Правила Игры. Часть первая

— Мадемуазель Флери, если я не ошибаюсь? — проворковал он. — Присаживайтесь. Рене сейчас отдыхает, но, думаю, минут через десять он с удовольствием вас примет. Вы не замерзли? Такой, знаете ли, ветер...

Говорил Эрвэ быстро, так что смысл постепенно терялся за выпущенными как из пулемета словами.

— Не желаете ли кофе?

Я встрепенулась, нашла в себе силы вернуться к реальности и кивнула.

— Благодарю, с удовольствием...

— Я попрошу секретаршу принести вам, — Эрвэ вскочил с кресла. — Пойду, проведаю нашего дорогого Рене и справлюсь, готов ли он вас принять... Подождите минутку...

Он исчез со скоростью, неожиданной для человека подобной шарообразной комплекции. Может быть, сдулся? Впрочем, не он один — Рауль тоже куда-то исчез, но об этом я сожалеть не стала. Я встала с кресла и прошлась по приемной, больше напоминающей респектабельную гостиную. Для большего сходства надо было убрать стойку регистратуры. Или заставить ее бутылками и бокалами. В остальном наличествовали мягкие кресла, стеклянный журнальный столик со всевозможными глянцевыми и не очень журналами, этажерки с безделушками и живые цветы. На стенах висели прелестные фотографии мостов. Отчего-то только мостов. Окна, вместо жалюзи, вполне традиционных для клиники, скрывали полупрозрачные кремовые шторы. Изыскано, ничего не скажешь.

Изучив приемную, я подошла к окну и выглянула. А вот здесь ничего примечательного. Автомобильная стоянка. Интересно, на котором из этих автомобилей ездит милейший доктор? Может вон на том бирюзовом кабриолете... или...

Для верности я закрыла глаза и снова их открыла. Да, я знаю эту машину: на ней Ренар вез меня из галереи в первый день нашего знакомства. Позавчера, да? Что-то вроде того... это она, определенно. Как бы неприязнено я не отоносилась к машинам, я достаточно наблюдательна, чтобы их запоминать. Тем более что этот цвет — густой и темный индиго — я отметила сразу. Судя по всему, на этой машине недавно въехали в столб или в ограду. Причем — основательно.

Я потерла шею...

Черт!

Почему, интересно, у меня такие плохие предчувствия?

Спокойно, милая Шанти, как сказала бы Квинни. Лучше бы тебе продолжать думать, что все плохое случается в этой жизни с кем-то другим....

* * *

Un autre aspect

— Мне, знаешь, противно иногда бывает, что ты такой везучий! — присев на край стола, Брис прикурил и протянул сигарету Рене.

С определенным трудом сфокусировав взгляд, Ренар сел, взял сигарету неприятно дрожащими пальцами и затянулся.

— Кстати, как твой лечащий врач, — продолжил Брис, — настоятельно рекомендую тебе отказаться от сигарет, спиртного, кофе, жирной пищи и беспорядочных связей с молоденькими женщинами.

— Да пошел ты, — беззлобно буркнул Рене.

Руки трястись перестали, что обнадеживало.

Брис ухмыльнулся.

— Я отработал свой гонорар. Теперь мы можем поговорить по-дружески. Я позвонил Раулю, сообщил, что у тебя приступ. Но у меня, знаешь ли, создалось впечатление, что ему сейчас немного не до тебя...

— Позвони ему еще раз, — Рене затушил сигарету и решился подняться. Комната еще немного плыла перед глазами. — Скажи, чтобы забрал на бульваре NN эту Флери.

Брис пожал плечами.

— Как скажешь. Сиди. Ничего страшнее легкого сотрясения мозга у тебя нет, и быть не может, но, если хочешь знать мое мнение, ты везунчик. Просто чудо, что ты не въехал в какой-нибудь особняк по дороге ко мне!

— Тормоза этой машины не так-то легко испортить, — безразличным тоном ответил Рене. Он замер у окна, поглядывая вниз, от чего голова вновь начинала кружиться. — Потому я ее и купил.

