Принц и Виски

— Что конкретно?

— То, что все обсуждают! — громко ответили Лила и Лайла.

Вокруг все стихло, разговоры смолкли, взоры обратились к нам.

— А именно?

— Что у тебя окончательно съехала крыша от любви к Арию Лоску. Ты собираешься сделать ему предложение и ищешь волшебное приворотное кольцо! — продолжили они хором.

— Когда найдешь, положишь в один из пирогов твоей бабушки и скормишь ему, чтобы Арий тоже в тебя влюбился, — сообщила Лила.

— А машину Регины Санкёр изрисуешь из баллончика или разобьешь битой, — добавила Лайла.

Они перевели дыхание и вопросительно уставились на меня, синхронно моргая.

— Что скажешь?

Я посмотрела по сторонам и увидела, что остальные тоже ждут ответа. Так вот почему они донимали меня полдня! Теперь бегство Ария объяснимо...

— Вы это репетировали?

Девочки переглянулись и помотали головами.

В этот момент двери распахнулась, и в бар вошли пятидюймовые шпильки. Регина Санкёр собственной персоной, похожая на заблудившуюся кинозвезду в своём бежевом мини-платье и солнечных очках от Шанель. Она посмотрела вправо, влево, сквозь меня, сунула брендовый клатч подмышку и направилась на левую половину зала, провожаемая взглядами и шепотками.

В 'Весёлом вороне' она появлялась лишь однажды — когда приходила убедиться, что Арий порвал со мной. В остальное время предпочитала обедать в фешенебельном местечке под названием 'Кэндис', где официанты носили белые перчатки, а посетителей встречал швейцар в ливрее.

— Хочешь я? — предложила Марика, кивая на неё.

Прежде чем сесть Регина протерла стол антибактериальной салфеткой и постелила на стул платок.

— Спасибо, но все знают, что это моя секция.

Я поправила бэйдж и двинулась к клиентке.

— Ты сделаешь это прямо сейчас? — возбужденно прошептала Лила, шагая рядом. Лайла молча дышала в затылок.

— А ты видишь у меня в руках биту?

Сестры остановились, а я приблизилась к столику, вытащила блокнот и щелкнула авторучкой:

— Добрый день. Что будете заказывать?

Регина даже не подняла глаз от меню, продолжая лениво перелистывать ламинированные страницы нарощенными когтями и морща носик:

— А съедобное здесь вообще есть?

— Могу позвонить в 'Кэндис' и попросить оформить доставку сюда.

Она откинулась на спинку, усмехнулась и бросила меню на стол.

— Принеси фирменное блюдо. Надеюсь, это не жареный ворон?

— А что, ты на диете? Тогда можем подать отварного.

Регина закатила глаза и уткнулась в инкрустированный стразами айфон. Пожиравший её влюбленным взглядом Эмос Страйк за соседним столом чуть шею не свернул, пытаясь заглянуть в экран. Когда я отворачивалась, он, прикрыв глаза, вдыхал запах её волос.

К заказу Регина так и не притронулась, зато за свой недолгий визит успела обнаружить в гарнире невидимую муху, разбить два бокала, стоимость которых вычитают из нашего жалованья, и опрокинуть на меня плошку с соевым соусом, совершенно случайно, разумеется.

Сидевшим вокруг не хватало только попкорна.

Под конец к нам даже господин Улаф подошел.

— Всё в порядке, госпожа Санкёр? Льщу себя надеждой, что вы теперь чаще будете к нам заглядывать?

— Увы, мне не стать постоянной клиенткой, пока у вас такая нерасторопная обслуга.

Регина вытянула ногу, отчего на лбу хозяина 'Весёлого ворона' и сидящих в зале мужчин выступила испарина, и продемонстрировала каплю соуса на кончике туфли. Остальные двести миллилитров расползались на моей футболке.

— Босоножки мне привезли из Италии, — пожаловалась она, — по спецзаказу.

— Виски будет оштрафована, а я приношу извинения от имени всего заведения. Обед, разумеется, за её счет.

Я оставила попытки оттереть пятно и подняла голову:

— Что?!

Регина обворожительно улыбнулась:

— Тогда добавьте к заказу ещё оленину под брусничным соусом и мерло. И вы слишком добры. Папа рассчитал нашу последнюю горничную, когда та забыла поменять воду в вазах.

