Мурёна Золотая: Охота на Тени

— Да. Я осмотрел его, пока обыскивал. Ничего необычного. Он почти окоченел, пока я шарил по его карманам...

— Стоп! — Дашан поднял ладонь. — Что он сделал?!

— Когтехват! — охнул Транш. — Так вот что еще показалось мне странным! А я никак не мог сообразить...

— Выраженные признаки окоченения отмечаются спустя два — четыре часа после смерти, если это, конечно, человек... — заметил Зиль.

Все дружно посмотрели на него.

— Судебную патанатомию изучал в Академии, — смутился Ригтон.

Я вполне его понимала — тяжело выдержать немигающие взгляды сразу шестерых амимаров.

— Но если он так быстро окоченел, то и разложиться мог уже до утра! — Дашан хмыкнул и потер указательным пальцем переносицу. — Никогда о таком не слышал! И все-таки я бы взглянул на то место!

Он стремительно поднялся — тяжеловесный Дрик и молниеносный Харт за ним не успели.

— Мы найдем его по запаху! — Дашан остановился уже в дверях, покосился на меня своим зеленым глазом и предостерег: — Будь очень осторожна, золотая Шарен! Второе нападение — это целенаправленная охота, а не случайность. Возможно, тебе стоит какое-то время не посещать Вайстрас или не соскакивать с Лунного пути на улице.

К сожалению, он был прав. И к тому же напомнил мне о моем долге! Я с ужасом обернулась к Траншу.

— А сколько времени?

Братец понял меня сразу.

— В Срединном около полудня.

— Когтехват! — воскликнула я и сорвалась с места в бег, едва не снеся толпящихся в дверях Фракенов.

Бедная Ирэн, она снова не добудилась меня!

В Вайстрасе осень была в самом разгаре, а в Срединном мире воцарялась весна — пахло свежей травой и влагой, теплым ветром и молоденькими клейкими листочками.

Я проснулась в своей корзине в абсолютном одиночестве. Где-то на задворках памяти возникли картины прошедшего утра.

Вот Ирэн гладит меня и чешет за ухом, а я толкаю ее лапой и сворачиваюсь в тугой клубок — спать (на самом деле держать сознание раздвоенным чрезвычайно утомительно!).

— Второй день спит, как убитая! — Александр выглядывает из ванной, его подбородок в белой пене. — К похолоданию, что ли?

— Ну вот, — расстраивается Ирэн, — только мы на дачу собрались. И так хорошо все подобралось — твой отпуск, мои отгулы и майские. Больше недели могли бы там быть!

— Так мы и будем, — улыбается Александр, снова исчезая. — Поедем в любую погоду! Шашлыки на свежем воздухе того стоят!

Потягиваясь, я встала с лежака. Под левой лапой еще остались неприятные ощущения — будто металлический наконечник так и засел там, не царапал и не причинял боли, но холодил и тянул мышцы.

Шашлык — это замечательно! И в доме есть печка, около которой так славно лежать кверху пузом, отдохновенно раскидав лапы во все стороны!

В животе заурчало. Не мудрено — за всю ночь выпить чашку чока и кружку молока! Вот и все мыши на ужин!

После завтрака, плавно перетекшего в обед, я вспрыгнула на окно и вновь принялась наблюдать за воробьями, думая о Харте, будь он неладен!

Наши отношения вполне могли бы закончиться легко и необременительно, если бы я не была на тот момент такой глупой и неопытной. Он давал мне, что мог — совместную охоту, ласки, близость в качестве удовольствия, но вовсе не просил отдать ему все. А я тыкалась в отношения с ним, как котята-слепыши тыкаются в живот матери. И, естественно, решила, что это и есть настоящая любовь до гроба, и что он относится к ней с не меньшим восторгом. Поэтому, когда он ушел на сторону — для него это было само собой разумеющимся, а для меня оказалось трагедией, погнавшей меня навстречу смерти. Я обучалась у самых опытных мастеров и бралась за самые опасные миссии, которые почему-то удавались мне с блеском. Только по прошествии времени, обретя силу матерой амимары и уверенность в себе я поняла — смерть боится тех, кто не боится ее. А уж от тех, кто стремится к ней, бежит как от огня! Получалось, что именно ему, амирру Мяк Гаррету я могу быть благодарна за то, какой стала. Вот только скребет по сердцу обида — до сих пор. И до сих пор я таю от взгляда его янтарных глаз.

