Мальчик-Который-Покорил-Время

Я же на этой лестнице власти и силы... где-то снизу сижу. Моя способность, возможно, выбивает меня из статуса серой посредственности, но лучше, если про неё не узнает никто. Никто. И тем более — про её ограничения, а то накачают транквилизаторами и посадят на пару дней в клетку, из которой не выбраться... и всё, пиши пропало.

Третий ранг — ещё нормально может поддерживать отношения с четвёртым, но вот на мои отношения с Аки уже недобро посматривают её подружки. А что будет дальше? Обидно. Так и не найдя способа успокоиться, я поплёлся в библиотеку. Японская библиотека — одно из самых больших и полных собраний информации о мире. Думаю, мне нужно поискать способы стать сильнее...

Не вышло. Информации нет. Не то что бы нет, а нужной мне нет. Это напрягало. Вечер я предпочёл провести, изучая все те магические приблуды, что изобрели японцы. Тем более что это было крайне интересно. Особенно — универсальные книги и смартфоны.

К тому же я нищий — изучать пришлось то, до чего руки дотянулись — денег, что бы купить в своё полное пользование даже завалящий смартфон, у меня не было — цены кусались. А вот это непорядок. Я не счастливый сын своих родителей, я — сирота. Это значит, что пока большинство детей даже не задумываются о деньгах, я вынужден думать о том, что буду кушать, постоянно. А так же где я буду спать, во что одеваться, обо всех мелочах, которые требуют внимания и денег. Мир как сказка рухнул для меня в Хэллоуин, десять лет назад. Сейчас мой мир — это реальность. Порой, жестокая. Порой — слишком ко мне жестокая. Но всё же, настоящая.

Концентрироваться на той проблеме, которую я не могу решить — плохо. Именно поэтому я утёр слёзы, вздохнул и решил пока заняться объективными проблемами. Проблема была в следующем — мне нужно было составить график и уболтать преподов заниматься со мной дополнительно. Хотя бы один преподаватель в день. График нужен для повторения урока. Утром я просыпаюсь, иду на занятия, потом в безвременье догоняю теорией, потом — два часа личного времени. Скорее всего, я проведу его, общаясь с местными, изучая мир. Потом — практика и сон, откат назад, и всё по новой с новым преподавателем. Один день — один урок. И этот день я повторяю до тех пор, пока не переберу всех преподавателей, дальше — самоэкзамен по изученному материалу и ночь без отката во времени.

Со стороны это должно выглядеть так, как будто я изучаю один-два предмета, всего один месяц. Месяц, размноженный на шесть. День сурка начнётся, когда согласятся преподаватели заниматься по моему графику с тем условием, что я утром буду сообщать, какой предмет буду изучать днём и вечером. Пока все занимаются — у меня практика, а потом, после общих уроков — факультатив со мной.

* * *

Месяц сурка начался!

День выдался хороший — солнечно, тепло, хорошо. И этот день предстояло повторять девять раз — именно столько было преподавателей, согласившихся на факультатив. Я начал этот день с того, что хорошо выспался. Утром мои соседи по комнате не лезли с расспросами, что радовало. Приведя себя в порядок, я пошёл на полигон — заниматься практической магией в одиночку. Полигон — это такое здание, защищённое, с огромными залами внутри. Тут можно было отрабатывать всё! И именно это всё я и отрабатывал до трёх часов, когда пришло время сматывать удочки.

Путь до кабинета факультатива был недолгим.

— Такахаси-сенсей, добрый день, — я постучался в косяк двери, привлекая внимание пожилого японца.

— Поттер-сан, вы почти не опоздали, — он улыбнулся.

— Простите, задержался на полигоне. Мы можем начинать?

— Похвальное рвение, — он ещё раз коротко улыбнулся, — проходи, занимай любую парту...

Я зашёл и сел перед учителем, положив рядом с собой свою школьную сумку.

