Well groomed mind 1 часть

— Это было невероятно глупо, Поттер.

— Я не знал, что это был Сириус. Я думал, что это была просто собака. Затем он преобразовался, и, вместе с профессором Люпином встретились лицом к лицу с Петтигрю. Это была действительно неразбериха.

— Звучит правдоподобно. Если ты когда-либо окажешься в подобной ситуации еще раз, что будешь делать?

Я запнулся, ошарашенный внезапной переменой темы.

— Если рассуждать логически, я бы пошел к учителю, но учителя никогда не верили мне. Они всегда отмахивались от меня, и мне приходилось что-то делать.

— Поттер, — сказал он спокойно, — существуют такие вещи, как каминная связь и летучий порох в каждой гостиной. Ты не сможешь войти или выйти из замка с их помощью, но ты, конечно, сможешь использовать их, чтобы вызвать ДМП. В следующий раз, когда ты окажешься в подобной ситуации, притащи свою задницу в гостиную Гриффиндора, брось щепотку порошка в огонь, сунь голову в камин, и скажи "Министерство Магии, Департамент Магического Правопорядка". Расскажи кому-нибудь о том, что произошло, и пусть Аврорат сами справиться с этим. Ты — четырнадцатилетний волшебник. У тебя нет могущества, без значения, что делаешь успехи в магической дуэли, ты еще не дорос до студента уровня ТРИТОН, тем более до Пожирателя смерти.

— А что, если бы ты отправился за своим другом и наткнулся на Сириуса Блэка, действительно виновным в том, в котором все уверенны, что он совершил? Ты бы умер вместе с твоими друзьями или, если тебе сопутствовала бы удача, вам бы удалось вырубить Блэка и убежать. Если тебе бы не повезло, ты бы убил его. А если бы это произошло, — его голос упал до шепота, — тебя бы обвинили за убийство и приговорили к Азкабану. Люди хотели бы, чтобы ты поступал как герой, но наша правовая система не предназначена для самосуда. Ты меня понимаешь?

— Да, сэр, — сказал я, ошеломленный этим. Я представлял себе камеру в Азкабане несколько раз, особенно когда я думал о Квирреле. Однако, я никогда не думал об этом в связи с Сириусом.

— Так что в следующий раз, когда ты выяснишь, что кто-то пытается украсть ценную вещь, что будешь делать?

— Свяжусь с ДМП, — сказал я мрачно.

— А в следующий раз, когда найдешь василиска в замке?

— Поговорю с ним? — пошутил я. Моуди нахмурился. — Прекрасно. Свяжусь с ДМП.

— Если беглый преступник похитит твоего лучшего друга?

— Свяжусь с ДМП.

— Вижу, ты запомнил это. Меня не волнует, кто что скажет тебе. Пока ты несовершеннолетний, твоя единственная обязанность — учиться и хорошо сдать экзамены. Даже тогда, делая что-то чрезвычайно глупое как добровольно становясь Аврором, у тебя нет никаких обязательств перед Министерством Магии или перед Альбусом Дамблдором из-за того, что они своевременно платят свои налоги. Ты же не настолько глуп, не так ли, Поттер?

— Нет, сэр.

— Хорошо. Теперь, когда ты перестал жалеть себя, ты не хотел бы поговорить о другом?

Я моргнул. Довериться Моуди, чтобы он отвлек меня лекцией.

— Да, сэр.

— Что пришло тебе в голову, когда ты узнал о разводе?

Я опустился на стул.

— Неверие. Я уже знал, что мой отец не был таким, каким все описывают его. Я просмотрел журнал нарушений в библиотеке. Он и Сириус побили все рекорды, и проделки Сириуса описываются так, словно были довольно ужасными.

— А они и были.

Я запомнил эти сведения. Может быть, если мы оба переживем этот год, я спрошу его, что он помнит о них. Поскольку он был моложе Мародеров, я сомневался, что он хорошо их знал, но он, может и будет более склонен поделиться воспоминаниями, чем Сириус.

