Большая вода

— Борис Владимирович, миленький, нас же бандиты в клочья разорвут, ведь мы работаем без крыши.

Громко рассмеявшись, я воскликнул:

— Дашенька, золотце моё, не волнуйтесь. Завтра же я представлю вам нашу крышу. Поверьте, она вам очень понравиться.

В тот же вечер я встретился с тем человеком, который сегодня известен вам, как Верховный администратор Седьмой директории, а тогда просто Петькой Егоровым, вместе с которым тайком шастал из Афганистана в Пакистан и обратно целых полгода. В отличие от меня капитан Егоров так и застрял в подполковниках, хотя и был прекрасным офицером из армейской разведки с оперативным позывным Чибис. Хорошо, что ему хотя бы нашлось место в Московском УФСБ и он не бедствовал. Увидев меня, одетого с иголочки, мой друг проворчал:

— Где пропадал, морда буржуйская?

На что я спокойно ответил:

— Куски Родины продавал по заданию Аквариума. В розницу и оптом. Кое-что, как ты сам понимаешь, к рукам и прилипло. Вот, пришел, чтобы поделиться со старым другом.

Пётр вытаращил глаза, быстро затащил меня в квартиру и прорычал:

— А ты часом не брешешь, Цезарь? Ну, тогда твори молитву, я тебя сейчас расстреливать начну.

Крепко обняв старого друга, я честно признался:

— Не брешу, Петя, но расстреливать меня не надо, я ведь теперь долларовый миллиардер и к тому же по-прежнему патриот, а таких надо беречь.

Не знаю почему, но я честно рассказал подполковнику Егорову обо всём, что произошло после моего, так называемого, увольнения в запас. Для него буквально всё, что я рассказывал, было большими пригоршнями соли на свежие раны. Больше всего Чибиса бесили размеры тех капиталов, которые ежедневно вывозились из России. А ещё его очень удивили успехи моего нового друга Мэтью Грина и он удивлённо спросил:

— Неужели этот парень действительно сумел из четырёхсот миллионов баксов всего за каких-то два года сделать больше пяти миллиардов? Ничего не понимаю! По-моему ты брешешь, как сивый мерин, Цезарь.

Я развёл руками и честно признался:

— Петя, я Мэтту чуть ли не иголки под ногти совал, но он так и не раскололся, а лишь сказал мне — Боб, не суй свой нос в мои дела и запомни, чем меньше ты об этом знаешь, тем крепче будешь спать. С тебя вполне хватит того, что у тебя теперь есть гринкарта, правда в чёрном конверте, и полное право тратить свои деньги так, как тебе заблагорассудится. Пойми, я ведь работаю не только на себя лично, но и на свою страну, вот только деньги в свой бизнес я должен привлекать со стороны, но не откуда угодно.

Мой друг нахмурился и рыкнул вполголоса:

— Понятно, откуда растут ноги, и чем они воняют. Прямо из задницы федерального резерва. Ладно, Борька, проехали. Так что ты мне предлагаешь, Цезарь? Неужели снова прикрывать твою задницу? И на хрена ты только выучил в разведшколе пушту?

— Угадал, Чибис, я предлагаю тебе снова быть моим прикрывающим. Не знаю почему, но я не доверяю ни нынешнему президенту, ни будущему, причём авансом не доверяю. Слишком быстро наши политики, банкиры и все прочие бизнесмены ссучились.

— Это точно, — согласился Чибис и поинтересовался, — так ты что, действительно намерен заняться инвестициями в нашу науку?

Я отрицательно помотал головой:

— Теперь уже нет, Петя. Я намерен стать хендхантером и покупать таких учёных, изобретения которых сулят либо что-то очень хорошее, чем надо распорядиться грамотно, либо что-то очень плохое, что нужно держать под надёжным замком. Ты же будешь меня крышевать, и, заодно, думать о том, о чём в России больше никто не хочет думать.

