Если бы...

— Таня, послушай, тут ничего личного...

— Как раз таки это очень личное, потому что непосредственно касается моего мужа, — перебила ее и продолжила. — А теперь ты меня послушай, только внимательно слушай. Я понимаю, что "АмРил" заплатил тебе немало, чтобы ты пришла к Рокотову с такими абсурдными требованиями. И вся афера ваша строится только на том, что Артём не захочет судиться и откупиться от вас. Только здесь вы просчитались, и слишком плохо знаете моего мужа. Здесь даже дело не в деньгах, а в репутации. Если он вам заплатит, то таким образом признает некомпетентность своего подчиненного. И я, и ты, и муж мой прекрасно понимаем, что стройматериалы на базу прибыли вовремя. На него работают надежные и проверенные люди, Рокотов бы не защищал их, если бы не был уверен. И поэтому, если будет суд, то Артём не деньги там будет отвоевывать, а репутацию "ГрандСтроя" отстаивать. Именно поэтому он платить вам ничего не будет.

Дала несколько минут Масловской на осмысление ситуации, но потом снова продолжила:

— Светлана, ты умная женщина, только иногда глупости делаешь, вот как сейчас, например. Подумай, какие последствия этого суда будут грозить именно тебе. Как бы вы не затягивали дело, однажды оно закончится, и выиграет это дело "ГрандСтрой". Даже если вы будете играть нечестно, все равно ничего не выйдет. Увы, у "АмРила" средств недостаточно, чтобы с фирмой мужа тягаться. Так вот, после окончания суда, фирма твоих начальников будет раздавлена. И это не угроза, а констатация. Я, кажется, уже упоминала, что у мужа не юристы, а беспощадные монстры в костюмах, которым выигранного дела будет мало, они будут удовлетворены, только когда смешают оппонента с грязью. Обычно Артём держит их в узде, но сомневаюсь, что он пощадит "АмРил" после сегодняшнего. При таком раскладе сто к одному, что ты лишишься работы, но это не самое страшное, — я немного подалась вперед и почти мило улыбнулась Свете. — Из-за суда мой муж будет расстроен, а мне не нравится, когда что-то его беспокоит. Поэтому обещаю тебе, Светлана Викторовна, что если ты сейчас не одумаешься, то я лично приложу свои руки, чтобы уничтожить твою репутацию и разрушить карьеру. Ты знаешь, что у меня это получится, если приложу усилия. Так что думай, Светлана, думай, пока есть время, пока Артём со своей матерью разговаривает.

Чтобы не отвлекать Масловскую, решила сделать себе чай. А Светка и правда задумалась: лоб морщит, губы кривит, бумагу в руке комкает. Да, видно не думала она, что со мной столкнуться придется. Но все-таки в одном я благодарна Масловской, она своим появлением заставила меня забыть о переживаниях и сомнениях сегодняшнего дня. Как только она уйдет, мне предстоит серьезный разговор с мужем, хотя до разговора он еще от меня нагоняй получит, за нахождение этой особы в нашем доме, и за то, что из любимого сервиза ее поил кофе. У нас полно разных кружек, так нет же, надо было эти трогать. Специально он что ли?

За размышлениями не услышала, как Артём в кухне появился.

— Дети в порядке, только Ленка немного хнычет и домой просится.

— Во сколько их можно завтра забрать? — Тёма отобрал у меня чашку с чаем и отпил. На мой возмущенный взгляд только проказливо улыбнулся.

— Не надо забирать, как проснутся, их папа и привезет.

— Хорошо.

— Ну что, снова за работу? — Когда муж про детей говорил, был спокоен и даже доволен, а как только про работу, сразу глаза потухли. Не любит он все-таки с юристами общаться, ох, не любит. А я для него, видимо, исключение только потому, что при нем не могу быть настоящим юристом. Возле него хочется улыбаться и нежничать, любить его и жалеть, а еще стервятниц всяких отгонять.

Света на нас особого внимания не обращала, но когда Тёма про работу заговорил, встрепенулась. Встала со стула и начала свои документы собирать. Ага, хорошая девочка, правильное решение приняла. Муж заметил мою усмешку и вопросительно вскинул брови. В ответ я лишь пожала плечами.

— Светлана Викторовна, вы уходите?

— Да, Артём Геннадьевич. Пока вас не было, мы с Татьяной все решили. От лица "АмРила" я приношу вам извинения за возникшие недоразумения. Надеюсь, что это недопонимание не скажется на дальнейшем сотрудничестве компаний, — Света подошла мужу и протянула ему руку, а тот непонимающе смотрел на меня. Затем руку все же пожал.

— Ничего страшного, — ответил, а когда Масловская направилась к выходу, добавил. — Но надеюсь, что в будущем мы больше не столкнемся с такими недоразумениями, потому что в следующий раз могут возникнуть неприятные последствия для "АмРила".

Хорошее такое предостережение, меня бы проняло, если бы таким тоном предупреждали.

— Конечно, — кивнула Света. — Всего хорошего.

Когда за Масловской закрылась дверь, я вздохнула спокойно. Все-таки ее присутствие в нашем доме меня изрядно напрягало. Я все так же пила чай у барной стойки, когда муж вернулся в кухню и задумчиво почесал затылок.

