Пальмира (Атолл#2)

Однако я не унывала. Похоже автомобиль, прицепленный к пальмам тросом лебёдки не собирался никуда уплывать.

Я вернулась обратно на песчаный пляж. Взялась за трос и пошла в воду. Когда дно исчезло из-под ног, я некоторое время помогала себе ластами. А потом метров десять на одних руках — это было не сложно, поскольку во время этого я почти по пояс находилась в воде, которая существенно снижала мой вес. Влезла в кабину, отмахиваясь от обрадовавшегося кота, завела двигатель и включила лебёдку. Автомобиль медленно начал двигаться в сторону острова. В какой-то момент, когда до берега оставалось метров пять, послышался какой-то скрежет, и я выключила лебёдку. Похоже бак, на котором стояла машина, начал скрежетать по мелководью. Буду надеяться, что теперь нас никуда не стащит. Хотя, как я помню, от бака на дно океана уходил какой-то трос. Ну, (я судорожно перекрестилась) на всё воля богов.

— Капитан, Вам трап подавать? — спросила я кота, спрыгивая на мелководье.

Кот сам полез мне на руки и мы с ним прошествовали на остров. Хотя островом назвать это можно было с очень большой натяжкой. Скорее — плавающий пляж с тремя пальмами. Кот сразу умчался рыть в песке яму и гадить в неё. Вот уж — экологическая катастрофа. Ладно — пусть гадит. Не приучу всё равно гадить в одном месте. Да и экскременты в такой жаре ссыхаются, а не разлагаются, так что антисанитарии не будет. Хотя, если мне что-нибудь захочется изготовить на костре, экскременты можно употребить в качестве топлива, но только я что-то совсем вперёд забегаю.

Учитывая, что кругом сплошной песок, стоит посмотреть, что есть под пальмами. Возможно, там лежат листья. Которые, естественно, можно употребить для костра.

Я нашла два листа. Ну... по четыре метра. Как бы это выразиться — перистосложные. Этих двух на один раз хороший костёр развести хватит. Ещё нашла четыре кокоса. Пустые. Судя по дыркам на их поверхности, их кто-то долго долбил.

От трёх таких роскошных пальм да все остатки? Странновато. Хотя, если этот островок затронул тот дождик, что потревожил меня, то предельно ясно, куда исчезли все странности. Я задрала голову наверх и посмотрела на кроны пальм. Впечатляет. Кроме всего прочего видны коричневые кругляшки. Ничем иным, чем кокосами они быть не могли.

Я посмотрела на стволы пальм. Они были усеяны крупными рубцами. Вероятно следы от бывших листьев. По ним очень удобно было забираться вверх, чем я сразу и воспользовалась.

Мне повезло, что я забралась только на половину высоты. Если бы я забралась к макушкам пальм, мне бы... вообще не повезло. Короче говоря, я была настолько увлечена подъёмом, что даже не услышала 'КА-а-ар!', предупреждавшее меня. Потом последовал болезненный удар в голову. Инстинктивно я вцепилась в ствол пальмы, хоть он для моих объятий и был слишком широк.

Нана, поняв, что я совершенно беспомощна, уселась на одном из рубцов и принялась меня клевать по пальцам. Постепенно она добилась, что я разжала одну кисть, потом другую. Я держалась одними ногами. Но ворона додумалась и их поклевать.

Падение с пяти метров, пусть даже и на пляжный песочек ещё никому так просто не обходилось. Мне тоже. Для моего сознания всё кануло во тьму.

Глава 5

Проснулась я спустя... Даже не знаю спустя сколько суток я проснулась. Очень хотелось пить. Я попыталась подняться, но ничего у меня не вышло. Такое чувство, что нарушена основная ось. То бишь позвоночник. Лишним доказательством был факт того, что я даже голову повернуть не могла. Короче — вляпалась. Кто же знал, что в листьях этих пальм ворона умудрилась свить себе гнездо? А я тупо полезла на её территорию.