Странно, никогда не задумывалась о том, что это за род такой Гарреты? Харт — сирота, выкормыш Фракенов. Среди амимаров, странствующих по мирам, это — обычное дело. У нас с Траншем есть молочный брат, выкормыш Шаренов — Ррайс. Правда, он и сам Шарен — из отдаленной ветви рода, прекратившейся по несчастному стечению обстоятельств в Рассветном Лиссе. А про Гарретов я и не слышала никогда! По виду Харт — кун, правда, Дрик его ненамного, но крупнее! Что касается масти, то куны, в отличие от нас, золотых, могут быть любого цвета. Так Дашан в своей кошачьей ипостаси — белый кот, Дрик — черный, Ахар — серый в полоску. А Харт — рыжий наглый котище. Но кисточек на ушах у него нет!

Я задумчиво вылизала заднюю лапу и вновь застыла, глядя в окно. Так и просидела до самого вечера, когда мои пришли с работы и начали судорожно собираться на дачу, созваниваться с Зоей Михайловной, составлять список продуктов, которые надо было купить по дороге.

Выехали мы около одиннадцати вечера. Пока заехали за продуктами, пока доехали до места, наступило уже два часа ночи. Ясно, что о посещении Вайстраса сегодня и речи не было. Когтехват, опять я не заплатила за дом и не купила ковер!

Обходя дачный домик и обтираясь обо все углы, я тихонько усмехалась в усы — дался мне этот ковер!

— Какой нехороший дом! — Ирэн присела на корточки рядом и погладила меня по спинке. — Забыл, кто здесь хозяин! Приходится снова все метить, да, Мурочка?

— Мрр... — я толкнула головой ее руку и пошла дальше.

Ирэн не видела, как я касалась амулетом всех углов дома, привязывая таящееся в нем заклинание невидимости к конкретному месту.

Уставшая в дороге Зоя Михайловна почти сразу поднялась на второй этаж и легла спать. А Александр разжигал камин. Я догадывалась, что они с Ирэн предпочтут урвать это время у ночи, чтобы побыть вместе. И мне это было приятно. Любая кошка вам скажет — всегда теплее в доме, где хозяева любят и желают друг друга даже после тяжелой рабочей недели!

Огонь начал потрескивать в очаге. Я села рядом с Александром, делая вид, что слежу за язычками пламени, прыгающими по щепам, но на самом деле разглядывала его лицо. Отсветы огня делали его взрослее, лоб казался выше, глаза, обведенные тенями — глубже, подбородок тяжелее. Лицо будто принадлежало ему и... кому-то совсем другому. Интересно, посмотри он на себя сейчас в зеркало — что увидел бы за спиной? Старенький комод, привезенный прошлым летом от Зои Михайловны, на котором стояла пузатая керамическая вазочка с засохшими розами, или тяжелые гобелены со сценами гепардовой охоты, украшенные кабаньими и оленьими головами, и рыцарским оружием? Здорово было бы подрать когти об такой гобелен!

Фрр, какая чушь у меня в голове!

Я, действительно, фыркнула и упала на бок, развернулась брюхом к теплу. Александр хотел было потрепать меня по животу — ему я милостиво позволяла — но сейчас мне было бы это неприятно — ныло под левой лапой, как на плохую погоду. Дня через два должно пройти.

Пришлось прижать уши и лягнуть хозяина задними ногами.

— У, злюка! — обиделся он.

Встал и ушел. Глядя ему вслед я неожиданно представила их рядом: его, такого, какого увидела в играх огня, и то отражение Ирэн в зазеркалье. По коже прошел холодок, шерсть поднялась дыбом. Я явственно услышала призыв Силы — будто ветер подул из двери, приоткрывшейся в другой мир! Что бы это ни было, одно мне стало яснее ясного — эти двое, соединенные общей линией судьбы, не из Срединного мира! И, кажется, не люди вовсе, потому что я отчетливо ощутила тонкий, едва уловимый аромат чужой сущности, отчего-то мне знакомый. Совсем недавно я обоняла его, вот только не могла вспомнить — где!

