Правила Белого Волшебства.

Юный лекарь готов был признать свое поражение. Это было досадно, но терпимо, — ведь никто не ожидал от него невозможного. Он человек, а больной ороклим. Он всего лишь ученик, а рана, с которой он столкнулся, была выше его возможностей. Вот и все. Ответ очевиден и прост,— он бессилен.

Лин уже собрался произнести вердикт, но лежащий на земле ороклим вдруг открыл глаза. В них читалось столько неприкрытого страха, столько разрывающей тело боли, что Лин не смог отвести от них взгляда. Боль и страх четко передавались ему самому, словно этот взгляд связал их наподобие невидимой нити. Через миг Лин стал ощущать эти чувства, как свои собственные. И он не мог просто оставить их в стороне. Да, как лекарь он был бессилен. Это было правдой. Но у него оставалась еще одна возможность. Нет, всего лишь ее тень.

Лин взволнованно попросил старшего ороклима подождать и направился к своим сотоварищам. Коротко объяснил увиденное: рана большая, и он не может помочь ороклиму своими снадобьями.

-Тогда что же тебя гнетет? -прочел его чувства Аргус.

Лин решился выложить все начистоту.

-Кроме того, что я лекарь, я еще и колдун, -напомнил он своим односельчанам. — Колдун воды. И если в возможностях трав я еще сомневаюсь, то в свойствах воды я уверен. Она едина для всех, для деревьев и животных, для людей и ороклимов. При помощи магии я сумею сделать целебную воду. Попав вовнутрь, она покроет потерю крови, пробудит разум и заставит тело бороться с болезнью.

-Так в чем же проблема? — нетерпеливо встрял Видан.

Юный колдун воды мрачно нахмурился.

-Я знаю, что могу его вылечить больного с помощью магической воды.. Но я не знаю, как отнесутся к этому ороклимы. Ведь речь пойдет о ведовстве. Уверуют ли они в мои силы, поверят ли они в мои намерения? Разрешат ли колдовать над своим соплеменником? И как потом отнесется к этому сам больной?

Люди молчали. Ответить на эти вопросы они были не в силах.

-И главное, -поспеет ли моя помощь вовремя? А вдруг я опоздаю, и ороклим после лечения все равно умрет? Тогда в этом обвинят меня, а что случиться после этого, догадаться не трудно. Мне страшно, Аргус. Я боюсь,— вот в чем проблема.

Шестеро попутчиков продолжали молчать, понимая, что советовать в таком деле бесполезно.

-Может, мы проголосуем? -предложил традиционный способ решения конфликтов Аргус.

Они проголосовали. Трое было "против", трое "за".

-Что ж, тебе решать, Лин, — высказал очевидное охотник. -Мы оставим тебя одного. Только решай побыстрее.

Лин задумался. Крепко задумался. В нем боролись две сущности, — лекарь и человек. Как лекарь он понимал, что ороклим хоть и иноплеменник, но все же обычный больной, которому можно и нужно помочь. А как человек Лин банально боялся. Сильно боялся. Боялся самих ороклимов, их непростого и непредсказуемого характера. Боялся их неприятия и подозрительности в таком деле. Естественно, боялся и их гнева в случае, если все же что-то пойдет не так. Он колебался и в смятении не мог решить, какому из двух решений отдать свое предпочтение.

Зашуршали прошлогодние листья. К юному колдуну подошел Арин.

-Все еще не можешь выбрать? -удивленно проговорил он, видя Лина, пребывающего в замешательстве.

-Не могу, -пожал плечами паренек. -Долг зовет к одному, а душа к другому.

-Тогда брось ты все это! Пока ты тут решаешь, там, в яме, страдает Миританна. Ты что, забыл об этом? Или у тебя так много лишнего времени?

-Нет, я не забыл. Но это не должно занять много времени...

-Мы уже потеряли из-за этого уйму времени, Ли. И продолжаем терять! Каждая минута для тебя здесь, это лишняя минута для моей девушки там!

-Я понимаю. Но пойми и ты меня,— мягко возразил Лин другу. — Здесь решается вопрос жизни и смерти...

