Корабль чуть заметно вздрогнул. Настолько чуть, что никто этого даже не почувствовал, но чуткие приборы уловили дрожь, и была эта дрожь сигналом к атаке. В следующий момент направленный взрыв выбил люк и, как и в прошлый раз, робот ловко вывернул его из борта. Началось.
Первой жертвой атаки стал все тот же незадачливый робот. Кумулятивный заряд вылетел из недр курьера и ударил боевую машину в грудь, отбросив незадачливого робота назад на добрых пару метров. При полноценной искусственной гравитации проделать такое с грудой металла в полтонны весом надо было еще ухитриться. Хорошо хоть, что по доброй флотской традиции местные чудо-умельцы извращались с техникой кто во что горазд, и этот конкретный робот исключением не был. Обвешанный дополнительной, кустарно установленной броней, он подлежал ремонту даже после такого удара, однако из игры до конца боя выбыл. Хотя чего уж жаловаться — пускай роботы и расходный материал, но новой машины такого класса достать было просто негде, поэтому сама ремонтопригодность была почти праздником. Страшно даже представить, во что превратилась бы оказавшаяся на его месте стандартная машина или, не приведи Бог, человек, пусть даже и в боевом скафандре.
Однако поврежденный робот — это почти что по плану. Потому и вышел вперед тот, что с усиленным бронированием — маневренность у него куда хуже стандартного, а роль самоходной баррикады он выполнил вполне. Второго выстрела противнику сделать не дали — три оставшихся робота тут же обрушили на обороняющихся шквал огня, моментально подавив всякую способность к сопротивлению, после чего штурмовая группа одним броском оказалась на борту курьера.
Вот тут-то и выяснилось, что план Соломина вполне сработал. Простенький план-то был — проделать в корпусе курьера несколько маленьких таких дырочек, что и было сделано при помощи небольших зарядов взрывчатки, доставленных трудолюбивыми микророботами в точном соответствии с приказом. Ну а дальше все просто — взрыв, неопасная пробоина, утечка воздуха, и автоматика моментально блокирует отсек. Ей, автоматике, не объяснишь, что герметизирующая пена затянет дыру до того, как утечка воздуха станет сколь либо опасна, а значит, на добрых десяток минут, пока пена окончательно не затвердеет, корабль окажется разделенным на герметичные отсеки, которые хрен откроешь. А значит, атакующие без проблем справятся с теми, кто засел перед шлюзом, изображая комитет по встрече, и остался вдруг без поддержки, да потом еще и почетный караул в паре соседних отсеков истребят, просто проломив переборки. К тому же, не у всех встречающих, как позже выяснилось, были надеты скафандры. Это, в общем-то, логично, рабочий скафандр от бластера — не защита, а движения стесняет, боевые же, да и то устаревшие, хотя и хорошие, испанского производства, оказались только у первой группы. Однако те, кто был без скафандров, испытали на себе все прелести быстрого падения давления, поэтому и ощущения у них случились пренеприятные, и бойцы они после такого были, мягко говоря, посредственные. Все-таки кровь из ушей — не самый лучший стимул для продолжения боя. Хотя трусов на курьере не было — сопротивляться пытались все.
С боевым кораблем, конечно, подобный фокус не прошел бы, но курьер, пусть даже и неплохо вооруженный, был всего лишь гражданским судном, да и защитников на нем оказалось совсем немного, к тому же, изолированных друг от друга в первый, самый опасный момент боя. Не более десяти минут потребовалось абордажникам крейсера для того, чтобы полностью взять корабль под контроль. Погибших оказалось всего четверо — те, которых смело огнем роботов в первый момент, остальные отделались незначительными ранениями и ушибами средней тяжести. Ну что поделать — усиленные псевдомускулами скафандров, превращающими даже самое мягкое прикосновение в сильный удар, десантники не могли без этого обойтись, да и не старались, говоря по чести.
Соломину в этом бою не пришлось даже ни разу выстрелить, чем он совершенно не был расстроен. Как и большинство космолетчиков, он привык смотреть на схватку, как на движение пиктограмм на экранах, в лучшем случае как на маневры смоделированных изображений или, совсем уж редко, просто через блистер, но это только в орбитальных сражениях, на малых скоростях. Такие сражения бывали редко — русский флот был знаменит не привычками к красивым схваткам, а всесокрушающей мощью тяжелых кораблей. Тактика же последних сводится, в первую очередь, к тому, чтобы в клочья разнести противника с дальней дистанции из своих колоссальных орудий, ближний бой для такого корабля — чаще всего признак вопиющего непрофессионализма их командиров. В последний раз Соломин видел противника вот так, в упор... Ну да, как раз на Борисоглебске. Тогда же он в первый и последний раз участвовал в настоящем, а не виртуально смоделированном штурме, а потом ему заново отращивали ампутированную ногу и перевели на крейсер, потом на линкор... Но он хотя бы видел и участвовал, большинство же всю жизнь занимались стрельбой по тарелочкам. Кстати, отнюдь не оборот речи — многие корабли имели форму диска.
