулька, стряхивая с ветхого платья хлебную крошку, ушла в источающий волшебные запахи хлевятник, замукали в предвкушении выпаса коровы. Не графское имение, а скотный двор...

На втором этаже поместья мелькнуло лицо, а через минуту из неприметной низенькой дверцы выскочила тощая тетка с лицом, изъеденным оспинами. На ходу вытерев о замызганый пятнами передник руки она ухатила меня за запястье и потащила обратно в замок. От такого отношения дар речи пропал. Кажется, тут кого-то ждут... Не успела я произнести и слова, как была у двери, идущая впереди женщина уже прошла внутрь, но стоило мне только наступить на порог, и нос столкнулся со знакомой по церковному приходу преградой. Черти, на этой стороне реки, что не дом, то заговореное от нечести убежище! Мгновенно изобразив подвернувшуюся ногу я плюхнулась на попу прямо перед входом, мучительно соображая, что бы придумать. Провожатая зашипела проклятья:

— Заходи быстрей, ненормальная, пока барин не увидел!!!

Нелепо вскочив я вошла в здание, воздушный щит исчез. Как повезло, служанка даже не подозревала, что только что пригласила в гости вампира... Теперь, после первого приглашения, можно заходить в замок по желанию.

Захлопнув за собой дверь я растерла 'пострадавшую' ногу и, прихрамывая, двинулась за женщиной по узкому темному коридору. Низий каменный проход вызывал неприятное ощущение мышеловки, тянущая от стен сырость дополняла картину, вызывая мурашки по спине. Мы молча шагали вглубь замка. Подходящая возможнось вызнать, в какой переплет умудрилось угодить мое величество.

— А как графиня? — Вопрос вроде нейтральный. Обернувшись, меня на ходу смерили взглядом.

— Как-как, изображает немочь бледную, надо же как-то ваши приходы оправдывать. Лекари, тоже мне...

Угумс, понятно, что ничего не понятно...

— А барин что?

— А барин вконец обозлился и приказал всех шарлатанов в шею гнать!

На этом опрос окончился, женщина с недовольной миной отвернулась и прибавив шаг устремилась дальше. Оставили меня... на кухне, велев никуде не выходить, чтобы, не дай боги, графу на глаза не попасться. Переодически на кухню заходила прислуга, но со мной не разговаривала. По шепоткам я заключила, что кроме приведшей меня тетки про видимость хвори графини никто не знает. В разговорах через раз поминали несчастную барыню и ругали окончательно озверевшего графа. Популярностью тот в замке не пользовался. Через пару часов вернулась хмурящая брови рябая знакомица и петляющими переходами привела в маленькую каморку без единого окна, приказав ждать тут. Стоило за спиной ушедшей захлопнуться двери, как к горлу подступила тошнота. Окружающая обстановка давила темными тонами, маленький светильник на деревянной тумбочке давал достаточно света для нормального вампирского зрения, но лучше бы его вовсе погасили. Видеть близкие, подступающие каменные стены, обвешеные расползающимися, изъеденными молью коврами было невыносимо. Как в склепе. Захотелось кричать и колотить закрытую дверь кулаками. Я читала, что вампиры не переносят закрытых пространств, теперь убедилась на собственной шкуре... Сделав пару глубоких вдохов я вообразила на стене небольшое окошко и, немного успокоившись, села на широкое бурое кресло, единственную кроме тумбочки поместившуюся здесь мебель.

Графиня, высокая сухощавая дама лет сорока, со следами былой красоты на лице, появилась через полчаса, и даже не удостоив взглядом велела следовать за собой. Пещерные коридоры после комнатки-клетушки уже не страшили, а когда мы неожиданно вышли к светлой и чистой горнице я полностью пришла в себя. Приглашающе указав на скамью за столом хозяйка села напротив и окинула меня изучающим взглядом.

— Ну, что предложите на этот раз?

— Сначала изложите пожалуйста ваше личное мнение, а потом посмотрим по ситуации. Расскажите все о супруге как есть. — Сложно говорить, когда не знаешь о чем идет речь, но судя по всему, попала я в яблочко. Графиня печально вздохнула и опустив плечи стала рассказывать.