— Записи нарушений и воспоминания Сириуса описывают их как хулиганов и фанатиков. Моя мать была хорошей ученицей, и каждый описывает ее как нежную и любящую. Я просто хотел, чтобы один из моих родителей в жизни был таким, каким его расхваливают.

— Поттер, — он сделал паузу. — Гарри, решение твоей мамы развестись не значит, что она не была нежной и любящей. Она, очевидно, любила тебя очень сильно.

— Профессор, неужели вы всерьез полагаете, что любовь моей матери отразила смертельное проклятие.

— Я не знаю, — признался он. — Я знаю, есть несколько старых и строго запрещенных ритуалов, которые требуют добровольную жертву. При надлежащих условиях, один из тех ритуалов может отразить смертельное проклятие. Я верю, что твоя мать любила тебя достаточно, чтобы провести такой ритуал и использовать себя в качестве добровольной жертвы.

Я медленно выдохнул.

— В самом деле?

— Эти ритуалы имеют очень много требований. Я зашел в тупик предполагая, откуда она узнала о такой магии, тем более — выполнила все необходимые условия, но это единственное логическое объяснение.

— И все же, почему она подала на развод?

— Я не знаю. Почему бы тебе не прочитать заявление на развод и не выяснить себе это? — сказал он, вставая. Он, хромая, подошел к книжной полке и выбрал потрепанный экземпляр книги Граф Монте-Кристо. Маггловский роман — странный выбор для Пожирателя смерти. Я спросил его об этом позже. Он сказал мне, что в художественной литературе волшебников было много мусора и слишком мало воображения. Плюс, я предполагал, что он обожал историю легендарного графа, который вырвался из Замка Иф в мешке для трупов.

___________________________________________________________________________________________

Прошло уже два дня, а я все еще не оправился.

Моя мама подала на развод, потому что отец не мог сказать "нет" Дамблдору. Она напирала на неразумное поведение, утверждая, что мой отец был верен Дамблдору больше, чем семье и эта его преданность вела семью прямо в ловушку. Она рассказала ошеломительные подробности о том, как именно состояние семьи было передано в дар Ордену Феникса для финансирования военных действий, а это были крупные суммы денег, и как мой отец подарил или одолжил (она сказала, что он подарил, но Моуди отметил, что это было заявление на расторжение брака, поэтому она могла слегка приукрасить) семейные реликвии, в том числе плащ-невидимку Певереллов, Альбусу Дамблдору, который передавался от главы наследнику, а значит, принадлежащий роду. Отец не имел никакого права их отдавать.

Плащ-невидимка заставил меня задуматься. Я всегда думал, что мой отец оставил его Дамблдору на сохранение, в смысле Дамблдор взял плащ, после того, как мой отец умер, и хранил его прежде, чем вернуть мне. Однако, моя мама указала, что мой отец отдал Дамблдору плащ через несколько месяцев после того, как я родился.* Произошли ли события той ночью по-другому, если у моего отца все еще был бы плащ? Если бы он был, может быть у меня был сейчас один из моих родителей.

Что может заставить кого-то отдать единственное, что может спрятать близких — вещь, которая могла бы выиграть драгоценное время, позволяя маме или моему отцу сбежать или напасть на Волдеморта сзади?

— Гарри?

Я вздрогнул. Мой локоть задел кубок с тыквенным соком. Крум поймал мой кубок секунду до того, как он опрокинулся мне на колени.

— Извини, — пробормотал я. — О чем разговор?

— Ты витаешь в облаках уже несколько дней, — сказала Гермиона. — Я хочу, чтобы ты сказал мне, что тебя тревожит.

— Я не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— Пожалуйста, не дави на меня.

Я положил еще один куриный сэндвич с салатом на свою тарелку и несколько долек яблока и винограда. Хотя я не всегда брал лишние порции, каждый раз, когда я ел в Большом Зале, домовые эльфы, благослови их господь, всегда готовят немного больше порций на всякий случай.

