Тень Короля (Общий файл)

— Она уже обручена. Ты думаешь, что война неизбежна?

— Не удивительно, — Соломон взял яблоко и смачно откусил кусочек, — большая привилегия иметь в женах блондинку. Мы разучились воевать... У фарузов это в крови, их руки не забыли, как нужно держать меч, нам нужно сохранить как можно больше жизней. Тебя не волнует, что наших людей обвиняют в убийствах?

Тарг наигранно засмеялся: "Я справлюсь. У меня еще есть время".

* * *

С утра Мила с опухшим лицом и красными глазами молча ходила по дому, создавалось впечатление, что женщина и вовсе не спала ночью, упиваясь горькими слезами. Но наступил рассвет, и остальным удалось созерцать лишь последствия столь бессонной ночи. Фаруза, даже не задумавшись об отдыхе, взяла тряпку в руки и усиленно принялась натирать полы. Вокруг щебетала старшая дочь, похлюпывая время от времени носом. Единственным, кто недоумевал, был Торвальд, он с широко раскрытыми глазами сидел на лавочке и наблюдал, как мать и дочь метались из стороны в сторону.

— А когда папа придет? — мальчишка, покусывая губки, пытливо рассматривал родственников.

Никто на него не реагировал, нисколько не обращал внимания в его сторону.

— Когда папа придет??? — он мысленно усилил свою интонацию. Нива приостановилась и с психом кинула тряпку: "Никогда! ОН УМЕР!"

Детский крик оглушил весь дом — диким плачем разразился Торвальд. Мила, не понимая, что происходит, кинулась к сыну. Женщина целовала его в щеки, прижимала к груди, хоть как-то пытаясь успокоить, но мальчишка не унимался, все больше проливая слез.

Внезапно малыш замолчал и, выбравшись из маминых объятий, побежал в соседнюю комнату.

— Стой! — завопила Нива, — и попыталась его перехватить, но мальчик ловко юркнул мимо сестры.

— В чем дело? — хозяйка дома последовала за сыном. Нива ухватила мать за руку: "Не иди мама, стой! Это ловушка! Точно также обошлись и с папой!".

Но женщина упрямо вошла за сыном: в комнате кроме ее мальчика находились гостьи, они комфортно устроились на софе, что стояла у окна, а Торвальд сидел спокойно на коленях госпожи. Амелия гладила мальчика по голове, она посмотрела на Милу и слегка улыбнулась: "Так значит, у тебя и сын, и дочь — андаманцы".

Женщина задрожала, сердце бешено заколотилось, чувство страха помутнило все мысли. Напуганная фаруза упала на колени: "Я прошу вас, госпожа, молю, мой муж ни в чем не был виноват. Я не смогу жить, если у меня отберут и детей. Их убьют, понимаете? Их не оставят в покое".

Нива стояла с поникшей головой, переминая в руках подол платья: "Папа никогда даже мухи не обидел...".

Эдна опустилась к фарузе и взяла ее за руки: "Встаньте. Никогда не падайте ниц. Я собственными руками уничтожу того, кто решит им навредить".

Мила удивленно уставилась на девушку, и послушно держась за ее руки, встала с пола. Амелия полезла в мешочек, прикрепленный к юбке, и достала серебряный медальон. Она повертела его, а затем надела мальчику на шею: "Пусть ваш сын носит его, не снимая до восьми лет, чужакам его лучше не показывать".

Мальчишка завертел свой подарок, и маленькими пальчиками открыл украшение: внутри к задней стенке был прикреплен голубой кристаллик гладкой формы.

— Что это? — Торвальд провел пальчиком по теплому камушку. Мила прижала руки к груди, сдерживая слезы, она впервые услышала голос сына без помощи мужа.

Эдна нежно посмотрела на ребенка: "Это твой папа, малыш, теперь он с тобой"...