Она убрала ногу обратно под стол под сожалеющим взглядом господина Улафа, вытерла пальцы о салфетку и поднялась. Хозяин 'Весёлого Ворона' пошел провожать её до дверей, а я так и осталась стоять на месте в грязной футболке. Эмос Страйк быстро шагнул к столу, сунул салфетку в нагрудный карман и тоже поспешил на выход. Наверное, у него дома есть алтарь, посвященный Регине.

Когда дверь за клиенткой закрылась, улыбка сбежала с лица босса. Он побагровел и двинулся ко мне.

— Что за цирк ты весь день устраиваешь? — прошипел он.

— Вы правда оштрафуете меня из-за неё? Вы же видели, что она делала! Любой подтвердит!

Головы отвернулись, разговоры тут же возобновились. Представление закончилось, наступила неинтересная часть.

— С меня хватит, Финварра! Ты получила работу, только потому что бабушка за тебя поручилась. Не испытывай моё терпение. Иди домой, отстранена до конца недели без оплаты.

— Но...

— Живо домой! — рявкнул он.

Я сорвала передник, кинула его на стол и, подхватив сумку, бросилась к выходу.

Обойдя здание с торца, швырнула баул на землю и принялась яростно пинать куст.

За спиной раздались шаги.

— Виски...

— Что?! Тоже хотите спросить меня про кольцо и биту?

Обернувшись, я закрылась пятерней от солнца.

Госпожа Гримсен приподняла брови, и гнев как рукой сняло. Я устало провела ладонью по лицу:

— Простите, трудный день.

— Слышала, ты хотела попасть в архив?

— Да, но мне отказали...

— Члену совета не откажут. — На шляпке блеснула приколотый к ленте значок. Госпожа Гримсен наклонилась, взяла Пикси на руки и, не оборачиваясь, зашагала в сторону здания из серого кирпича с портиком и колоннами. — Идем.

Я помедлила и двинулась за ней.

* * *

— Почему вы мне помогаете? — полюбопытствовала я по дороге. — Думала, вы с бабушкой на ножах или вроде того.

— Так и есть, но это касается только нас с Брунгильдой, ты тут не при чем. — Морщинистая рука потрепала лохматый комок. — Подавая нам с Пикси завтрак, ты никогда не забываешь полить спагетти её любимой рыбной подливой.

Никогда бы не подумала, что именно Пикси буду обязана доступом к закрытым документам!

При виде меня Цирцея Хук нахмурилась. Моя провожатая чопорно поприветствовала её и добавила:

— С Виски вы уже сегодня здоровались. Оформи-ка ей пропуск в архив.

Библиотекарша поправила очки и скрестила руки на груди:

— Ты знаешь, что это против правил, Друзила. Нужно разрешение хотя бы двух членов совета, — она многозначительно постучала ногтем по значку на своем лацкане.

Госпожа Гримсен бережно опустила Пикси на стойку и ткнула в женщину пальцем:

— Я скажу тебе, что против правил, Цирцея Хук. Использовать рабочее время в личных целях, вот что! — И прежде чем та успела помешать, схватила со стола пестрый томик, потрясая им. — Или ты хочешь, чтобы все узнали, кто скрывается под псевдонимом Анна Жар?

На щеках библиотекарши вспыхнули ровные, как нарисованные, круги румянца. Она отняла книгу и затолкала её в ящик стола:

— Ты забываешь, что я тоже вхожу в совет.

— Ты забываешь, что я заместитель председателя.

Госпожа Хук поджала губы и нехотя повернулась ко мне:

— Какие материалы ты ищешь?

— Всё, что связано с основанием города. Ещё мне нужны копии церковно-приходских книг с именами жителей Мистиктауна.

— За какой срок?

— С самого начала.

Я постаралась придать лицу самое невинное выражение под пристальными взглядами двух женщин. Библиотекарша сняла с крюка связку ключей на медном кольце и направилась к спуску в подвал.

— У тебя ровно три часа, Финварра.

