От крови и песка

— Новости потому и новости, что все время новые. Вот на новых и наверстаешь.

— Наверное, все разговоры о занкарах, — я закинула крючок для интересной мне темы.

— Да, большей частью. Всегда столько хлопот с посольствами.

— А почему именно тебе их поручили?

— Кому развлекать иноземных гостей, как не мастеру искусств. Все же наши культуры сильно отличаются. Подобрать поваров, разработать с ними меню, подобрать музыкантов, разъяснить им, о чем петь нельзя ни в коем случае, а еще танцовщицы — такая деликатная тема. Вот прислугу, охрану, азири и купцов взял на себя Кисофа, я проводил с ними лишь общие просветительские беседы.

— Чтобы случайно не оскорбили?

— Да, в первую очередь. У занкаров своеобразные представления о задетой гордости.

— И почему же вокруг этого посольства столько происшествий? — решила пойти напрямую.

— Я уже начинаю подозревать в этом волю богов, — усмехнулся Лерик. — Кисофа работает со всеми версиями. И пока получается, что у недовольных укреплением сотрудничества руки коротки дотянуться до послов. Пока те не прибыли, случались мелкие неудачи, сейчас же их безопасность обеспечивается на самом высоком уровне. Можно отследить каждую вилку и луковицу, доставленную в здание. Шанс нагадить себе есть только у самих послов, все же досматривать их нельзя без веских причин. Вот если будет постоянное посольство, тогда охрана ляжет на их занкарские плечи.

— А шпионаж на наши, — улыбнулась я. — Кто в стане недовольных, купцы?

— Да, окаянные. Много волнений у тех, кто возит ткани из Нилейского союза, у ювелиров и азири.

— А травники и торговцы пряностями, наверное, уже в очередь выстроились за налаживанием контактов.

— Вовсю идет осада кабинетов Денежного дома.

— Надо будет посмотреть на веселье. Есть среди послов красавцы, чей взгляд стрелой пронзает трепетное сердце?

Лерик ощупал свою грудь:

— Кажется, нет.

— Девичье сердце, конечно! — я рассмеялась.

— Вчера я точно не видел раненных среди служанок. Хотя всех женщин города, надо признаться, не осматривал.

Пока мы веселились, я знаком показала, что пора разделяться. Лерик подтолкнул меня вперед, а сам задержался у окна, чтобы идти позади. До столовой осталось два коридора с высокой вероятностью встретить Великого Князя. Я не стала прятать улыбку и спокойно шла на обед, не обращая внимания на слуг, бросавших осторожные взгляды на мою одежду.

Я завернула за угол и увидела высокую фигуру в середине прохода, прямо возле поворота к столовой. Волосы черные с сединой, строгое лицо, атласный кафтан с глухим воротом и разрезами, в которых виднелись шаровары. На ногах мягкие туфли, а сами ноги остановились.

— Радостная встреча, отец!

— Счастливая встреча, Арис, — взгляд князя скользит по мне сверху донизу. — У портных закончился шелк? Или твой костюм перепутали с простынею? — он неожиданно ухмыльнулся. — А приходи-ка ты в этом на прием наших дорогих послов!

— Прекрасная идея, приду всенепременно. А шелк весь как раз на мои новые простыни и пустили, едва осталось на платочек.

— Я скажу, чтобы прислали отрезы, выберешь что-нибудь. Ты все больше похожа на девушку, нужна новая одежда.

Вот так, даже не отругал. Из-за угла вышел Лерик, который тоже сообразил, что ничего интересного не будет. Отец кивнул ему, наверное, они уже виделись сегодня.

— Как прошло занятие?

— Арис сегодня закончила обучение игре.

Я улыбнулась, отец взглянул на меня:

— Выиграла? — кивнула. — Что ж, надо и мне с тобой сыграть, — брат императора принюхался и поморщился. — Лерик, зачем даешь сестре курево?

— Только травы, ничего такого.

— Нет ничего хуже глупых привычек, тем более сильно пахнущих. Не надо во всем повторять брата, Арис, — теперь поморщилась я. — Кстати, ты говорил, что придумал что-то новенькое?

— Да, новую смесь. Приятно пахнет, немного снимает боль. Расслабляешься, болтаешь, — мы переглянулись и добавили хором, — и не потеешь!

Отец посмотрел на нас с подозрением. Лерик замялся.

— Попробуешь?

— Да, поделись, оценю после обеда.

Пока брат доставал сигарету, родитель снова внимательно рассматривал меня.

— Знаешь, Арис, мне нравится, в этой одежде что-то есть. Носи.

— Спасибо.

— Так, дети, пойдем-ка на обед, нечего в дверях стоять.

Обед проходил в столовой, официально называвшейся малым обеденным залом. Большой зал использовался для редких торжественных приемов пищи или праздников, на которых соблюдались все положенные ритуалы. Еще была так называемая рабочая столовая, где чаще всего ели чиновники, посещающие дворец по важным делам, и постоянно занятая тетя Карифа. Здесь же этикет минимальный, такие обеды были почти похожи на обычные семейные. Для совместных трапез мы собирались раз в день, и все равно не все успевали. Часто случалось так, что заходя в комнату три раза за полтора часа, ты заставал там три разных компании людей. Но если присутствовал дядя Хазифа, все старались появиться вовремя. Как сегодня.

