Мнимые люди.

Василий с кряхтением поднялся, быстро оглянулся в поисках излеченного им только что существа, но тщетно. Женщины и след простыл.

Бомж вытер нос рукавом, отряхнулся от снега, и зашагал в направление своего убежища, подальше от странных существ, вызывающих в нём противоречивые чувства. С одной стороны они внушали ему жалость, с другой гадливость, а с третьей они представляли опасность, и ему хотелось наброситься на них, убивать налево и направо первых попавшихся на пути, но благоразумие, сидевшее у него глубоко внутри, пока не позволяло ему совершать столь опрометчивый поступок. Ещё слишком рано.

Почти дойдя до места, Василий уже перелез через забор, выходящий на заброшенную детскую площадку, как его что-то словно стукнуло в спину:

"Подожди! Зачем бежать, прятаться, когда можно всех страшных существ, попытаться вылечить и через некоторое время они станут подобны мне. И тогда не нужно прятаться, куда-то бежать, шарахаться от них и вообще кого-то или чего-то бояться".

После чего он спрыгнул с забора, и уверенным шагом направился в места скопления людей. Теперь он знал, что надо делать. Теперь у него была миссия!

Пройдя через унижения, побои, приводы в полицию, Василий снова постепенно учился. Он приобретал опыт. Плевки вызывали у существ бурную реакцию и эффект от них чаще получался не тот, которого он ожидал.

К счастью у Василия выработалась аллергия на людей. И как выяснилось, страшные существа уже не столь бурно реагировали на якобы простуженного человека, а мелкие частицы слюны производили отличный эффект, не требующий повторных попыток.

После очередного неудачного рейда, когда Василию пришлось сутки отсидеть в спецприемнике, ноги вывели его к метро. Трезво оценив обстановку, он, невероятно развитым чутьём, понял, что это то самое место, которое он так долго искал. Это был его собственный клондайк. Его паства и его церковь.

Не мешкая, Василий спустился под землю, понаблюдал за действиями существ, за их толкотнёй, и следуя примеру, ринулся в толпу людей.

По пути, Василий чуть не подрался с непонятным агрегатом, не желавшим его пропускать, а взойдя на эскалатор, он с диким криком вообще понёсся вниз. Ему, в тот момент, показалось, что земля уходит у него из-под ног, убегает от него, и если он не поспеет за ней, то обязательно куда-нибудь грохнется и умрёт.

Служащие метро предпочли не связываться со странным дедом, мало ли чокнутых каждый день бродит мимо них. Этим, их уже не удивишь.

Внизу существа выстраивались на платформе и чего-то ждали. Василий подходил к ним, проникновенно заглядывая в лица, но они быстро ретировались, переходя в другой конец перрона. Подъехавший поезд, чуть не спугнул Василия. Но видя, что существа не разбегаются в панике, а наоборот оживают, скапливаются в кучки и с нетерпением лезут внутрь железного монстра, бомж Вася успокоился и тоже с опаской решил последовать их примеру. Паника не покинула его, она просто немного притупилась и чуть снова не вырвалась наружу, когда двери за ним закрылись и поезд поехал в туннель, отрезая путь к отступлению. Существа же наоборот успокоились и как будто опять впали в спячку.

Через пару минут Василий тоже успокоился, а его душа вылезла из пяток, вернувшись на своё положенное место.

Вагон был наполовину пуст, или наполовину полон, кому как, и потому позволял без проблем перейти на другой конец. Василий постоял, постоял, и осторожно двинулся по проходу, до сих пор ожидая какого-нибудь подвоха. Но пока всё спокойно и существа не обращали на него никакого внимания.

И тут снова бомжа Васю осенило. Не словами, нет. Может образами, но скорее всего внутренним чутьём. Но осенило, так осенило.

"Прекрасное место! Существа заперты здесь вместе с ним в железном чудовище и никуда не смогут скрыться, убежать от него. Можно лечить их в массовом порядке. Одного за другим. Одного за другим".

И подобно Мессии, несущим свет заблудшим душам, Василий двинулся вдоль вагона, громко чихая и кашляя на людей.

