Ветер на ощупь

— Шхал, стой!..

Этот болван собрался подать мне хлеб, чтоб его! Забыв о своей природной защите от воров, которая раньше не допускала прикосновений, а после инициации... Один его шаг — и меня отшвырнуло к стене вместе с плошкой. Затылок больно приложило о грубую кладку стен, похлебка потекла по шее, а я замерла, словно приклеившись к камням, не в силах шевельнуться. Светляки странным образом размножились, очага стало два, Райдена... тоже, а моя несчастная голова...

Я заморгала, отметила еще один Шхаларов шаг и от боли закусила губу. Волной накрыло мерзкое ощущение того, что мною пытаются проломить стену. Огнем вспыхнули ободранные плечи и локти, а голова...

— Девять шагов, Шхал! Отойди от нее, она же теперь вор! — напомнил Райден, подхватывая меня. — Теперь друг от друга — на обязательные девять шагов!

Я судорожно вцепилась в его плечи. Голова горела огнем.

— Знаешь, — пролепетала еле слышно, — я, наверно... без ужина сегодня... — и снова моргнула, проваливаясь в темноту.

* * *

Болела я два дня. Нещадно ломило затылок, мир водил хороводы, а желудок отказывался принимать все, кроме воды. Райден, конечно, подлатал меня, как сумел, но лекарь из него аховый. Как и из меня — больной. Лежать я отказывалась наотрез — бездействие убивало. И мы продолжили путь, неизвестный только мне, к границе пустоши и обычного мира. И чем дольше шли, тем больше мне хотелось остаться здесь, несмотря на всю опасность и откровенную тоску.

А тоска одолевала постоянно. Ведь что такое пустошь? Выжженная дотла бесконечная пустыня, голая земля, укутанная в седую пыль, усеянная обломками древних городов. И ни растительности, ни живности вокруг не наблюдалось. И единственное развлечение — изучение развалин — мне быстро наскучило. Вот если бы нашелся еще один целый храм — древний и неподвластный магии Вечности, да еще и... Но все равно вторую инициацию мне проходить нельзя, и вставать на новый путь, не освоив первый, тоже. Рано. Да и первый все равно никуда не денется, к сожалению...

Райден, повозившись со мной те самые два дня и поделившись последними семейными сплетнями, всю дорогу шушукался со Шхаларом, обсуждая какие-то общие рабочие планы. Мои "беседы" со сшивкой брата не заботили. Его вообще волновало только то, что могло мне угрожать. А раз от сшивки вреда никакого не было, то и Райден внимания на мои разговоры не обращал. Разве что иногда просил говорить тише — дескать, с мысли сбиваю и отвлекаю.

Между делом я спросила, каким ветром их сюда занесло, на что услышала краткое — "по работе", и больше глупых вопросов не задавала. Работа так работа. Оба вкалывали на гильдию магов мглистых сумерек, а она какие только поручения не давала. Изучение же пустошей — вообще явление обычное: мало ли, чьи гильдии стерла Вечность, мало ли, до чьих секретов можно добраться, копаясь в развалинах. Хранилища гильдий обычно находились под землей и опутывались мощной сетью заклятий. А значит, могли уцелеть и передать хранимые тайны тем, кто рискнет до них добраться. Только почему с ними нет искателя? От двух магов толку — лишь в защите от жгутолапых. Неужели у брата прорезался второй путь? Надо бы спросить...

Словом, оставшись не при делах, я наловчилась в пути беседовать с прадедом, и тот учил меня жизни. Первым делом он почему-то попытался передо мной оправдаться, заявив, что путь предопределен характером. И если, например, человек Перекрестка рождается усидчивым, трудолюбивым и склонным к долгим размышлениям, то ему прямая дорога в алхимики. А если у него сквозняк в голове и, дословно, "ветер в заднице", то быть ему вором, и никем другим. Я краснела и не находила возражений. Словом, со становлением нрава в Перекрестке проявляется первый путь, а с развитием личности может и второй прорезаться, и третий.

