Всё будет...

— Все... нормально, можешь перестать мучить мой позвоночник.

— Точно? Ты меня сегодня весь день пугаешь.

— Не преувеличивай, не весь, ты пришла ко мне только часа в четыре.

Подруга хмыкнула и вновь принялась за свое мороженое.

Я опустила глаза, разглядывая чай во всех подробностях (да, когда хочется спрятаться от своих мыслей и в "квадрате" Малевича найдешь кучу интересных подробностей), лишь бы не глазеть на НЕГО. Только не на него!

Что он здесь делает, какого лешего он приперся?! Из-за меня? Или просто тоже любит это кафе и его появление тут обычное совпадение? Надеюсь... не знаю, на что надеюсь, я думать-то нормально не могу.

Блин, блин, блин!

В голову будто напустили тумана, она кружилась... сильно кружилась. Я попробовала потрясти ей, что бы прояснить рассудок, но почувствовала, что от этого только хуже, в ушах раздался звон, тело стало непослушным и каким-то мягким. Я вцепилась в подлокотники стула, боясь сползти под стол.

От всей этой чертовщины появилась мысль, что я ошиблась с заказом и мне принесли не зеленного чая, а зеленного змея, притаившегося в бокальчике с шампанским. А то, что я не заметила этого с самого начала... ну, чего только не бывает!

Я аккуратненько отцепилась от стула, столь же аккуратно поднесла стакан с сомнительной жидкостью к лицу и принялась подозрительно к ней принюхиваться.

Нет, это просто чай.

Сделав маленький глоток, я уверовалась в этом окончательно.

— Марина!

— Ай!

Я вздрогнула и пролила прохладную жидкость на стол, задев при этом руки.

— Что?!— нервно вытирая ладони салфетками, буркнула я.

— Да что с тобой такое? Ты сама не своя.

— Все хорошо,— медленный вдох.— Все просто отлично,— медленный выдох.

Давай-давай, самовнушение — вещь хорошая.

К нам подбежала официантка, вытерла со стола пролитое и, поинтересовавшись, не желаем ли мы заказать еще что-нибудь, удалилась.

Внутри все вибрировало от желания посмотреть на незнакомца.

А вдруг он даже не обращает на меня внимания, и я напрасно так разволновалась. Ну же, от одного мимолетного взгляда ничего не будет... только одним глазком, совсем чуть-чуть.

Я облизнула губы и, прерывисто дыша, посмотрела в его сторону.

О-о-о, он обращал на меня внимание. Еще как обращал! От его порочных глаз мурашки на моем теле принялись выплясывать танго, грудь начала бурно вздыматься, натягивая ткань топика почти до придела, а соски сжались в твердые горошинки. Мне вдруг стало жарко, очень жарко и никакой кондиционер не помогал, я попыталась облизнуть пересохшие губы, но язык оказался сухим. Пришлось залпом допить холодный чай.

Мужчина улыбнулся и подмигнул мне. ПОДМИГНУЛ!

У меня вырвался какой-то сдавленный писк.

Что он делает, что он, черт возьми, делает!?

Нас разделяло несколько столиков, незнакомец сидел в конце зала, напротив меня. Это расстояние было катастрофически мизерным. Мне хотелось вскочить и убежать куда-нибудь сломя голову. Так, что бы он даже не успел ничего понять. Но, конечно, я этого не сделала. Это выглядело бы, по меньшей мере, странно.

В руках у него была бутылка пива...

О-о-о, только не пиво. Мысленно я отчаянно и громко застонала.

... он приподнял ее перед собой, словно произносил тост, кивнул мне и, прикрыв глаза, сделал глоток.

Я чуть не свалилась со стула.

Наглец, похабник и... и... и... редиска (какой у меня скудный запас ругательств, надо будет поискать в Интернете что-то еще)!

Ну, разве так можно? Неужели он не видит, что со мной делает!?

Я послала ему возмущенный взгляд и заметила, как уголки его губ подрагивают.

Ох, он... мерзавец! Он замечательно видел, что со мной делает, и ему это нравилось, а моя реакция его даже... забавляла! Тьфу, инкуб несчастный!