Наконец-то, он был счастлив. Он нашёл, что искал.

Каждый день Василий спускался в метро, проводил там большую часть суток, время от времени делая пересадку с одной ветки метро на другую. В основном его тянуло ближе к центру. Почему? Он и сам не знал, просто так надо.

Ещё он научился избегать полицейских, поняв на уровне чувств, как собака наверно, что людям в синей форме лучше не попадаться на глаза. Другие же, неопасные существа, его ругали, били, топтали, выбрасывали из поезда, но это уже было не существенно.

К вечеру Василий выбирался на поверхность. Воровал у зазевавшихся людей еду, пил талую воду или ел снег. Потом своим новым, звериным чутьём отыскивал себе берлогу, где и ночевал до наступления следующего дня.

Вот так и жил. Изо дня в день, день изо дня.

Пока спустя две недели с Василием не случился довольно занимательный случай.

Как обычно, он с утра спустился в метро, провёл там полдня и уже ближе к вечеру случай завёл его на Замоскворецкую линию метро. (Сам он, конечно же, не знал куда его занесло). И войдя в вагон на станции Павелецкая, он нос к носу столкнулся со СВОИМ.

"Не может быть! — удивлённо и радостно пронеслось у него на гране сознания. Перед ним стояло прекрасное, чистое существо. — Перерожденное! И как он сразу не заприметил его, только войдя в вагон? Ведь это был настоящий человек. Такой же как и ОН!".

У Василия от волнения даже руки затряслись. Тело бросило в жар, во рту, как в пустыне 'Сахара'. А ещё у него голове, о чудо, впервые забрезжила мысль, на мгновение возвратив Василия к осмысленности бытия.

"Наконец-то! Я не один! Просто не вериться!" — Ликовала его душа, если конечно она ещё у него осталась. — "Я не один!!! Но...но почему же человек не узнаёт меня? Почему так же, как я, не радуется встречи?" — Прорвав блокаду, мысли в голове Василия ринулись в дикий хоровод, путаясь и сталкиваясь, как броуновские частицы.

"Надо его поприветствовать. Но как?! Как же это делается?" — Василий старался выудить ответ из того безумия, что творилось сейчас в его голове. — "Нет, не знаю. Не помню. Но надо обязательно ему что-нибудь сказать, а то этот прекрасный человек почему-то напуган. Он боится меня? Нет! Нет! Пожалуйста, только не бойся меня. Мы ведь похожи! И мы должны быть вместе, в этом ужасном и опасном мире. Ну пожалуйста! Узнай меня! Надо срочно его успокоить. Надо что-то сказать... Но что? А главное, как?". — Голова Василия готова была лопнуть от перенапряжения.

Смятение, удивление, радость от встречи родственного человека, страх потерять его — все эти чувства вызвали в его душе огромную бурю, сметающую на своём пути все преграды и заслоны. И смела. Очередной блок памяти ненадолго включился в его голове, и подобно молнии, озарил осознанием тьму невежества и хаос пустоты. Подобно кирпичику, блок памяти дополнил кладку разрушенного разума, вернув умение говорить, преобразовывать ничего не значащий звук в осмысленные слова. И Василий уже смутно догадывался, что нужно сказать человеку.

Но в отличие от головы уразумевшей истину, рот и не думал подчиняться, порождая дурацкие хрипы и стоны.

Василий вытянул руку с указующим перстом и уже готов был задать первый вопрос, но из предательского рта с хрипом вырвалось только: "Ты...ы...ы".

Василий даже застонал от обиды. Сосредоточился для новой попытки, и тут, к нему неожиданно подлетело одно из этих гадких созданий, что заполонили вагон, и грубо вышвырнуло Василия на платформу.

Василий резко вскочил на ноги с намерением вернуться, но опоздал, двери вагона закрылись, отрезая его от родственной души. И ему оставалось лишь с тоской во взгляде чёрных глаз, провожать, уезжающего от него ЧЕЛОВЕКА.