Мой старый друг задумчиво ответил:

— Не думаю, что России нужна военная хунта. Слишком уж много у нас идиотов и дураков, которым нельзя давать в руки оружие и власть.

Мы проговорил почти до утра, обсуждая различные варианты развития внутренней и внешней политики России. Больше всего нас беспокоило то, что наши миллиардеры очень уж быстро стали самыми настоящими компрадорами, на которых, похоже, уже не было никакой управы.

На следующее утро подполковник Егоров выйдя из дома пошел не на службу, а поехал вместе со мной на новеньком "Мерседесе" в мой офис. Внимательно осмотрев его, он сердито прорычал:

— Цезарь, ты совсем одичал в этой твоей Америке! Это же не офис, а какая-то братская могила. Так, парень, я прикажу своим парням подыскать тебе такой офис, в котором можно будет, как в Брестской крепости сидеть хоть полгода, и из которого можно будет незаметно смыться, если кто-то задумает устроить маски-шоу. Я ведь не всесильный.

На это у меня уже был ответ:

— Ничего, Чибис, прикормишь кого надо, станешь всесильным. Ты только сильно не высовывайся и не рисуйся где не надо.

Говоря так, я словно в воду глядел. Уже чрез три недели мы обживались в новом офисе, расположенном в цокольном этаже здания ещё сталинской постройки, причём с такой замысловатой планировкой, что могли войти в него и выйти совершенно незамеченными. Правда, для этого нам нужно было сдать в субаренду надёжным людям ещё два смежных помещения и произвести кое-какую перепланировку. Эти тоже занялся подполковник Егоров, который уже через два месяца получил звание полковника. Как раз за пару дней до того мне впервые повезло.

Как только я вернулся из Америки, сразу несколько человек стали афишировать мою инвестиционную деятельность и к нам потянулись учёные. Мои сотрудники получили чёткие инструкции, кого пропускать ко мне в кабинет, а кого гнать в шею сразу же. Однажды зазвенел телефон, и мне доложили, чуть ли не дрожащим голосом:

— Борис Владимирович, тут у меня трое молодых учёных, которые несут такую ахинею, что я даже не знаю, что им и сказать.

Учёным из троих молодых людей с голодным блеском в глазах, был только один, так как второй оказался программистом, а третий, как он сам сказал, был самым обычным Кулибиным. Попросив молодых людей присаживаться, я стал пристально их рассматривать и как только тот, который представился кандидатом психологических наук, попытался было открыть рот, строгим жестом заставил его умолкнуть, прежде чем сам сказал через несколько минут психологического давления:

— Так, молодые люди, первый тест вы прошли, а теперь давайте, выкладывайте, зачем вам нужны деньги. Только не врите.

Самый молодой парень, ему тогда было двадцать семь лет, назвавшийся Кулибиным, усмехнулся:

— Так, парни, молчите, дайте мне самому все рассказать. — После чего огорошил меня таким известием — Борис Владимирович, мы можем создать такое устройство, которое сможет читать мысли человека.

Не знаю почему, я сразу же поверил парню, но всё же спросил:

— Откуда у тебя такая уверенность, Кулибин?

Парень дёрнул плечом и ответил:

— Да, так, я видел, как работает детектор лжи и подумал, что точно так же, наверное, можно снимать электрические импульсы с коры головного мозга, но потом нужно будет их как-то интерпретировать. Ну, и рассказал вечером Серёге и Вовке, он ведь у нас психолог. Серёга, как вы уже знаете, программер, причём такой, что в Майкрософте обзавидуются, а я хорошо шарю в компьютерном железе и не только в нём одном. Вовка рассказал нам про двадцать пятый кадр, это если... — я снова предупреждающе поднял руку, парень понимающе кивнул и продолжил, — в общем, на одни и те же картинки человек на уровне подсознания должен реагировать одинаково, если их показывать ему всего доли секунды. Таким образом, можно составить своего рода карту эмоций, а эмоции это ведь те же мысли, только зашифрованные. Серёга сразу загорелся и сказал, что можно написать такую программу, которая будет способна проанализировать и расшифровать мысли человека, только для этого нам нужен очень мощный компьютер, а всё остальное я и сам смогу сконструировать и изготовить.