Началось все лет семь-восемь назад. Турин стал неуловимо меняться, обычный повеса, но в общем-то не злобливый, вдруг начал со всеми вступать в конфликты, грубить без повода и задирать всех окружающих. А когда через пол года граф с охоты принес очаровательную испуганную малышку характер его сделался совсем невыносимым. Единственная отдушина — многочисленные любовницы, косяками тянувшиеся в графскую спальню, давно уже не были секретом для графини. С этим она смирилась, и даже подыскивала менее корыстных, подкладывая их под мужа. Денег граф не считал, а казна замковая далеко не бездонна. Графиня пробовала бороться с мужем своими способами — пыталась достучаться до его рассудка, приглашала знахарей и ведьм, даже святого отца, которого недавно осенило чудо. Ничего не помогало. Незаметно подливаемые элексиры и декокты, как и вшиваемые в одежду амулеты давали временное облегчение, но вскоре все начиналось по новой с большей силой. Присланный богослужитель оказался обычным алклоголиком, а история с воскрешением — фарсом. Как в последствии выяснилось по слухам — батюшка мертвецки напился, и его уже думали записывать на местный погост, когда он очнулся и потребовал опохмела. Отчаявшись, графиня открыто объявила о награде за излечение мужа, повалил местный сброд и самозванные чародеи, только пуще разозлившие Турина. Сговорившись с деревенским старостой и своей старой нянюшкой графиня возобновила поиск, но на этот раз тайно даже от прислуги, придумав для себя болячку. Теперь под видом лекарей для госпожи староста присылал тех, кто хоть чем-то мог теоретически помочь.

Под конец рассказа я уже твердо знала, что дело нечисто. Во всей этой истории с лешачихой было что-то неправильное. Приворожила она его, как пить дать. Но каким образом? Только зная способ приворота можно его обернуть вспять... У графа не спросишь, к лесовке бесполезно, да и не успею, еще труп разыскивать. Надо на графа собственнолично посмотреть, пока время есть. Мое желание графиня обещала исполнить, и за семейным обедом я была представлена Турину в роли совершающей паломничество монашки. Включая мою скромную персону за небогатым столом в гостиной сидело четверо — хозяин поместья с женой и престарелая теща, как капуста укутанная в многочисленные кофты.

Граф, разместившийся во главе стола выглядил скверно. Желчно-желтая кожа висела сухими складками, одетый в домашний камзол, Турин беспрестанно комкал в потных руках салфетку, неприятные водянистые глазки бегали. Со мной он не поздоровался, явно не сочтя достойной своего общества. Графиня поджала губы и молча уткнулась в тарелку, бабулька, не обращая не на кого внимания, мило вела беседу сама с собой. Искоса я поглядывала на мужчину, но так ничего необычного не обнаружила, пахло от него как от человека, не следящего за своим здоровьем — в сладких нотках проступала кислота. В горле запершило, и я поспешила отпить от стоящего под носом стакана. Слава богам, есть не ела, отговорившись внеочередным постом во славу святой силы трех. Запутавшись в одолженой у графини рясе я чуть не уронила воду, но беглая посудина была поймана, и горло немного отпустило. До конца трапезы кроме старушки никто не произнес ни слова.

Гнетущая обстановка, казалось пропитала сам замок, он болел сумашествием вместе со своим хозяином. Отпущенная графиней под честное слово не попадаться Турину на глаза я бродила по каменному лабиринту в поисках какой-нибудь подсказки. Гробов, ясное дело, нигде не нашлось, а опрошенная мной прислуга после разговора со всех ног спешила убраться в другой конец замка. Про домину их, естественно, не спрашивали, а вот про колечко... В итоге все решили, что деревенский староста в этот раз превзошел себя, пригласив для хворающей графини вместо лекаря воровку. Где искать кольцо я не представляла, на обеде пальцы графа украшений не имели. В покоях разве что пошуровать... Предчуствую веселую ночку...