Войдя и увидев императора за столом, мы синхронно согнулись в поясе и уставились на собственные туфли. Дядя сразу разрешил нам разогнуться:

— Проходите, мы только приступили.

В зале стояло три стола, один общий и два небольших и круглых, для желающих пообщаться о своем и не мешать остальным. Мы поприветствовали семью, прошли к главному столу и заняли места. Кроме дяди Хазифы с первым блюдом уже знакомились его сестры и мои тетки: Карифа, она же денежных дел Мастер, и княжна-бастард Алифа, управляющая дворцом, — и его третья по счету жена Хитийа, а также, что удивительно, Кисофа и дед Харим. Если Кисофа был редким гостем на трапезах из-за работы в городе и специфического характера, то Харим был банально стар и уже пару лет старался не слишком утруждать себя перемещениями, а нас — своей забывчивостью.

— Мы как раз обсуждали предложение Лерика пригласить во дворец занкарский театр. Раз с нами специалист, пускай он расскажет подробнее, — император вежливо присоединил нас к беседе.

— Театр наверняка многих заинтересует, — отозвался брат, жестом показывая слуге прекратить накладывать еду. — Так как у нас лицедеев нет, приезжающие на гастроли неизменно пользуются популярностью, вы знаете. Но театр Странников на тех не похож. Все представление актеры проводят в масках и молчат. А вместо реплик звучат музыкальные инструменты и разные приспособления. Для основных амплуа и ситуаций набор звуков давно сложился, но регулярно случаются какие-то любопытные находки. Все актеры скрывают свои имена, а некоторые и фигуры, и зовутся Странниками, даже если особо не разъезжают. Вот такие загадочные ребята. Но выступления действительно необычайные.

— Как любопытно! — Хитийа очаровательно надула губы. — Я бы хотела посмотреть. А почему они не говорят и прячут лица?

— О, здесь есть несколько версий разной степени романтичности, красавица, — Лерик оживился, а Кисофа хмыкнул. — Думаю, тебе понравится история о девушке из знатного рода, дом которой пал в войне с заклятым врагом и был уничтожен. Она спаслась и спустя несколько лет под видом торговки жемчугом появилась на пороге дворца своего врага, полная желания отомстить. Девушка была красива, как рассвет, и враг, едва увидев ее, купил весь жемчуг и предложил ей место наложницы. Та согласилась кивком, потому что изображала немую, боясь, что голос выдаст ее ненависть к новому хозяину. Она хотела убить его в первую же ночь, но хозяин не появился ни тогда, ни через месяц. Девушка жила в его дворце, носила его шелка и звенела в его серебряный колокольчик, если в чем-то нуждалась. Хозяина своего она видела лишь издалека, когда тот занимался со своими воинами или принимал подданных. И к тому моменту, когда он впервые посетил ее спальню, отважная мстительница с ужасом поняла, что полюбила своего врага. Утром господин ушел из ее спальни живым и счастливым. И еще не раз возвращался в комнату своей прекрасной наложницы. А она каждый день клялась убить его, и каждый день откладывала свой кинжал. И, когда он приходил в ее покои, громко звенела колокольчиком, смеясь над его шутками, и тихо звенела колокольчиком, если хозяин был печален. Через год несчастная поняла, что носит ребенка своего врага и возлюбленного. И в следующее свидание она своим забытым уже голосом спросила любимого, любит ли он ее, и тот, не спрашивая о причинах долгого молчания, ответил, что она давно любима. Тогда девушка сказала ему слова своей любви и вонзила кинжал прямо в сердце. Она покинула дворец ночью, оставив все шелка и драгоценности, что он ей дарил, и унесла с собой лишь его колокольчик и его ребенка. Вскоре в соседней провинции появилась женщина в маске с маленьким сыном на руках, она никогда не говорила и не показывала лица, только звенела колокольчиком, когда ребенок ее плакал. Говорят, эта женщина стала первой актрисой в Занкарской империи, где свободным людям запрещено лицедействовать.

— Красивая история! — Захлопала в ладоши Хитийа.

— А какова настоящая? — покосился на нее отец.

— В том-то и дело, что настоящая неизвестна. Некоторые историки говорят о том, что чуть больше века назад во время очередной междоусобной войны правитель Занкара отдал приказ резать лица сдавшейся в плен знати. Я склоняюсь к тому, что театр основали такие пленники. Это прекрасно объясняет маски и изначально высокий художественный уровень представлений. Молчать они могли или по причине отсутствия языка, который занкары, как известно, отрезают в наказание по разным поводам, или из-за какого-нибудь обета, что у них тоже достаточно популярно. А вот Кисофа, насколько я понял, склоняется к другой версии.

— Расскажешь? — меня тоже заинтересовал этот театр странников, а Кисофа молча улыбался и поглядывал на нас, подперев лицо рукой.