— Для начала, — он поднял на меня взгляд от каких-то бумаг, — необходимо выяснить, что вы уже изучили и проверить ваши навыки по моему предмету. Мы будем изучать теорию магии.

— Каким образом будет проводиться проверка? — полюбопытствовал я.

— Экзаменационным. Вы уже изучали теорию магии?

— Только по книгам, Такахаси-сенсей.

— Очень хорошо. Тогда... — сенсей взмахнул рукой, и на доске появилась формула перехода US-DS, — расскажите, что это такое?

Про переход я знал из книг и постарался рассказать так, как знал. Переход означал трансформацию интенсивности магии с течением времени и под воздействием внешних факторов. Внимательно меня выслушав, он прояснил некоторые моменты, но в целом, был доволен ответом. И экзамен начался в полную силу. Преподаватель требовал от меня рассказать и прояснить своими словами почти все темы из теории магии. Срезался я, только дойдя до довольно продвинутых тем.

— Довольно, — он остановил меня, — я понял уровень ваших знаний. Признаться, очень и очень неплох, на уровне учеников старшей школы. Долго учили?

— Нет, что вы... у меня хорошая обучаемость.

— А вот это мы посмотрим, — преподаватель улыбнулся, — если уж у нас такой формат, то давайте так, вы будете рассказывать про прочтённое и я буду давать вам пояснения. Начнём с теории пространственной зависимости.

* * *

От Такахаси я вылез, выжатый, как лимон. Он нещадно эксплуатировал мой детский мозг, навалившись всем весом — за одной темой следовала другая, он проверял, иногда пояснял, рассказывал и сам требовал от меня рассказать. Некоторые темы мы проскользнули, потому что я их понимал с первого раза, а некоторые он вдалбливал мне в голову, проясняя все мелочи. Энтузиаст педагогики, тысяча чертей! С чувством опухания мозговой деятельности, я вывалился из кабинета через четыре часа после начала занятий. Был уже вечер — вместо двух мы просидели четыре часа. Но препод умный, блин, время пролетело незаметно! И главное — мои способности лучше всего относятся к теории. Я подумал было — а не зайти ли мне к Аки? Нет, уже поздно, да и не следует ей надоедать. Поэтому, переобувшись в гардеробе, я вышел на улицу. Солнце уже почти склонилось к вершинам гор, воздух был свежим и чистым, на улице кое-где виднелись проезжающие машины... Я поплёлся по улице, завернул за угол школы...

Улочки в Японии странные, если подумать. А именно — много всяких элементов, которые бросаются в глаза. Вывески, фонари, придорожные столбики, урны, скамейки, и много чего прочего. Это создаёт такое странное ощущение... Занятости пространства, как будто тут каждый квадратный сантиметр поверхности ценен и его не хотят расходовать зазря. Как по мне — глупость, это выглядит немного странно, тем более что свободная, чистая и просторная архитектура мне приятнее, чем азиатское нагромождение. Плёлся я по улице в сторону общаги. Задумался, зашёл в один из магазинчиков, которых тут было не просто много, а очень много. Звякнул колокольчик. Супермаркет, а всё равно этот рудимент маленькой лавки остался...

Картошку продают уже очищенную. Вот это странно, какое же потом удовольствие — отмывать и чистить её? Никакого. Я прихватил тележку, взял кое-чего к столу, преимущественно — продукты.

Одна из прелестей безвременья — возможность изучить рецептуру и повторить приготовление многих блюд. Японцы, насколько я понял, питаются преимущественно японской кухней. Английскую я не уважал ни на йоту, а вот русскую и американскую — очень даже. Французская, как и Шармбатон, надушенная и жеманная, а у русских и американцев во главе угла стоит сытность и вкусность — мясо, каши, стейки и гамбургеры, пироги... грубо, вкусно, сытно. И плевать на утончённые вкусы и эстетические качества блюда.

Сегодня моей добычей стала большая, замороженная сёмга, лимоны, говядина и остальные ингредиенты для приготовления гамбургеров и прочего стола для моих соседей по общаге.

