1. Порталист. Библиотека древних

— Приветствую. Пусть и тебя Создатель не обделит своим вниманием, — поздоровался Форс опираясь на свой приметный посох.

Тут нас заметил другой всадник. Этот мужчина человек явно не имел отношения к охране обоза. Его мы поначалу приняли за хозяина сопровождающего караван со своим грузом. Ехал мужчина высоком, значительно выше достаточно высокого коня под орком, статном коне и подъехал к нам. Всадник смерил нас долгим оценивающим взглядом и глубоко кивнул, изображая подобие поклона, но сохраняя молчание.

Я не мог не присмотреться и к этому колоритному существу. Это был высокий массивный, но не тучный мужчина с большой лысиной, седыми висками и отвислыми щеками. Одет он был гораздо богаче нас троих вместе с орком и на поясе его красовался изящный клинок, свидетельствовавший о высоком статусе всадника.

Отец говорил, что длинная железка и фамилия вот и все что отличает дворянина от простолюдина, но они очень сильно кичатся фамилией и даже добавляют к ней приставки. Эти приставки разнятся в зависимости от родовитости. Тер — представитель императорского рода. Фон — потомственный дворянин. Су — дворянин без права наследования титула. У последних часто даже фамилии нет. Просто имя и приставка.

Но вооружен дворянин был не только статусным клинком. Помимо этого по бокам от луки седла в кобурах-ольстрах с золотым тиснением висели длинные пистолеты с богато украшенными рукоятками. Картечницы-ружья у него не было, зато имелся посох притороченный к дорожным сумкам. Посох этот выглядел значительно богаче постоянного спутника моего наставника. Полированное дерево, отливающее благородной краснотой, и метал дающий блеск, и перелив истинной эльфийской стали.

Дворянин на коне был не один. Из-за мужчины выглядывала девчушка, прилипшая к его спине так, что поначалу я ее и не заметил. Острые черты лица, длинные платиновые волосы, собранные в хвост, глаза голубые с серебром и острые ушки. Ба! Да это эльф! Именно эльф мальчик, а не эльфийка. Просто у этого народа, несмотря на славу лучших кузнецов холодного оружия и лучников, нельзя встретить здоровенного мужика. И лица у них у всех независимо от пола бабские, кто бы что не говорил об особенной холеной красоте эльфийских мужчин. Заявляю это не как эльфоненавистник поскольку им я не являюсь. Говорю это как сатир, за свою жизнь видевший многих представителей этого народа и с несколькими достаточно близко и продолжительно друживший.

У эльфенка за спиной в специальном налучье совмещенном с колчаном красовался эльфийский лук со снятой тетивой и всего с тремя стрелами. Этим оружием оседлые эльфы учатся владеть с детства и в мастерстве стрельбы их превосходят разве только эльфы кочевые, иначе говоря, пустынные, уделяющие этому искусству еще больше времени и стреляющие с детства не по соломенным мишеням и лесным зверям, а по разумному противнику, обычно облаченному в броню или армейский мундир и вооружённому. И ведь пробивают броню не хуже, а порою и лучше огнестрельного оружия.

Как уже упоминал, сидела эта парочка на высоком и красивом жеребце. Жеребец этот был гнедой масти и производил неслабое впечатление на фоне крестьянских лошадок обоза, лошадей охраны или встреченных ранее полицейских лошадей. Я такого красавца видел впервые, но при первой же возможности узнал у наставника, что это был конь известной по всему миру имперской породы. Этих красавцев вывели не без магической помощи как универсальных животных для имперской конницы. Они с фантастическим успехом сочетали в себе качества необходимые для тяжелой латной конницы, быстрых гусар, рейтар, драгун, артиллерии и прочего разнообразия родов войск использующих ездовых животных. Заводчики этих коней, в том числе принадлежащие к Ковену магов, получали баснословные деньги на армейских заказах. Они прилагали необычайные усилия к увеличению численности поголовья, готовы были чуть ли не сами кобыл покрывать, но все равно не успевали обеспечить всех желающих. Создавалась списочная очередь из подразделений имперской армии и сторонних желающих. Причем сторонним желающим эти лошади обходились значительно дороже.

— И вам доброго дня, — сказал Форс, пока я разглядывал нежданных попутчиков и не глубоко поклонился.

Всадник молча покивал и еще раз внимательно посмотрел на посох моего учителя и решил говорить напрямую.

— Ты маг? — спросил он.

— Как и ты, — ответил ему Форс, явно знавший верхового.

— Ты меня знаешь? — удивился тот.

— Знаю мэтр Толь.

— Хм-м-м, — протянул конный. — А я тебя не помню.

— Мое имя Форс и я всего лишь скромный адепт.

— А это кто с тобой? — Толь перевел взгляд на меня.

— О, — обрадовался вопросу наставник. — Это одаренный юноша Дашур. Я сопровождаю его на Мертвое озеро.

