— Не хотел бы, но вынужден с тобой согласиться. — Аранар, будто и не было гневного взгляда, брошенного на него Виджаром, продолжил все с тем же безразличием, противоречившим его словам. — Да и Эриар не столь прост. Предложил себя в консорты, стал мужем.
— Мужем? — Глава Сеймаров как-то даже опал в кресле.
Невозмутимого обычно князя металла я сегодня не узнавал. Видимой причины для подобного поведения у него не было, а раз так... стоило поискать ту, что скрыта.
Впрочем, все могло быть значительно проще: он уже не раз заявлял другим князьям, что имеет влияние на меня. А тут такой казус.
— Ты уверен в своих словах? — уточнил я, стараясь излишне не демонстрировать свою заинтересованность. В наших отношениях с ним мы предпочитали осторожность.
Но только не в этот раз. Секреты Виджара могли подождать, а вот информация Аранара требовала пристального внимания. В качестве консорта бывший князь Дираков был мне не страшен, а вот как муж лери...
А если она еще и полный обряд проведет...
Если она проведет полный обряд, я буду весьма доволен таким поворотом событий. Выступить против женщины, даже нимеры — не много чести. А вот победить Эриара, отобрав у него то, что он только что получил...
Говорили, что лери Талина поразительно красива.
— На Землю его сопровождали младшие князья из моего клана. Так что сведения достоверны, они были свидетелями произнесенных клятв.
— Теперь ты понимаешь, почему я предпочитаю сначала знать, а лишь затем действовать? — Мой дружелюбный тон не обманул главу Сеймаров. Выглядел он раздавленным.
Я же, словно не замечая этого, поднялся с кресла, прошелся по кабинету, делая вид, что устал от долгого сидения.
Виджар вздрагивал каждый раз, когда я оказывался рядом с ним, а вот Аранар, судя по мимолетным взглядам, которые я ловил, откровенно наслаждался ситуацией.
Это удивления не вызывало: когда-то я, так же, как и он, ощущал искрометность огня.
— Когда собирается совет? — Мой вопрос оказался неожиданным для расслабившегося воплощенного.
Но ответил тот без малейшего напряжения:
— В первый день полной луны.
— На тебя можно рассчитывать?
Аранар пожал плечами:
— Эриар пригласил меня посетить Самар"Ин, договорились сразу после совета. Думаю, задержусь там.
Выяснять, ждать ли его потом, я не стал. Не при Виджаре. Хотя и так знал, что бы услышал. Вероятнее всего — молчание, в лучшем случае — что-нибудь весьма уклончивое.
Я не сомневался, что у Аранара были свои планы. Возможно, не менее значительные, чем мои. Информация, которую он выдавал, была всегда очень важной, но неполной. И впервые он коснулся Эриара, которого все считали его другом.
Я не торопился разгадать обе эти загадки. Кроме того что любил непредсказуемые ситуации, которые позволяли максимально использовать собственные способности, мне было просто интересно. Интересно быть свидетелем, изо дня в день наблюдая за тем, как у этой головоломки появляются все новые грани, как проступает набросок рисунка, словно тайные чернила между строчками безобидного текста.
Аранару тоже нравилось это развлечение. Если бы не так, он вел бы себя совершенно иначе.
— Что ж, — согласился я с тем, что о ходе заседания совета узнаю не от него, — придется воспользоваться другим источником.
Князь Шотаров пожал плечами и, как мне показалось, улыбнулся под маской.
Уже не в первый раз я намекал ему, что мне не нужна его помощь, чтобы узнать о замыслах воплощенных, и уже не в первый раз не получал никакой реакции, кроме легкой иронии. Был убежден, что он не прочь узнать имя своего говорливого собрата, но князь ничем не выдавал своего любопытства.
— Так что мне передать другим? — как обычно не вовремя ворвался в наше скрытое от чужих глаз противостояние Виджар. — От тебя ждать воинов?