— Оставь его, — прошептал Крум на ухо Гермионе. Я задумчиво посмотрел на его. С Рождества они проводили все свое свободное время вместе. Гермиона и я виделись друг с другом во время еды, еще на зельях, истории и гербологии вместе с Невиллом. Вот и все.

— Я хотел спросить тебя до публикации твоего интервью, но забыл, — сказал он мне. — Во время моего интервью в субботу, мисс Скитер задала несколько вопросов моему директору о политике Дурмстранга. — Он замолчал и закусил изнутри щеку. — Это прозвучало так, словно она брала у тебя интервью без присутствия представителя школы.

Я сделал глоток сока.

— Оба раза, — ответил я.

Крум нахмурился, и это заставило меня задуматься, в чем же я ошибся.

— Я нанял адвоката после первого случая. Профессор МакГонагалл отвела меня на интервью, но, поскольку кто-то уже был со мной, она не присутствовала.

Он немного расслабился, но складка между его бровей осталась.

— Адвокат или нет, директор Каркаров никогда бы не позволил мне встретиться с прессой без представителя школы, обычно это он сам. Он несет ответственность за школу и учеников.

— В самом деле? — спросила Гермиона.

Он кивнул.

— Если половина того, что говорится в статье правда, то я удивлен, что ваши опекуны еще не перевели вас в другую школу. Тролль и три нападения дементоров?

Не желая обсуждать Дурслей с человеком, которого я едва знал, я пожал плечами.

— Все было не так плохо.

С тек пор как события с участием Василиска и философского камня показали некомпетентность Дамблдора как защитника, Сайлас попросил Риту воздержаться об упоминании этих собитий. В то время как ее статьи рисовали совсем не радужную картину, худшие случаи не упоминались. Я сделал себе мысленную заметку послать ей цветы в знак благодарности.

Крум, положив локоть на стол, нахмурился.

— Я не знаю как в Хогвартсе разбираются с такими ситуациями, но когда меня приняли в Болгарскую команду, мои товарищи по общежитию стали невыносимы, они продавали фотографии и рассказы о мне желтой прессе. Дошло до того, что мои родители обратились в школу, чтобы меня переселили в отдельную комнату. Учителя также начали сажать за решетку каждого студента, который вторгался в мою частную жизнь. — Он кивнул в сторону братьев Криви. — Эти двое получили бы месяц тюремного заключения за то, что они провернули со Скитер. Если они были бы пойманы при попытке сфотографировать тебя снова, их бы исключили. Может быть, это потому, что в Дурмстранге учат некоторые из наиболее опасных заклинаний, которые являются запрещенными в Великобритании, но у нас не такая жесткая политика в образовании.

Откровение Крума заставило меня задуматься, как в другой школе отнеслись бы к постоянным насмешкам Малфоя или засадам Финч-Флетчи на втором курсе? В Дурмстранге, по словам Крума, Малфой бы заработал бы, по крайней мере, многочисленные отработки. Если он не соответствует стандартам поведения в школе, они не стали бы дважды подумать о том, кто является его отцом. Учитывая их общую историю, Каркаров, вероятно, разделял презрение моего наставника ко всем Малфоям. Драко Малфоя бы заставили соответствовать этим стандартам или выгнали бы к концу второго года.

Гермиона нахмурилась.

— Это не так уж плохо, как кажется? Я имею в виду, не случится ведь ничего такого, с чем ты не сможешь справиться, верно?

Я уже открыл рот, чтобы ответить, но Крум опередил меня.

— Гермиона, — сказал он мягко, — я не говорю, что он не может справиться с давлением. Я говорил, что он не должен вообще испытывать его.

— Я согласен, — сказал Невилл. Удивленно, потому что Невилл редко скажет хоть слово во время еды, я повернулся к нему. Заробев, он повертел в руках вилку. — Прости, Гарри. Я знаю, что я не тот человек, который должен обвинять, но это правда. МакГонагалл должна была остановить Колина несколько лет назад.— Он закусил губу и прошептал, — ты действительно не знал о магии, прежде чем получил свое письмо?