Голубые кристаллы были не просто красивым украшением, а самым настоящим сокровищем. Душа андаманца — великая ценность, обладающая после смерти огромной энергетической силой, что используется и по сей день: как ключ для работы механизмов различного назначения. Но, несмотря на то, что человек уже умер, его душа будет помогать своему владельцу, если они были очень близки. Так еще с далеких времен, детям, оставшимся без родителей, которые не доросли до переходного возраста, надевали украшения с кристаллом умершего родственника, чтобы развитие ребенка не было запоздалым.

Донат с утра ходил воодушевленный, пуская в ход свою дьявольскую улыбку, он то и дело дразнил Вирджил своим поднятым настроением. Все домашние суетились по дому, готовясь к предстоящему празднеству: Делька вертелась у зеркала, постоянно отгоняемая сестрой, старейшина красил деревянные игрушки, а его жена готовила блюда для общего стола. Несмотря на предстоящее веселье, Вирджил то и дело вскипала от того, что к ним не один раз забегала рабыня. Слишком радостно блестели глаза мужчины при виде, какой никакой, но другой женщины.

А вот андаманку такой расклад не совсем устраивал, утренняя суматоха ей порядком надоела, в полдень она уже была раздражена из-за беготни по его мелким поручениям, особенно выводил из колеи томный взгляд Доната, так и хотелось ударить разок, чтобы прекратил эту дурацкую игру. На четвертое появление Эдны в доме, Охотник больше не отправил ее за очередной безделушкой, а просто позвал за собой.

Фаруз привел девушку к себе в комнату и, прикрыв дверь, сменил, наконец, глупое выражение лица на нормальное, и уселся в ближайшее кресло: "Налей мне воды".

Девушка проследила за его взглядом и заприметила графин и бокал на тумбочке рядом с кроватью. Она медленно подошла к посуде и, наполнив бокал, подала мужчине.

Он сделал пару глотков и пристально всмотрелся в пустоту: "Если хочешь что-то сказать, говори".

Но Эдна не промолвила ни слова.

— Я хочу услышать твои мысли, мне это важно, — он перевел свое внимание на андаманку, — ну же, скажи, что ты думаешь обо всем этом. Сейчас ты слышишь просьбу, а не приказ, неужели так сложно? Рабыня...

— Нет, господин, мне не сложно, но кто я, чтобы судить ваши поступки?

— Я так хочу...

— Вы попросили госпожу принести мне пару вещей для вас, чтобы проучить одного человека, но я не вижу никого, кому бы мой поступок стал уроком. Могу ли я знать?

— Младшая дочь старейшины — упрямая девица... Мне просто нужен был кто-то на роль любовницы.

— Вы решили отвести эту роль мне? — голос Эдны дрогнул.

Донат встал с кресла и уверенной походкой подошел к девушке. Андаманка дернулась назад, отчего Охотник засмеялся и, повернувшись вправо, поставил бокал на стол: "Не стоит принимать все слова так всерьез. Я не собираюсь делить с тобой ложе. Только если ты сама этого захочешь... Мне всего лишь нужна видимость".

— Если вы хотите избавиться от назойливой женщины, — слегка раздраженно ответила она, — могли бы просто поставить ее перед фактом, а уж если нужна причина, могли бы представить мою госпожу как свою невесту, не думаю, что ваша преследовательница обратила бы внимание на занятого мужчину.

— Я хочу, чтобы у нее навсегда исчезло желание отдать себя первому богачу, которого встретит на пути, пусть лучше думает, что ей предпочли рабыню, к тому же... я люблю представления...

Глава 7. Сероглазый король

Шай был сам не свой, он сидел у старого дуба, размышляя о том, что заставляло трепетать его сердце — первое настоящее чувство. Он вспоминал все деньки, что проводил с ней, как много книг они читали вместе, как он учил ее танцевать народные танцы фарузов, он думал о ее глазах, золотистых волосах и о том, как прекрасно она смеялась... Она не видела в нем раба, эта девочка была тем лучиком, что скрашивал его будни. И парнишка не понял бы, что она для него значит, если бы вчера не услышал слова, которые с грустью в глазах произнес его ангел: она была обручена...