— Да, сладкая, если хочешь, — теперь дядя смотрел только мне в лицо, — есть еще одна история их появления, не такая романтичная, как по нраву нашей бесценной императрице, и не такая исторически обоснованная, как та, что выбрал твой брат, — Кисофа завлекал меня куда-то своим насмешливым голосом. — Поэтому предположим, что это просто очередная занкарская легенда, каких у них много. Во времена междоусобицы, может, той, о которой говорил Лерик, или какой другой, в одной из семей, имевших претендента на трон, был убийца, то ли дядя, то ли брат этого претендента, служивший ему. Легенда ведь, в них всякое бывает. Семья эта за трон боролась, но проиграла. А то ли дядя, то ли брат, назовем его Исо, выжил, но сам не понимал, зачем. Ведь новый император знал его в лицо, охрана присматривала за всем вокруг, а этот узурпатор из дворца не выходил, благоразумно не подставляясь под случайную стрелу. Но свободного времени у Исо теперь было много, и родился в его голове план, на первый взгляд безумный. Как у нас, в Занкаре запрещено лицедейство по причинам тоже религиозным, хоть и другим. А Исо придумал такое искусство, которое остается театром, но лицом ничего не делается. Потому что лица не видно. Он переделал народные маски, нанял несколько музыкантов и танцовщиц и обучил своему искусству. Чтобы никто не узнал его по голосу, все диалоги велись с помощью музыки. А танцовщицы научили остальных актеров красиво двигаться. Они подготовили несколько историй и начали, странствуя, выступать с ними на городских ярмарках, где быстро прославились. Немного монахов возмущалось театром, но они вскоре куда-то исчезли. Артисты несколько лет разъезжали по стране, к ним присоединялись новые маски, люди прозвали их странниками и хорошо запомнили их правила. А, как известно, новейшие и лучшие развлечения попадают во дворцы правителей. Знаменитый театр не стал исключением. Разумеется, охрана дворца осмотрела актеров перед допуском к императору, и даже заглянула под маски. Всех их пропустили к высочайшей публике. А когда актеры вышли из дворца, в стране уже был новый император.

— Исо?

— Легенда умалчивает.

— А как так получилось? А почему их выпустили? — заволновалась потенциальная мать наследника.

Кисофа широко улыбнулся:

— Не знаю ни-че-го.

По-моему, это была одна из самых длинных речей, что он когда-либо произносил. Если уж он имеет подозрения о грязных делах странствующих актеров, их шансы быть приглашенными во дворец усыхают на глазах.

Отец, молчавший до этого, уронил:

— Проверка что-нибудь выявила?

— Занимаюсь, Харифа.

— Если подозреваешь, ищи старательнее.

Улыбка не покидала губ Кисофы. Он вообще самый улыбчивый из Фаисов. Только никто не спешит разделить с ним веселье. Да и среди десятка возможных причин хорошего настроения князя-дознавателя вряд ли найдется хоть одна приятная для его собеседника.

— Арис, твой костюм шили у нас? — император благожелательно улыбнулся.

— Да, дядя.

— Надо и мне заказать, хороший выбор для домашней одежды.

Эй, я не только дома его носить собиралась. Пока что все высказались одобрительно, интересно, войдет ли подобное в моду, если его будет носить правитель. Я надеялась, что нет. Кому охота тягаться с Фаисами. И все же «Арис, законодательница мод», ха.

За разговорами трапеза подходила к концу, и слуга подал гурму — наш национальный напиток. Ароматная гурма так и просила дополнить себя сигаретой, и Лерик справился о позволении отойти к окну. Дядя встал, семья поднялась за ним. Тот направился к Лерику, и логичным образом все оказались за маленьким столиком у окна. Слуга поставил пепельницы на вышитую скатерть. Алифа пальцем подманила его к себе и что-то шепнула.

— Решила немного задержаться и отдохнуть, пусть передаст, чтобы начинали чистить статуи, потом выберу, какие ставить, — пояснила она нам.

— Уже начали готовить зал к приему?

— Да, лучше приступить к этому загодя. Ведь у нас скоро праздник, который требует не меньшей подготовки, — Алифа послала мне ослепительную улыбку. Все же она наиболее приятная женщина во дворце, на мой вкус.

Я улыбнулась в ответ и затянулась сигаретой.

— Как быстро ты выросла, племянница. Еще пару лет назад и подумать нельзя было, что совсем скоро я буду курить с тобой за чашкой гурмы, — хмыкнул Хазифа, смутив меня. Ничего, пускай привыкают к моей компании. Но я все равно немного покраснела под смешки родственников. — Как твои успехи, чувствуешь себя готовой к посвящению?

— Зарабатываю синяки с Хиразом, но выиграла у Лерика.

— Так рано? Я ему до сих пор проигрываю. Скажи-ка, племянничек, ты не слишком поддавался обаянию маленькой княжны? — Карифа шутливо толкнула моего брата плечом. В общем-то, его привязанность ко мне никогда не была секретом, а я и вовсе за ним в детстве бегала хвостиком.