Спросил и тут же отпрянул, когда я, не дав ему заметить моего движения, оказался рядом. Наклонился, отметив, как он сжался, но не от страха — от боли, прошептал ему в самое ухо:
— Ждать. — И, выпрямившись, жестом указал стоявшему у двери Хартишу на ансаира, произнес, не скрывая презрения: — Проводи князя. Он нас покидает.
Вставая, Виджар окинул меня тяжелым взглядом. Но так ничего и не сказал.
— Зря ты с ним так, — с налетом сожаления упрекнул меня Аранар, когда мы остались одни. — Ему нужна помощь, а ты не дал даже возможности ее просить.
Слышать подобное от воплощенного было несколько странно, но я жестом предложил ему продолжить.
Он не заставил себя ждать, вновь доказывая, насколько много я еще не знаю о нем.
— Ему не удалось скрыть свою кровь. Мальчишке чуть больше двадцати, совсем юнец, и в руках воздушных. Ладно, если просто убьют, а если потребуют провести ритуал наследования?
Несмотря на насмешливый тон от его слов веяло холодом. И это огненный! То-то я слышал, что Эриар дал ему второе имя — Айсаргар. На языке наших вакирэ — заледеневшая душа. Уж если друг...
Пусть и с трудом, но я усмирил свое любопытство. Когда-нибудь я получу ответы на все свои вопросы.
— Жалость к проклятому из уст воплощенного... Поистине, мир катится в пропасть!
— Простой прагматизм, — усмехнулся мой собеседник. — Я предпочитаю хотя бы видимость стабильности, а любой новый фактор способен внести неразбериху в то, что лично мне кажется ясным и понятным. Ты только на миг представь, Маркирер, что я добрался до твоего сына?
Еще мгновение назад мне хотелось рассмеяться ему в лицо. Это не значило, что именно это я и сделал бы, скорее, отреагировал бы многозначительной улыбкой.
Да только последние его слова напомнили, что кроме имени, да того, что однажды он спас мне жизнь, я о нем мало что знаю. Да и самонадеянность еще никого и никогда до добра не доводила.
Я же в последнее время, почувствовав, насколько близко подошел к исполнению своих сокровенных желаний, так уверился в собственных силах, что едва не забыл, что в нашем загоне шкорды не водятся.
— Ты убежден, что он у меня есть?
Короткий смешок меня не обманул. Проклятие разрушило мою связь с тем, что являлось сутью трехипостасных, но тело помнило неукротимость огня, его притягательность, мнимую покладистость. Так что, даже не имея возможности ощутить, я, тем не менее, знал, насколько Аранар напряжен. Его внешняя расслабленность меня не ввела в заблуждение.
Но даже готовый ко всяким неожиданностям, я дернулся, сжимая в ладони попавшую под руку статуэтку, когда он заговорил:
— А ты уверен, что жаждешь мести? Не проще ли попытаться найти способ избавиться от проклятия?
Рык вырвался из моего горла, но огненный даже не шелохнулся. Лишь во взгляде мелькнула тень понимания.
— Проклятие невозможно снять!
— Извини, Маркирер, — гость поднялся с кресла и направился к двери, — но я считал тебя, если не умнее, так хотя бы сообразительнее. — И, не обращая внимания на мой гнев, которого я не скрывал, продолжил в том же слегка насмешливом тоне. Словно наставник неразумному воспитаннику, он объяснил: — В любое заклинание вкладывается код разрушения. Ритуалы вакирэ отличались от наших лишь тем, что в своих мы используем дух стихии, ставший основой для тела, а те — дар.
— В этом мире не осталось носителей их дара. — Говорил я с уверенностью, но... надеялся, что из нас двоих прав именно он.
Глупо, наивно для того, кто, даже строя планы мести, все равно продолжал искать!