О щеку потёрлось что-то мягкое. Спустя некоторое время мягкое настойчиво начало мяучить. Ра. Он тоже хочет пить. Но я даже себе сейчас не могу помочь. Котик понял, что помощи от меня не получит и куда-то свалил самостоятельно решать свои проблемы.

Интересная штука, оказалось, позвоночник. Работает только голова. И то — только в части принятия и анализа информации. Всё остальное вырублено. Вообще нафиг вырублено. Такое ощущение, что на раскалённом песке лежит одна моя голова. И о чём-то там размышляет.

Спустя некоторое время появился второй персонаж моего зверинца.

Нана.

Ворона усиленно выписывала круги надо мной, отчего-то с интересом всматриваясь в мои глаза. Постепенно круги её становились всё ниже и ниже. Мне это как-то не совсем понравилось.

— Чёрный ворон! — моя одиноко лежащая на песке голова ещё и говорить может! — Что ж ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не добьёшься...

Напрасно я пыталась задобрить Нану. Птицы конечное воспринимают звуки, но, совсем не так, как мы. Эта песня ей, вероятно, не понравилась.

Нана снизила обороты и опустилась на песок рядом со мной. Я даже голову не могла повернуть, но почувствовала, что интересуют ворону именно мои карие глаза.

— Ка-а-ар! — сказала Нана, нависнув над моей глазницей.

Я зажмурилась.

Не выдержала и открыла один глаз. Чёрные бусины глаз Наны с интересом разглядывали меня. Показалось, что по её взгляду я могу читать её характер. Нана думала. Нужна я ей или нет.

— Нужна! — прошептала я, — больше никто не сможет принести и добыть тебе воду!

Ворона смешно дёрнула головой. Хотя, если честно говорить, мне было не до смеха.

— Нана! — ещё раз попробовала я, — я тебя и кормить буду. У меня есть. Вот ты, к примеру, не сможешь открыть багажник автомобиля, а я смогу. А знаешь, сколько там у меня всякого вкусного? И минералка. И пиво. Нана, ты любишь пиво?

— Ка-а-ар! — сказала ворона и запрыгнула мне на грудь. По её виду я поняла, что она уже всё решила.

Нана уже 'замахнулась' клювом, как внезапно её смело с моей груди рыжей молнией. Я не могла повернуть голову, чтобы посмотреть, что происходит, только слышала карканье и котячьи вопли. Спустя минуту на мою грудь уселся Ра и деловито принялся избавляться от перев, что примагнитились к его морде.

— Что, опять только с хвоста перья повыдирал? — издевнулась над котом я.

Кот избавился от перьев, обиженно посмотрел на меня, и через минуту я увидела его на стволе пальмы. Дело в том, что картинка... точнее угол обзора, в котором застыла моя голова, позволяла мне видеть как минимум семьдесят процентов зелёной массы пальм.

Нана без боя отдавать своё гнездо тоже не захотела. Периодически она пикировала на кота но, как мне показалось, безрезультатно. Потом в листьях пальмы начался большой переполох — ошмётки даже до меня долетали. В итоге кот был повержен. С диким визгом он свалился с двадцатиметровой высоты на песок.

— Ка-а-ар! — сказала ворона и успокоилась. Вероятно.

Просто от обезвоживания сознание моё начало меркнуть. И кот и ворона мне стали до одного места. Потом у меня случилась такая примечательная вещь, как бред. То есть я не могла отличить реальность от сна. Вроде и ночь была и день прошёл. Не знаю. Язык превратился в стальной напильник. Даже шевелить им было больно.

В какой-то момент я почувствовала, что мои губы пытаются открыть. Опять Нана? Глаза, наверное, уже выклевала — теперь и язык хочет достать. А вот фиг ей.

Я почувствовала настойчивое прикосновение крепких пальцев где-то в области шеи, и моя челюсть открылась сама по себе. Я уже приготовилась к тому, как ворона начнёт выклёвывать мой язык, но ощутила только тонкую струйку воды, что лилась мне в рот. Чего-то вода мне не пошла. Кто-то аккуратно перевернул меня на живот. Меня вырвало. Только что выпитой водой. Но сознание потихоньку приходило.

