| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Оркова челюсть отвисла, обнажив клыки. "А я бы поучился..." Но как ни хорош был эльф, а все же четверо на одного. И когда тот самый горбоносый, оклемавшись от эльфьего удара, подкрался сзади и голову противнику запрокинул назад, золотой водопад на руку намотав, Дхырш не выдержал.
— РРРаааа!!!! — боевой рык вылетел из его глотки. Вот это была драка! Лучшая из его драк. Когда на поле боя остались лежать чуть живые трое, а горбоносый потрусил прочь, бросив своих, певец, даже не подумав поднять разбитый инструмент крикнул:— Эй, быстро, за мной!
Едва сообразив, что обращаются к нему, Дхырш покорно потрусил за златовласым. Прошли насквозь пару дворов— колодцев и обшарпанных арок, поднялись по вонючей лестнице куда-то на неизвестно какой этаж. В маленькой квартирке, довольно грязной даже по орочьим понятиям, заскрипела, закрываясь, тяжелая дверь. И вот они уже вдвоем. Эльф смотрит чуть недоуменно на своего спасителя, на виске ссадина, под глазом синева. Но орку до этого нет дела. Он смотрит всего какое-то мгновенье, а потом, словно порыв еще не прошел, разворачивает сильное тонкое тело к себе, одной рукой сдирает штаны, а другой пригибает к грязному столу. А дальше, дальше древние инстинкты сами ведут Дхырша, неважно, что в руках его не крутобедрая сильная орчанка, и не вертлявая человечья самка. Толстый палец не без труда впихивается в узкое отверстие. Эльф сжимается весь, но молчит. Брать, брать как законную добычу после боя, брать так, как предки, бывало — пленниц в захваченных селениях и крепостях. Вбиваться в распластанное тело до красной пелены перед глазами, до блаженного "рррааау", похожего на боевой клич...
Высвободившись из сладкого плена, Дхырш несколько мгновений стоял со спущенными штанами, не отрываясь, глядел на то, как с трудом, опираясь на руки, распрямляется и оборачивается к нему золотоволосый. Каменное белое лицо... Презрительный изгиб губ
— Убирайся! Надеюсь, ты получил подходящую плату за спасение моей жизни? Или тебе денег дать?
Из горла Дхырша вырвалось что-то вроде:
-Айхе....
По-орочьи это значило что-то вроде "прости", хотя на самом деле это слово выражало много больше: и сожаление, и признание того, что проигравший — достойный противник.
Но ничего этого эльф не знал.
— Что ты бормочешь? На, возьми, — порывшись в ящике стола, эльф протянул несколько крупных купюр.
Орк отшатнулся.
— Бери. Ты ничем не лучше их. Но под ними я бы сдох. А тебя переварю как-нибудь... И вали отсюда, давай... Эльф сунул деньги прямо в карман дхыршевой куртки, и подтолкнул нежданного партнера в плечо.
Дхырш тяжело потопал к двери, на ходу застегивая штаны. Дверь захлопнулась.
После этого происшествия, молодой орк как-то запечалился. В кабак не ходил неделю, держался, но в выходной не выдержал.
Певца в урочное время не было. Парень спросил у девчонки, разливавшей пиво у стойки:
— Слушай, а тут у вас пел такой...
— Ты про эльфа, что ли? Во, деревня! Это ж знаменитый Элендиль. Его иногда клинит, он от своего покровителя сбегает и поет по кабакам. Дней пять уже как покровитель нашел его, чуть ли не на руках из зала вынес, и прямо в лимузин. К себе повез. Да Элендиль и нагулялся уже, не возражал. Говорят, если он в каком-то кабаке поет, то непременно что-то случится, что — не угадаешь, может, в гору пойдет заведение, а может — быть беде. Но мало кто решается его гнать. Удачу половить кому не охота.
Пока Дхырш слушал неожиданно словоохотливую девицу, к стойке подошел тот самый, предводитель четверых...
— Хех, а вот и старый знакомец! Пришел узнать, что сталось с эльфийской шлюшкой?
— Он не шлюшка! А вы все — черви, грязные хумансы! Имел я вас!
— Таак... Пойдем, обсудим на воздухе...