Мне, как прадед добавил, повезло. Я пойду по тому пути, который мною же и определен — взрослый Перекресток все решает за себя сам. Тем же, кого угораздило появиться в одном из древних родов, можно только посочувствовать. Их инициировали едва рожденных, ставя на путь, определяемый родом, ломая и меняя тем самым и характер, и судьбу. Я после этих слов внимательно посмотрела в спину брата. Может, второй его путь смягчит жесткое вмешательство родни?..

— Ясь, ты в порядке? — Райден оглянулся через плечо и озабоченно нахмурился.

— Да-да, — рассеянно отозвалась я, на ходу читая прадедовы каракули.

Они же ничего не имеют против медленного передвижения? Все равно быстрее идти мне здоровье не позволяет. Как и желание попасть домой, которого я не испытывала. Мои спутники, выдерживая девять шагов, вновь углубились в обсуждения, а я опять уткнулась в сшивку. Прадед как раз начал вещать о природе данной людям силы.

"Сила, Ясси, как жизнь — или она есть, или ее нет. И для всех она едина в своем многообразии. Человек дышит, ест, радуется, плачет — он живет. Или — его уносит Вечность, и он перестает существовать. Но если посмотреть на людей с другой стороны, то живут-то все по-разному. Чья-то жизнь полна радости, а чья-то — бед и горестей, кто-то живет и приносит в мир счастье, а кто-то — боль и смерть. Так и сила, из единого начала проистекающая, меняется рядом с человеком, подстраиваясь под него и воплощаясь в нем".

— То есть? — я нахмурилась.

"Семечко. Посади семя в землю пустыни — и из него вырастет чахлый кустик, иссушаемый солнцем, а посади в плодородной речной долине — и высоко к небу поднимется благородное дерево. И сила, Ясси, обернется тем, в какую почву и в какие условия попадет".

Я хмыкнула:

— С Перекрестками твоя теория не увязывается.

"Потому что с ними все не так".

Я фыркнула насмешливо.

"Да-да, и не фырчи. Перекресток — это замершая душа, которая хочет очень многого, но не знает, чего именно. Это семечко, не попавшее в почву".

— Твоя теория семечек подходит для людей, которые идут всю жизнь по одному пути. Но не согласуется, например, с двуликими, — заметила я. — Если у человека изначально, с рождения, есть два пути — ремесленный и магический — это что же, два семечка в них, получается? Или...

"Не цепляйся к словам. Я тебе суть силы объяснил. Ты же меня поняла?"

— Ну... в общих чертах.

"Да, если тебе понравилась теория почв, то Перекресток — это клочки различной земли на одном холме. И замершая в воздухе горстка семян. Упадет одно семечко в почву бедную, бороться начнет за свое существование — и проявится в человеке тьма. Попадет другое в землю богатую и влагой насыщенную — родится следом за темным в Перекрестке торговец, стремящийся к обеспеченности".

Я начала уставать от прадедовых рассуждений, но, позевывая, честно читала. В хозяйстве сгодится. И пусть не все понимаю. Как столкнусь — вернусь, вспомню и вникну. Глядишь, и поумнею его стараниями. Может быть.

"Вспомни круги силы. Круг материального — ремесло: алхимик создает, вор у алхимика крадет, торговец у вора покупает, вор идет к артефактологу за покупками, а артефактолог идет к алхимику за зельями. От пути до пути — один шаг. Круг нематериального — магия: рассветные сумерки сменяются светлыми, а те — закатными, туманными, мглистыми, темными, чтобы через тьму вернуться в рассвет. В магии отражены законы природы".

Я снова зевнула:

— Это ты к чему сказал?

"К тому, что сила пропитывает мир, воплощается не только в людях, но и в явлениях. И ветер, твой нынешний символ, — это тоже явление силы. Как в природе, так и в тебе. Помнишь, как ветер в сущности вора проявляется?"

Я покраснела:

— Но я же ничего такого не сделала!..

"Вот именно. И давно "ничего такого" не делаешь. По сторонам посмотри".

Огляделась. Удивилась. Я что, отстала?

— Ра-а-айде-е-ен!