— Да, — сказал я, удивляясь, почему это его обеспокоило. Помимо шумихи про мальчика-который-выжил, я был просто еще одним магглорожденным, как Дин и Гермиона. Ничего особенного.

Он подался вперед так, чтобы только Гермиона, Крум и я могли слышать, что он прошептал:

— Я не знаю, что происходит, Гарри, но я всегда думал, что ты знал, потому что перед тем, как поступить в Хогвартс в Ежедневном Пророке было напечатано несколько твоих фотографий. Они сказали, что ты был в безопасности и счастлив. Я помню, что одно время они утверждали, ты уже знаешь, как наколдовать lumos.

— Без палочки? — Спросил я.

Он пожал плечами.

— Я могу быть неправ, — ответил он. Но все мы знали, что он прав.

Прежде чем я успел спросить, что еще он вспомнил, сова пролетела над нашим столом и бросила конверт на мою тарелку. Зная, что почта редко доставляется после завтрака, я выхватил палочку и бросил каждое распознавательное заклинание на конверт, которое знал. Когда они показали, что все чисто, я вскрыл конверт.

Почерк Дамблдора фиолетовыми чернилами проявился на конверте. Со вздохом сожаления я распечатал письмо, надеясь, что это не очередное приглашение на встречу.

Гарри,

Когда я одобрил твое интервью с Ритой Скитер, я ошибочно полагал, что ты был достаточно взрослым, чтобы придерживаться фактов, связанных с турниром. Я был очень разочарован, когда читал твое интервью сегодня утром и обнаружил, что ты провел больше времени, обсуждая, как Хагрид помогал тебе на Косой Аллее, чем о турнире.

Я никогда не верил, что ты готов рисковать жизнями родственников-магглов, утверждая, что у тебя не достаточно счастливых воспоминаний для Патронуса. Я признаю, что твои отношения с ними были напряженными, но это не повод, чтобы напрасно рисковать жизнью. Может быть, ты не был настолько счастлив и сыт, как мне хотелось бы, но они предоставляют тебе жилье и все еще забирают на все лето. Если враг узнает и выяснит, где они живут, вывод, который они сделают с твоих слов обречет им мрачную судьбу. Я прошу, чтобы ты либо отозвал это заявление либо написал письмо в редакцию, предоставляя разъяснения твоему заявлению. Что-то вроде, что ты все еще оплакиваешь своих родителей или что тебя дразнили в школе за то, что ты немного другой, чем другие, что в значительной степени снизит риск. Они являются твоей единственной родней. Ты обязан им.

И еще, веришь ли ты этому или нет, когда-то мне было столько же лет, как и тебе . Я понимаю, через что тебе приходится проходить. В этот период жизни, это нормально чувствовать себя смущенным, легко выходить из себя, чувствовать, что никто никогда не поймет тебя, или что есть еще кто-то в твоей голове. Все это нормально. Я могу помочь тебе, если ты мне позволишь. Мое предложение всегда будет в силе.

Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь в чем-нибудь или просто захочешь поговорить, моя дверь открыта.

Альбус Дамблдор

Ледяные мурашки ползли по спине. Дамблдор узнал.

Я подавил желание обернуться и посмотреть во главу стола. Вместо этого, я аккуратно сложил письмо и убрал его в сумку. Во время моего следующего перерыва в исследованиях, я заплачу Добби, чтобы он отнес его мистеру Нортон. Он не признался во многом, но ты никогда не знаешь, что будет решающим фактором.

______________________________________________________________________________

После моей последней пары, я встретил Добби, который принес мне записку от мистера Нортона, заявив, что он прочел завещания, и просит меня встретиться во время моего следующего похода в Хогсмид, в пустой комнате без портретов. Я написал "В 1:00 в Трех Метлах?", передал записку обратно в Добби вместе с тремя кнатами за доставку. Поклонившись, он исчез.