Рожденный бескрылым. Рожденный летать.

— Вот так... — задумчиво произнес я, складывая письмо и засовывая его в карман. С окончания боя прошло около получаса, и я уже сидел в доме, смывший чужую и свою кровь и более-менее спокойный, — Никакое я не отродье тьмы, и никаких братьев не убивал. Чист я, что не может не радовать.

— Так за что они тебя, Флей?

— Этот "инквизитор" на самом деле убийца. Чего уж тут неясного...

— Я не это имела в виду. Ведь этот Ирейн не просто так решил тебя убить?

— Этот Ирейн — мистик, это ясно из письма, а история нашей ссоры — в этом же письме... — я отвлекся от разговора, в голове металась какая-то мысль... Ирейн, Ирейн, Ирейн... Химера! Ирейн! Так старый хрыч все еще жив, и даже плетет интриги... — Так значит, мистик Ирейн.

— Другой мистик? — удивилась подруга. — А вас вообще — много?

— Как грязи... — вздохнул я. Первая загадка решилась. — Как там с ранеными?

— Мало кто выжил... Ты дерешься как бешеный кабан, странно, что я за тобой раньше такого не замечала...

— А раньше я... не умел... да и меча у меня не было, так что... Выходит, можно и в самом деле не знать, умеешь ли, только потому, что никогда не пробовал, — честно признал я.

— А может — это из-за меча? — предположила Лираэн.

— Нет. Не верю. Меч едва излучает, и это чары чисто физические. Легкость, острота... Хотя...

Я встал с кресла и развернулся к Лине спиной. Меч, уже чистый, я оставил в ножнах.

— Брось в меня что-нибудь, — попросил я.

— Чего???

— Что угодно, желательно небьющееся, — я намеренно ответил не на тот вопрос, и девушка поняла, что спорить бесполезно.

— Хорошо, три, два, один...

— Без предупреждения.

Алхимичка глубоко вздохнула. Я услышал, как она что-то перебирает на столе. Потом краем уха расслышал свист воздуха. Мгновение будто растянулось, опять появилось то странное ощущение "ведения", но на сей раз это больше напоминало проявление заученных навыков. Меч рассек воздух...

На полу передо мной лежали две половинки вилки. Мы с подругой смерили друг друга оскорбленными взглядами.

— Жаль вилку, — заметил я, — не жаль было бы меня, кабы я не среагировал...

Пожалуй, я в одинаковой мере не ожидал как того, что снарядом окажется вилка, так и проявления мной редкой способности к разрубанию вилок на лету. В общем, сомневаться не приходится, странные способности к фехтованию остались при мне. Теперь осталось довести эксперимент до конца.

Я снял ножны со спины и положил на диван. В качестве оружия я взял кочергу, что лежала у камина, и попросил подругу кинуть еще что-нибудь, уточнив при этом насчет остроты. Девушка кивнула с каменным лицом.

Вновь я встал лицом к стене, сложив руки на металлическом пруте. Опять свист воздуха. В этот раз я ощутил, будто просто повторяю навсегда заученные движения. Я рубанул сверху вниз.

Звякнуло. Кочерга оказалась не многим хуже меча: я так же точно попал по снаряду (на сей раз — по ложке), но разрубить не смог, вместо этого ложка причудливо изогнулась, прижатая к полу, что вызвало еще более глубокий вздох — удивления, как я понял, и восхищения, а вовсе не сожаления о посуде.

— Не нужно более наглядного доказательства, что меч тут не при чем, — подтвердила мои мысли Лина. — Значит?..

— Значит, я умел это и раньше, — завершил я.

— Может, ты был до потери памяти великим фехтовальщиком?

— Ага, — саркастически заметил я. — А весь Лоранд мне подыгрывает, типа меня не узнают... Гнилая версия. Давай лучше вернемся к нашим баранам. Точнее, к пленникам. Ты говорила, немногие выжили. Сколько?

— Двое.

— Мне надо с ними поговорить.

— Поговорить будет непросто... Одному из них ты промазал по артерии...