Чистая ярость вкуснее пива, чистая ярость — как холодный ветер. Она несла Дхырша как на крыльях во двор, туда, где ждали. Их было уже не четверо. Пятеро, другие. Тех, видно, уделал как надо. Драка! Кровь из разбитой брови льет в глаз, но сил еще много. И пусть откуда-то появляются новые и новые враги, Дхырш выдержит, Дхырш не сдастся. Он даже не сразу понимает, что боль в животе не от удара. Ножи... кровь... еще кровь... Но даже падая в зимнее уличное месиво, на липкий снег, он все еще готов сражаться.
-Ууу... боров... — поддевает тело один из подельников чернявого, — еле завалили...
-Пошли, — торопят его, — говорят, этот из парней дядьки Рына...Как бы чего не вышло.
Дхырша похоронили в углу нового кладбища, ночью, по-тихому. Орк, из деревенских, без документов. Кто его хватится.
А златокудрый певец сочинил новую песенку. Про кривоногого орчика, глупого, но страстного. "Наша знаменитость решила пошутить" — говорили поклонники.
Едва Зося поставила последнюю точку, как прямо на следующей строке появилась целая фраза:
— Алие.... Алие... Как мне печально... На что ты растрачиваешь жар твоего эргре... Зачем? Неужели тебе тоже нужны контакты первого рода? Так я дам тебе их... Дам, чтобы твой эргре стал свободен... Чтобы ты написала именно то, что сейчас нужно...
Зося, не дожидаясь дальнейшего, сердито тряхнула волосами, оставила комп включенным и вышла. Она не любила, когда ей мешали в процессе сочинительства, даже если это были загадочные существа из сети.
* * *
После майской жары зарядили дожди. Соловьи преждевременно умолкли, но зато пошли белые грибы. Игорь, совершенно убитый последними неудачами, когда столь перспективная по началу бациллус нефтяникус то давала потрясающий уровень деградации нефти, то совсем никакой, будто ей подсыпали глюкозы, решил пойти за грибами и Мирослава взял с собой. Мысли его одолевали самые что ни на есть поганые: он начал невольно подозревать Зосю в том, что она что-то не так делает с культурами. Свет почему-то не велит выключать, а кто знает, вдруг свет как-то влияет... Или... Мало ли что... Вчера, бросив взгляд на большую стеклянную банку с глюкозой, он заметил, что банка уполовинилась. "Неужели... неужели Зоська в колбы глюкозы подсыпает, из вредности... Вроде, нормальная девчонка... но кто знает..."
Но тут прямо перед ним из травы возник белый гриб. Бархатная коричневая шляпка, сахарная ножка... И наглая улитка на краю шляпки.
Мирослав заорал с соседней полянки: — Игорь, да тут их ! До фига!
Грибов удалось набрать целое ведерко. Сосед Игоря ушел в поход на неделю, так что парни двинулись с добычей прямо в аспирантскую общагу. Мало того, к вящей удаче, уехали двое парней, живших во второй комнате небольшой двухкомнатной квартирки, и в распоряжении их остались еще и кухня с раздолбанной, но рабочей электроплитой, и совмещенный санузел.
"Красота"...— мечтал Игорь, пока они с Мирославом чистили грибы и жарили их прямо с картошкой. "Можно будет раскрутить его на какое-нить безобразие". И потянулся, чтобы погладить разлохмаченные кудри. Мирка нахмурился:
— Ну ты че опять... Зоська не дала, так снова лезешь?
— Да ладно тебе, с Зоськой облом полный, да не больно и жаль. Подумаешь, слешэрка недо...
— А мне не нравится, что ты о ней так. Она хорошая.
— Вот и попробовал бы сам, с такой хорошей...
— Хорошая, это не значит, что я... ну в общем... в общем... — Мирославу так и не дались простецкие слова. Иногда с его языка легко слетали ругательства, а иногда он не мог даже выговорить, что эту девушку он не хочет. Если бы он получше покопался в себе, то пожалуй, понял бы, что и никакую другую не хочет, а хочет... в общем, чтобы его микрошеф... Но дальнейшее Мирослав не готов был проговорить даже мысленно, не то что вслух. Удивительным образом оказалось, что делать некоторые приятные вещи легче, чем говорить о них.