Однако Соломин совершенно не испытывал положительных эмоций от вида распластанных по стене хорошо прожаренных мозгов, брызг крови на скафандре и тому подобной экзотики. Конечно, никакой тошноты и прочей пошлости — скорее, брезгливость, но, в любом случае, это было хорошо, что ему не пришлось стрелять.
Капитан пиратского корабля шел по палубе только что захваченного судна. Наверное, настоящие пиратские капитаны что в древности, грохоча ботфортами по деревянным палубам трофейных галеонов, что ныне, попирая ботинками податливый пластик космических кораблей, испытывали эйфорию от чувства превосходства над серой массой, испуганно жмущейся по углам и с ужасом глядящих на них. Бесконечная власть над людьми, их жизнью и смертью — что может быть слаще? Слаще даже добычи, слаще девок, которые ждут в порту, слаще такой эфемерной субстанции, как слава. Власть! Пусть и такая кратковременная, но власть — вот, что двигало если не большинством, то очень многими из них. Наверное, двигала, во всяком случае, так утверждали психологи. Соломин же не ощущал упоения властью никогда, для него она была, скорее, работой, но никак не целью. Глядеть на испуганных людей ему было неприятно. Многие другие пираты за глаза называли его чистоплюем, но в лицо сказать это уже давно не осмеливался никто — слишком хорошо все знали, что капитан Соломин не против поединка. Только вот он будет на борту своего суперкрейсера, а где и в каком виде будет его противник — то его не касается никаким боком. Расстреляет из своих орудий и двинет дальше, по своим делам, безо всяких эмоций. Бывали прецеденты.
Командир десантников доложил о захваченных пленных и о грузе трофейного судна. Груз невеликий — в основном, какие-то бумаги, документы... Ну, это не страшно — пускай аналитики из разведотдела посидят, подумают, глядишь, и найдут, кому это все можно выгодно продать. Информация, подчас, большая ценность, чем драгоценные камни или антиквариат. Правда, и более опасная ценность — за нее прибить могут куда быстрее, чем за какие-то там несчастные деньги. Ну да профессиональный риск еще никто не отменял, так что не стоит пугаться раньше времени. Да и несколько десятков килограммов необработанных драгоценных камней в отдельном, защищенном не хуже сейфа, трюме — тоже неплохая добыча.
С пленными — интереснее. Пленных-то всего четверо — трое женщин и какая-то девчонка, лет шестнадцать всего. Причем она, похоже, главная — остальные бабы при ней, вроде сопровождающих. Небось, дочка какого-то богатого хмыря, который оплатил ей поездку на модный курорт. Или любовница, хотя какая ему, Соломину, разница? Представит вместе с остальными заказчику. Заберет — ладно, не заберет — наверняка за выкуп отпустить получится. Есть еще вариант продать всех четверых в бордель на Большом Хвате, там с женщинами всегда напряженка. А за таких дадут неплохую цену — все трое сопровождающих, что называется, в самом соку, от двадцати до тридцати на вид, и симпатичные. Хотя, конечно, это будет, как любит говорить старшина Мещевич, некошерно. Но, тем не менее, бабы действительно красивые. На их фоне та, которую они сопровождали, смотрится довольно посредственно. Впрочем, это тоже мало интересовало Соломина, равно как и их имена, меньше знаешь — крепче спишь. И живешь дольше. Хотя, конечно, вряд ли весь сыр-бор разгорелся из за этих четверых.
Куда больше его заинтересовала принадлежность корабля. Испанский кораблик-то был, точнее, не совсем испанский, а с Новой Кастилии — небольшой колонии, которая давно уже отделилась от метрополии, благо сильного флота у испанцев не было. Это, кстати, и объясняло все и сразу — испанцы были храбрыми людьми и хорошими бойцами, поэтому в том, что они упорно и грамотно защищались, не было ничего удивительного. Потомки конкистадоров, чтоб им ни дна, ни покрышки! В техническом развитии испанцы и в лучшие-то времена не блистали — как отстали в начале двадцатого века, так и не догнали лидеров. Что уж говорить об окраинной планете? Но, однако же, не испугались, поэтому какое-никакое, а уважение заслужили.
Пленных, несильно, но внушительно подталкивая стволами бластеров, погнали в трюм. Помещение гауптвахты было, правда, уже занято, но под временную тюрьму приспособили один из пустующих ангаров для перевозки бронетехники, благо там были, в том числе, и противоперегрузочные кресла для экипажей. Не то чтобы была серьезная опасность перегрузок, но береженого, как говорится, бог бережет. А небереженого, соответственно, конвой стережет. Памятуя об этом, имперские инженеры оснащали противоперегрузочными креслами все, что только можно, и где бы не застигла тревога члена экипажа, он мог рассчитывать на индивидуальную систему защиты. Нужны эти кресла бывали крайне редко — но все же не единожды спасали людям жизнь. Люди, свои, естественно, в Российской империи были высшей ценностью, и потому дополнительные расходы на подобное считались оправданными.
Проследив взглядом за мрачно шагающими пленными, Соломин кивнул удовлетворенно и вызвал механика:
— Вячеслав Павлович, трофей в вашем распоряжении. Только постарайтесь побыстрее. Сколько вам потребуется времени?