— Как странно... — с горькой иронией вставил я. — И?

— Он жив, но очень слаб. Слишком сильна кровопотеря. Я перевязала его, но в сознание он придет не скоро.

— А второй?

— Ему в некотором роде повезло. Он скоро придет в себя, но вот говорить...

— Что с ним?

— Ты его пнул в прыжке... Сломана челюсть и глубокий нокаут.

Я не удержался от тихой грязной ругани. После чего спросил обреченно:

— Сильно сломана?

— Пойдем, покажу.

* * *

Когда Лина открыла дверь в соседнюю комнату, я понял, что минуту назад я не ругался. Я так... стихи читал. На сей раз, память подсунула мне такие изощренные и загадочные по смыслу ругательства в свой адрес, каких, мне казалось, я никогда еще не слышал. Сломана челюсть, говорите? Челюсти просто не было! Вся нижняя часть лица была превращена в начавшую подсыхать кровавую кашу, в которой было не отделить обломков костей от крови. Даже не верилось, что такое можно натворить обычным пинком.

Лина молчала. Я вздохнул. Нет, я не маг, способный воскрешать мертвецов. Я не умею восстанавливать лицо из грязи... Я "всего лишь" мистик. А может, и не мистик вовсе.

— Ты что-нибудь пыталась сделать?.. — без особой надежды спросил я.

— Ну... Я обработала обезболивающим и останавливающим кровотечение, но этого будет мало.

— Думаешь, он умрет?

— Нет, но говорить сможет очень не скоро... Не строй удивленные рожи.

Я снова вздохнул.

— Выглядит ужасно, но у него и в самом деле всего лишь сломана челюсть.

— В двадцати семи местах?..

Взгляд Лираэн обличил всех циников мира, и меня в особенности.

— В одном месте. Крови много вытекло.

— Елки-палки... — сказал я. — Ты бы хоть перевязала.

— Я парализовала ему лицо. Что ты опять вылупился? За годы занятий алхимией и не такому научишься.

Я присел на диван неподалеку и спросил:

— Разбудишь его?

— Если только ты поможешь снять ему боль. Я имею в виду головную, его мозгам сильно досталось.

— От меня досталось, — отметил я и, подавив брезгливость, прикоснулся к окровавленному лбу. Чужая боль пронзила мой череп, я согнулся в судорогах. Если бы кто-нибудь в этой комнате мог видеть ауры, его глазам предстало бы зрелище мистика, охваченного черным пламенем, пламенем танцующим, разбрасывающим искры и медленно опадающим. Но таковых не оказалось ряжом, и я просто лежал на полу долгую секунду, наполненную болью. Потом я встал и еще раз прикоснулся ко лбу раненого. Ничего не произошло. Боль постепенно затухала, превращаясь в воспоминание.

— От меня досталось, — повторил я, — мне и исправлять. Буди его.

Лина потрясла раненого за плечи. Он едва слышно застонал.

— Обезболила рану, говоришь? И лицо парализовала? Алхимичка доморощенная...

Подруга только развела руками. Алхимия всегда была скорее наукой теоретической, нежели прикладной, и странно было бы ожидать от Лины, что все подействует как надо.

Не говоря лишних слов, я повторно пропустил через себя чужую боль, на этот раз — боль от перелома, которую я в прошлый раз проигнорировал. Конечно же, я не мог полностью обезболить человека — пройдет немного времени, и сломанные кости слегка заноют, боль будет медленно нарастать, пока не вернется в начальное состояние. Впрочем, какое мне сейчас дело до того, что будет спустя несколько часов?

Человек приоткрыл глаза. Мышцы на скулах напряглись, но челюсть не пошевелилась, значит, Лираэн все же справилась, хотя бы отчасти. Перевязать, конечно, все равно стоило бы, но я куда более далекий от медицины человек, чем Лина, и ей об этом известно, поэтому слушать меня она не станет.

Раненый захлопал глазами. Еще немного — и будет истерика.

— Не бойся! — остановил его я. Проникновенный голос и взгляд в глаза... никто не знает, почему это действует.