— Параноик, — почти ласково сказал Брис. — За каким чертом ты взял ее? Я думал, ты сейчас ездишь на своем саабе, он по крайней мере стоит в надежном месте.

— Параноик, — с кривой усмешкой передразнил его Рене. — Мадемуазель Флери не оценила антиквариат.

— Вот как? — Брис многозначительно покачал головой.

Рене с улыбкой развел руками.

— Вот так.

Брис сощурился, зачем-то бегло оглядел комнату — небольшую в меру шикарную одноместную палату, похожую больше на номер в гостинице — и кивнул каким-то своим мыслям.

— Посиди пока, выпей кофе. В окно лучше не пялься, еще выпадешь. Я позвоню твоему сыну...

— Угу, — кивнул Рене, продолжая смотреть вниз на порядком покореженные останки своего автомобиля.

* * *

Шанталь

В палате — был бы номер люкс, если убрать кое-какую медицинскую аппаратуру — пахло кофе, крепким и ароматным. Да и пациент был скорее жив, чем мертв. Он сидел в кресле, читая какую-то книгу в бумажной супер-обложке и, естественно, улыбался. В общем, все вполне привычно. Для приличия постучав по дверному косяку я вошла.

— Добрый день, мсье Ренар. Как ваше самочувствие?

На секунду выражение его лица сделалось кислым.

— Добрый день, Шанталь. Благодарю, практически здоров.

— Рауль напугал меня, — призналась я, присаживаясь на край кресла. — Он был такой бледный.

— Мда? — скептически хмыкнул Ренар. — Вполне возможно. Сожалею, что вы потратили свой день впустую.

— Ничего-ничего, — отмахнулась я. — Он ведь еще не закончился.

Да когда же прекратится этот обмен экивоками?! Может быть, мы уже минуем эту идиотскую стадию?!

— В качестве извинения я могу пригласить вас на чашку чая, Шанталь?

О нет, не минуем...

Впрочем, Ренар посмотрел на меня и улыбнулся. Морщинки в углах глаз прорезались глубже. В этой улыбке был... интерес. Странный, непонятный лично мне, немного враждебный интерес к моей персоне. Я по-прежнему не понимала Рене Ренара, и от этого терялась. Впрочем, это придавало достоверности образу скромной, легко смущающейся студентки.

Только бы мне не пришлось носить эту маску слишком долго! Маски, они прилипают. И поэтому я не люблю лгать.

— Чашка чая, Шанталь, — повторил Ренар.

— А как же доктор Эрвэ... — почти не наигранно пробормотала я.

Ренар улыбнулся шире и поднялся.

— Если бы я следовал всем советам Бриса, то уже лежал бы в могиле. Кроме того, он неоднократно прописывал мне пешие прогулки. Здесь неподалеку есть уютное, даже трогательное кафе. Вам понравится, Шанталь, ручаюсь.

И он галантно предложил мне локоть.

* * *

Едва войдя в квартиру, я села на пуф и вскрыла коробку с туфлями, разорвав ее от излишних усилий. Вот они, мои хорошие. Примерка обновки всегда приводила меня в умиротворенное состояние, а сейчас просто необходимо было успокоиться.

Мы пили чай. Божественная, великолепно заваренная сен-ча, к которой зачем-то подали сахар. Мы просто пили чай и вполне невинно болтали, со стороны, наверное, напоминая университетского профессора и его ученицу. По крайней мере, на отца с дочерью мы точно похожи не были, а любовники редко обсуждают на свиданиях то, как классицистически-холодны полотна позднего Давида.

Всякая тема была выбрана для того, чтобы прощупать недостойную мою персону, но подана так тонко, что сама я догадывалась об этом далеко не сразу. В одном я была права: Ренар мне не доверял. Я бы на его месте тоже усомнилась в себе.

Однако тешу себя надеждой, экзамен я выдержала. Под конец беседы Ренар даже позволил себе по-настоящему теплую улыбку. И завтра в семь он пообещал заехать за мной домой.

