Опьяненные свободой

— Прекрасна Астора, — звучит голос женщины. — Высоко в горах мчит свои воды река, стоит на ее пути силовая плотина; дети приходят любоваться подводным царством горных вод, и дрожит, прогибается незримая ткань сил; живут на планете колонии мудрых Домов, берегут, защищают хозяев; мерцают защитные экраны заградотрядов, хранят от хищных взглядов соседей хрупкую красоту Асторы; летят звездолеты и трудятся машины, собирают информацию разумные травы Информатория; наводят через бесконечность свои мосты-переходы отважные разведчики ... А глубоко в космосе, в черной бездне плывут две искусственные планеты, как два полюса того, что является обитаемой вселенной. Это — тайна тайн Асторы, богатство богатств: ее мозг, ее память, ее единый вычислитель, ее хранитель всей информации. Одно из имен этой тайны — Хранилище. Весь мир пронизывают нити Хранилища, и на этих нитях записаны все знания мира. И еще: абсолютно всем на Асторе управляет Хранилище. Оно — единый и единственный мозг всех технических систем Асторы, от робота-газонокосилки до защитных экранов заградотрядов. Без Хранилища рухнет все!

— Желтые планеты — на окраине мира! — бормочет Санго Риот. — Понимаю...

— Да, — кивает Рона-сан. — В своей дерзости и агрессивности они достигли Хранилища — но посчитали его астероидом! Пока что они не смогли проникнуть внутрь. Но это пока. Хранилище необходимо защитить. Защитить, а затем увести в глубь космоса. Дальше от людей.

— Хранилище, — бормочет Санго Риот. — Надо же! Какое заурядное имя у вашей великой тайны.

— И опять ты прав в своем сомнении! — улыбается женщина. — Мы зовем его иначе. Это не просто мозг всех интеллект-машин. Это еще и наша родовая память, мудрость наших предков. Матрицы всех живших когда-то людей записаны там. И не просто записаны. Они ... действуют. В каком-то смысле это бессмертие. Вы, пограничники, в невежестве зовете это информационным полем, либо астралом, даже Брахмой ...

— А! Вот что это такое! — вскидывается Санго Риот. — Сказки южных морей! Это — сказки! Я слышал их в детстве, и уже тогда не верил! Да уж, Великая Тайна!

— А настоящая великая тайна всегда на виду, — серьезно замечает женщина. — Великое спрятать невозможно. По определению.

— Санго Риот встал и выпрямился во весь свой гигантский рост.

— Ну а я понимаю так, — угрюмо буркнул он. — Просто Желтые планеты уничтожили нашего общего знакомого, любимую игрушку вашей несравненной дочурки. И сейчас вы бросаете в бой весь корпус перехвата вторжений, чтоб посчитаться за женские обиды. Все очень просто.

Женщина покачала головой:

— Я ничего не могу бросить в бой. Я ничем не распоряжаюсь в вашей Границе. Что я могу? Только попросить своего мужчину ... и защитника. Я могу отправить в бой только вас.

Гигант встретился со взглядом своей женщины — печально усмехнулся и качнул головой.

— Я готов! — сказал он просто.

— Пусть будет так! — прозвенел голос женщины. — Сберегите Хранилище! Идите смело, но опасайтесь за своих бойцов! Там может действовать сила, еще не познанная вами!

— Какая Сила?! — махнул рукой Санго Риот, и глаза его на мгновение из пронзительно-красных превратились в пронзительно-желтые. — Я там все в прах развею!

И церемонно опустился на одно колено.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=—

— Ты вправду зёгэн? — в который уже раз интересуется Непобедимый.

Ему кое-что во мне непонятно. Он в спаррингах побивает меня во всем: и на шок-ножах, и в рукопашной, и в огневом контакте. Естественно, его поставили командиром компании. Непобедимый быстро прибрал власть себе. Он помыкает молодыми бойцами и покрикивает с презрением на меня. Покрикивает, но опасается, потому что я — зёгэн. Я не возмущаюсь. Вот это ему и непонятно. Он бы на моем месте возмущался.