— Почему я здесь? — расслышал (вернее, почувствовал) я паническую мысль незнакомца. — Что со мной?

— Ты ранен. Поэтому не сможешь говорить. Мы тебя вылечим, — ответил я вслух. Сообщить что-либо телепатически человеку, лишенному каких-либо телепатических способностей... нет уж, увольте.

— Ты... кто?

— Я тот мистик, которого ты жаждал убить, и у меня есть к тебе вопросы. Я слышу твои мысли. Не бойся! — пришлось повторить мне, поскольку на слове "убить" раненый всерьез занервничал.

Через пару секунд я, ощутив, что пленник пришел в себя, задал первый, и самый важный для меня, вопрос.

— Почему вы пошли за инквизитором?

Пленник думал долго. Он так тщательно приводил мысли в порядок, что у меня заболела голова. Наконец он сознался:

— Не знаю... Он что-то говорил-говорил, красиво, как по писаному... Потом я вдруг... Захотел поддержать его, что ли... Ну и...

"Гипноз?" — подумалось мне. Симптомы очень похожи. Очевидно, так и есть, ну или еще какое воздействие.

— Что он говорил?..

— А я и не помню. Ну вроде как вы мерзость, выродок, вампир...

Последнее слово меня изумило, но ослышаться я не мог. Оставалось только спросить:

— Он ничего не объяснял?

— Он много всего говорил... Я мало чего понял...

Я хмыкнул. Парень продолжал:

— Я вот только одно запомнил, уж больно красиво... Он в конце нам сказал: "Увидите, как погубит вампира святое серебро!"

— Еще бы объяснил им, почему вампира... интересно было бы узнать... — пробурчал я себе под нос, и вдруг встрепенулся. — Ты сказал, серебро?

— Ага. Он говорил, будто меч его серебряный.

Догадка поразила меня как гром. Я повалился на пол и начал хохотать. Серебро! Эльфийский клинок режет сталь, ага...

Человек обязан знать про серебро три вещи.

1. Серебро — достаточно редкий и красивый металл, результатом чего является высокая его ценность.

2. Серебро губительно действует на любую магию, также оно смертельно для магически созданных тварей (големов, например), как и для всевозможной нечисти. К мистикам это, впрочем, отношения не имеет.

3. Серебро — очень мягкий металл. Серебряную цепь можно легко разорвать руками, ну а разрубить серебряный меч стальным не многим сложнее. Что, кстати, означает, что мой меч, скорее всего, может справиться отнюдь не с любым оружием.

Слишком вошел в роль бедняга Гиссебард. Серебряное оружие, может, и смертельно для вампира, но для фехтования годится не больше, чем деревянная палка.

Лираэн ошарашено смотрела на меня. Я, с трудом сдержав прущее наружу веселье, выдавил:

— Пошли наружу... принесем меч инквизитора.

— ???

— Он из чистого серебра, деньги — пополам.

— Из серебра?

— Этот Гиссебард решил, что я вампир... или что-то вроде. И решил убить серебром.

Уже выходя, я кивнул раненому, что вопросов больше не будет.

Меча снаружи не оказалось, и, кстати, я не помню, чтобы он тут был, когда я убирал трупы. Похоже, лже-инквизитор все же прихватил его с собой.

Блин горелый! Я полчаса занимался ерундой, в то время как собственно Гиссебард...

Я присел прямо у крыльца и, закрыв глаза, отделил мысль от тела. На вопрос Лины, что я делаю, ответил: "То, что надо было сделать сразу. Ищу Гиссебарда..."

Конечно, это не было магическим сканированием. Мой метод уступал магическому в скорости, но выигрывал в точности. Я смотрел в будущем, встречу ли я его в определенном месте.

Вдруг начала вырисовываться картинка. И очень неприятная картинка... Я моментально вскочил на ноги и рванул по дороге.

— Куда ты? — крикнула подруга.

— Он направляется к конюшням! — крикнул я на бегу. — Не торопится, но скоро будет там. И тогда мы с ним больше не встретимся, как мне кажется.