Светловолосая андаманка — случай один на миллиард, неудивительно, что ей уже подобрали партию. Он вертел в руках небольшую черную коробочку, сомневаясь в правильности поступка, который собирается совершить. Среди кустов сирени показалась Эдна, жесткий корсет стягивал ее талию, отчего девушка шла очень медленно, стараясь не сбить дыхание. Шай быстренько поднялся с земли и пошел к ней навстречу. Они сошлись на тропинке рядом с местечком покрытым вьюнком.

— Эти официальные встречи доведут меня до смерти, — еле-еле дыша, тихо заговорила Эдна, -я не выдержу так часто носить фарузские платья... Ты хотел меня видеть?

— Я тебе нравлюсь? — мальчишка смущенно опустил глаза и нервно покусывал губы.

Аристократка смущенно потупила взгляд: "Я обручена..."

— Я тебе нравлюсь? — уже более напористо повторил Шай, — я никто в сравнении с тобой, ты внучка моего покровителя, моего владыки, я — проданный сын аристократа и рабыни. Но... Несмотря на это... я тебе нравлюсь?

— Это не имеет значение, я живу при дворе, за меня уже все решено.

— Я даю тебе шанс решить все самой, — Шай открыл свою коробочку и протянул девушке.

Внутри на бархатной ткани лежал сорванный цветок с красными лепестками, на которых словно стеклозастыли капельки воды, каемка каждого лепестка была темно бардового цвета. Девушка внимательно посмотрела на пышноеудивительной красоты растение и удивленно перевела взгляд на парня.

— Я уверен, — без тени сомнений ответил он на ее мысли.

Эдна хотела было дотронуться до цветка, но сомнения одолевали ее душу, мешая сделать последний шаг. Потеряв всякую надежду, Шай решил забрать подарок, но девочка остановила его руку и, решившись, взяла цветок в ладони. Медленно, почти не дыша, паренек обхватил снизу ее ручки, словно боясь неизведанного, он наклонился к ее лицу и робко, впервые за свои небольшие годы ее поцеловал.

Небольшая дрожь пробежала по их рукам, а затем будто электрический заряд пронесся по телам, теплый свет окутал полностью юных влюбленных... Все стихло...

* * *

Донат грустно наблюдал за человеком, что с такой же тоской смотрел на него из зеркала.Сколько лет прошло... Ни женщины, ни вино, ни полная приключений жизнь не веселили его более ста лет, казалось, его сердце было мертво, ровно, как и душа. Мужчина всмотрелся в свои стальные глаза, понимая, что только они остались такими же, но уже без огонька, который был ранее в юном теле. Он пытался вспомнить ее черты лица, ее голос, все безнадежно...

* * *

— Советник, то, что произошло, ничего не значит, — Наместник Южных земель стоял на своем уже целый час,— они еще дети!

Тарг задумчиво смотрел в окно, наблюдая, как во дворе служанки возятся с его внучкой: "Я вынужден разорвать помолвку Эдны с вашим сыном".

— То есть вы хотите променять нашу договоренность на него?!, — Наместник со злостью обратил внимание на Шая, что стоял рядом с поникшей головой.

Тарг обернулся к своему гостю и горько улыбнулся: "Разве? Я слишком уважаю свой выбор, чтобы менять решение. Мне жаль, но ее счастье я ставлю превыше всего. Я променял нашу договоренность не на мальчишку, а на возможность наших детей иметь потомство. Неважно, была ли это шалость или они чересчур юны — Алый цветок связал этих двоих до самого конца. Вы ведь хотите внуков? И вы понимаете, что будь все дальше, как мы договорились, их вам не видать никогда?"

* * *

С улицы слышалось множество голосов, повсюду мелькали огни, и веселая музыка разливалась волной по всей деревушке. В дверь комнаты робко постучались.

