Вель

Он внимательно рассмотрел значки, уверенно развернул свиток, сориентировав относительно солнца. Потом, взял уголек, начал исправлять рисунки. Огромные земли, в центре которых были нарисованы башенки, он разделил на несколько небольших кусочков разного размера и формы. Потом большую часть обвел жирной линией, и, дорисовав еще несколько башенок, ткнул пальцем и сказал:

— Земли графа де Ладуэрта, — потом указав на Энели, — графиня де Ладуэрт.

Вель поняла, что обведенные земли, принадлежат мужу Энели.

— Где находится этот дом? — в страшном беспокойстве спросила Вель. Тэрин ткнул пальцем. У Вель отлегло от души — достаточно далеко от замка графа, хотя смотря с чем сравнивать. До моря расстояние было во много раз больше, но она смогла его одолеть, да еще и пешком.

— Где-то здесь, дом родителей Энели, — продолжал Тэрин, — а вот это, — он снова назвал слово незнакомое Вель, она только поняла, что достаточно большие земли имеют какое-то отношение к его девушке.

— Наше королевство называется Эдиэрра, — вступила в разговор она, и это было последнее, что Вель уловила из рассказа, потому что пошла тарабарщина из совершенно незнакомых слов и понятий. Вель постаралась хорошо запомнить все, что ей только что рассказали, а еще она поняла, что тот человек, давший ей хлеб, направил ее прочь с земель графа.

Но скоро новые заботы, заставили чувство беспокойства, страха и настороженности притупиться.

Энели было плохо. Тошнота мучила ее постоянно, она не могла выносить запахи готовящейся еды, а особенно паленых перьев и кожи.

Вель предложила выход. Она будет жить на берегу озера, стрелять ощипывать и готовить птиц, а Тэрин раз в день все будет забирать. На том и порешили.

Тэрин оставил Вель свой лук, лошадь, принадлежащую Энели, горшки, котелок, покрывало, помог ей сделать шалаш, натаскал веток для подстилки, и Вель зажила одна. Она собирала ягоды, орехи и передавала девочке, которая кроме них ничего не могла есть. Запах мяса вызывал приступы рвоты, Тэрин рассказывал, что она постоянно плакала без причины, стала бояться всего на свете и очень сильно похудела.

В такие минуты Вель становилась страшно, она лучше всех понимала, что их ждет зимой, но, то, что случилось, оказалось намного страшнее.

Глава 17

Вель встала на рассвете, быстро разожгла костер, на вертел насадила двух уток, еще с вечера натертых разными пахучими травами и соком ягод, наполнила сумку орехами и стала ждать приезда Тэрина. Она обычно издалека слышала бег его лошади, поэтому успевала переодеваться в новые вещи, что подарила ей Энели, и которые Вель берегла, обычно продолжая носить свое рванье.

...Когда Тэрин передал ей сверток, сказав, что это подарок Энели в благодарность за ее заботу о них, у Вель перехватило дыхание. Такого внимания ей не оказывали никогда в жизни, а когда она развернула подарок и посмотрела, что в нем, то слезы выступили на глазах.

Энели пошила ей костюм, из одного из своих платьев. Рубаха до бедер с красивым воротником и разрезом на груди, чтобы её было удобно надевать через голову, и... брюки. Мягкие штаны из прочной, тёмной ткани. В них было тепло и очень удобно ездить на лошади или бродить по лесу. Такая одежда как раз и была нужна Вель.

Длинные юбки в лесу — это какое-то наказание. Рано утром мокрый подол из-за росы на траве очень противно бьет по ногам, острые колючки кустарников цепляются за развевающуюся юбку, а уж, чтобы влезть на дерево, край юбки вообще приходилось зажимать зубами. И снова благодарность к Энели переполнила сердце Вель за то, что та заметила, как юбки ее тяготят, за то, что столько дней кроила и шила для нее, не пожалев своего платья.