— Ничего себе!— воскликнула Лика.

Я успела позабыть о ней и с испугу подпрыгнула на стуле.

— Что такое?

Наверное, она увидела, как я глазею на незнакомца. Ну конечно, как же такое не заметить! Черт.

— Мне сейчас Костя смс-ку прислал. У нас в квартире какое-то ЧП. Трубы что ль прорвало. Новые же трубы! Э-э-э-эх... Ты извини, но мне бежать надо.

Я витала в своих мыслях и с трудом соображала, про что мне сейчас рассказывает Лика. Единственное, что я поняла, она не увидела игру в гляделки с незнакомцем.

— Да, конечно. Я понимаю, удачи.

— Как бы не было поздно,— рассеянно произнесла девушка.— Ладно, я тебе потом позвоню.

— Хорошо, пока.

И главное преграда между мной и НИМ убежала.

Черт.

Мне стало страшно. Сейчас он подойдет и что мне делать? По меньшей мере, я совершу какую-нибудь глупость, а по большей... по большей даже думать не хотелось.

Черт, черт!

Я посмотрела в сторону незнакомца.

Что за...?

Он все так же сидел на своем месте и, по всей видимости, никуда идти не собирался.

Что же ему нужно?

Пристально смотря на меня, мужчина медленно поднял бутылку и сделал неторопливый глоток, потом еще один. Он пил пиво так искушающе неспешно и чувственно, что у меня только от этого зрелища поджимались пальцы на ногах и напрягался низ живота.

Перед глазами замелькали картинки ТОЙ ночи.

Он играет со мной? Ничего не понимаю.

Я отвела взгляд.

Мне нужно уходить, в этих странных играх я участвовать не буду.

Проще решить, чем сделать. Ноги отказывались мне подчиняться, при каждой моей попытке встать они слабели, и я падала обратно на стул, так и не успев с него толком встать.

Ладно, так даже лучше, отдохну немножко, успокоюсь.

Нервным жестом, подозвав к себе официантку, я заказала еще чая.

Не смотреть на него, не смотреть, не смотреть! Господи, как сложно-то!

На лбу выступила испарина, я глубоко вздохнула и дрожащей рукой стерла ее.

Я чувствовала его взгляд, как он путешествует по телу. Чувствовала, как покалывает губы, словно он потер их подушечками пальцев, ощущала, как покраснели щеки, как горячая волна пошла вниз, по шее, плечам к груди, замерев на ее кончиках. Я ощутила, как заныли соски, требуя мужской ласки. Прикусив губу, я старалась сдержать рвущийся стон.

Не смотреть, не чувствовать!

Я вцепилась в стул и пододвинула его так, что бы быть не напротив незнакомца, а вполоборота. Пусть любуется моим профилем. Да и мне в таком положение будет сложнее на него глядеть.

Я положила руки на стол и, сложив пальцы в замочек, уставилась на них.

На шее выступила капелька пота и заскользила по спине, медленно, позвонком за позвонком сползая вниз... ниже, ниже, по пояснице, за пояс брюк. Я заерзала на стуле.

Официантка принесла чай. Руки впились в чашку, губы приникли к живительной влаге.

Как же мне жарко, как чудовищно жарко.

Поставив стакан, я повернулась к мужчине. От его взгляда стало еще жарче. Я подняла стакан с чаем, он поднял бутылку с пивом, я сделала глоток из чашки, он из бутылки. Синхронно, будто мы не касались краев сосудов, а целовались на расстоянии. Кончики наших языков одновременно заскользили по губам, один слизывая пиво, второй чай. Дрожь тела стала ощутимей.

Взгляд мужчины опустился ниже, на бурно вздымающуюся грудь. Дыхание мое было столь отрывистым и глубоким, что я ощущала, как натягивается ткань топика и твердые соски трутся о кружево бюстгальтера. Он смотрел на мою грудь, на чуть выступающие соски, а большой палец его руки круговыми движениями поглаживал горлышко бутылки. Перед глазами все поплыло, я так сильно сжала колени, что заболели мышцы бедер. Между ног стало влажно. Пальцы судорожно сжали ткань брюк. Я зажмурилась и с трудом заставила их разжаться, теперь подрагивающие ладони лежали на коленях.