Снова зашуршала опалая листва. Перед Лиином оказался Видан, который, похоже, слышал весь их разговор.

-"Жизни и смерти", -чьей? -холодно поинтересовался он. -Тебе, собственно, кто дороже? Твоя односельчанка или чужой иноплеменник?

Лин начитал злиться. Он борется за то, чтобы спасти жизнь, а его же за это и вычитывают. Неужели они не понимают важности происходящего?

-Я бы не ставил вопрос так. Мне все жизни одинаково дороги.

-Я вижу, -хмыкнул Видан. — Но неужели тебе одинаково важен и знакомый, и незнакомый человек?

-Если я могу помочь, то я помогу. Это моя обязанность, как лекаря.

-Как лекарь ты бессилен, ты сам сказал.

-Но я могу помочь. И хочу. Но боюсь, -вновь открылся он им. Но ребята были далеки от сочувствия.

-Ты имеешь полное право отказаться от лечения "большеголового", — напомнил ему Видан. — Зачем тебе это все? Зачем стоять и сушить голову, зачем рисковать, зачем тормозить наш поход? Просто скажи "нет" и все тут. Самое интересное, что это будет и правдиво и правильно.

-Видан прав, -подключился Арин. -Тебе нужно думать не о нем, а о Миританне!

Терпение Лина лопнуло. Было очевидно, что до его чувств никому не было дела. Каждый из двоих беспокоился только о собственных переживаниях. Обоим было важно и дорого то, что исходило только из их сердец. И это было... оскорбительно, что ли.

-Оставьте меня, -сурово потребовал он.

Когда ребята ушли, Лин еще какое-то время пребывал в нерешительности. Но как ни странно, общение с односельчанами помогло ему сделать выбор. Но совсем не тот, на который они рассчитывали. Выполнению его профессионального долга мешал страх. А страх, как известно, преодолевается двумя путями, -весельем и злостью. И вот сейчас, после разговора с Арином и Виданном, этой злости было у него хоть отбавляй.

И Лин принял решение.

Юный колдун вновь стоял перед предводителем ороклимом. Собрав все свое мужество, он выкладывал тому план по спасению раненного охотника. Большеголовый слушал, не перебивая.

-Ты шаман? -наконец подал он свой голос.

-Наверное, — пожал плечами юный колдун. -Мы называем это по другому, -ведовство.

-Ты хороший шаман? -вновь требовательно спросил его Малах.

-Это лечение должно помочь вашему соплеменнику, -уверенно заявил Лин. -Но решать нужно сейчас. Ваш охотник потерял слишком много крови. Если я чем и могу помочь, то только сейчас и только этим. Решайте.

Предводитель племени Зеленой Долины и сам все прекрасно понимал. Не нужно быть хорошим врачевателем, чтобы сопоставить большую лужу крови и неестественно бледный цвет кожи. Ближайшая деревня была в получасе езды, но больной вряд ли пережил бы и пятиминутную поездку. Но ороклим колебался. Как и должно поступать уважающему себя предводителю, он не хотел вынести опрометчивого решения. Он не хотел принимать поспешных действий. "Большеголовому" явно требовалось больше времени, чтобы поговорить с пареньком, получить как можно больше информации о его колдовстве и о его возможностях. Лин видел, как двухметровый ороклим волнуется, словно ребенок. Его кулаки нервно сжимались, губы были тесно сжаты, а под кожей нервно ходили мускулы.

Но времени у него как раз и не было.

-Хорошо, Лин из Большой Длани. Я разрешаю тебе лечить своего соплеменника.

-Воды! -тут же коротко приказал юный колдун. -Много воды. И отойдите от нас подальше. Мне нужен простор.

Взяв в руки небольшой кувшин, Лин начертал на его дне большой двухсложный знак и нараспев принялся читать заклинание создания целебной воды:

Помощь прошу я у Духов Воды,

Силу мне дайте заклятье сплести.

Воду целебную тут сотворите

Силой двойной вы ее наделите!

Ола лотара орсанта лотур

Того моара де ле мо ла тур!