"Нет! Нет! Куда же ты?! Я должен отыскать тебя. Ты нужен мне. Ты пропадёшь без меня". — С этими мыслями Василий вскочил в следующий поезд и поехал на поиски. Но не как человек, трезво оценивающий свои шансы на успех, а скорее как собака, которую бросил хозяин на остановке. Ну надоела она ему, его сыну или дочке. Надоела и всё тут. Пока была щенком, вызывала радость, а подросла, сразу создала кучу проблем, для безответственных и ленивых людей, не желающих ухаживать за животным: воспитывать его, кормить, гулять с ней. Но собака этого никогда не поймёт, она слишком наивна и душа её чиста. Она не знает подлости и предательства в отличие от своих хозяев. Её будут посещать лишь одни мысли:

"Ну где же ты, хозяин? Ты потерял меня? А я вот здесь, никуда не ухожу и жду тебя. Приходи. Только приходи...".

Собака будет кидаться к каждому подходящему к остановке автобусу, и с надеждой выглядывать любимого хозяина среди толпы безликих людей. Лишь только её хозяин имеет знакомый вид, лицо и запах, он яркий и прекрасный Но его нет и нет, нет и нет...

Если бы собака умела думать, то она гнала бы от себя нерадостные мысли, жестокого бытия:

"Хозяин! Ты не мог меня просто выбросить на улицу. Как можно?! Ведь ты любил меня, играл со мной, кормил. Нет! Ты не бросил меня, ты просто потерялся и скоро меня отыщешь и заберёшь домой. Мне так страшно! И одиноко. Нет ты скоро придёшь, я знаю...я надеюсь на это и буду ждать. Всегда".

Брошенная собака мечется между автобусами, выискивает любимого хозяина, боясь далеко уйти, чтобы не упустить его — единственного. Спит на остановке, просыпаясь от малейшего звука, в котором ей чудится голос хозяина, и сквозь сон видится он сам будто наяву.

Но дни идут, а за ними проходит неделя. Проходят месяцы и собака постепенно превращается в бродяжку, так и не дождавшись любимого хозяина, своего Бога. Она прибивается к таким же брошенкам, всеми забытая, и влачит вместе с ними жалкое существование. Но еще на протяжении года не уходит она далеко от того места, где хозяин её "потерял", и пробегая со стаей мимо остановки, какое-то новое чувство боли и потери, заставляет собаку вновь и вновь останавливаться у подъехавшего автобуса и разглядывать людей, в поисках кого-то...

Но кого?

Она уже и не помнит, но помнит, что он ей был очень дорог и был ею очень любим!

Бывает конечно, что собаки оказываются посмелее и не ждут покорно своего хозяина на одном месте, а сразу бросаются вслед хозяину. Запрыгивают в первый же попавшийся автобус. Их оттуда гонят. Собака, оказавшись в незнакомом месте, теряется, теряя последнюю нить с хозяином, а итог всё тот же — тоска и боль в душе на всю оставшуюся жизнь, и возможно ещё кое-что — возможно, что надежду...

Так же поступил и Василий. Бросился на поиски родного существа, движимый одним лишь инстинктом, но всё впустую. Тщетно и нереально отыскать незнакомца в огромном городе.

Прокатавшись до поздней ночи, из одного конца Москвы в другой, Василия выгнали из метрополитена, и ему пришлось подняться на поверхность, не представляя даже где именно. Есть ему не хотелось и обыденным промыслом, по добыванию пищи он решил сегодня не заниматься. Буря в его душе понемногу успокоилась, а с ней и проблески разума вновь испарились, как будто ничего и не было. И лишь тянущая тоска потери, напоминала ему о случившемся. А ещё злость на гадких отвратительных существ, помешавших ему воссоединиться с нормальным человеком, таким чистым и прекрасным. Злость поднималась из глубин его души наподобие чёрного облака, заполняя все душевное пространство. Накатывала волнами тёмного моря, затопляя каждую его клетку, каждую молекулу его организма, требуя немедленного выхода.

Вслед маячившей в темноте фигуры Василия из подземки вышли два братка.