Пришлось так же взять набор посуды и столовых приборов. Всё равно уйду в другое время... Каждый раз, заходя в магазин, у меня на краю сознания держится счётчик потраченного и имеющегося — нужно как-нибудь озаботиться заработком. Выиграть, что ли, в лотерею... будет неплохо сорвать крупный джек-пот, миллионов сто. И ненадолго забыть про ограниченность в средствах.

Домой возвратился, неся за собой телекинезом пакет с продуктами. Кухня нашлась в конце коридора — судя по всему, ей пользовались нечасто.

Через час уже был готов великолепный стейк из сёмги, вымоченной в лимонном растворе и на белом вине — некоторый запас его был в моём чемодане. Стейк, сыры, гамбургеры — большие и сочные, с кусками говядины и плавленым сыром, пирог яблочный... Хорошо, когда умеешь ускоряться, чуть ускоряя своё движение относительно времени. Или замедлять время относительно себя — не суть. За час я приготовил всё и потащил в комнату.

— Иоши, Кэтсу, — отвлёк я двух тинейджеров, сидящих на своих кроватях, — сегодня я накрываю на стол!

— Гарри-сан? — удивился Иоши. — Зачем?

— Традиция. А то я вселился в ваш номер и даже не проставился — непорядок. Помогайте накрывать...

Через десять минут мы уже сидели за столом, у моих японских соседей глаза разбегались при виде всех тех вкусняшек, что я наготовил. Уже упомянутые стейки и гамбургеры дополняли закуски, салат из натурального краба, традиционные для Японии суши, венчало праздник бутылка самого лучшего вина, прихваченная мною в дьюти-фри в аэропорту. Ну, перед тем, как прилететь я обнёс магазин и карманы некоторых путешественников — иначе я бы просто не выжил. Кушать-то что-то надо, одеваться во что-то и что-то с собой привезти... большой кейс с расширением пространства, похожий скорее на чемодан, наводил меня на мысль о том, что запас карман не тянет.

— Э... — Кэтсу оглядел это всё удивительно круглыми для японца глазами, — откуда это всё?

— Купил по дороге домой.

— А вино? Как тебе его продали? Тебе же нет двадцати одного!

Ах, да, забыл такую малость. Японцы очень щепетильны в вопросах этики продавцов и в вопросах алкоголизма. Поэтому до совершеннолетия кружка пива считается кое-каким алкогольным опытом. Про бутылку на троих я молчу. В Англии не так строго, а уж в США или России — не то что бы плевать, но смотрят сквозь пальцы. По крайней мере, никто не набросится с обвинениями.

— А вино я с собой привёз. Лучшее итальянское, между прочим! Самое то к сёмге. Так что налетайте, пацаны, — я выбил пробку магией и разлил всем "за знакомство". Себе на два пальца, им на всю пятерню. Выпили...

Нда, японцы к алкоголю слабые. Один бокал вина и уже у обоих моих соседей желание поговорить о вечном проснулось. Ну, так я это завсегда умею. Весь вечер мы трындели — о Японии и об Англии, об Италии и Гренландии, о магии особенно и особенно — о девушках. Кэтсу рассказал о своей неразделённой любви к некоей Аяме-сан, которая на год его старше, Иоши оказался довольно мягким и добрым парнем. Не мечта девушек, в отличие от образцового хулигана Кэтсу. Ну и я рассказал свою историю, про магию, Англию, заочное обучение и знакомство с Аки.

* * *

На второй день сурка я, повторив уже выбранный комплекс упражнений, изменил маршрут следования. Забежал в цветочную лавку и сбегал к Аки, положил букет цветов ей в шкафчик, вместе с приглашением встретиться вечером на мосту на склоне горы Го. Кстати, горы назывались... по номерам. Первая — Ичи, вторая, — Ни, и так далее, до горы Року.

Я приоделся, причесался, привёл себя в образцовый порядок и прогуливался около моста. Мостик через горную речку, деревянный.