Прочитав заклятие трижды, Лин осторожно принялся вливать жидкость в маленький рот ороклима. Тот пил слабыми жадными глотками. Паренек не жалел воды, но следил за тем, чтобы его подопечный ненароком не поперхнулся. Когда первый кувшин опустел, Лин взялся за второй и снова принялся колдовать над водой. На этот раз он поил раненного охотника с большей осторожностью.

Целебная вода подействовала на удивление быстро. Кожа больного приняла более естественный оттенок, а его взгляд наполнился смыслом. Через некоторое время ороклим перестал стонать, а его дыхание стало глубоким и ровным. Еще через время лекарь ороклим попросил Лина раскрыть свою сумку и смешать несколько своих настоек с колдовской водой ведуна. Юный колдун выполнил просьбу и вскоре тело ороклима получило более привычное лечение.

Больной поправлялся, -врачевание пошло впрок. Количество жидкости в теле ороклима восстановилось, целебная вода включила защитные свойства организма, а лекарства устраняли последствия болезни.

Видя такой успех, к ним тут же подошел Малах.

-Ковер, как себя чувствуешь,? -спросил он ороклима на человеческом языке.

-Хорошо, -заверил тот. -Мне уже лучше и я сам могу своим лечением заняться. Еще час-два, и я смогу в седле ехать.

-Ты уверен в этом?

-Да. Лечение этого человека удачным оказалось.

Малах с нескрываемой радостью обернулся к Лину.

-Ты смел, Лин из Большой Длани. Смел и опытен. Не каждый бы решился такую рану лечить. Ты спас моего лекаря.

-Да что там, -отмахнулся юный колдун, улыбаясь. — Мой вклад был небольшим. Я просто придал ему сил. Все остальное он сделал сам.

-Как я могу тебя отблагодарить? У нас с собой нет денег, и наши клетки пусты. Но через некоторое время мы снова выйдем на охоту, на северо-восток, к реке. Там мы точно добычу найдем. Может, вам с нами по пути? Тогда с нами едем, и часть добычи тебе будет принадлежать.

-Спасибо, но мне ничего не надо, — беззаботно ответил Лин. -.Я доволен тем, что ваш соплеменник поправился. Тем более., что мы с сотоварищами не можем ждать ни минуты. Нас ждет очень важное дело.

-Что ж, Лин, мы тебя будем помнить. В лице Ковера бы друга обрел, а в лице племени, -признательность. Если будешь в наших краях, наши дома откроют тебе свои двери.

-Спасибо, -смущенно ответил юный колдун воды.

Умиротворенно окачиваясь за спиной правящего Барока, Лин снова вспомнил о разговоре с ребятами. В который раз он собрал в кулак пальцы правой ладони. Разжал мизинец и безымянный. И призадумался.

Он всегда хотел показать себя миру, проявить свои лучшие качества в самый трудный час. И вот этот час настал. И он, Лин стоял и боролся сам с собой, в надежде подчинить себя долгу, а не чувствам. Смело, доблестно, по-человечески? Да. Достойно похвалы и восхищения? Несомненно. Но вот загвоздка, -все это, как оказалось, не интересовало его сверстников. Их мысли крутились только возле них самих и того, что им дорого. И до его жертвенности, до его внутренней борьбы, как оказалось, им и вовсе не было дел.

Вот и выходило, что в желании показать себя миру так же нет особого смысла? Ведь каждый в этом мире крутиться только возле себя самого, не желая даже вглядываться в то, что его самого никак не касается! И такому миру некогда смотреть на чужие свершения.

Так стоит ли для этого напрягаться и ставить все это во главу угла?

-Да что это за день такой, — мысленно вспыхнул Лин. Похоже, в этот день, все его принципы, его идеалы, подвергались разрушительным испытаниям на прочность.

Юный колдун подумал минуту, другую. А затем решительно разогнул средний и указательный пальцы.

Следующую часть пути они проделали довольно легко. Солнце ярко освещало им путь, грозный лес не спешил преподносить никаких сюрпризов. Казалось, что так будет продолжаться до самого конца пути. И этой мысли так хотелось верить!