Положив руку на трубку телефона, я спросил:

— Хорошо, Кулибин, кое-что мне стало понятно, а теперь скажи, что вы хотите с этого иметь и понимаете ли вы, во что ввязываетесь? Видите ли, парни, я генерал-майор внешней разведке в отставке, причём к тому же четырежды доктор наук и хотя психология не моя стезя, кое-то в ней понимаю потому, что закончил не только МГУ и три аспирантуры при нём, но ещё и Высшую разведшколу КГБ СССР. Вы хотя бы представляете, что произойдёт с вами, если вы создадите такую установку? Вам не удастся скрыться от ЦРУ или Моссада даже на Марсе.

От моих слов все трое побледнели, а я поднял трубку телефона, чтобы срочно вызвать полковника Егорова:

— Чибис, бросай всё и срочно выезжай ко мне. Есть дело. — после чего с улыбкой пояснил — Вообще-то я ещё и миллиардер, ребята, но вам теперь из-под моей опеки не выбраться никогда. Материально я обеспечу не только вас, но и ваших самых дальних родственников только ради того, чтобы проверить, можно создать такой сканер мыслей или нет. Вам только нужно будет определиться, где вы будете жить и работать. Заниматься разработками в России, я вам категорически не советую. Здесь мне будет намного сложнее вас охранять, а ведь придётся. Впрочем, если вы согласитесь работать где-нибудь в тайге, то сможете остаться и в России. Но всё же будет лучше уехать в какую-нибудь спокойную и тихую страну. Что скажете?

За всех задумчиво ответил Владимир Лыков, который известен вам, как один из трёх учёных, создавших ментосканер, о котором мы объявили только в две тысячи пятьдесят втором году. К тому времени они уже были известны всему миру, как изобретатели гипнопеда, который так ненавидят в наше время. Признаться, я тоже от него не в восторге, а тогда Володя напряженным, чуть ли не дрожащим голосом ответил:

— Борис Владимирович, похоже, что у нас просто нет другого выбора? Но хоть с семьями вы нас не станете разлучать?

— Не буду, — сказал я строгим голосом, — как и не буду брать с вас никаких подписок. Ребята, вы должны понять следующее, если ваша сумасбродная затея увенчается успехом, то мне придётся потратить очень много денег на то, чтобы сохранить сам факт существования этого устройства в тайне. Кстати, как вам понравится перспектива жить и работать в Новой Зеландии? Её не зря называют страной вечной весны.

Когда я через час сам рассказал обо всём Чибису, то почесал затылок и строгим, непререкаемым тоном заявил:

— Так, Цезарь, придётся тебе потесниться в твоём загородном коттедже и принять на постой этих ребят и ещё пятерых моих бойцов, пока мои люди будут готовить для Кулибина и его команды площадку в этой твоей Новой Зеландии. Ты не мог найти места поближе? Например, в Швейцарии или в Австрии? Хотя нет, что Швейцария, что Австрия это ещё та головная боль. Пожалуй, самый лучший вариант это всё же юг Австралии. Там ребята и от жары страдать не будут и к тому же Мельбурн это тебе не какой-то там Веллингтон. Туда даже самолёты летают, а у меня в нём старый кореш живёт. Наш резидент в Австралии. Вот он-то нам всё и устроит.

Я засомневался:

— И что ты прикажешь мне ему сказать?

— Говорить буду я, — наставительным тоном заявил Пётр, — а Никита будет исполнять всё, что я ему скажу, а скажу я ему буквально следующее, надо спрятать хороших людей от русской мафии и понадёжнее. Ну, а когда он приедет в отпуск, я ему ещё кое-что скажу. Командировка у него всего три года, как началась, а они у вас, внешников, бывают длинными до жути.