— Войдите!— громко прозвучал голос Охотника.

Дверь легонько отворилась, и внутрь медленной поступью вошла Эдна: "Все уже на празднике, я пришла, как вы попросили".

Фаруз в последний раз поправил перед зеркалом ворот рубахи, ухмыльнувшись своему отражению, подошел к девушке: "Давно не бывал на сельских празднествах, пора бы это исправить"...

На дворе было тепло, вечерний воздух переносил повсюду ароматы блюд, стоявших на общем столе. Люди веселились, танцевали, пели песни, казалось, были пьяны все, даже те, кто не пил вина.

Донат расхаживал со своей спутницей меж крестьян и осматривал их переполненные счастьем лица, еще пару месяцев назад тут не было ничего, а сейчас деревушка почти вся была отстроена. Фаруз увидел Вирджил и попросил Эдну пойти к своей госпоже.

— Я вижу, ты уже успокоилась и наконец-то ведешь себя как примерная крестьянская дочь, — Охотник протянул бокал вина рыжей красавице.

— А я вижу, вы везде таскаете эту бродяжку, неужто любовь? — фаруза взяла бокал и поднесла к губам.

— На твоем месте я ее пожалел бы, ведь то же самое могло ожидать и тебя.

Девушка чуть не подавилась и выплюнула вино: "В смысле?"

— Боюсь, что она умрет, есть в столице одна аристократка, которая имеет на меня виды, она уже трех предыдущих моих любовниц загнала в могилу. Ах, чуть не забыл, меня ждут, — мужчина сделал легкий поклон и скрылся в толпе.

У края рыночной площади собралась толпа подростков, они внимательно слушали историю, что рассказывал мужчина: "Советник был за мирное существование... Но..."

Эти слова расслышал Донат, когда проходил мимо и, притормозив, подошел к слушающим.

— Его предали, — продолжал рассказчик, — андаманцы стали устраивать пожары в фарузских селениях и убивать невинных... Фарузы давно поселились на материке, и поначалу мы делили кров с местными, но жадность в сердцах андаманцев захватила власть и, одержимые своим превосходством, их люди начали проникать в наши мысли, управлять нашими действиями, от их пламени тысячи смертей пролетели по всему континенту. Но Тарг не относился к большинству, он верил в единство обоих племен. Однажды ночью, несколько мятежников пробрались во дворец, и один из них проткнул кинжалом некогда своего покровителя. Вот так и началась война... Именно с того момента мы уничтожаем неверных и предателей...

Маленький мальчик подошел к сказителю и дернул его за рукав: "Может они не все плохие? Мне папа рассказывал, что когда он был маленький, андаманец излечил его от смертельной болезни".

— Это они так в доверие втираются, а потом...— мужчина скривил лицо и устрашающе повысил голос,— они проникнут в твою голову и уничтожат!

Ребенок отпрыгнул в сторону и прижался к старшему брату.

— Ты только страшилки рассказывать и умеешь, — пробухтела спутница рассказчика, — что-нибудь поспокойнее не знаешь?

— Лиричное не по моей части, а твоей, голубушка, сыграй им, — ответил он.

Женщина взяла в руки гитару: "Есть у тех самых андаманцев легенда о любви, мало кто знает ее предысторию, но песня веками витает повсюду".

Первые звуки струн грустно пролетели рядом с притихшими зрителями, и звонкий ангельский голос также трагично прозвучал в ответ мелодии:

Слава тебе безысходная боль! ;

Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,

Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

(Фаруза сделала небольшую паузу и, закрыв глаза, продолжила)

"Знаешь, с охоты его принесли,

Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..

За ночь одну она стала седой".

Трубку свою на камине нашел

И на работу ночную ушел.

Донат задержал дыхание, воспоминания всплывали в его голове, разрывая душу на части, а женщина все также продолжала:

Дочку мою я сейчас разбужу,

В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:

"Нет на земле твоего короля..."

(Стихотворение Анны Андреевны Ахматовой)*