Поели грибов. Сковородку бросили немытой в раковине, напились чаю.
— Кааайф! — пробасил Игорь, валясь после душа на кровать с допотопной железной сеткой, которая закачалась как гамак. Мирослав в полотенце на бедрах подошел близко и был тут же схвачен, затискан и уложен сверху животом к животу. Полотенце улетело, Мирка попробовал по привычке дернуться, но железный гамак продолжал качаться, не давая ни ему, ни Игорю предпринять чего-нибудь кроме тисканья и неловких поцелуев.
— Слышь, Мир... тут нам не там... В такой койке ничего не получится... Повисает, зараза, и узкая... Давай попробуем по-другому, ну давай... — шептал аспирант, разгоряченный, отдохнувший на природе и сытый. И решительно отпихнув студента к стенке, поднялся и пошлепал на кухню, за бутылкой подсолнечного масла. Сказать, что он не волновался, было бы преувеличением. Хотелось не только получить желаемое, но и сделать все как-нибудь так, чтобы и партнер был доволен.
"Золотая семечка" — прочел Игорь на этикетке — "Надо же, раньше внимания не обращал, а ведь семечко — среднего рода. И тут пол поменяли..."
— Мир, ты не заснул еще? Иди сюда... Да не бойся ты, ложись пузом на стол, подушку под, мягко будет... Ну пожалуйста, ну чего ты, нормально все будет, масло есть, лучше всякого крема, как по маслу пойдет...
— Аннушка разлила масло... — хихикнул Мирка. Но покорно улегся на стол, расставив ноги и выпятив задницу.
— Бля... ну ты под руку не говори...— Игорь попробовал вылить на ладонь масла, и конечно же пролил на пол чуть не треть бутылки.
"Черт с ним, авось не поскользнусь, потом подотру..." — герой-любовник от души плеснул масла на ладонь. С маслом все казалось простым. Дырочка легко поддалась двум пальцам. Вот только орудие труда было как-то подозрительно не в форме.
"Что-нибудь бы засунуть в него... Вот есть такие пробирки... пластиковые, конические... Сейчас бы такую вставить. А тем временем себя чуть взбодрить..."
Но пробирки остались на работе. Пришлось вытащить пальцы, плеснуть на руку еще масла, и попробовать ласково смазать себя, стараясь привести в боевую готовность.
— Эй, сколько мне еще так стоять, а? Руки затекли! — сердито зашептал Мирослав.
И эти слова отчего-то вдруг и сразу завели Игоря почище любой порнухи. Он воткнул ожившее орудие со всей силы, но... к сожалению вскоре почувствовал, что финал куда ближе, чем хотелось бы...
— Не могу... не могу больше... — почти простонал аспирант, прижимаясь щекой к плечу партнера и чуть не поскользнулся на лужице масла...
— Мирка... иди в душ уже... а я счас сбегаю за тряпкой, масло подотру... А то морды порасшибаем, линолеум скользкий, — Игорь сердился. Еще бы, хотел чего-то такого феерического, а получился банальный перепих, да еще так быстро все.
"Надо было хоть подготовиться, в интернете поглядеть получше, что и как" — жалел аспирант, пытаясь оттереть с пола масло. Когда он худо-бедно справился со своей задачей и пошел в душ, поглядеть, как там партнер, оказалось, что тот, отвернувшись к стенке, гоняет в кулак. Помочь Игорь не успел. Осталось только влезть под душ, уже не для забавы, а просто отмыться от масла и прочего.
— Мир, ты не сердись, а... Я хотел как лучше...
— А получилось как всегда,— улыбнулся Мирослав, — да я и не сержусь вовсе. Совсем не больно было. И даже почти приятно.
И от этих слов в груди у Игоря потеплело, горячий душ разморил окончательно и, добравшись наконец до комнаты, парни уснули каждый в своей койке, как добрые соседи. И уже засыпая, аспирант услышал:
— А здорово в лесу было. Я столько грибов в жизни не видел...
* * *
Мирослав протянул микрошефу свой рабочий журнал. Последние данные по уровню деградации нефтепродуктов новой культурой не внушали оптимизма.