— Какое совпадение! Значит нам по пути! Ведь я тоже сопровождаю одаренного юношу! — радостный маг дворянин мотнул головой, указывая себе за спину. — Его зовут Салят Фон Каст. Я обнаружил его в поселении эльфов не так далеко отсюда, — тут я был слегка удивлен, поскольку эльф оказался наследным дворянчиком, но не носил меча или чего-то подобного.

— Воистину Создатель печется о нас. В столь тяжелое время он подарил Ковену сразу двух учеников, — маг простолюдин осенил себя треугольником и Толь скопировал его жест.

Действительно, то, что в одном регионе приблизительно в одно время обнаружили сразу и меня и эльфенка, можно было легко назвать благословлением Творца. Маги всегда рождались крайне редко, примерно один маг на 1000 обычных разумных, что в теории при примерной численности населения Империи в 1,5 миллиона человек, давало около 1500 магов. В это число входили все и достаточно сильные и откровенно слабые одаренные, но, увы, на практике магов было еще меньше, поскольку не всех находили вовремя, и некоторые из ненайденных по тем или иным причинам гибли. Да и уже обученные маги при всех своих возможностях были отнюдь не застрахованы от смерти. Их гибло достаточно много. Вот и выходило, что по переписи Ковена в Империи количество магов едва переваливало за одну тысячу, и мотались они по необъятным просторам великой и могучей безостановочно, а на Озере оставались только ученики, учителя и Капитул. И то капитул редко пребывал там, в полном составе. Кто-то из него всегда был в столице, а кто-то на далекой и опасной границе Мертвых земель в Черной башне. И собирались в Близнецах они только по крайне серьезным вопросам, не решаемым на расстоянии.

— Господин Толь Фон Лаост, вижу, мне беспокоится не о чем, — вставил свое слово орк из охраны обоза.

— Все хорошо, — кивнул Фон Лаост.

После этого как-то само собой получилось, что мы присоединились к каравану и наш путь стал значительно неспешнее и чуточку менее скушен. Неожиданно для себя я получил компаньона примерно одного со мной возраста. Эльфийский Фон был вяловат, тяжеловат на подъем, безынициативен и вообще довольно флегматичен, но несколько скрасил однообразие нашего путешествия. Паренька я тут же окрестил Салатом, исказив его имя, и частенько называл так, но эльфеныш совершенно не обращал на это внимания. Парень ни разу не высказал возмущения или хотя бы замечания по этому поводу. Для меня это поначалу было поразительно. Ведь дворянин. Я тогда думал, они моментально всех вызывают на дуэль по любому поводу независимо от статуса.

Так вот Салат.... Тьфу ты Салят Фон Каст! В общем, он был магом флоромантом, то есть его даром было управление жизненным циклом растений. Но парнишка не просто мог ускорить рост растения, в его власти было полностью изменить его. Например, сделать из цветочка гигантскую мухоловку способную схватить крупного зверя или человека. Благодаря его талантам перед каждым ночлегом у нас появлялось некое подобие постели и крыши над головой из живых растений, принявших неестественную форму. Травы и кусты вырастали из ниоткуда и мутировали на глазах оставляя после нас чудесные навесы, которые проживут еще не один год и послужат многим путникам после нас. Прямо при мне Ковен сам того не ведая приобрел еще немного славы. Ведь никто не скажет тем путникам скрывающимся от непогоды в домиках Салята, что делалось это не специально для них, а ради тренировки одного интересного ученика.

Мы шли и ехали, ехали и шли. Проезжали мимо меленьких селений и поселков побольше. По необходимости разумные из каравана приобретали в поселках еду, но ночевать предпочитали у дороги. Ставили повозки покучнее возле выращенного Салятом навеса, разводили костры, выставляли караулы и спали кто под навесом, кто в повозках, а кто и прямо под ними.

На 15 день пути, то есть третьего числа месяца Цветеня (первого летнего месяца) наконец добрались до единственного большого города на нашем пути. Он образовался на месте древней крепости и носил название Годор образовавшееся из Город дорог. Такое название ему дали, потому что он стоял на перекрестке Имперского тракта, Старого имперского тракта, по которому мы двигались, Озерной дороги, Военной дороги и Дороги к пустыне. Имперские тракты пересекали империю, скрещиваясь здесь и соединяя самые важные места. Эти дороги были довольно популярны, и по ним перевозилось много грузов. Только тянущаяся в сторону Шепчущего леса часть Старого имперского тракта была не особо наводнена путниками, хотя и ее нельзя было назвать пустой. Когда-то этот тракт был основной сухопутной дорогой к столице, но вместо него проложили другой тянущийся почти строго на север напрямик к Мере, нашей столице. Теперь Старым трактом пользовались в основном те, кто жили в Шепчущем лесу.

Озерная дорога соединяла город с Мертвым озером и тянулась дальше на восток к Черной башне и доставляющим постоянное беспокойство Мертвым землям. Та находился регион, захваченный преступными некромантами, личами и всяческой нежитью. На его границах приходилось постоянно держать большую воинскую группировку. Там и маги постоянно дежурили. Черная башня была мощным форпостом и главным оплотом обороны Дюваль на той вечно неспокойной границе.