Господи, что я делаю, тут же полно людей...

Я огляделась, как ни странно, внимания на меня никто не обращал. Сильнее заерзав на стуле, я вновь посмотрела на незнакомца. Его глаза были закрыты, рука поглаживала бутылку, так чувственно, будто это было не стекло, а обнаженная женская спина. Вверх, вниз, вверх, вниз. Эти движения показались мне невероятно провокационными. Веки дрогнули и очи хищника, полные неги и обещаний замерли на моих губах. Облизнув их, я чуть выгнула спину.

Что я творю, боже, что я творю...

Его взгляд переместился на нее. Он выпрямил указательный палец и с какой-то изощренной медлительностью заскользил его кончиком по стеклу бутылки. И с каждым сантиметром я все сильнее ощущала маленькие разряды тока, спускающиеся по позвоночнику, и подводящие меня к запретной черте.

Я прикрыла глаза и почувствовала, что мои ладони лежат уже не на коленках, а на внутренней стороне бедер, а кончики больших пальцев, при этом упираются в пульсирующий жар лона.

Я всхлипнула и в полной мере поняла, что делаю.

Черт, да я ласкаю себя на виду и всего кафе.

В ушах раздавался бешеный стук сердце и собственное прерывистое дыхание.

Я сошла с ума, сошла с ума... он даже не подходил ко мне, не касался меня...

Взгляд помимо воли вновь остановился на нем. Он глядел на мои ладони, которые так и лежали меж бедер. Руки мужчины дрожали, одной из них он судорожно сжимал бутылку. Увидев, что я смотрю на него, опустил ее на стол. Я снова всхлипнула и, резко убрав ладони с внутренне стороны ног, положила их на подлокотники стула.

Бежать из кафе, бежать от него...

Я схватила сумку и, вытащив из нее кошелек, принялась отсчитывать деньги. Как по мановению волшебной палочки явилась официантка и я, расплатившись с ней, на подгибающихся ногах вылетела из кафе.

Колени слабели, эмоции захлестывали... С трудом добежав до какого-то дома, я устало, прислонилась к его стене. Дыхание с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы, перед плотно сомкнутыми веками мелькали разноцветные круги.

Вдруг кожа покрылась крупными мурашками, тело онемело, а коленки окончательно размякли. И если бы не сильные руки, я сползла бы на землю. Испуганно охнув, я распахнула глаза и попала в плен светло карих омутов.

* * *

Все казалось каким-то нереальным, ненастоящим. Я, он, тихая улочка, сумерки. Его взгляд: тяжелый, настойчивый. Горячие ладони на моих плечах, шершавый кирпич, натирающий спину и тяжелый, густой воздух, заряженный толи нашим напряжением, толи надвигающейся грозой.

Покалывало кожу.

Мне было неуютно. Неуютно, чуточку страшно и будоражащи. Адреналин мчался по венам, делая дыхание прерывистым, а бег сердца быстрым и резким.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Словно поезд по рельсам.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук. До звона в ушах, до звездочек в глазах.

Я отвела взгляд. Не выдержала, очень уж пристальным был взор незнакомца. Посмотрела на губы: линия напряженная, жесткая... на подбородок, успевший покрыться щетиной, на нервно дернувшийся кадык. Захотелось провести кончиками пальцев по колючей коже, по мягким губам... боже, я по своему опыту знала, какими нежными они могут быть... Пришлось сжать ладони в кулачки.

Мужчина пошевелился, одна его рука легла на мою талию, а другая медленно поднялась к лицу, костяшками пальцев очертив его контур. Было щекотно и волнительно. Он сжал мой подбородок, вынудив снова посмотреть в свои глаза. Светлые. Светло карие, такие, обычно, сравнивают с золотом или янтарем. Теплые, солнечные, но не сейчас. В данный момент они "буравили" и ничего теплого я в них не находила. Тяжело, как тяжело было в них смотреть, почему-то появилось чувство вины. Но за что?