Я сплюнул и побежал быстрее.

XI.

Самые умные мысли почему-то всегда приходят на бегу. Чем напряженнее тело, тем спокойнее разум. Сейчас я в подробностях обдумывал будущий разговор с убийцей, не сбавляя при этом скорости. Роковая ошибка... Закон всемирного свинства существует и, кстати, в него входит правило: чем больше ты в чем-то уверен, тем меньше шансов, что это случится.

Проблема любого взгляда в будущее — необходимость перед взглядом точно сформулировать свои поступки на нужный период, а как это сделать, если каждый поступок зависит от предыдущего? Высчитывать все? Это займет столько времени, что рассчитываемый момент уже давно станет прошлым. Вот и приходится предполагать, что часто приводит к обидным, и, порой, трагическим ошибкам.

Ну откуда я мог знать, что, едва увидев меня на горизонте, Гиссебард припустит галопом, если я вообще предполагал перехватить его прямо у конюшни?

Лже-инквизитор несся не хуже скаковой лошади, несмотря на свой возраст. Я, конечно, медленно догонял его, но уже было ясно, что я... не успею...

Оставалась еще надежда, что он задержится, седлая коня, но старик на ходу разрезал привязь лошади, и, вскочив на спину, без седла, заставил несчастное животное сделать жуткий прыжок через ограждение, после чего пришпорил его еще раз и пустил в бешеную скачку по лесу.

В Найгарде нет ни городской стены, ни ворот, ни тем более стражи, поэтому задержать моего убийцу некому. Есть, конечно, вероятность, что он просто врежется в дерево (лес, как ни крути, густой) и что-нибудь сломает, но... найти его в лесу не представляется возможным. Увы. Гиссебард для меня утерян.

Еще несколько шагов я пробежал по инерции, потом споткнулся, ступив в лужу, и остановился. В боку слегка закололо.

Я присел на корточки, чтобы передохнуть, и отрешенно наблюдал, как конюх, выскочив на дорогу, матерится вслед убийце. Судя по всему, Гиссебард только что опроверг мудрость, что якобы "вор не крадет у вора"... Хотя... если быть формалистом...

Впрочем, какая разница...

Что мне остается теперь? Убийца в бегах, а больше никто не обладает нужной мне информацией. Кроме, разве что, самого Ирейна... Но Ирейн, вероятнее всего, на Перекрестке Путей, а из этого северного города туда трудно, почти нереально попасть. Какие тогда у меня варианты? Наверное, придется пока просто пожить... События меня найдут (ну а если не найдут, тем лучше).

Если покушений на мою жизнь больше не случится, можно будет забыть про Ирейна. Если же будут... надо в следующий раз быть осмотрительнее. На Перекресток соваться, пожалуй, нет смысла (нельзя исключать и того, что сегодняшнее событие было на самом деле лишь провокацией с целью выманить меня).

* * *

Возвращался я пешком, торопиться было некуда. По дороге мне встретилась лавка местного торгаша, и я хотел было купить какую-нибудь безделушку для Лины, но, ревизовав карманы, с сожалением вспомнил, что финансов у меня, считай, и нет.

Несколько дней я, пожалуй, проживу на шее у подруги (о, елки... ей же еще и тех двоих кормить...), ну а потом... потом придется перестать злоупотреблять гостеприимством и заняться делом. Благо, здесь мне найдется куда приложить свои таланты. В городе, где две трети населения — преступники, регулярно происходит что-то необычное, и человек, который видит сквозь стены и читает мысли, будет пользоваться спросом.

Объявлений типа "требуется мистик" я еще никогда не видел, нас (нет, уже не нас. Мистиков) слишком мало, чтобы вешать такие объявления. Другое дело, что мне подойдет почти любое объявление, где вместо слова "мистик" сказано, например, "опытный экзорцист" или "убийца магов".

Только сейчас я обратил внимание на время. Уже смеркалось, а ведь я прибыл еще до полудня. Быстро идет время, очень быстро.