— Ты мальчишку Виджара вытащи. — Его рука уверенно легла на ручку двери. Не стоит играть судьбами детей. Разбрасываясь их жизнями, мы рискуем остаться без будущего.
Разделявшее нас пространство я пересек одним прыжком, ударил по двери, захлопывая ее перед ним:
— Кто ты такой, чтобы указывать мне?!
Я стоял слишком близко, чтобы видеть — моя ярость не отразилась в его глазах опаской. Он был спокоен, если только слегка огорчен моим выпадом. Это отрезвило: гнев в данном случае был не лучшим помощником. И хотя из нас двоих сила была на моей стороне, — проклятие сделало нашу злость необузданной, — я не торопился проверять это предположение.
— Для тебя — никто, — равнодушно бросил он. — Но разве в истории нашей расы мало было чудес?
Мне пришлось его отпустить. Отойти в сторону, позволяя уйти.
А потом долго стоять, невидящим взглядом всматриваясь в пустоту комнаты, и сожалеть о одеянном, понимая, что выбора у меня не было.
Задавать вопросы тому, кто не собирается на них отвечать — попусту тратить время. К тому же, мы нужны были друг другу. Зачем?
Хотя бы за тем, чтобы чувствовать себя живыми.
Эриар
Тамирана встречали в портальном зале. Талина внешне казалась безмятежной, но кроме усталости я явственно ощущал ее смятение. И то и другие было объяснимо. Проведенный обряд, первая встреча на таком уровне, еще один мой сын, от которого неизвестно чего ожидать. И, что самое главное, чаще всего именно князья клана Дираков становились мужьями нимер. Она не могла не рассматривать его, как возможного спутника своей дочери.
Портал настраивал я, еще одна проблема, требующая срочного решения. Я с трудом представлял, где искать владеющих даром людей после правления Кассире. Их и так было немного среди Арлаков, хорошо если один из тысячи рождался одаренным, да и те предпочли либо скрывать свои способности, либо покинуть земли, на которых жили кланы воплощенных.
А вот активировала переход уже сама Талина — заклинания, пронизывающие тонкой паутиной крепость, ощущались явственно, но до рассвета оставались мне неподвластными. Нити моей силы должны были вплестись в потоки с первыми лучами светила.
— Лери Талина. — Тамиран вышел из перехода, окруженный двумя четверками гвардейцев, выстроившихся вокруг него звездой, и замер, словно сраженный ее красотой.
Мою внутреннюю усмешку он ощутил, воздух в ответ колыхнулся, как если бы он пожал плечами. Мол, имею право, она, действительно, очаровательна.
Имел, я сам учил его, что женщина нуждается в признании своих достоинств.
— Отец, — поцеловав ей руку, он шагнул ко мне, раскрывая объятия.
Талина пусть слегка, но расслабилась. Тамиран сделал правильные выводы из рассказа Ратхара и пока не допустил в своем поведении ни единой ошибки.
И хотя чутье подсказывало, что все сюрпризы впереди, мне самому стало немного спокойнее.
В отличие от нее, я не догадывался — знал, насколько многое зависит от этой встречи. Клан воздушных не без основания слыл самым могущественным в Круге. И пусть беспристрастность нимеры считалась подтвержденной древними клятвами, никто не заблуждался насчет реального положения дел.
Потому я тогда, двадцать лет назад, так настойчиво и искал виновных в смерти князя и лери Арлаков, что предполагал наличие иных действующих лиц трагедии, заинтересованных в их уходе. Доказательств не нашел, но уверенность в собственной правоте только окрепла.
Обменявшись ритуальными фразами о мире и процветании, мы через внутренний портал прошли в малый джейсин.
Управляющий, временно назначенный мною из тех, кому я доверял, кивнул, заметив мой вопросительный взгляд. С продуктами в крепости было очень тяжело, Тамиран об этом знал едва ли не лучше меня. Так что перед ним не стоило демонстрировать радушие.