— Часов восемь...
— Значит, за шесть управитесь. Вперед!
Естественно, ни за шесть, ни за восемь часов механики не управились, хотя, надо отдать им должное, поспешали, как могли. Еще бы не спешить — второй исчезнувший курьер за сутки. Конечно, пока никто не знает, что они исчезли, но рано или поздно их хватятся, на поиски выйдут военные корабли. К этому моменту надо быть отсюда чем дальше, тем лучше. Если пассажиры одного из трофеев и впрямь такие важные персоны, как полагал Соломин, то нарваться на пару-тройку линейных кораблей становилось вполне реально. Устроить поединок с одним, даже с двумя линкорами какого-нибудь карликового государства Соломин не боялся совершенно — наверняка у них старье, выработавшее вначале ресурс во флоте какой-нибудь серьезной державы, а потом, наскоро подремонтированное и подкрашенное, проданное тем, кто и этому барахлу рад будет. Рядом с ними "Эскалибур", корабль тоже далеко не новый, будет смотреться чудом техники. Не только отобьется, но и сам кому захочет по голове даст, однако и шанс получить в борт чем-нибудь тяжелым становится более чем реальным. К чему рисковать? Тем более что ремонт — штука дорогая, и прежние боевые характеристики к кораблю после ремонта все равно не вернутся. Невыгодно, в общем. Так что механики старались и выпотрошили курьера меньше чем за десять часов, после чего он разделил судьбу своего предшественника, развеянный в прах орудиями крейсера.
А в это время офицеры крейсера и примкнувшие к ним лица (командир десантной группы — должность вполне офицерская, а на что звания в той, прошлой жизни не имел, особо никого не волновало, все-таки не регулярный флот) решали животрепещущий вопрос: что делать дальше? С одной стороны, задачу они выполнили и, даже если их попробуют надуть с оплатой, все равно останутся в выигрыше, а значит, стоило идти к Большому Хвату. С другой же, был еще один вариант, и весьма заманчивый, хотя и отдающий немного наглостью и очень сильно — жадностью. А вопрос был очень простой — тот самый транспорт, обнаруженный почти сутки назад. С его скоростью, уйти он далеко не мог. Вот и появилась идея догнать и перехватить — по всему выходило, что это вполне реально. Раз уж поперло — грешно упускать момент, на этом единогласно сходились все офицеры, что помоложе.
Соломин был против — он вообще считал, что всего должно быть в меру, и удачи — тоже, иначе потом полоса неудач будет жестче. В конце-концов, все в этом не самом лучшем из миров находится в равновесии, и на каждую удачу рано или поздно вылезет проблема. К тому же, все равно оставался шанс, что если они задержатся в секторе слишком долго, их перехватят. Увы, пиратский корабль тем и отличается от военного, что здесь каждый имеет право голоса. Дисциплина дисциплиной, но все равно права и обязанности капитана несколько иные, так что пришлось, немного поворчав, согласиться и, как только потрошение курьера было закончено, линейный крейсер лег на новый курс.
На этот раз добыча была куда проще — обычная, не слишком скоростная посудина. Догнать ее "Эскалибуру" было несложно, да и церемониться так, как с первыми двумя кораблями, смысла не было. Экипаж грузового судна — не самая лучшая добыча, выкупа за них все равно не дождешься. Разве что перекупщику за сущие гроши загнать — так ведь сожрут по дороге больше, чем стоят. Так что если погибнут — их проблемы. А вот груз — вполне возможно, штука нужная. Правда, неясно, что везет корабль, ну да все равно, чтобы съесть яйцо надо разбить скорлупу, а раз так, то для оценки содержимого трюмов грузовик придется захватывать.
Догнали грузовик, как и предполагалось, довольно быстро — не успел он уйти далеко. Конечно, если бы его капитан гнал свой корабль на большей скорости — может, и ушел бы, но гнать — тратить горючее, что невыгодно. Да и встреча с пиратами не слишком-то вероятна, то, что "Эскалибур" засек транспорт у той звезды, вообще удача. Или неудача, ну да это уж для кого как. Однако сдаваться без боя экипаж грузового корабля отнюдь не собирался — зря, что ли, были потрачены деньги на его вооружение? В эти дикие места ни один уважающий себя купец не полезет без орудий на борту, и капитан "Полюса", как назывался грузовик, всерьез рассчитывал отбиться. Ну в самом-то деле, откуда он мог знать, что в этих местах пиратствует мощный боевой корабль? Сканеры же его не обладали достаточной мощностью, чтобы на большой дистанции быстро идентифицировать стремительно приближающегося пирата. К тому же, "Эскалибур" был прикрыт мощным защитным полем, надежно скрывающим его истинные параметры от радаров. Правда, то, что это был именно пират, сомнений не вызывало — разговор между капитанами моментально расставил все точки над "ё". Можно было, конечно, обойтись и вовсе без разговоров, но все же, пока оставался шанс обойтись без стрельбы и лишних жертв, его стоило использовать, во всяком случае, по мнению Соломина.