Туфли сидели на ноге идеально. Я рассеяно поднялась и попрыгала, но не особо концентрировалась на своих ощущениях. Чувство грядущих неприятностей не покидало меня. Значит, пора было линять. Я почему-то была уверена, что неприятности эти — от которых я всегда шустро сбегала — окажутся связаны именно с Рене Ренаром. И, пожалуй впервые, я не стала прислушиваться к своему внутреннему голосу, хотя было множество случаев убедиться — интуиция у меня на сто десять процентов.

Я сняла туфли, аккуратно поставила их на полку, коробка-то все равно была безвозвратно испорчена, и вышла на кухню. В холодильнике обнаружилось еще полбутылки молока и четвертинка бри. Я сделала выбор в пользу первого, в конце концов, к сыру пришлось открывать бы вино, и с полным запотевшим стаканом перебралась в спальню.

Зазвонил телефон.

Кого еще принесла нелегкая?

Поставив стакан на подоконник, я откопала под грудой подушек трубку.

— Да?! — ну вот, опять это невежливо-безличное "да"!

— Убирайся, откуда пришла! — резко сказал хриплый голос. — Убирайся, если не хочешь оказаться в канаве с перерезанным горлом.

Послышались короткие гудки.

За окном загрохотало, и хлынул ливень.

Глава девятая, о предупреждениях, которым не вняли

Глупцов благоразумию научают несчастья.

Демокрит

Шанталь

Мне понадобилось примерно полчаса, чтобы привести себя в боевое состояние. Возможно, я переборщила с румянами, зато не выглядела бледным трупом. Бессонная ночь отнюдь не пошла мне на пользу. Не подумайте только, что я перепугалась этого нелепого звонка, нет. Наверняка это была просто чья-то глупая шутка, а после разговора с Квинни у меня разыгралось воображение. Я прекрасно понимала всю нелепость своих страхов, но это не делало их призрачнее. Страх, в конце концов, нечто такое, что мы не можем контролировать. В общем, по любому я не выспалась, а для такой совы это большая неприятность.

Я замазала синяки под глазами, нарумянилась, извела немыслимое количество помады, и в сочетании с платьем нежно-бежевого оттенка все это сделало меня похожей на зомби из ужастика. Чудесно! Просто чудесно! В таком виде мне только мужчин соблазнять! Хорошо еще, что я, вопреки бесконечным увещеваниям доброхотки Квинни, не ношу красное, тогда точно бы выглядела, как только что восставшая из гроба Люси.

Полюбовавшись на себя в зеркале, которое, к тому же, увеличивало все безобразие, я схватила со столика тоник и трясущейся рукой смыла макияж. Лучше я буду бледной, чем вульгарной.

Что ж, можно было считать, что с приготовлениями к выходу закончено. Я застегнула туфли и прошлась по комнате, скидывая всякую мелочь в сумочку. Умещалось в нее неприлично мало, но уж носовой платок, телефон и пилочка для ногтей там должны лежать! Это кошелек дама может с собой не брать.

Звонок в дверь — точнее, звонок по домофону — оторвал меня от мучительного выбора духов, который я всегда оставляла на потом. Схватив первый же флакончик — в конце концов почти все запахи были похожи, отличаясь лишь малейшими оттенками настроения — я капнула немного сандалового, как оказалось, аромата на шею, запястья и виски и приготовилась к выходу в свет. Если верить отражению большого зеркала в прихожей, я была восхитительной старомодной.

И, очевидно, именно по этому случаю Ренар подал к подъезду свой сааб! Впрочем, это лишнее подтверждение моей маленькой теории о том, что вторую свою машину он разбил. В голову закралась, и весьма удобно там устроилась, мысль о том, что меня втянули в какую-то аферу и теперь дурят по полной. Впрочем, я все равно мило улыбнулась и протянула Ренару руку в перчатке из слегка желтоватого кружева, для рукопожатия. Он ее поцеловал.

А еще он улыбнулся.

— Прелестно выглядите, Шанталь.

Комплимент я проглотила.

— Благодарю, мсье Ренар.