Энели очень хорошо шила и вышивала, это были ее любимейшие занятия. В этот дом она привезла и разноцветные нитки, и несколько иголок, и даже ткань с пяльцами, и уже успела вышить несколько небольших салфеточек, украсив их какими-то буквами, радуясь и гордясь ими. Хоть они и показались Вель красивыми, но она неодобрительно нахмурилась, считая, что есть много более важной работы, чем украшение салфеток. Но вот сшитые вещи, тем более такие удобные и полезные — совсем другое дело!

...Костюм она берегла, надевая лишь перед приездом Тэрина, но в это утро, сколько она ни настораживалась, приближающегося галопа лошади не слышала. Тэрин не приехал ни днем, ни ближе к вечеру. Вель металась вдоль берега, не находя себе места. "Может что-то случилось с Энели?" — беспокоилась она.

А когда солнце почти скрылось за горизонтом, Вель увидела в той стороне, где стоял дом, поднимающиеся клубы черного дыма. Ахнув, вскочила на лошадь, успев схватить только меч, и помчалась к дому.

"Это пожар, — в ужасе думала она. — Наверное, эти беспечные дети разожгли около дома костер, и дом загорелся. Хотя вряд ли, несколько дней шли дожди, стены дома влажные, поджечь их не так-то просто", — Вель не могла найти объяснения, поэтому просто гнала лошадь вперед.

Дом полыхал. Вель спрыгнула с лошади и с надеждой стала озираться: "Где Энели и Тэрин? Они успели выбежать из горящего дома?" — Но их не было нигде, так же как и лошади. Вель стала медленно обходить горящий дом, не отводя глаз от пламени, и вдруг обо что-то споткнулась. Глянула под ноги и похолодела: Энели и Тэрин, полностью обнаженные лежали на земле и смотрели...нет не смотрели, потому что у них не было глаз, так же как и ушей, и носа. Мальчика оскопили, а в открытый рот...Вель засунула кулак, чтобы не кричать от ужаса.

У девочки был распорот живот, и кто-то выдрал ее внутренности, но вдруг Вель осознала: это не внутренности — кто-то вырвал из Энели ребенка, которого она носила. Она, видимо, моля о пощаде, сказала об этом, но вместо жалости вызвала безумную по своей жестокости ярость.

Что сделали с Энели и Тэрином... Вель, не в состоянии осознать такого чудовищного злодеяния, окаменевшая от горя, смотрела и смотрела на них.

Посидев еще немного, покачиваясь, направилась в лес, искать место, где похоронить этих детей, приютивших ее и ставших для нее семьей.

Вот подходящий овражек. Она стала долбить кончиком меча землю, руками углубляя будущую могилу, горстями выбирая почву. Мысли едва ворочались в голове от боли: "Надо вернуться за плащом... сруб колодца сгорел... не забыть взять котелок и веревку, иначе воду не достать...обмыть тела..." Но самая главная мысль, что терзала ее, и от которой хотелось кричать, была: "Как она могла поверить этим глупым несмышленышам, что муж Энели бросит поиски и оставит их в покое?!" В то, что все это сотворил муж Энели, Вель не сомневалась.

С такой звериной жестокостью мог с ними расправиться только человек, сошедший с ума от ревности и ярости.

А еще Вель думала, что даже ее смерть от лап того медведя в пещере, не была бы такой страшной и мучительной. Люди хуже и страшнее зверей.

Эти мысли настолько захватили ее, что звук приближающейся кавалькады она услышала, когда отряд был уже совсем рядом.

Мгновенно скинув юбку, Вель обмотала ею морду лошади, боясь, что та, почуяв других лошадей, приветственным ржанием сможет ее выдать. Потом увела лошадь подальше в лес, накинула поводья на сук, очень осторожно вернулась к дому и стала сквозь густые кусты наблюдать за происходящим.

Всадники приблизились к дому. Сколько их точно было, Вель сказать не могла, ей стало страшно, она не сомневалась, что это именно они сотворили такое с Энели и Тэрином. Но что им было нужно здесь сейчас?