— Танюш, что ты с ней сделала за эти полчаса, что она так быстро ноги унесла, ммм? Признавайся, — повеселевший Тёма уже направлялся ко мне. По взгляду видно, что за мысли у него сейчас появились.

Нехорошо конечно мужа обламывать, но взбучку он все-таки заслужил. Он схлопотал по протянутым шаловливым ручкам и возмущенно охнул. Я же неторопливо поставила кружку с чаем и уперла руки в бока.

— А скажи-ка мне, милый, ты зачем эту грымзу к нам в дом притащил? Это во-первых. А во-вторых, с какой это радости ты ее кофе потчевал из моего любимого сервиза. У нас что, других кружек мало? Или ее голые коленки настолько понравились? Светка ведь так старалась их получше на обозрение выставить, а ты и рад поглазеть, да?

Муж недоуменно хмурился и задумчиво осматривал мою воинственную позу. Я, конечно, понимаю, что сцену ревности он в моем исполнении наблюдает впервые, но на поставленные вопросы ему придется ответить.

— Да Светлана в офисе всех достала, вот Серега мне позвонил и сказал, что еще чуть-чуть и убьет ее. Вот и пришлось Масловскую домой позвать, сам я уезжать не хотел, чтобы тебя не оставлять, — отвечал он как-то отстраненно и все еще изумленно на меня смотрел. Но потом вроде как опомнился. — Любовь моя, ты мне что, сцену ревности решила закатить?

— Именно, любимый! Я все думала, почему на тебя женщины, как на мед слетаются... Может ты им повод даешь, а? Признавайся, негодяй! — И ногой для того, чтобы гнев свой показать топнула.

А этот нахал вдруг совершенно довольно разулыбался, схватил в охапку и поцеловал. Я даже ничего сделать не успела, только в негодовании ладошкой по спине хлопнула. Тёма на это тихонько засмеялся мне в губы и еще сильнее к себе прижал.

— Какая ты у меня грозная, тебе бы еще скалку в руки или сковороду.

— Обязательно в следующий возьму, — и сама уже к нему за поцелуем потянулась. Какая Света, какая ревность, когда от ласк и поцелуев любимого земля из-под ног уходит и голова кружится.

Спустя какое-то время Тёма от меня все-таки оторвался и в мое плечо уткнулся. А я все продолжала его по волосам гладить, и пыталась сердце колотящееся успокоить. Артем поднял голову и лукаво на меня посмотрел:

— Жена, твой муж голоден! — Попыталась сфокусировать на нем свой взгляд и не сразу поняла, что он хочет. Потом все-таки дошло.

— Кушать хочешь? Так у нас, кажется, плов еще остался, тебе разогреть? — Тёма еще шире улыбнулся и руку в мои волосы запустил.

— Нет, плов я не хочу, — вторая рука его принялась блуждать по моему телу, от чего начали бегать приятные мурашки.

— А...а чего ты хочешь? — Удалось-таки спросить, подавив стон.

Артём потянул меня за волосы, чтобы я откинула голову и поцеловал шею. Тихонько застонав, ухватилась за его плечи, чтобы иметь хоть какой-то ориентир в пространстве.

— Я по жене своей изголодался, я тебя хочу, — он резко поднял меня на руки и пошел на второй этаж.

И грех, и смех с таким мужем. По дороге в нашу спальню поцеловала его в щеку:

— Голодный ты мой!

— Очень голодный и сильно соскучившийся, — ответил этот хулиган, ногой открывая дверь.

* * *

Просыпаться совсем не хотелось, веки время от времени сами опускались, и я опять начинала дремать. Но вставать-то надо, ведь скоро Геннадий Алексеевич детей привезет, а мы спим. Хотя и не удивительно, заснули-то мы во сколько! На животе чувствуется привычная тяжесть. Ага, Тёма опять свою голову туда пристроил и сопит умиротворенно в мой пупок. В начале наших отношений все на плече у себя мою голову устраивал, а мне так спать, ну совсем неудобно. Вот я ночью от него отстранялась и довольно засыпала на спине. Муж вечно тогда утром ворчал, что ему, видите ли, холодно без меня. Так было, пока один раз этот хитрюга не проснулся ночью от моих копошений, когда из его рук выворачивалась. Артём меня на спину опрокинул, свою голову на живот положил и руками бока сжал. Сказал тогда, что ему надоело по утрам замерзать. Одеяло сам же частенько скидывает из-за духоты, а без меня ему все равно холодно. Но это я так, для порядка ворчу, а на самом деле нежность переполняет сердце, когда утром его встрепанную макушку на моем животе вижу. Запустила руку в этот восхитительный беспорядок и еще больше растрепала. Ага, заворчал недовольно. Лежу и улыбаюсь, пытаюсь не засмеяться.

— Тёма, вставай, милый, скоро твой папа детей привезти должен, — к ворчанию добавилось вялое шевеление.