— Ага, барышня, так у Вас позвоночник раздроблен. Извините за правду, но что есть, то есть.

— Вы кто? — прохрипела я.

— Даже не знаю, как подойти к Вашему вопросу. Какой именно ответ Вас интересует?

— Кто Вы? — хитро, путём перестановки слов, перефразировала я.

— С пальмы падали? — спросил голос.

— Да. Нана скинула.

— Нана?

— Ворона. Вы откуда здесь?

— А вот здесь начинается самое интересное. Это я хотел Вас спросить, где я и как здесь оказался.

— Ясно, — сказала я.

— Меня зовут Сергей Петрович, — тем временем сообщил голос, — ещё совсем недавно я выходил с больницы. Как раз после операции. Я — врач. И тут сверху упал этот светящийся метеоритик, так сказать. А потом я вдруг оказываюсь на крыше автомобиля. На берегу тропического острова. Может Вы мне что-нибудь объясните?

— Могу сказать лишь одно, — прохрипела я, — мы с Вами на другой планете. Или в другом мире. Без понятия. Но людей здесь, вероятнее всего, просто не существует. А если и существуют, то это такие же неудачники, как Вы и я.

— Занятно, — пробормотал Сергей Петрович.

— Попить ещё раз можно попробовать?

— Можно, только я боюсь опять Вас переворачивать на спину. Раздробленный позвоночник, это, знаете ли, чревато.

— Если я останусь без воды — это ещё 'чреватее'.

— Согласен, — согласился врач, — и начал переворачивать меня на спину.

Позвоночник отозвался целым букетом неприятных ощущений. Я открыла глаза и увидела грузного мужчину лет тридцати пяти.

— Привет, — помахал рукой он.

— Пить дай, — не отвечая на его знаки внимания, попросила я.

Вода полилась в открытый рот тонкой струйкой и на этот раз организм её не отвергал.

— А теперь обратно на животик, — и опять позвоночник отозвался иглами боли.

— А зачем обратно меня переворачивать? — застонала я.

— Я — врач, я лучше знаю. Ну-ка, ну-ка!

— Что?

— Как долго Вы были без сознания?

— Без понятия.

— Видимо не больше нескольких суток, поскольку умерли бы от обезвоживания. Но... разрешите я взгляну?

— На что? — я почувствовала какое-то копание в моей спине.

— Ого!? — послышался голос врача.

— Что!? — не выдержала я.

Перед моими глазами появился кусочек окровавленной кости размером миллиметров пять на десять. Потом я опять почувствовала копошение на спине.

— Ещё один, — послышался увлечённый голос Сергея Петровича, — и ещё. Да Вы мне врали, барышня.

— Да что там происходит?

— Кости. Из Вашего позвоночника выходят кости. На практике я знал два таких случая. Один мой пациент попал в аварию. Ему очень сильно раздробило берцовую кость. Что я нашёл — извлёк. Однако, как потом оказалось, далеко не всё. Кость срослась, но припухлость и дискомфорт у пациента остались. А потом в течении года организм отторгал из себя мертвые осколки. Просыпается пациент утром и смотрит, что из-под кожи у него кусок кости торчит. Ногтями её цепляет и вытаскивает. И так в течении года. Другой случай был у моего коллеги. Коллега лечил женщине зуб. Вскрыл его, прочистил каналы, вкрутил штифт и запломбировал. Только во время всего этого отколол, вероятно, часть внутренней кости челюсти. Отколотая часть, лишившись кровоснабжения, естественно умерла и начала разлагаться. Естественно, что у женщины начался флюс. Коллега пытался опять затащить её на стоматологическое кресло, чтобы вскрыть зуб и дать отток гною. Но та ни в какую. Щека опухла — жуть, но терпит и к врачу не идёт. Говорит — с этими вскрываниями я уже и так два зуба потеряла. Как в последствии оказалось, она была совершенно права.