Пора, на самом деле, идти спать!

Я еще раз обошла дом, проверяя активацию амулета, и поднялась на второй этаж. Улеглась в ногах у Зои Михайловны, помяла лапами одеяло, устраиваясь удобнее. Утро вечера мудренее.

Нет, не так. Утррро вечерра мудрррррренее... мрр... мрр... мрр...

Утро началось с визга Ирэн.

Я чуть не перекинулась в человеческую ипостась, но вовремя сообразила, что это было бы преждевременно. В мгновение ока скатилась вниз по лестнице, выскочила в открытое на первом этаже окно и осторожно выглянула из-за угла дома в сторону крыльца, откуда донесся крик.

Ирэн растерянно застыла на ступеньке, забыв о том, что собиралась поставить ногу на дорожку. Александр, видимо поспешивший на крик жены из дальнего угла участка, где располагался туалет, остановился как вкопанный, не решаясь подойти к ней. Потому что на дорожке, мордой к крыльцу, сидел огромный рыжий кот с белой грудью и белыми лапами, у которых трепыхалась полудохлая мышь.

Когтехват! Я невольно вздыбила шерсть вдоль хребта. Харт пришел мириться после вчерашнего!

Задрав голову, важно прошествовала мимо него — к калитке, под выломанную досточку, на улицу. Еще не хватало выяснять отношения на глазах у моих подопечных!

Судя по звукам сзади, Харт подхватил пискнувшую мышь и отправился следом.

— Это чей же такой? — раздался изумленный голос Александра. — Вот это я понимаю — котэ, так котэ!

— Мурёна! — взволнованно позвала Ирэн. — Далеко не уходи! Этому головорезу не доверяй!

Я тихонько фыркнула в усы. Она даже не подозревала, как недалека от истины!

— Вот за нее не волнуйся, — в тон мне хмыкнул Александр, — лучше за его способности к деторождению.

Судя по звукам сзади, Харт выронил мышь.

Я отошла на другой конец улицы. Там, в зарослях сирени и черноплодной рябины таилась маленькая, скрытая от посторонних глаз проплешина-опушка. Для человеческих детей она была слишком мала, поэтому эти архаровцы не приспособили ее для игр.

Харт покорно шел следом. На опушке он положил мышь к моим лапам, посмотрел долгим внимательным взглядом янтарных глазищ, махнул хвостом из стороны в сторону и удалился.

Мышь я с удовольствием съела. Но прощать его даже не собиралась! И уж тем более возвращать прошлое.

Я вернулась домой, перетерпела причитания хозяйки и насмешки хозяина и вновь поднялась на второй этаж. Как не хотелось мне испытать сполна все дачные удовольствия, как то: ловлю бабочек и ящериц, поедание молодой травы, копание в разогретом солнцем песке, сегодня ночью мне следовало посетить Вайстрас инкогнито, чтобы еще раз поговорить с Зилем и заплатить, наконец, этот чертов пай! Размышляя о магической природе артефактов, я додумалась до одной вещи, о которой хотела бы узнать подробнее. И помочь мне в этом как раз мог Ригтон. Кроме того, я собиралась продать ему очередную партию Билетов, чтобы увеличить взнос за дом и прикупить к ковру еще и пуфик — в тон ковру, обтянутый кожей, обработанной в технике пирографии!

Именно поэтому мне следовало выспаться!

Я нырнула под одеяло Зои Михайловны и свернулась клубочком на ее подушке.