-Плохо... совсем плохо. -мрачно произнес Игорь. — Но ты не волнуйся, диплом у тебя нормальный будет. Это ведь так, поисковая работа. Если бы воспроизвелось то, что получилось с той, первой... А так — потребление нефти ниже даже, чем у наших препаратов, которые уже к внедрению подготовлены. Ладно... тебе всего две недели осталось. Давай завтра плазмиды у культуры Т-65 начнем выделять. Там интересный эффект намечается. И все. Обобщим, систематизируем и свободен. Иди, давай, посуду мой.
На самом деле Игорь совсем не был так спокоен, как выделывался перед подопечным. Его продолжала грызть мысль, что что-то тут не так.
"Вот возьму и спрошу Зосю напрямик. И посмотрю, как она реагировать станет. И вообще, надо прямо сегодня перетащить шейкер сюда из подвала, и хроматограф забрать, пока не все в отпуске, помогут дотащить. И пусть Зоська там с компьютером обжимается."
Когда Игорь вошел в комнату 018, девушка, стоя у весов, что-то взвешивала.
"Черт, черт, черт.... Эта та самая банка... с глюкозой... нафиг бы ей..." Самые худшие подозрения подтверждались.
— Зоя, скажи честно... Не бойся, я никому... Тебе для чего глюкоза?
Девушка замялась:
— Мне... мне розы красивые подарили... А говорят, чтобы они лучше стояли, надо глюкозы добавить...
— Розы, значит... А между прочим, уровень деградации нефтепродуктов резко падает в присутствии углеводов. А между прочим, культура бациллус нефтяникус, на которую вся лаборатория возлагала такие надежды, потеряла одну из плазмид! Такой проект мог бы быть... Эх, Зося...
— Что? Ты в чем меня подозреваешь? Да как ты можешь? Ты... ты...
Задохнувшись не то от негодования, не то от стыда, аспирантка швырнула на стол шпатель для взвешивания и бросилась вон из комнаты. Игорь так и не мог решить, прав ли он в своих подозрениях. "Зося, она ведь добрая, не завистливая, хоть и с заскоками... Крыша у нее поехала, что ли..." Но делать было нечего, и, собрав колбы с шейкера в пластиковую корзину, парень потащил их на свое теперь уже постоянное рабочее место. Вскоре он вернулся в сопровождении Мирослава и еще двоих ребят из соседней лабы. Вместе они успешно перетащили все оборудование наверх, заперли комнату и выключили свет. Девушка так и не вернулась.
"Оно и к лучшему... Чует кошка, чье мясо съела." — злился Игорь.
А Зося тихонько плакала в самом дальнем углу библиотеки, куда не заходила уже давно. Что делать в библиотеке, когда новых журналов не выписывают, экзамены все уже сданы, а новости науки по специальности берут на специализированных сайтах. Никто не придет, никто не помешает. Ведь не могла же она в самом деле признаться, что глюкозой кормит темное корявое пятно на линолеуме. Что это совсем не пятно, а существо иной разумной цивилизации.
Наплакавшись, девушка тихонько вышла из института и еще почти два часа гуляла по аллеям, надеясь успокоиться и придумать, как погасить скандал. Но ничего ей так и не пришло в голову. "Ну и пусть... пусть думает, что хочет. Пусть даже шефу расскажет. Я ничего такого не делала. Понятия не имею, как они культуру запороли. Тоже мне, влюбленная парочка." Но что-то надо было делать с собой и с неслыханным гостем. В том, что это именно гость, а не глюк, Зося как-то окончательно поверила, ведь каждый вечер ее радовали невероятной нечеловеческой музыкой, оставлявшей ощущение счастья и какой-то ничем не мотивированной надежды на то, что все еще будет и будет хорошо. Так ничего не придумав, аспирантка решила посмотреть, не опустела ли подвальная комната и подкормить инопланетника, а еще ей хотелось успокоиться, и лучшим способом было начать сочинять какой-нибудь рассказ, и пусть гость ворчит и талдычит про контакты разных родов. Купив в последний момент перед закрытием буфета большую шоколадку, Зоя с радостью обнаружила искомый ключ на вахте и, заперев дверь, уселась за компьютер. Раствор глюкозы был приготовлен и выплеснут на пятно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