Военная дорога тянулась к основным лагерям подготовки имперской пехоты, а потом на юго-запад к границам нашего государства. Основная часть соседей на юго-западе была нормальной и с ними долго царил мир. Зато северо-западнее расположились земли мелких, но плодовитых и агрессивных гоблинов. Имперская пехота частенько именно там давала боевой опыт линейной пехоте. Иногда подключали и другие подразделения. Особенно тяжко приходилось, когда гоблины умудрялись расплодиться особенно сильно. Тогда приходилось подтягивать и конницу с артиллерией.

Пустынная дорога тянулась на юг к пустыне называемой Огненной сковородой и еще одной далеко не спокойной границе Империи. Там в пустыне с красноречивым названием обитали кочевые эльфы, отличающиеся особой непримиримостью и непокорностью. Эти эльфы когда-то вместе с оседлыми эльфами имели собственное королевство, располагавшееся в землях от реки Величавой до Сковороды. Потом Дюваль их пришла в эти земли. Часть эльфов поняла, что люди может и варвары, но варвары, оказавшиеся сильнее, и решила влиться в империю человеческого Императора, а часть стала воевать до последнего и оказалась выдавлена в пустыню. Вечно живущие помнят это до сих пор, и мириться не хотят.

Среди имперцев ходила шутка о том, что не примирили и не покорили их только по той причине, что пустыня нашей Дюваль даром не нужна ни без них, ни с ними. Увы, в этой шутке была только доля шутки, потому что на этой границе гибли десятки солдат ежемесячно и это в спокойное время, а не тогда когда очередной древний вожак нестареющих возомнивший себя великим мстителем способным вернуть человечество во времена дубины и камня подбивал подросшую молодежь на самоубийственный поход.

Был и шестой маршрут для перевозки грузов по Дюваль, но его за дорогу не считали, поскольку он был речным. В отдельные периоды этот речной маршрут крыл все остальные по пропускной способности и мог, обеспечить дешевую доставку грузов и пассажиров именно в ту сторону, откуда мы прибыли. Вот и не пользовался особой популярностью наш рукав Имперского тракта. Мы бы, наверное, тоже поплыли рекой, будь поблизости от деревни хоть какой-нибудь порт, но его не было. Караван, к которому мы присоединились, похоже, вез что-то не терпящее влаги и поэтому его хозяин решил перемещать груз по суше. Что точно он вез, я не выяснил из-за отсутствия интереса. А Толь, со слов Салата, сказанных мне тихим шепотом на одной из остановок, совсем не умел плавать и панически боялся воды, что и заставило их проигнорировать столь удобный речной порт расположенный совсем рядом с родным селением эльфа.

Из-за стратегического расположения на перекрестке главных транспортных артерий Дюваль и границе Старой империи и присоединенных земель Годор постоянно рос. Он уже обогнал древнюю эльфийскую столицу Форсаю и скоро грозился отнять первенство в размерах у самой Меры. Об этом свидетельствовало три монументальных кольца стен из привозного тесаного камня. Внутренняя стена была самой высокой и выглядела сверху как почти идеальная окружность. Вторая, средняя, стена была на треть ниже первой и выглядела как окружность с отрезанным куском. Кусок этот был отрезан рекой Величавой, вдоль укрепленного берега которой и протянулась часть оборонительных сооружений второй крепостной стены. Третья стена снова стремилась к идеальной окружности и была выше обоих внутренних. В своем стремлении к совершенству форм и защиты населения внешняя стена проигнорировала реку и нависла над ней двумя колоссальными башнями перекрывавшими возможность прохода по реке в дневное время цепями, а в ночное решетками.

Эти стены каждый раз строили с большим запасом, так сказать на вырост, но места внутри вновь и вновь не хватало. Из-за этого и не только из-за этого вокруг внешней стены уже возник пригород с садами, небольшими полями, мануфактурами и внешними портами на реке. Внешние порты позволяли не ввозить в Годор грузы, предназначенные для дальнейшей отправки сухопутными путями и соответственно не платить пошлины. Увы, для торговцев, с товарами, возимыми по реке, так было делать не выгодно. Пошлину нужно было платить и за проход пустого корабля. При этом еще нужно было заплатить за перевозку груза вокруг города. В целом выходило проще заплатить за груженый корабль.

— Вот это фига себе! — восхищенно воскликнул я, глядя на внешнюю стену с ее двумя башнями гигантами, оседлавшими Величавую и многочисленными оборонительными башнями поменьше по периметру.

Внешняя стена скрывала все, что было за ней, отчего город казался одним большущим сооружением, вроде гигантского каменного муравейника и это не могло не вызвать у подростка не видевшего дома выше двух — трех этажей восторженных чувств.

За это громкое восторженно восклицание я и получил от наставника большую часть до этого неведомой мне информации об этом славном городе. Конечно, я знал о существовании городов вообще и даже слышал что-то о Годоре в частности, но представить себе место, где почти на головах друг у друга живут тысячи людей просто не мог. Как так можно жить я тогда совсем не понимал. Спустя годы понимание, что можно появилось, а вот желания постоянно жить в подобном месте так и не возникло.