— Бери плащ и заверни в него эту шлюху. Возьмешь ее на лошадь с собой, — приказал один из мужчин кому-то. Один из всадников беспрекословно спрыгнул с лошади и, сбросив плащ, двинулся к телу девушки. — Подожди, — остановил его мужчина, отдавший приказ, — возьми мой плащ. Когда подъедем к городу, я заберу ее на свою лошадь. А этого ублюдка — говоривший носком сапога ткнул в сторону мертвого мальчика,— при въезде в крепость привяжем за ноги веревкой к лошади и будем волочить по земле, чтоб его видели все!

Еще один мужчина небрежно замотал тело Тэрина в какую-то тряпку и бросил на круп лошади. После этого всадники умчались.

Вель долго, совершенно опустошенная сидела на земле и словно завороженная смотрела, как догорает дом. Потом она вернулась на озеро.

Часть 2

Глава 1

Сборы были недолгими. Вещей, как всегда, совсем немного, все лишнее она сложила в шалаше, и сев на коня отправилась в дорогу. В этот раз Вель точно знала, куда ехать. Она решила отправиться к родителям Энели и рассказать, что с их девочкой сотворил муж. Почему-то, судя по его действиям, Вель была уверенна, что он собирается утаить правду, скрыв свое истинное участие в смерти жены.

Вель была в дороге уже несколько дней. Она по достоинству оценила лук, подаренный Тэрином, теперь недостатка в еде не было, а значит, отпадала необходимость обращаться за помощью к людям, в тех редких поселениях, что встретились на пути.

Вель боялась всех, но мысль о встрече с отрядом всадников, нагоняла такой ужас, что она постоянно прислушивалась, нет ли позади топота лошадиных копыт. Может из-за этого она не сразу осознала, что такой отряд движется не позади, а впереди нее.

Сначала она наткнулась на место привала этих людей, и как заправский следопыт исследовала это место, пытаясь определить, сколько воинов в отряде. Выходило не меньше пятнадцати.

По остаткам пищи постаралась узнать, насколько они ее опережают, а потом всю дорогу следила за направлением их движения.

Несколько раз встречались перепутья дорог, но каждый раз всадники выбирали, то направление, в котором двигалась и она.

Как Вель не сопротивлялась этой мысли, но пришлось признать, что отряд движется к дому родителей Энели. Но это еще не все, она вдруг подумала, а что если отряд ведет сам граф де Ладуэрт? Впрочем, поразмыслив, отбросила эту мысль.

Тогда на поляне всадников было намного больше, вряд ли граф согласился бы путешествовать с меньшим количеством. Скорее всего, эти люди несли печальную весть родителям о смерти дочери, а значит, скоро они должны были бы возвращаться назад, Вель стала ехать еще осторожнее, но никакого отряда, движущегося ей навстречу, она не встретила.

Вдали показались высокие стены башни, Вель поняла, что добралась до цели.

Башня, огороженная рвом, стояла на открытом месте, скрытно на лошади, к ней было невозможно приблизится.

Найдя ручеек, Вель стреножила лошадь, спрятала свои вещи, оставив только кинжал и лук со стрелами, и дождавшись покрова ночи, двинулась к башне. Добралась под утро. Мост оказался опущенным, решетка ворот поднятой, а ров почти высохшим. Ловко спустившись под мост, забившись в небольшую нишу, Вель стала наблюдать за происходящим.

То, что она сначала приняла за башню, оказалось высокой стеной, огораживающей настоящую башню, что находилась внутри кольца стены. Башня была то ли недостроенной, то ли такой был изначальный план, только она была ниже стены, и издалека ее совсем не было видно. Зато теперь осторожно заглянув в распахнутые ворота, Вель увидела и двор, и дом, и все, что происходило внутри.

Даже она, ничего не знающая о вывешивании траурных флагов и других знаков скорби, почувствовала, что обитатели дома как-то не так реагируют на такую страшную весть.

Во дворе замка раздавались пьяные крики, ругань, слышались оскорбления. Сначала Вель не понимала, к кому они относятся, но перебравшись в новое укрытие внутри двора, увидела и источник криков, и объект, к которому они относились.