— Рокотов, меня-то хоть выпусти, сама их встречу, а ты спи, лежебока, — муж совсем несчастно вздохнул и приподнялся на локтях. Ну, медвежонок, ей богу! Растрепанный, глазки со сна щурит и порыкивает от недовольства.

— Тань, ты за что надо мной издеваешься? Я вчера устал, спать лег поздно. Не терроризируй мужа, а то покусаю, — в ответ я только засмеялась. — Не веришь что ли?

Артём переполз повыше и легонько ухватил зубами мою щеку.

— Вот, будешь знать, как меня мучить, — поцеловал в ту же щеку, что и кусал, затем в губы. — Доброе утро, милая.

— Доброе, — от взгляда, переполненного нежностью, довольно зажмурилась. Но тут, так не вовремя, вспомнился вчерашний день. Теперь он знает все обо мне, но что же Тёма решил для себя? То, что не оставит и так понятно, это он пообещал, еще до того как успокоительным меня напоил. Но все-таки, что-то же он надумал!

— Артём, нам надо поговорить, — муж перевернулся на бок и переплел наши пальцы.

— Давай поговорим. О чем?

— Ты теперь все знаешь, ну, почему со мной такое происходит четырнадцатого февраля, — я немного замялась. — Что ты думаешь по этому поводу?

— Что я думаю... Я думаю, что, несмотря на то, что у моей жены диплом юриста, она иногда совершает невероятные глупости, — муж смотрел с претензией. — Ты почему мне раньше не рассказала? Беспечно с твоей стороны было пытаться самой справиться. И очень глупо было бояться рассказать мне. Я бы тебя все равно не оставил и сейчас не отпущу, какие бы тараканы в твоей голове не водились.

Я пристыжено опустила глаза, но Артём взял меня за подбородок и поцеловал.

— Мы справимся, теперь справимся. Сходим вместе к психологу, он же должен что-то посоветовать.

— Я же уже ходила и как видишь, не помогло. Тём, если бы я тогда... — но договорить мне не дали.

— Забудь это дурацкое слово! Забудь, ведь уже ничего не исправишь. Но если хочешь, то посмотри на свою жизнь с другой стороны. Если бы с тобой всего этого не случилось, то мы бы не встретились, не было бы нас, и Леночки с Сашкой не было.

Мне оставалось только кивнуть. Как-то не приходило в голову посмотреть на мою жизнь под таким углом. Прав Артём, диплом есть, а мозги иногда отказывают.

— А на счет психолога... Ты одна ходила к нему, а сейчас мы вместе пойдем. Мозгоправ ведь советовал мне все рассказать, а ты не послушалась. Таилась, мучилась сама. Теперь я буду рядом, и все получится. Поняла меня?

Кивнула и крепко обняла мужа:

— Артём, я тебя так люблю, — он разулыбался.

— И я тебя люблю, — его взгляд стал лукавым. — А в следующем году четырнадцатого февраля я тебя куда-нибудь увезу, запру и буду отвлекать. Текила не помогает, вот мы и опробуем другой способ.

— Это какой же способ?

— А вот такой, — Тёма подмял меня под себя и крепко поцеловал. Но отстранился он быстро и заявил: — Танюш, я голодный, кстати.

— Опять? — Уже сама потянулась к нему, а он только чмокнул в губы.

— Я кушать вообще-то хочу, ты там про плов что-то вчера говорила. А ты о чем подумала? — И глаза такие невинные, такие честные.

Стукнула его кулачком по спине от негодования.

— В душ иди, ненакормленный мой, а я, так и быть, плов пойду греть.

Муж послушался и поднялся. Проводила взглядом его обнаженную фигуру, потянулась до хруста и тоже встала. Надела теплый халат, чуть пригладила волосы, чтобы дыбом не стояли, и направилась в кухню. Ишь ты, голодный он!

На душе было легко и спокойно. После наставлений Артёма, показалось будто груз, что на сердце долгие годы лежал, стал легче. Нет, он не исчез совсем. Но, кажется, что муж взял на себя кусочек тяжести. Мне сейчас для полного счастья только детей не хватает. Я все-таки соскучилась по ним. Никто дом не разносит, никто у мужа на спине не катается, и даже никто не мамкает и не почемучкает. Уж слишком тихо. Но ничего, скоро свекор их привезет, и дом оживет и содрогнется от топота детских ножек.

Когда муж спустился, его уже ждал на столе плов. Себе только чай сделала и бутерброды с сыром. Было очень приятно вот так сидеть рядом с любимым. Даже говорить ничего не хотелось, все было сказано, а остальное и без слов понятно. Периодически на часы поглядывала, уже почти десять, а Геннадия Алексеевича еще нет. Тёма доел плов и полез обниматься и благодарить за завтрак.

— Тань, плов просто объедение, спасибо!

Лукаво улыбнулась:

— Наелся? Больше не голодный? — Но ответить он ничего не успел, раздался звонок в дверь.

Собралась вставать из-за стола, но Артём усадил меня обратно и сам пошел встречать детей. Я все-таки не утерпела и поднялась, а мне на встречу уже несся Сашка, а следом за ним шел муж с Леночкой на руках и довольно улыбался.

Вот оно, счастье, без всяких "если бы".

Конец.