-Эй, папаша! — поравнявшись с Василием, окликнул его парень, что постарше и покрупней кореша. — Подожди! Базар есть.

Василий, будь он обычным человеком, оглянулся бы и заприметив двух парней бандитской наружности в чёрных кожаных куртках и шапках — спецназовках, что легко превращаются в маски; заволновался бы и бросился бы наутёк. Но он не был обычным. В том-то и дело.

А потому просто продолжал себе спокойно идти, не обращая ни на кого внимания. И только когда его грубо схватили за плечо и развернули к себе лицом, Василию пришлось одарить братков своим вниманием.

Двое существ крепкого телосложения сразу не понравились Василию. Он не мог понять, что им от него нужно, но от них явно веяло угрозой, это он сразу почувствовал.

-Ты чё?! Глухой бля в натуре, или прикидываешься? — с вызовом спросил, схвативший Василия за плечо браток, и встряхнул бомжа как куклу. — Мы чё? Тебе орать на всю улицу должны? А?!

-Чё молчишь ханурик? Тебе вопрос задали, — с угрозой спросил второй, глядя в пустое лицо бомжа.

Василий промолчал, просто не отреагировав на вопрос.

-Слышь Лёха. Похоже взаправду глухой, — с усмешкой заметил младшой. — Можем лясы не точить, дай ему пару раз, чтоб больше не встал и пойдём. Натаха с Ольгой уже заждались. Неохота с ним тут возиться.

-Да подожди ты! — урезонил напарника, тот что постарше.

Видя что бомж не брыкается, браток отпустил Василия. Снял шапку, провёл ладонью по волосам, стриженым под ёжик.

Бомжа они заприметили ещё на той неделе. Доложили шефу: что так, мол, и так, дед тут один по подземке шастает. Маршрута особого нет, место за ним не закреплено, куда судьба закинет туда и едет. Милостыню, чтоб брал, не заметили, но авторитет местных попрошаек портит. Плюёт на пассажиров, отнимает еду, Ментов ловко обходит. Вид имеет жалкий, но какой-то интеллигентный, такому неплохо должны подавать. Под кем ходит неизвестно.

Шеф выслушал доклад, велел деда потрясти, если ходит под "южными" не трогать, если сам по себе, попробовать завербовать, а если откажется, замочить в темном углу.

-Не люблю конкуренции, — ещё сказал шеф с усмешкой.

Всё понятно и ясно. Приказали, сделали.

Дед вызывал у Лехи омерзение, как и все люди его типа — недочеловеке, короли мусорных чащоб. Замочил бы без всяких разговоров и все дела. Но одно условие поставленное шефом, а именно нехилая премия за вербовку крепкого, не пьющего, интеллигентного бомжа и чтоб сам добровольно согласился, а не убежал при первом же удобном случае, стимулировало Лёху на ведение душевного разговора.

-Значит так! Слушай сюда, дед. Я знаю, ты меня прекрасно слышишь. Повторять не буду, так что мотай сразу на ус. Шеф не доволен, что ты без смотрящего ходишь по нашей территории. Или я ошибаюсь? — Василий стоял всё также с безучастным видом, словно он один на белом свете. — Молчишь? Ну-ну.

Второй браток нетерпеливо топтался на месте. Весь этот базар ему был до фени. И зачем вообще согласился сопроводить Лёху. Тот и один бы справился. Там Натаха с Ольгой в тепле уюте ждут, не дождутся двух котов, что должны заявиться на огонёк, а Лёхе вдруг приспичило. Нотации тут читает дебилу. Совсем рехнулся. Нашёл кого уму разуму учить.

У Лехи же было другое мнение. Пока. И вертя в руках шапочку, он продолжил разговор:

-Будем считать, не под кем не ходишь. Первый вопрос отпадает сам. Тогда сразу к делу. Есть предложение: работаешь на нас, мы обеспечиваем тебе безопасность, жильё, жрёшь каждый день два раза, до работы и после. С тебя нужно только трудолюбие и честность. Как говориться: честность и труд залог сытого здоровья, а одиночки не выживают. Ну что? Вопросы есть?