На крыше внутренней башни стояла молодая женщина и с тоской смотрела вниз, на буйствующих мужчин. Рядом с ней вцепившись в ее платье, стояли двое плачущих маленьких детей.

— С— — а, спускайся! — орал один из мужчин, — Граф баронство передал мне! Теперь крепость моя! Но я не трону, ни тебя, ни твоих ублюдков. Видишь со мной священник? Он обвенчает нас немедленно. Ты поняла?

Женщина не отвечала, лишь крепче прижимала к себе детей.

— Мы отсюда не уедем, пока я не женюсь на тебе, или пока ты там не сдохнешь от голода, — пьяно захохотал говоривший, смеясь собственной шутке. Один из мужчин, стоявших рядом, что-то ему возразил или поправил его. Это кричавшему не понравилось, он с яростью отпихнул советчика, но здравый смысл, видимо взял вверх, и он снова стал уговаривать женщину, по-хорошему, спуститься вниз.

— Граф де Ладуэрт сказал, что как только ты родишь мне наследника, сможешь уехать куда захочешь. Хоть в земли своей семьи, хоть в монастырь! — в этот момент женщина что-то спросила, — Дети? Девочку сможешь забрать с собой, и сына тоже, — тут же спохватившись, быстро добавил он, но было поздно, всем, даже Вель стало понятно, что мальчик живым из замка не уедет.

Конечно, кому интересно оставлять в живых наследника, которой через десять лет сможет потребовать возврата дома и имущества отца. Женщина скрылась из вида, было слышно, что она плачет. Мужчина, собирающийся жениться на ней с досады на себя, что так глупо все испортил, схватил бутылку вина и стал жадно, запрокинув голову, пить из нее.

— Граф сказал, что женщина должна остаться живой, пока вы с ней хотя бы не поженитесь! — снова стал выговаривать один из мужчин.

— Да, знаю я!

— Чего же ты ее пугаешь?

— Да мне противна сама мысль, что эта старая кошелка будет в моей постели!

— Ты же сам выпросил у графа это баронство? Ты знал, что придется, в качестве довеска брать и жену!

Ничего не отвечая, лишь злобно зыркнув, потенциальный жених допил вино и выбросил бутылку.

Глава 2

Из укрытия, что Вель выбрала для себя, был хорошо виден двор крепости, и можно было наблюдать за каждым из мужчин. Сразу бросалось в глаза, что командовал всеми будущий незадачливый супруг баронессы, остальные подчинялись ему, выполняя команды.

Один из мужчин был в одежде, отличающей его от всех: длинном темном балахоне с глубоким капюшоном, подвязанном веревкой. Именно этот мужчина что-то зло выговаривал всем, но в первую очередь командиру. Тот неохотно отдал какое-то приказание, и двое из его людей стали запрягать лошадей в две телеги, стоявшие около пристройки.

Потом в них что-то грузили, а потом груженые телеги выехали из ворот. Они проехали совсем недалеко от Вель; сквозь щели бортов она разглядела груз и в ужасе закрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Телеги везли мертвых людей, мужчина в балахоне шел последним, что-то распевая заунывным голосом и размахивая каким-то предметом, из которого валил дым.

Вель догадалась: это повезли куда-то хоронить мертвых, скорее всего, убитых людей. Эти убитые были защитниками крепости, — вероятно, сам барон и его охрана. Теперь становилось понятно, почему баронесса осталась совсем одна. Вель продолжила наблюдение, не зная, что ей делать. Пустые телеги вернулись через два часа; Вель прикинула примерную скорость движения, время на рытье могил, — по всему выходило, людей похоронили недалеко от замка.

Во дворе крепости кипела жизнь. Завизжала свинья в сарае, скоро распотрошенную тушу потащили в дом, жарить на вертеле. Вель, ничего не евшая со вчерашнего дня, с завистью проследила за исчезнувшими в дверях мужчинами.