Глава 6

Лестница закончилась перед зеленой стрельчатой дверцей. Её пересекали поперечные медные полосы с заклепками. На месте замка висела морда льва с раскидистыми рогами: крупные чуть вывернутые ноздри, раскосые глаза и курчавая грива, застывшая бронзовыми кольцами. В разинутой пасти за остро заточенными кольями зубов чернела скважина. Цирцея Хук вставила туда ключ, провернула и толкнула дверь, пропуская меня вперед. Интересно, а если б ключ не подошел, лев отгрыз бы пальцы? Брр...

Щелкнул выключатель, и помещение залил мягкий свет. Посередине на возвышении протянулся длинный стол в окружении стульев с высокими спинками. В глубине темнели архивные стеллажи. Кованая ажурная лестница штопором вела к галерее наверху, где стеллажи продолжались. Антикварный деревянный глобус в углу напоминал декоративное яйцо на подставке, а рядышком пылился старенький компьютер, смотревшийся здесь до странного неуместно. Листок на погасшем экране гласил, что он не работает.

Стены состояли из сероватых глыб — похоже, здание библиотеки гораздо старше, чем я предполагала. Правую почти целиком закрывала фреска. Персонажи обоего пола в старинных одеждах сидели за тем самым столом в центре. У женщин были высокие выбритые лбы, платья со шнурованными рукавами, конусообразные и рогатые головные уборы. Мужчины щеголяли квадратным кроем одежды с непропорционально большими плечами и смешной обувью: носки башмаков достигали такой длины, что владельцам приходилось пристегивать их к щиколоткам цепочками. Члены первого совета, догадалась я.

Дома на каминной полке у нас стояла черно-белая фотография с точно такой же композицией. С неё взирали участники нынешнего городского совета, включая бабушку. Она была одета в строгое черное платье с белым воротничком, украшенным нежно-розовым овалом камеи. Тогда ещё длинные волосы зачесаны в высокую пышную прическу в форме гриба, ладони чинно лежат на коленях. По правую руку — мэр, по левую — Друзила Гримсен.

Цирцея Хук указала мне нужные стеллажи, проинструктировала, как следует обращаться с книгами до тысяча девятисотого года и выдала специальные перчатки и лопатку, чтобы переворачивать страницы.

Перед уходом она забрала мобильник, лишив возможности фотографировать, и зажгла на столе красную трехчасовую свечу. Такими раньше отмеряли время в монастырях. Когда я сказала, что у меня есть наручные часы, конфисковала и их.

Оставшись одна, я выбрала со стеллажей самые древние на вид фолианты и, не мешкая, приступила к делу. Компанию мне составляли только обитатели фрески. Имелась в ней какая-то странность, но разбираться ещё и с ней было некогда. Очень скоро руки в перчатках вспотели, а снять их я не решалась. Наверняка, Цирцея по возвращении с лупой проверит, не осталось ли жирных отпечатков.

Под обложками сконденсировалась вся жизнь обитателей Мистиктауна с ранних времен и до наших дней. Заметки путешественников с рисунками на полях, планы застройки города, купчие на землю, счетные книги и протоколы судебных заседаний (я-то прежде считала суды над котами и козами прерогативой местечек вроде Салема). Работу существенно тормозили устаревший язык и необходимость переворачивать страницы лопаткой.

Минут через десять послышался цокот каблуков на лестнице. Госпожа Хук занесла распечатки церковно-приходских книг, окинула внимательным взглядом помещение, но не нашла к чему придраться, и выплыла царственной походкой. Я немедленно отложила инструмент и стянула перчатки. Если через неделю в городе не останется жителей, упрекать меня за испорченные страницы все равно будет некому.

Столбик свечи сокращался, как в ускоренной перемотке. Вот убыла четверть, а вот осталась только половина, а я не успела просмотреть и десятой доли отобранных книг! Отложив талмуды, взялась за распечатки. Палец лихорадочно бегал по списку имен на букву 'И', и внутри нарастало отчаяние. Ивона, Игрейн, Изидора, трижды Илина. Разок в глазах потемнело от радости, но преждевременно: Имелинда.

Потерев веки, я поднялась из-за стола и принялась мерить шагами архив, чувствуя, что что-то упускаю. А Цирцея четко дала понять, что второго шанса спуститься сюда не будет. Я помассировала переносицу, пытаясь сосредоточиться.