— Ну здравствуй... Марина.

Мое имя, он его знает! Откуда? Лика! Слишком часто и громко она его произносила. Встречусь, заклею ей рот скотчем!

— Привет.

Его голос был глубоким, будоражащим, хриплым. Он ласкал слух и заставлял в волнении напрягаться. Мой же прозвучал как-то высоко и пискляво.

Я поежилась.

Даже поздороваться нормально не могу, лучше уж вообще ничего не говорить!

Замерла в ожидании. Что дальше, что ему нужно?

Незнакомец продолжал все так же внимательно вглядываться.

Господи, что он там такого увидел?! Нельзя так смотреть, неуютно же!

— Не хочешь что-нибудь мне сказать?

Удивилась. Прокашлялась.

— Я? Нет. Вообще-то это ты меня остановил, мне с тобой разговаривать не о чем.

— Разве. Любопытно.

И все, замолчал. От этого стало еще неуютней. Я закусила губу, переминаясь с ноги на ногу.

Что ему, черт возьми, надо?!

— Все сказал? Тогда я пошла.

Попыталась отстраниться, но мне не дали, резко прижав к груди. Словно из проколотого шарика со свистом вырвался воздух. Напряглась, к животу прижималась его твердая плоть. Тело сразу отозвалось на этот призыв.

Дьявол...

Я начала заглатывать кислород мелкими порциями, судорожно вцепившись в мужские плечи.

— Ты, вроде, хотел поговорить?

Теперь голос звучал слишком хрипло и низко.

— Да.

И опять молчит, только ладонь забралась под майку, поглаживая спину.

Не знаю, как, но удалось сдержаться, не выгнувшись ему на встречу.

— По-моему, нам надо продолжить знакомство,— наконец, ответил он.

Пальцы его спустились ниже, оттянули и пробрались за резинку брюк, коснулись края трусиков.

— Не думаю,— не сказала, скорее, выдохнула я.

— Правильно, подумать можно и позже,— ответил мужчина, наклоняясь к моим губам.

Их тут же обожгло горячим дыханием. Я закрыла глаза, ожидая поцелуя. Не буду врать, да, я хотела этого поцелуя, но его почему-то не последовало. Открыла глаза, незнакомец улыбнулся, а затем искушающе медленно провел языком по моим приоткрытым устам. Тело словно прошибло током.

Я опустила взгляд и наткнулась на собственные руки, прижатые к его груди. Руки дрожали, я вся дрожала, сотрясаемая крупной дрожью.

Успокойся, успокойся, успокойся!

Губы незнакомца коснулись скулы, щеки, подбородка. Я отреагировала стоном наслаждения. Дорожка из поцелуев спустилась по шее и ключице, замерев у груди. Мужчина лизнул кожу на границе с топом, а затем подул на нее, вызвав град мурашек.

— Нет!— удалось вскрикнуть мне.

— Нет?

— Нет, не надо, отпусти. Пожалуйста,— прозвучал мой умоляющий шепот.

Глаза его потемнели, черты лица заострились. Руки расслабились, и я заскользила вдоль его напряженного тела. Но он меня так до конца и не отпустил.

— Хорошо, но с одним условием.

— Каким?— горло дернулось, сглатывая слюну.

— В обмен на номер твоего телефона,— губы незнакомца расплылись в медленной соблазняющей улыбке.— Согласна?

— Э-э-э...

Я практически не соображала. Он был слишком близко, слишком сильно на меня действовал. Надо уйти любой ценой. Как можно быстрее.

Я и до этого понимала, что он ненормально мощно влияет на меня, но только сейчас я поняла до какой степени мощно! Это пугало до чертиков. Меня накрывала неконтролируемая лавина эмоций, и это вселяло панику, панику, заглушавшую все остальные чувства.

Слишком сильно, слишком остро, слишком близко он подобрался ко мне. Бежать, бежать, бежать!

Я пихнула его в плече, бесполезно, он не сдвигался, словно вросшая в землю вековая стена.

— Ладно, только пусти!

Он убрал одну руку, в которой тут же оказался сотовый.