А я считаю — зачем? Скоро в бой. А бой все расставит по местам.

У меня хороший напарник. Я подозреваю, что он и есть настоящий зёгэн, по праву рождения — настолько сильна в нем животная составляющая. Он невероятно силен и проворен, и его ясный взгляд не затуманивают никакие мысли. В самой жестокой заварушке он лишь с легким любопытством рассматривает противников, в то время как его руки умело и добросовестно выбивают из них дух. В спецназе, к сожалению, между собой дерутся гораздо чаще, чем с врагом. Я вижу в этом прямое влияние спаррингов и прочих кровавых методов обучения искусству убивать. Потому и числюсь на занятиях самым упрямым лодырем — и проигрываю Непобедимому. Непобедимый злится на мое спокойствие, не понимает, что оно — единственная гарантия его жизни. Машина вообще-то уже сотни раз просчитала, как ему перехватить горло.

Мы лежим на глинобитной крыше сарая-казармы нашего горного учебного центра. Над нами — черное небо и мириады звезд. Здесь они бешено яркие. Я молчу и гляжу вверх. С недавних пор меня тянет в небо. С того самого момента, когда я падал из космоса на землю в аварийном модуле-крыльчатке и чувствовал себя в воздухе ... безопасно, что ли? Да, это одна из граней того странного чувства родственности с воздушной стихией. Чем выше, тем безопасней, даже если ты без парашюта. Все неприятности поджидают внизу, на земле, не так ли? А пока не упал, ты в воздухе — бог.

— Правда, что ты можешь слышать радиопередачи? — интересуется мой напарник. — Ловко устроился, тебе и приемника не надо, слушай музыкальную волну и балдей. И никакой инструктор не засечет!

Я действительно могу слушать радиодиапазон, и, чем больше тренируюсь, тем лучше получается. Я могу слышать практически все волны. Но отчетливо — только ту, которую слушаю. Иногда, невесть за счет каких чудес пространства, до меня доносятся голоса моей несчастной родины. Там всё, как и прежде: в почете воры, бандиты и торговцы, что суть одно и то же, но не я.

Внизу, под нами, очередное отвратительное действо. Моя лихая компания поймала молодого бойца. Это называется "воспитывать бдительность". Сейчас его собьют шок-ножом, а потом, оглушенного, станут с наслаждением мордовать. Интерес здесь в том, чтобы дождаться вспышки отчаяния, когда молодой озвереет и схватится за оружие. Самый смак для лихого спецназа — бить вооруженного, но заторможенного. Страшновато и не опасно.

Я оказываюсь внизу, даже не думая, зачем. Гулкие барабаны гремят в голове и оглушают. Ревет иссиня-черный тигр — ВРАГ! Шок-нож? Ногой его, и вдогонку свой! И веером запасные лезвия, и винтом по кругу! Тигр в глубине моей души хрипит и рвется наружу — ВРАГ!..

Компания лежит. Лежит циничный Непобедимый со своими дружками, лежат бывалые тренированные спецназовцы.

— Ну и что из того, что слышу радиоволны? — говорю я напарнику. — Какой от этого прок, если передают всякую дрянь? Я не могу найти передачу по своему вкусу, потому что ее просто нет! Всякую дрянь передают! Только голова болит ...

Напарник ничего не говорит. Он озадаченно прикидывает высоту сарая, на который я машинально запрыгнул, возвращаясь на свое место. Мда, отвлекся и выдал себя. Мне еще очень сильно недостает самоконтроля. А уже скоро в бой. Слышал я пару приказов штаба. Они, конечно, шифрованные, но я как-то понимаю. Зёгэн.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=—

— Я выдвинул корпус перехвата вторжений на боевые исходные, — угрюмо доложил Санго Риот. — Я развернул его и против Первой Желтой, и против Второй — сил хватает. Транспорт для астероида-Хранилища находится в постоянной готовности. Ученые моего Центра разработали для захвата астероида силовой невод, он испытан и годится для транспортировки. Инструктора разведцентра отмобилизованы в две штурмовые группы для захвата центров управления ядерным оружием аборигенов. Служба разведки отслеживает все действия противника.