Аки была в лёгком синем платье, с маленькой заколкой в форме какого-то цветочка в волосах. Дамская сумочка в руках и широкая улыбка... я был сражён в самое сердце и несколько секунд пялился на неё. Кажется, сердце стало биться чаще...

— Аки?

— Гарри! — она заметила меня и подошла быстрым шагом, — Гарри, как у тебя дела? Ты же мне ничего не рассказываешь!

— Ох, и правда, — улыбнулся я.

— И с каких пор ты так свободно говоришь по-японски? Рассказывай, — она улыбнулась. Обезоруживающе — я начал рассказывать... Пока что я сказал, что у меня способность к языкам. Это было почти правдой — за тем лишь исключением, что зубрил я их в безвременье. Сейчас я свободно говорил на русском, французском, японском и чуть-чуть — на китайском. Магическая карта мира существенно отличалась от не-магической — три полюса силы — Америка, СССР и Японо-китайская коалиция, владели этим миром. Европа, после разорения магическими войнами и восстаниями, как я уже говорил, ушла в себя и вернётся не скоро.

— Как интересно! А меня научишь?

— Обязательно. Но скоро я уеду в Англию. При всём своём нежелании... — я развёл руками, — придётся.

— Да, дедушка что-то про это говорил.

— Он говорил обо мне?

— Кажется, ты ему понравился, — Аки заразительно улыбнулась, отчего на щеках снова появились такие милые ямочки. И всё же, в простеньком голубом платье, с развевающимися на ветру волосами и улыбкой... Похоже, медицина тут бессильна.

* * *

Заново. Опять. Снова. Отматываю время и встаю с кровати. Сегодня опять восьмое августа тысяча девятьсот девяносто первого года. В магической академии Японии солнечно. Соседи по комнате храпят. Сегодня не буду закатывать с ними никаких ужинов — оказывается, Аки сегодня будет скучать после школы и едва дотерпит до вечера. А завтра у неё первым уроком какой-то важный тест, поэтому ей надо выспаться. И поэтому погуляли мы около часа — слишком поздно пришёл.

Второй из девяти дней сурка отличался от первого моим поведением — в корне. Я попросил занятия по бытовой магии и всецело посвятил себя этой крайне интересной и крайне полезной магии. И отношения с Аки были иными. Всё равно в истории останется только последний, девятый день сурка, а эти восемь — не существуют. Поэтому я надеялся на восемь разных свиданий со своей любимой. На этот раз я пригласил её в кафе сразу после уроков. Мы просидели там два часа — Аки рассказала о своей жизни в академии, о девочках-подружках, о немногочисленных мальчиках-биологах, о том, какая за них конкуренция. Я поразился — это настоящая банка с пауками и кубок змей.

* * *

На пятый день сурка я задумался — а что будет, если я признаюсь Аки в своих чувствах? Занятие по магической математике было не только интересным, но и на порядок плодотворнее остальных. Преподаватель после одного урока сказал, что тут меня учить больше нечему. Математический склад ума и регулярный вынос своего мозга зубодробительной алгеброй сделали своё дело — я ещё до знакомства с Радагастом продвинулся в математике дальше, чем по всем остальным предметам.

Вечером того же дня я, после лёгкого ужина, в парке, решился признаться.

— Аки... — я замялся, сердце зачастило, — я хотел тебе сказать, что...

— Д... да? — она поняла, куда я клоню, и начала заливаться краской и медленно впадать в ступор.

— В общем... я тебя люблю, Аки! — улыбнулся я, что бы скрыть волнение.

— Гарри... — она, похоже, сильнее меня разволновалась, — я... Гарри, в общем...

Так ничего и, не дослушав, я поцеловал её. Легонечко-легонечко, в губы. И пригладил волосы. А всё же, чёрт с ней, с магией — это намного приятнее всего остального. Аки, задохнувшись от волнения, обняла меня и зачастила: