Всадники Апокалипсиса: наперекор Судьбе

Агнор вяло улыбнулся, но до глаз эта улыбка не дошла.

— А ты почему? Тоже мысли?

— Почти, — отрезал он.

— А где все остальные?

— Смерть в своей комнате, а Сет пошел к матери.

— К матери? — удивилась я, — Она живет здесь?

— Да.

— А почему Сетигур не остановился у нее?

Агнор тяжело выдохнул и устало потер глаза.

— Понимаешь, Мила, — он внезапно стал серьезен, — когда становишься Всадником, приходится проститься с близкими, друзьями и семьей. И хорошо, что ты просто вынужден это сделать, но вот другое, когда от тебя отказываются. То же самое и с Сетигуром. Его мать решила, что он приспешник дьявола и что такому как он, не место в семье. Он ходит к ней почти каждую неделю, чтобы объяснить, что он не тот, кем его считают. Что он не зло. Так что, не только ты потеряла семью.

Последние слова прозвучали горько и с некоторым обвинением. Только сейчас я заметила, что он слегка пьян.

— Что потерял ты, Агнор? — тихо спросила я.

— Я бы не хотел об этом говорить.

Красивое лицо превратилось в пустую маску, сквозь которую нельзя ничего прочесть. Его душу что-то сжигало изнутри, но глаза, отражали еще и сердечную боль. Когда я увидела его впервые, мне показалось, что ему двадцать пять, не больше, но сейчас я смотрю и вижу, что Агнору не меньше тридцати.

— Прости, если затронула твои чувства, — отозвалась я.

Агнор посмотрел прямо мне в глаза, все с той же тоской.

— Все в порядке. И ты прости, если сказал что-то не то.

Я кивнула.

— Может более легкий напиток? — предложила я, посмотрев на стакан, который Агнор все еще крутил в руке.

— Ну да... Не помешает.

— Я пойду, закажу, — сказала я и встала с места.

Бармен встретил меня с наигранной улыбкой, которой все служащие награждают клиентов.

— У вас есть чай? — спросила я.

— Конечно, — кивнул он.

— Дайте, пожалуйста, две чашки.

— А может, что покрепче? — раздалось откуда-то слева.

Повернувшись к источнику звука, я встретилась с глазами цвета мокрого асфальта. Парень с ярко выраженными испанскими чертами, был выше меня на полголовы. Для мужчины достаточно низкий рост, если учесть, что мой метр шестьдесят пять. Угольно черные волосы спадали до шеи тугими мелкими кольцами. Типаж, который сразу бросается в глаза, а через пять минут ты забудешь, как этот человек выглядел. Сейчас этот тип смотрел на меня откровенно раздевающим взглядом, который сразу мне не понравился.

— Я не пью, — отмахнулась я и повернулась обратно к бармену.

Наивная. Неужели ты думала, что на этом разговор окончен? Парень шагнул ближе, явно с целью сократить между нами расстояние, но у меня таких планов не было. Скопировав его движение и отшагнув, посмотрела на парня далеко недружелюбными глазами. Мне часто говорили, что глазами, я могу показать все, что думаю о человеке, даже слов не надо. И сейчас, я вогнала во взгляд как можно больше недовольства и нежелания знакомства. Увы, но это только заставило моего нового знакомого улыбнуться.

— Вы здесь одна? — мягко спросил он, не убирая улыбки.

— Нет, — отрезала я, показывая, что разговор уже бессмыслен.

— С кем если не секрет?

— Секрет, — твердо сказала я, — Если я его расскажу, придется вас убить.

— Такая хрупкая и такая опасная, — пропел Незнакомец, — Как вас зовут?

— А вас? — переиграла я.

— Истарин. Можно просто Истар.

— Так вот месье Истарин, — криво улыбнулась я, — У меня нет сейчас желания заводить новых знакомств, так что будьте добры, направьте свои чары на какую-нибудь другую девушку.

— Вы считаете меня очаровательным? — оскалился он.

Бармен поставил передо мной две чашки, и, взяв их, я сказала:

— Не льстите себе.

С этими словами я направилась к Агнору, который взволнованно наблюдал за мной, изредка бросая взгляд мне за спину.

— Что он хотел? — спросил он.

Поставив чашки на стол, я села и пояснила:

— Все что хотел, не получил, — ухмыльнулась я.

— Мила, будь осторожна с такими знакомыми, — тихо сказал он, — Это один из наемников и таким людям не следует знать кто мы.

— Это тот из повозки? — удивилась я.

— Нет, — выдохнул он, — Те из повозки настоящие убийцы и подойти вот так познакомится не в их стиле. Они умеют только общаться с мертвыми. Этот парень скорей из дешевых наемников, но даже такие как он, не должны знать про нас. Это ясно?

Я кивнула.

— Будь осторожна. Пока не будет снята седьмая печать, о нашем существовании никто не должен знать.