Через полтора месяца я отправил в Австралию тридцать девять человек, из которых пятнадцать составляли научную группу Кулибина, а остальные были членами их семей. Для того, чтобы обставить всё должным образом, мне пришлось прибегнуть к помощи Мэтью и тот поступил очень просто — открыл в Мельбурне филиал своей компании и нанял пятнадцать русских специалистов. Это было даже не финансово-инвестиционное подразделение, а центр изучения австралийского финансового рынка. Все пятнадцать человек бегло говорили по-английски и были предупреждены относительно того, сем им предстоит заниматься, и какими будут последствия предательства. В финансовом плане им не на что было жаловаться.

Так, потратив почти сорок миллионов долларов, я заложил главную основу будущего военного переворота, в котором приняли участие силовики семнадцати ведущих стран мира. Самым удивительным для меня во всей той истории было то, что уже через каких-то полтора года Кулибин прилетел в Москву вместе со своими соседями и привёз не какую-то там опытную установку для чтения мыслей. Это был почти такой же ментосканер, который мы начали открыто использовать в пятьдесят третьем году. Правда, он всё же отличался от первых ментосканеров тем, что не имел кресла, похожего на стоматологическое. Увидев кресло, шлем, как у мотогонщика и самый мощный компьютер того времени, я спросил:

— И как эта штуковина действует, Игорёк?

Парень ответил мне, широко улыбаясь и весьма подробно:

— Очень просто, Борис Владимирович. Помещаем пациента в кресло, пристёгиваем его, затем надеваем специальные силиконовые очки, не дающие векам закрыться, а глазным яблокам закатиться, надеваем на голову шлем со сверхчувствительными электродами и делаем всего один укол амитала-натрия. После этого только и остаётся, что включить компьютерную программу и та начинает бомбардировать мозг пациента визуальными образами. В памяти компьютера записано больше пятнадцати миллионов картинок и каждая действует, как пуля. В шлем встроено семьдесят восемь сверхчувствительных электродов, которые способны зафиксировать даже самые слабые электрические импульсы. Честно говоря, нашим психологам было куда труднее подобрать нужные картинки из Интернета и журналов, чем программерам написать нужную программу. Ментосканирование имеет три степени погружения в память пациента — глубокое, среднее и поверхностное. То есть девять, шесть и три часа, но даже поверхностного сканирования вполне хватает, чтобы получить достоверные сведения о том, чем живёт и дышит пациент на самом деле. Начни я рассказывать о себе всю правду, мне пришлось бы дней пять вспоминать, а наш ментоскоп способен вскрыть, как говорит Серёга, оперативную память всего за три часа и чего в ней только не обнаруживается. Мы это на себе проверяли, а потом читали распечатки и только диву давались. Вот же сволочь, а не машина, ничего от неё не скроешь, всё, о чём ты только подумал, моментально считывает, но это благодаря той программе, которую накатал наш Серёга со своими парнями.

У меня на языке вертелся только один вопрос:

— И что, Кулибин, я могу испытать эту установку прямо сейчас?

Ребята прилетели из Австралии утром и, похоже, ещё не завтракали, но тем не менее, Володя сказал:

— Мы к этому готовы, Борис Владимирович, а вы? Впрочем, не волнуйтесь, как только распечатка будет сделана, тот диск, на который записывалась информация, будет автоматически отформатирован. Так что будьте уверены, кроме вас никто не узнает, что вы за человек на самом деле. Ментосканер ведь не дает никаких оценок, он только считывает мысли.

Пока ещё полковник Егоров хохотнул:

— Как поступим, Цезарь? Кто первый сядет в это кресло?

— Да, уж, точно не ты, — огрызнулся я и стал снимать пиджак, — а что сейчас поделывают остальные ребята, Кулибин?