И — тишина. И вокруг — лишь однообразные выжженные равнины пустоши. Светло-голубое небо над головой да каменистая земля под ногами. Ни холмов, ни оврагов. Лишь впереди дымчатой полосой мерещатся далекие горы да позади темнеет груда очередных развалин. И воздух вокруг колышется, подернутый рябью вязкого зноя. Я растерянно заозиралась. Как, ну вот как здесь потеряться?

— Райде-е-ен!.. Шха-а-ал!.. Вы где-е-е?

Что делать? Куда идти? К горам? Да я же не дойду — умру от голода и жажды, все припасы — у парней! А я... А у меня... Разве что ветер в голове да...

— И что делать?

"Сядь и жди, найдутся. А хочешь сама поискать — давай учиться".

— Давай, — и, подобрав клочья подола, села на первый подвернувшийся валун и снова уставилась в сшивку.

"В природе вора есть что-то искателя, — начал наставительно вещать Эйрин, — но искатель ищет, чтобы найти, а вор — чтобы украсть. Есть что-то от торговца, но торговец владеет, чтобы выгодно продать, а вор — чтобы удовлетворить мимолетное влечение. Есть что-то искусника, но искусник создает, чтобы проявить и показать себя, а вор — чтобы остаться незамеченным".

Меня снова потянуло в сон. Голову солнцем напекло, что ли?

"Яссмилина!"

— А? Ага... — я сонно моргнула и протерла глаза. — Я слушаю...

"Не слушай, а делай. Найди-ка поток".

Я послушно зажмурилась. Если правильно сосредоточиться, потоки ощущаются так же, как порывы ветра, касающиеся кожи. Другое дело, что прежде у меня с ними отношения не ладились.

"Нашла? Он состоит из нитей, и все они — разные. Есть прямые и волнистые, есть длинные и короткие, есть гладкие и колючие. Тебе нужна колючая нить".

Вытянула. Открыла глаза и залюбовалась увиденным. Тонкая нить, серебристо-серая и мерцающая, обвилась вокруг запястья, пощипывая кожу.

"Это нить захвата. Проходит через любые препятствия, цепляется за цель и переносит тебя к ней. Преград для нее, повторюсь, не существует — их либо сносит ветром, либо пробивает насквозь. Заклятий это тоже касается".

— А на какое расстояние? — спросила с любопытством. Сонливость — как рукой сняло.

"Тебя — недалеко, а вора Старшего поколения и на другой край мира унести может".

— О-о-о! — я впечатлилась.

"Брата представь и попробуй отпустить нить".

И, убрав в карман сшивку, я попробовала, хотя тихий голос страха убеждал в обратном. И меня сорвало с места. Подхватило порывом ветра, унося к развалинам. Пробило-таки мною невидимую глазу преграду. И окунуло в шум. Уши заложило от грохота, глаза защипало от едкого дыма. Я втянула носом воздух. Родные запахи родной мглистой магии... от родного брата. Я слету врезалась в него, едва не сбив с ног.

— Яс-с-си!.. — зашипел он, уворачиваясь.

А у меня от внезапной усталости подкосились ноги, и я села. Проморгалась. Огляделась. Испугалась. И резво поползла назад. Добралась до какой-то преграды, царапнулась о нее спиной, юркнула за подвернувшееся укрытие и съежилась. Сердце колотилось как сумасшедшее, глаза застилал туман. Опять эти жгутолапые!.. Я судорожно зашарила по земле руками. Благо, жизнь с четырьмя братьями приучила всегда быть наготове. Схватила небольшой камень и стиснула его в ладони. Только суньтесь сюда!..

Укрытием оказался выступающий из земли кусок стены. Я тряхнула волосами и рискнула из-за него высунуться. В голове прояснилось, но клочья мглистой хмари по-прежнему скрывали от меня происходящее. Лишь несколько неясных фигур сновали туда-сюда. Я снова спряталась за стеной, расправила юбку и уселась, встревоженно вслушиваясь в звуки боя. И как сразу не догадалась?.. От меня отгородились мороком, чтобы не выпутывать в события, и только. Ну, а ветер в голове... И Вечность с ним. Что посеяно — то и выросло.