Лин тоже чувствовал общий душевный подъем.

-Барок, нам еще долго? -спросил он у охотника, рассчитывая услышать добрые вести.

-Мы уже продвинулись достаточно далеко, -подтвердил он. — Еще несколько минут, и мы достигнем перекрестка с тропами, ведущими к Охотничьему и Ратному. Лихолесье начинается прямо за этим местом А там уж дело за Арином.

Это было хорошей новостью.

Но не успел Лин вдоволь насладиться этим известием, как впереди раздался тихий протяжный звук. Трое охотников мигом остановили своих скакунов и приказали ребятам спешиться.

-Это Аргус, -шепотом пояснил Барок, снимая с седла лук и стрелы. -Он подал сигнал тревоги. Впереди опасность.

Привязав оргаликсов к дереву, люди стали вооружаться. Барок и Веледар прилаживали к спинам колчаны со стрелами. Арин так же вооружился луком. Гимид взял в руки длинный прямой широкий меч, а боевую секиру засунул сзади за пояс. Лин уже стоял со своей кривой саблей наготове. И даже Видан, подчиняясь общему порыву, хоть и нехотя, но так же достал свой нож.

Только после этого путники осторожно направились в сторону незримой опасности.

Прячась за густой кустарник, охотники и ребята медленно продвигались вдоль дороги. Снова раздался призывный звук, и забрав немного в сторону, они набрели на Аргуса. Тот тщательно прятался в кустах и при виде подкрепления призвал к гробовому молчанию. В руках охотника подрагивал натянутый лук.

-Что там? -спросил Барок, имея ввиду причину остановки.

-Вначале я услышал голоса, а потом окрик, — шепотом произнес старший охотник. — Я притормозил оргаликса, а потом, прикрываясь кустарником, пробрался посмотреть, что и как.

-И? — Все замерли в тревожном нетерпении.

-Там разбойники.

Путники перепугались не на шутку. Почти весь путь прошел спокойно, и вот на тебе! Только встречи с разбойниками им не хватало!

-Что ж, давайте посмотрим, -предложил Барок. -Только чтоб тишина была, как на кладбище!

Осторожно, стараясь не шуметь, отряд последовал сквозь густые заросли кустарника. Услышав громкие голоса, Аргус еще раз приказал не шуметь и осторожно раздвинул ветви.

Подглядывая из-за кустов, они стали свидетелями разворачивающейся драмы.

На лесном перекрестке, окруженном деревьями и бурелом, замерли в противостоянии две группы людей. Большая, из семи человек, была бедно одета, но до зубов вооружена. Грязные и помятые лица этих людей выражали только ярость и злобу. Вопрос о их принадлежности не делал загадки. Это были разбойники, при чем самая презренная, самая опасная их часть. Нищий сброд, огребье, голытьба, которой нечего терять, -так их называли в Большой Длани. Ощетинившись допотопными мечами и луками, шайка отчаянных разбойников намертво перекрыла дорогу, в надежде заполучить знатную добычу.

Группа из четырех человек, собравшаяся вокруг крытой повозки, очевидно, стала их жертвой. Но встречные были отнюдь не простыми торговцами. Двое из них на взгляд принадлежали к дворянскому сословию, что выдавали благородные черты лица и одежда. Поношенные темно-зеленые камзолы не могли полностью скрыть шелка и бархат остальных одежд. Прочие двое, очевидно, были их слугами.

Что тут произошло до появления соглядатаев, представить было не трудно. Банда разбойников сидела в засаде у перекрестка, поджидая нерадивых путников, чтобы обобрать их до нитки. По счастливой случайности первыми на перекресток вышел не отряд на ороклимах, а четверка с повозкой. Дождавшись момента, разбойники напали, рассчитывая на свое численное преимущество. Но четверо подорожных оказались не из робкого десятка. Они не пожелали сдаваться и вынув оружие, приготовилась к бою. И хотя нападавших было больше, смелость путников сравняла шансы. Легкой добычи не получилось, а разбойники не хотели ввязываться в драку против, несомненно, опытных бойцов.