Она распахнул передо мной дверцу, слава богу — пассажирского сиденья — и не выпускал ее, пока я не села и не подобрала подол платья. В машине было так хорошо — тепло, и пахло какими-то дорогими сигарами. Только теперь я сообразила, что ночная гроза принесла долгожданную прохладу с бонусом. Если бы я не была так погружена в мрачные мысли, быстрее бы сообразила, что на улице достаточно холодно, а я в тонком шелке. Ренар, к моменту этого моего озарения уже захлопнувший дверцу, бросил в мою сторону короткий взгляд.

— Вы не возражаете, Шанталь, если мы сделаем остановку по пути в библиотеку?

Шанталь никоим образом не возражала.

Остановились мы у небольшого антикварного магазина, носящего на вывеске эмблему Трезора — стилизованную модерновую "Т". Ренар исчез и вернулся буквально через секунду, с чем-то шоколадным, перекинутым через локоть. К его темному костюму не шло совершенно. Это нечто из парчи, отделанное изумительным слегка розоватым мехом — даже теряюсь, что это за зверь, мексиканский тушкан, не иначе, легло мне на колени.

— Боюсь, вы замерзнете, Шанталь, — дружелюбно улыбнулся Ренар. — Прошу, наденьте.

О, мы продолжили обмен любезностями. Что ж, в качестве ответной любезности я выберусь из авто и накину этот плащ. Ткань с приятной тяжестью скользнула на плечи, цвет почти идеально подошел к моему платью. Проклятье! У этого мужчины действительно отменный вкус.

— Рад, что вам идет, — продолжил улыбаться Ренар. — Носите. Хотя, к сожалению, гавелок не та вещь, которую сейчас можно носить в городе.

Гавелок, правильно, это так называется... а я-то вспоминала.

И, кажется, в ход пошли дорогие подарки. Подарки, угрозы, улыбки... Что дальше?

— Благодарю, — сказала я, потому как вежливость превыше всего. — Он чудесен.

— К тому же я уже отчаялся его продать, — усмехнулся Ренар, выруливая на проспект.

А еще у него есть чувство юмора.

* * *

Un autre aspect

Подбирая одной рукой длинные полы гавелока, Флери медленно поднималась по лестнице. Рене поддержал ее под локоть, помня коварство благородно выщербленных ступеней. Двери распахнулись, мгновенно обдав гулом голосов и запахом шампанского. Шанталь моргнула, как ему показалось, немного испуганно.

— Сколько людей, однако, интересуется античными папирусами...

— Примерно пятая часть здесь присутствующих, — предположил Рене. — Не считая нас с вами.

Он помог своей спутнице снять накидку, и предложил ей руку. Шанталь оперлась на нее и позволила увлечь себя в толпу. Она медленно оглядывала зал, словно высматривала что-то. Или кого-то.

Действительно, прав был Брис. Это паранойя.

— Шампанское? — галантно предложил Рене, модифицируя улыбку и делая ее даже сверх-очаровательной.

Шанталь покачала головой.

— Мартини россо, если возможно. А шанс увидеть экспонаты сегодня представиться?

Ренар улыбнулся.

— Подождите секунду.

Флери выпустила его локоть, опустилась на узкий диванчик и продолжила озирать толпу. Не выпуская ее из поля зрения — действительно паранойя — Рене взял два бокала мартини и уже собрался вернуться.

— Мсье Ренар, дорогой мой!

Этот возглас разнесся надо всем обширным холлом библиотеки. Очень многие обернулись и напряженно прислушались.

— Мадам Венганза, — кинул Рене.

Магдалена Венганза прошла сквозь толпу в своей обычной манере — так, словно никого вокруг не существовало. За ней семенил ее извечный спутник, бледный сынок, втиснутый в совершенно не подходящий ему смокинг. Блеснули в свете люстр бриллианты. Венганза протянула руку для поцелуя. Камушек на ее перстне можно было использовать, если вам пришло в голову утопиться. Достаточно было повесить его на шею. С другой стороны, у Магдалены Венганза было одно качество, весьма подкупающее: она не обращала внимание на стоимость вещи; только на ее пусть и сомнительную красоту.