Целый месяц она ходила с опухшей щекой. Внутри что-то происходило. В один прекрасный день она языком нащупала что-то острое на десне. Потянулась туда пальцами и вытащила кусок мёртвой кости. С этого момента — опухоли как и не бывало. Я сам был в шоке свойствам человеческого организма — протолкнуть кусок мёртвой ткани через костную ткань! То есть организм вначале растворял живую впереди осколка, затем наращивал сзади этого осколка новую ткань. И так постепенно вытолкнул осколок за пределы организма. Легко предсказать, что бы было, если б коллега вскрыл ей зуб. Гной бы, конечное, выходил. Но чтобы весь такой осколок превратился в гной и вышел бы через просверленное отверстие, нужно было бы не менее полугода, а за это время это отверстие постоянно бы забивалось пищей, внутрь попадали бы бактерии — короче зуб пришлось бы по любому удалять. Короче — пациентка по наитию оказалась практичнее врача. Тогда я был просто поражён свойствам человеческого организма.

— Это Вы к чему вообще? — не выдержала я.

— У того, первого пациента первые осколки кости начали выходить через месяц. А ты, как мне кажется, лежишь здесь не более суток. Это ж какими темпами у тебя идёт отторжение мёртвой костной ткани!? Как такое может быть!?

— Это Вы мне скажите. Вы ведь доктор.

— Мне надо обдумать всё. В любом случае мне надо как-то отдохнуть. Слишком большой шок получила моя психика, попав во всю эту ситуацию.

— В машине, в багажнике, есть водка — можете использовать.

— Не принимайте меня за алкаша, барышне. Никогда не брал в рот спиртного и не собираюсь. Пойду просто прикорну в теньке пальмы. А то и вправду на ногах стоять не могу.

Послышалось шуршание песка, означавшее, что доктор ушёл. Даже меня не удосужился в тенёк затащить, а ещё доктор называется. Впрочем, я привыкла к этому солнцу и тоже вырубилась. Организм требовал отдыха.

Проснулась я от того, что кто-то снова трогал мою спину.

— Ничего себе! — услышала я удивлённый голос доктора, — один, два, три, четыре... восемнадцать.

Перед моими глазами показалась ладонь с маленькими окровавленными косточками.

— Жаль, что тебе это уже не поможет. Позвоночник необратимо нарушен. Двигаться ты больше не сможешь никогда в жизни.

— Пить, — только и сказала я.

Он опять перевернул меня на спину. Кстати, боли я уже не чувствовала. В пересохший рот полилась минералка.

— Если я не выживу, то зачем ты на меня воду переводишь? — вырвался у меня логичный вопрос, — и зачем ты опять меня на живот переворачиваешь?

— Зачем переворачиваю? — спросил доктор, — не хочу, чтобы ты на меня смотрела во время этого. Знаешь ли — очень удобный вариант. Тебя только кормить и поить надо. В случае слишком назойливых криков просто заткнуть рот. Раньше я обходился сложным, но надёжным способом — один удар в солнечное сплетение и женщина минуты на три беспомощна вообще — никакую мышцу не может задействовать. Даже дыхательную. А о таком варианте, как ты... парализованная и одновременно живая я даже и мечтать не мог.

Я всегда себя считала сильной женщиной, но в этот момент просто заскулила от бессилья.

— Советую Вам заткнуться, барышня, — произнёс доктор, — иначе мне придётся заткнуть Вам рот. Не знаю, возбуждает ли Вас удушье во время секса, но если будешь орать, сука, мы это проверим.

Я заткнулась и бессильно заплакала. Благо, что ничего ниже шеи я не ощущала ничего вообще. Только слышала натужное пыхтенье.

— Ка-а-ар! — послышалось в воздухе, и потом прямо над головой хлопанье крыльев.

— Блин, отвали от меня, — это орал доктор. — Да что здесь происходит!?

Через минуту я почувствовала, что доктор взял меня за подбородок и вперил в меня свой взгляд. Его трясло. И глаза были опухшими и красными. С рассеченной брови сочилась кровь.

— Что случилось с моим здоровьем!? — почти в истерике спросил он.

— Собакам, — прошипела я, — собачья смерть.