— И что? — с легким недоумением спросил доктор Бэра.

— Я могу начинать боевые действия?

— А вы можете их начать? — внезапно заинтересовался доктор Бэра и даже слез с подоконника.

На этот раз его Дом находился на сороковом этаже жилых сотов, упасть вниз от удивления было нежелательно.

— Могу!

— Ну вот! — облегченно вздохнул доктор Бэра. — Сами спросили, сами ответили! Всегда бы вопросы решались так просто, так нет же...

И он отправился на подоконник. Командир пограничников упрямо не выключал экран. Доктор Бэра с жалостью глянул на него.

— Ну почему, чтоб убрать жалкий астероид, необходимо устроить драку? — подумал доктор Бэра. — Вот стоящий вопрос! Задать бы его, да нельзя. Какой смысл спрашивать у газонокосилки, зачем она уничтожает траву? Санго Риот — воин, он по-другому не умеет. Все они на Границе — воины. Драчуны. Хулиганы. Бандиты. Командир пограничников, по крайней мере, хороший воин, следовательно, обойдется наименьшими жертвами.

— Что докладывает ваш корпус внепланетных наблюдений? — вежливо поинтересовался доктор Бэра.

Игру следовало доводить до конца, даже если она надоела.

Санго Риот дрогнул — странное движение в исполнении гиганта! — и доктор Бэра с запозданием припомнил, что корпус наблюдателей, кажется, не совсем удачно десантировался ...

— Наблюдатель сообщает, — бесстрастно сказал пограничник, — что на Второй Желтой действуют лаборатории войны, их координаты уточняются. Продукция лабораторий — боевые машины десанта. Созданные на базе людей. Это новые для нас враги, предположительно очень опасные. Меры их нейтрализации уже разрабатываются. Мы называем их киборгами. На Второй Желтой их называют ...

Санго Риот осекся. С юного лица члена Совета Асторы на пограничника глянули древние усталые глаза старика.

— Я догадываюсь, как их называют, — вздохнул он. — Извините, но я вынужден открыть вам Великую Тайну.

— Про Брахму, что ли? — не сдержался Санго Риот.

— Что вы! — отмахнулся доктор Бэра. — Это вообще не тайна, это читают детям! Но вот вам действительно Великая Тайна: Астора не боится людей. Любых людей. В любом количестве. В частности, поэтому ваш десятислойный кордон у Холма Прощаний не имеет практической ценности. Кого Астора действительно боится, так это киборгов. Не опасается, не сторонится — именно боится. Панически. Такой путь развития людей — это процветание человечества, в примитивном, разумеется, смысле — и смерть Асторы. Добавлю: отсветы первой войны с киборгами до сих пор озаряют небеса Асторы изумрудным сиянием!

— Не понял, — признался пограничник.

— Что неудивительно — ведь это наша другая Великая Тайна! Вы так желаете приказов? Вот вам мой приказ: чтоб ни один киборг не проник на священные земли! Ни один! А наблюдателя, передавшего ценнейшую информацию, наградить! Щедро! И, разумеется, он должен получить статус Пограничника. Ведь в корпус наблюдателей, если я правильно помню, вы вербуете всякое отребье, приманивая сказкой о гражданстве? Или я не прав?

— Вы правы, — признал Санго Риот. — Но ... мы не знаем, кто этот наблюдатель. Он использует неизвестный нам передатчик и не использует известные нам коды. Передает открытым текстом, на мое имя. Но это не фальшивка, мы проверили. Аборигены не догадываются о нашем присутствии.

— Не фальшивка, — пробормотал доктор Бэра. — Проверили... но кто проверит вас? Да, вот еще что: ваш силовой невод не поможет. Вы сможете убрать астероид, но не Хранилище. Вообще, какая дикая мысль — ловить неводом Брахму!

— Не понял, — сказал гигант привычную фразу.