Булыжник, кстати, мне пригодился, когда один из жгутолапых сбежал в поисках убежища, коим он избрал мое укрытие. Сердце кольнул холодный страх, когда булькающее существо выросло передо мной из-под земли и настороженно ощетинилось. И сразу же получило камнем по морде. Действовала я без раздумий. Схватила следующий "снаряд" и запустила в тварь, сопроводив испуганным воплем. Камень попал точно по лбу, разозлив монстра.

Издав хриплый вой, он резво отмахнулся от третьего камня и попытался меня сцапать. Подобрав драный подол юбки, я увернулась, поднырнув под щупальцами, и метнулась в сторону, уходя от столкновения. И кружить рядом могла бы долго, кабы не наступила на острый камень. Ойкнув, я отскочила в сторону, невольно опустила взгляд и оказалась схваченной. Одно щупальце стиснуло грудную клетку, второе — горло, и спустя мгновение я болталась в воздухе, отчаянно колотя ногами и теряя сапожки. Только что ладони успела просунуть под жгут на горле да заорать "Спасите!".

И меня услышали — рядом появился Шхалар. Свившись из мглистых теней, он оценил ситуацию и шагнул к нам. Я с воплем отлетела в одну сторону, монстр уже без жгутов — в другую, а оторванные щупальца приземлились где-то между нами. Дальнейшей же расправы я не видела — хрипло кашляла, хватая ртом воздух, да отплевывалась от пыли. Но, зная сумеречного, предполагала, что от твари только оторванные жгуты и остались. Маги — они же все дурные, а этот еще и источник...

Переведя дух, я встала, держась за стену, и нерешительно изучила поле боя. Над выжженной землей витали клочья сизой мглы. Райден куда-то делся. От жутких тварей остались только подергивающиеся щупальца, пятна темной слизи и редкостная вонь. Зрелище малоприятное, но я в бабушкином алхимическом хранилище разного успела насмотреться.

— Жива? — услышала спокойное.

— Не дождешься, — огрызнулась привычно.

— Уже и не надеюсь.

Я зажала нос, судорожно сглотнула и повернулась к Шхалару. Настороженно посматривая по сторонам, он разминал кисти рук, и с его пальцев срывались ошметки мглистой хмари. Я подняла брови, зачарованно рассматривая проявление источниковой сущности. Та же хмарь тонкими струйками сочилась откуда-то из-под кожи, размывая черты его лица, стирая очертания худощавой фигуры, пропитывая пространство силой мглистых сумерек. Мне показалось, или он действительно стал выше, причем значительно?..

— Рот закрой и собой займись, — в меня полетели прадедовы сапоги.

Моргнув, я покраснела, насупилась и вместе с обувью поковыляла к своему бывшему укрытию. Стараясь не смотреть по сторонам и дышать ртом, села на камень, обулась, отряхнула пропылившееся платье и быстро переплела косу. И между делом спросила:

— А где брат?

— В делах, — услышала в ответ туманное. — И, кстати...

— А предупреждать надо! — да, лучшая защита — это нападение. — Разве трудно сказать, что вам нужно отойти, и попросить подождать? — морщась, я пошевелила пальцами ног. — Я же не самоубийца, чтобы в бой лезть! И "дела" ваши меня не интересуют! — своих "интересностей" хватает.

— Неужели?

Промолчала, сухо поджав губы. Да ну тебя, зараза сумеречная... Молча встала и, гордо вздернув подбородок, побрела в направлении развалин. Странно, а ведь мы от них на полдня ушли...

— Нам в другую сторону.

— А Райден? — буркнула, послушно развернувшись.

— Догонит.

Я встревоженно огляделась, но... Придется поверить. Не буду путаться под ногами.

Продолжили путь мы уже вдвоем. Шхалар шел впереди, соблюдая положенный разрыв в девять шагов, оглядываясь и физиономию имея странно озабоченную. Кажется, предложил бы помощь, да без толку. Я упрямо ковыляла позади — "перелет" разом выпил все мои силы, и снова разболелась голова. И рада бы на сумеречном повиснуть, да нельзя. А еще очень пить хотелось. И сесть, вытянув ноги. И — помыться. Последнего — до зуда в руках и во всем сопутствующем. Но негде.