— Можешь рассказать мне об этом? Что за семь печатей?

Агнор медленно выдохнул, и начал свой рассказ.

— Это Библия — открытое и развивающееся учение Христа о духовной эволюции человечества. Слово Божие было запечатано в Церкви семью печатями семи Вселенских соборов. Церковь запечатала учение Христа семью печатями, и никто их не может снять кроме земной церкви — ни на небе, ни на земле, ни под землею — за исключением самого Христа, который этот закон установил.

О, выдал! Я уставилась на него с вздернутыми бровями. Половину я поняла, но вот некоторые моменты надо бы расшифровать.

— А теперь можешь то же самое, но так, чтобы дошло даже до Вини Пуха, — выдавила я.

Агнор улыбнулся, но на этот раз насмешливо и искренне. Нет, конечно я рада что подняла ему настроение, но то, что я добилась этого собственной глупостью... Это уже другая история.

— Это значит, если люди будут вести себя плохо, придется их наказать. Чтобы на поле выросли колосья, нужно вырвать сорняки или перепахать все поле. По мере того, как растет зло, снимается одна печать, — седьмая это уже грань.

— А сколько уже печатей снято?

— Пять — тут же ответил Агнор.

У меня брови взлетели наверх.

— И когда будет снята седьмая печать? — приглушенно спросила я.

— Никто не знает, — пожал плечами он, — Может завтра, может через месяц, может через год, а может и через двадцать лет. Смотря на то, как будет вести себя человечество.

— И как мы поймем, что она снята? — продолжила допрос я.

— Ты это почувствуешь, не беспокойся.

Я иронично хмыкнула и сделала глоток давно забытого чая.

— Ты сказал, что я Всадник голода, — мои глаза забегали по деревянному столу, — Неужели ты думаешь, что я смогу морить людей голодом, приносить им боль и несчастья?

Агнор выдержал паузу и, в конце концов, сказал:

— Когда придет время, твоя душа отделяется от тела. Все эмоции и чувства пропадают. Остается только пустота и цель, которой ты следуешь бесповоротно, — Агнор перегнулся через стол и, коснувшись подбородка пальцами, поднял мое лицо к себе и заставил смотреть в глаза, — Мила, я, так же как и ты пытался этому сопротивляться, но отпираться бессмысленно. Если ты избранна, — от этого не убежать.

— Но я не хочу! — твердо сказала я, убрав его руки от своего лица, — Мне это не нужно! Я лучше сама умру, чем заставлю других страдать!

— Не говори так, — мягко сказал Агнор.

— А что еще я могу сказать? — чуть не крикнула я, — Скажи, разве потом тебя не будет терзать вина? Агнор, ты представляешь, что мне придется сделать! Мои родные, мать, отец, сестры! — с каждым словом я злилась все сильнее, — Ты думаешь, я потом смогу жить с этим нормально? Зная, каким чудовищем была!

— Мила, — позвал меня он, — Либо ты, либо другой. Но чтобы осуществился второй вариант, придется отдать свою жизнь, но все равно, Судный день состоится, как бы ты не протестовала.

Я замолчала не в силах ничего ответить. Злость кипела во мне как взбушевавшийся вулкан, который вот-вот взорвется. Горло болезненно сдавило, сердце, словно сжалось в тиски и мне хотелось кричать! Довольно прочная чашка в моей руку треснула и в мгновение ока разлетелась на куски, а все еще горячий чай обжег руку. Я не сразу осознала, что произошло, но только потом ладонь охватила резкая жгучая боль. Посмотрев на нее, я обнаружила, что она вся в крови из-за осколков и виднелась пара глубоких порезов. Мой взгляд упал на Агнора, спокойно и понимающе смотрящего на меня. Он вытащил из кармана красный платок и протянул мне. Я взяла его, при этом, не забыв поблагодарить. Приложив ткань к руке, скривилась под стать ощущению. Черт, больно же!

— Я пойду в комнату, — тихо сказала я.

— Да, пожалуй, — кивнул тот.

Резко встав со стула я чуть не впечаталась в внезапно появившегося передо мной Сетигура.

— Привет, — отозвался тот.

Ничего не ответив, я обошла его и быстрым шагом направилась в комнату. Закрыв за собой дверь, я со всей силы ударила по ней раненой рукой, оставив красное пятно на дереве. Разглядев свое творение, закрыла глаза. Пожалуй, попытаюсь уснуть.

Вымыв руку под колонкой ледяной водой, забинтовала ее одолженным у Агнора платком и легла на кровать. Из окна все так же светила луна. Мои глаза опустошенно уставились на грозно стоящий шкаф, чернотой выделяющийся в этой густой темноте. Сознание ленилось просыпаться и не выдавало никаких мыслей по сложившейся ситуации. Тихо выругавшись, попыталась уснуть, но это получилось лишь под утро.

— 27 —