* * *

Еще в прошлое посещение Вайстраса у меня возникла мысль, которую хотелось бы проверить. Я всегда соскакивала с Лунного пути на одной и той же улице. Во-первых, она мне нравилась. Во-вторых, перед посещением дома родственников мне хотелось нагулять аппетит — Лина готовила обалденно, и какая бы сытая я ни была, отказываться от ее деликатесов не собиралась! Поэтому подкараулить меня в момент появления в городе Лжеколлекционеру не составило труда. Но второй раз я появилась в Вайстрасе в другом месте, видимо, подсознательно изменив всегдашний маршрут. И злоумышленники нашли меня позже, когда мы с Зилем возвращались от Файлефайль. Это значило, что отследить Лунный путь или мою Тень они были не в состоянии. А вот отследить меня, выходящую из дома Распута — вполне. Значит, вторая компания Лжеколлекционеров вела меня оттуда до магазинчика Зиля и от него до резиденции Ордена Белой Розы. Возникал вопрос, почему они не напали на меня в этот период времени? Да потому что и магазин, и резиденция были защищены! Да и я под прикрытием мага представляла непростую мишень. Они дождались, когда я останусь одна и только тогда напали. Откуда же им было знать, что Харт найдет меня, ориентируясь, как и все амимары, по запаху? А раз так — пока я не приближаюсь к дому Распута, могу спокойно ходить по Вайстрасу, не опасаясь нападения! Поэтому — я довольно усмехнулась — в банк!

Ночное отделение Вайстрасского сберегательного банка располагалось на правой стороне канала Туманов. Вход украшали массивные скульптурные изображения драконов — красного и золотого, держащих в пастях шарообразные газовые светильники. Высокая стрельчатая дверь вела в зал приема посетителей, где за стойками, протянутыми вдоль стен и защищенными заклинаниями, днем сидело множество клерков. Сейчас только над двумя окошечками горели соответствующие надписи. В одном проводили операции по вкладам, в другом занимались обменом валют любого из Семи миров. Я колебалась лишь мгновение, а затем положила всю имеющуюся у меня сумму 'на дом'. У меня оставались еще те Билеты, которые я хотела сегодня продать Зилю, а значит, деньги на ковер и пуфик найдутся! На душе стразу стало спокойно и... грустно! Эх, не пройтись вихрем по Вайстрасским портным, по обувным и ювелирным мастерским, по оружейным рядам! Не купить кучу ненужных, но таких привлекательных вещей, не слушать восторженные ахи Лины и ворчание Распута о денежном распутстве — такой вот каламбур!

Выходя из банка, глянула на небо — Полярный Волчок чуть убежал от полуночи. Ригтон уже запер лавку и идет домой, если, конечно, не засиделся над какой-нибудь последней статьей из Магического вестника. Идти к его дому в человеческой ипостаси неразумно. Мало ли где еще меня могут ждать? Поэтому прогуляюсь по крышам!

Зайдя в темный проулок, я сменила ипостась и посеменила прочь, держась у стен, скрываясь под телегами на рыночной площади, проскальзывая за бочонками, тут и там стоящими у домов, пока, наконец, не нашла место, где можно было подняться на крышу. Так, перепрыгивая с откоса на откос, проникая в слуховые окна и минуя чердаки, я добралась до Улочки Толстяка Ольгрида. С крыши дома Ригтона прекрасно просматривалась небольшая площадь перед резиденцией Ордена Белой розы. Она была вымощена красно-серым камнем, в центре располагался фонтан, изображающий розовый куст у стены. Вода изливалась из скрытого поверху стены крана, живописно стекала по листьям и бутонам в бассейн. Вокруг фонтана полукругом стояли деревянные скамьи. Днем здесь обитали голуби и Вайстрасские мамашки с чадами, но красивее всего было сейчас — зачарованные магами розы мерцали алым и голубым, подсвечивая воду и маленьких серебристых рыбок, снующих у дна. В прошлое наше посещение резиденции мы с Зилем торопились, потому и не остановились посмотреть на этакое чудо. А сейчас я спустилась на край крыши специально, чтобы полюбоваться иллюминацией. Правда, долго любоваться у меня не получилось. Потому что дверь резиденции неожиданно приоткрылась, выпуская фигуру в темном плаще до пят и с капюшоном, которую охватывало едва уловимое сияние — на облик было наложено мощное заклятие невидимости.