То, что я ищу сокрыто, значит, это тайна. Где лучше всего спрятать секрет? Помню, на мой одиннадцатый день рождения я, Нетта, Чезаре и бабушка играли в 'тайный клад'. Дольше всего мы искали воланчик, который бабушка спрятала на самом видном месте, небрежно прикрыв шляпой. В тот день я усвоила важный урок: порой прятаться лучше всего на виду. Вдруг и здесь этот принцип работает? Если так, то искать Имельду под обложками архивных книг бесполезно. Задача гораздо проще и вместе с тем труднее — нужно абстрагироваться и посмотреть на все иными глазами.

Я вновь прошлась взад-вперед и в задумчивости остановилась перед фреской, пытаясь понять, что же с ней не так. Композиция? У кого-то дырка на чулке? Оба башмака на левую ногу? Хм, похоже, у них вообще нет деления на левый и правый башмак, но я от кого-то слышала, что так раньше и носили, значит, это тут не при чем.

— Вы члены первого совета, — заметила я вслух. — Вы должны знать про кольцо Имельды, так дайте же мне хоть малюсенькую подсказку! Клянусь сделать все возможное, чтобы помешать планам принца Варлога! Но для этого мне нужно Кольцо.

Двенадцать участников продолжали смотреть на меня, как и положено рисункам, безмолвно и неподвижно. Я поочередно взглянула на каждого, вздохнула и хотела отвернуться, но замерла, пораженная. Вот оно! Деталь, не дававшая покоя. Все смотрели в одну точку — все, кроме кругленького мужчины в подбитых мехом одеждах и берете с пером и драгоценным камнем. Он вперился во что-то на стене за моей спиной. Проследив траекторию, я подошла к висевшему на крюке старинному фонарю с цветными стеклами.

Справа и слева имелись точно такие же, но героя настенной росписи почему-то интересовал именно этот. Внешний осмотр не выявил в светильнике ничего примечательного, тогда я осторожно сняла его с крюка и поставила на пол. Ничего похожего на вмонтированный сейф, цифровой замок или рогатого льва с разинутой пастью. Только более темный участок стены, что логично, раз здесь долгое время висел фонарь. Я уже хотела вернуть его на место, но напоследок ощупала это место дюйм за дюймом, и была вознаграждена, когда на одной из глыб наткнулась на едва заметный рельеф. Под налетом пыли и грязи оказался символ Мистиктауна. Точно такой же, как на значках членов городского совета.

Сходив за книжной лопаткой, я воткнула её между соседними блоками и принялась выковыривать известку. Пришлось повозиться, но в итоге камень зашатался и поддался с неохотным скрежетом. Я уставилась на глубокую нишу в стене. Дыхание перехватило, по телу прокатился озноб. Тайник!

Закатав рукав и преодолевая брезгливость, я вытащила нечто мягкое и плесневелое. Предмет оказался завернут в полуистлевшую мешковину. Для кольца сверток великоват, но, может, оно в шкатулке или чем-то подобном? Дрожа от нетерпения, я вернулась к столу и развернула ветошь. Под ней оказалась не шкатулка, а перехваченная шнурком тетрадь. На весьма хорошо сохранившейся кожаной обложке золотилась буква 'И'.

Ноги ослабли. Я плюхнулась на стул, подтянула её к себе и, волнуясь, развязала шнурок. Похоже, блокнот пролежал здесь нетронутым с тех самых пор, как Имельда (а кому ещё он мог принадлежать?!) его спрятала. Значит, о нем не знают даже члены совета! Придвинув ближе свечу, я раскрыла тетрадь в том месте, где была вложена черная бархатная лента и... изумленно застыла. Быстро пролистав её до самого конца, целую минуту не могла пошевелиться. Пусто. Пергаментные листы совершенно чистые — ни буковки, ни закорючки! Просто старые страницы, тонко пахнущие плесенью и чем-то пряным. Захотелось ткнуть в бесполезную находку свечой. Зачем Имельде так тщательно прятать пустую тетрадь? Может, она собиралась позже вернуться и заполнить её, но что-то помешало? Или это такой средневековый розыгрыш? Нет, опять что-то ускользает из виду. Я обвиняюще уставилась на толстячка на фреске.