— Хранилище управляется изнутри. Есть два пути, чтоб туда попасть. Можно умереть. Матрицы всех людей попадают в Хранилище. Но, правда, не факт, что ваша матрица сможет убедить Хранилище в необходимости покинуть данный сектор космоса. Путь второй — слияние с Брахмой. Но я не понимаю, какой смысл вкладывают ваши верующие в это выражение. И, опять же, послушает ли Хранилище слившуюся с ним душу? Уж очень разные весовые категории, если говорить понятным вам языком. В общем, успехов вам, пограничник!

И доктор Бэра выключил экран.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-==-=-=-=-=-=-=—

— Так, значит, ты — зёгэн? — цедит Непобедимый.

Он уже очухался. Он уже отмылся. Он поднялся к нам на крышу казармы и теперь цедит.

— А почему считается, что ты — зёгэн? — размышляет он. — В спаррингах, например, я тебя бью.

Мой напарник жизнерадостно ржет, уставившись на деформированное лицо Непобедимого. Тем самым он подписывает себе смертный приговор, но ничуть этого не боится. Не боятся же быки неизбежной смерти на бойне.

— А это — случайность! — объясняет Непобедимый. — Никто не ожидал от старика прыти. Теперь ожидают. Побить всех возможно — но только один раз. Так в чем ты зёгэн? Слышишь радио? Но это ты так говоришь. Может, у тебя есть маленький приемник в кармане? Пояс? У тебя есть пояс. И у меня есть пояс. У всех есть пояс! Но твой — светится. Значит, хороший пояс, с лампочкой. Снайперу будет удобнее целиться тебе в живот. Так в чем ты зёгэн? В словах. Назвался сам, чтоб все боялись. Но я — не все! Понял?

Он легко спрыгивает вниз. Напарник заинтересованно швыряет ему в спину комочек глины. Прыжок! Непобедимый взлетает обратно — почти как я. Хлесткий удар — и напарник надежно уплыл в аут.

— Вам бы подружиться, — бормочу я.

— Нет, не получится, — с сожалением отзывается Непобедимый, присаживаясь рядом. — Он к тебе привязался, животное... Такие, как он, признают одного хозяина.

И благожелательно смотрит на бесчувственного силача.

— Зачем ты служишь Второй Желтой? — внезапно спрашивает он.

Он очень непрост, этот Непобедимый. Ну, по крайней мере, он так считает. Он думает, что задал сложный вопрос. Но вопрос простой на самом деле. А вот ответ на него сложный. Нет, даже не так. И ответ простой. Ответ простой, поэтому понять его — сложно. И потому я пытаюсь уклониться от серьезного разговора.

— Думаю, главное значение имеет паек, — отвечаю я.

— У Первой Желтой паек лучше.

Это аргумент. Я долго его исследую. О правых и виноватых в этой войне говорить бессмысленно — они веками дерутся. Еще с тех пор, как жили вместе на планете под названием, как я предполагаю, Третья Желтая. И паек у Первой Желтой действительно лучше. И я не абориген, я не связан родней, родиной, детьми, традицией, наконец. Тогда почему? Непобедимый терпеливо ждет ответа. Он для него почему-то очень важен.

— Где-то там, далеко, — бормочу я, — живет чудесная девочка. Анико очень огорчится, если я предам, неважно кого. Она съежится и увянет — а я этого не хочу.

Непобедимый морщится и плюет.

— Что-то такое я слышал в храме! — бросает он как ругательство и уходит.

И вот первый мой рейд в легионе Непобедимых. Цель — Первая Желтая, центр военных технологий, гигантский научно-промышленный комплекс. Ну совершенно никаких военных секретов нет у планет-противниц. Два родственных народа и треплются одинаково. Вчера на Первую Желтую прибыл отряд каких-то жутко профессиональных наемников, и вот наш десант невидимой саранчой валится с ночного неба проверить наемников на прочность. При такой секретности горячий прием нам гарантирован еще на подходе. Но нам везет. На Первой Желтой какой-то религиозный праздник, им воевать некогда. Вторая Желтая тоже его отмечает, но на неделю позже — разные календари, видите ли ...