К тому же мы, воплощенные, довольно равнодушны к еде. Сказывается, по-видимому, что по своей сути мы — духи, потому и предпочитаем живые плоды и чистую воду изысканной пище.
А вот дети Талины нуждались не только в усиленном, но и разнообразном питании. То, что им предстояло в ближайшее время испытать, требовало запаса сил.
Поэтому я взял на себя смелость скорректировать приказ лери: легкий ужин для нас и гостя и более плотный в покои двойняшек.
Дария и Александер в сопровождении Мартиши дожидались нас в серебряной гостиной. Светлое серебро — именно этот оттенок священного металла предпочитал клан охраняющих, в отличие от нас, Дираков.
Мне пришлось себя поправить. Дираком мне больше никогда не быть, проведенный Талиной ритуал окончательно оборвал все связи. Увы, но Арлаком я себя не чувствовал. Однако это сейчас не имело никакого значения: я принял долг — я его исполню.
Я представил Тамирану детей, отметив, с каким изяществом девушка подала князю руку для поцелуя.
Мысль тут же зацепилась за неоднозначность ситуации: Дираки, Арлаки, сын — князь дружественного клана, который еще не так давно был в моей власти, двое приемных детей и я вновь глава, но уже другого рода.
Замысловаты пути судьбы.
Александер был сдержан и волновался, как ни странно, значительно сильнее, чем его сестра. Объяснения этому я не нашел, но решил сделать заметку в памяти.
Когда закончили со знакомством, я кивнул Мартише, что она может проводить брата и сестру. Их возраст не позволял им присутствовать при такого рода встречах. Да и не стоило им раньше времени узнавать, как много проблем поджидало их в этом мире.
Ужин прошел довольно спокойно. Вопросы, ради которых прибыл Тамиран, были слишком серьезными, чтобы обсуждать их в присутствии слуг. Управляющий за них, конечно, поручился, но... о доверии им можно будет говорить еще не скоро.
Талина вела себя за столом, как радушная хозяйка, искренне радуясь гостю. Не имея возможности расспрашивать о происходящем в клане Дираков, она интересовалась тем, что считалось общеизвестным. Ценами на продовольствие, оружие, лошадей. Будущим урожаем, положением на Вольных землях, у ансаиров.
Весьма ловко выяснила у моего сына, что говорят о ее возвращении в близких к совету кругах, очень легко вытребовала у него обещание, что о нашем браке остальные князья не узнают, пока она сама не сообщит об этом. Те, кто сопровождали меня на Землю, не только относились к дружественному нам клану огненных, но и были моими побратимами. Так что молчать об увиденном они будут уже по моей просьбе.
Я в их беседу если и вмешивался, то незначительно. Было интересно наблюдать, с каким изяществом моя жена завоевывала моего сына. Нет, не как мужчину. Как моего преемника, имеющего значительный вес в Круге.
Нам с Тамираном повезло больше, чем совету. Мы получили возможность раньше других узнать, что нынешняя нимера не позволит им манипулировать собой ради призрачной власти Рассветной звезды.
Мы уже перебрались в каминный зал, где нас ждали вино и фрукты, когда вопрос Талины, заданный именно мне, а не князю Дираков, выдернул меня из странного состояния: я все слышал, видел, давал оценку, но... находился где-то далеко, словно дух ветра Мантиру покинул воплощенное тело, унесясь в дали, мне неведомые.
— Не пора ли мне услышать о грядущей войне?
Тамиран отставил бокал, так и не сделав ни глотка. В отличие от людей, мы равнодушны к этому напитку. Это не значит, что у нас нет своих слабостей, но об этом за пределами кланов знают лишь немногие. Талина в их число не входила.
Ответить я не успел, Тамиран перехватил инициативу, словно давая понять, что он — друг. Мы редко, клянясь, произносим слова, брачные ритуалы служат скорее исключением, но если уж позволяем другому увидеть свои чувства, то мало что может изменить наше отношение.
