Rpg Главы 18-36

— Идиоты, — сказал я. — Их перестреляют, как воробьев.

Стрелы с саграморского берега и впрямь посыпались густо и метко. Большинство из них попадало в щиты лансанцев или отскакивало от их доспехов, но многие все же достигали цели. Мертвых и раненых людей и лошадей сразу забирала река. До саграморского берега добралась едва ли половина тех храбрецов, которые пересекали Марену, однако, следует отдать им должное, они тут же, без всякой подготовки, плотной лавой налетели на саграморцев, и завязался яростный кавалерийский бой. Копыта лошадей подняли такую пыль, что подробности этого сражения я не мог видеть, поэтому стал наблюдать за тем, что творится у другого брода.

Здесь рулили лучники. Саграморские арбалетчики и стрелки начали перестрелку с эльфами из полка "Эйхаэн". Очень скоро стало ясно, что эльфы берут верх — противоположный берег густо усеяли тела убитых и раненых саграморцев. Под прикрытием эльфов в воду полезла уже лансанская пехота: преодолев Марену, лансанцы с гиканьем и дикими криками ударили по прямоугольнику саграморской пехоты, отрезая пехотинцев от рыцарских отрядов.

— Нет, эти лансанцы просто самоубийцы, — вырвалось у меня. — Конница, конница-то в тылу осталась!

Саграморские рыцари будто услышали меня. Их группки начали быстро стягиваться в клин, острие которого нацелилось во фланг переправившейся армии короля Жефруа. Я со своего места мог отлично слышать тяжелый топот коней, когда клин начал атаку. Однако в тот момент, когда, казалось, саграморская конница вот-вот начнет топтать и рубить пехотинцев Жефруа, на нее обрушился настоящий ливень стрел с нашего берега. Эльфы из "Эйхаэн", рассыпавшись вдоль берега, прикрыли лансанцев, причем их стрельба оказалась ну просто убийственной — ушастые стреляли не по закованным в железные доспехи тяжелым всадникам, а по их лошадям, и ни одна пущенная ими стрела не пропадала даром. Кольчужные попоны и кожаные латы рыцарских коней эти стрелы пробивали на ура. Бойня, одним словом. Кони, обезумев от боли, вертелись на месте, падали на передние колени, сбрасывая всадников под копыта. Между тем с лансанского берега с торжествующими криками начала переправляться еще одна пехотная бригада, на этот раз под штандартом с красным тюльпаном.

— Ну, вот и все, — сказал мне черноглазый эльф. — Битва выиграна.

Я с недоверием посмотрел на него, но, переведя взгляд на зрелище боя, подумал, что этот эльф все-таки прав. Половина саграморских рыцарей уже валялись на земле, пытаясь подняться, но тяжелые латы не давали им нормально двигаться, и волна лансанских атакующих пехотинцев накрыла их. Эльфы из "Эйхаэн" прекратили стрелять и теперь тоже переправлялись через реку, спеша на помощь своим союзникам-лансанцам. Саграморскую пехоту зажали с трех сторон, и я мог в подробностях наблюдать начавшееся жестокое избиение. Желудок у меня нехорошо сжался — зрелище средневекового боя даже человеку с крепкими нервами вряд ли доставит удовольствие. И мне больше не хотелось наблюдать за тем, что творится на саграморском берегу. Теперь меня интересовала только моя судьба и судьба Хатча.

— Что с нами будет? — спросил я эльфа.

— Это не мне решать, — ответил тот. — Вашу судьбу решит Офаэ Фаолла Доронэль.

— ???

— Командир полка "Эйхаэн", — пояснил эльф. — Сейчас полковнику не до вас. Так что наберись терпения и помолись своим богам. Их помощь может тебе понадобиться.

Я покосился на огромного жабообразного аггида, который смотрел на меня яростными немигающими глазами и пускал слизистые пузыри из вонючей пасти. По спине у меня будто пробежало что-то холодное и противное. И тут я вспомнил про Консультанта.

Я четырежды пытался вызвать этого стервеца, но Консультант так и не появился. У меня появилось чувство, очень похожее на отчаяние. Или правила Главного Квеста таковы, что из подобных положений я обязан находить выход самостоятельно?

Если так, то правила, определенно, хреновые...

Шум боя постепенно затихал — от саграморской армии остались только жалкие кучки окровавленных израненных людей, которые даже в этом безнадежном положении мужественно продолжали сражаться, пытаясь продать свою жизнь подороже. Эльф в камуфлированной куртке с видимым удовольствием наблюдал за избиением.

— Эй, приятель, — позвал я, — а если я захочу служить лансанскому королю?

— Я этого не решаю, — не глядя на меня, сказал эльф. — Полковник Доронэль распорядится твоей жизнью, саграморец.

— Я не саграморец! — запротестовал я. — Я родом из... Лох-Несса.

— Ты был с саграморцами. Значит, ты сражался на их стороне.

— Черта с два! Меня обязали присоединиться к их армии.

— Это неважно. Смирись со своей судьбой и будь мужественен.

— Я...

Аггид противно зашипел и придвинулся ко мне, стуча длинными когтями по деревянному настилу. Я понял, что лучше помолчать. И подождать, чем это все закончится. Я вообще-то ненавижу любое ожидание, а уж такое... Аггид обнюхал меня, фыркнул, выпустив из ноздри зеленую соплю, и попятился в угол платформы.

Уж не знаю, сколько прошло времени. Берег Марены превратился в огромное кладбище. Тела убитых покрыли весь берег от одного края леса до другого. Я видел во всех жутких подробностях, как лансанские солдаты и присоединившиеся к ним эльфы кордами и бердышами добивают раненых и обдирают трупы, снимая с них доспехи, одежду и украшения. Несколько человек со смехом топтали саграморский штандарт с коронованным медведем — гербом герцога Альбано, — а потом кинжалами разрезали его на куски. У некоторых солдат на пиках и алебардах были отрезанные у павших головы: страшные, окровавленные, вывалянные в песке, с полузакрытыми глазами. Мародеры начали грабить саграморский лагерь, и я отчетливо мог слышать крики победителей, женские вопли и испуганное мычание скота.

— Правильно говорят, не доводит пьянство до добра, — пробормотал я. — Вот она, господа саграморцы, ваша ночная гулянка...

— Valeed, aun rid! — внезапно кто-то громко и пронзительно прокричал снизу. — Faolla vagte at nu faeken Sagramer spar.

Черноглазый эльф протянул руку и дернул за толстую лиану рядом с собой. Помост вздрогнул и ухнул вниз с такой скоростью, что у меня появилось неприятное чувство падения — будто в самолете, когда он попадает в воздушную яму. Импровизированный лифт опустился на большую кучу наваленных под деревом веток, аггид, пыхтя и пуская слюни, сполз с помоста и заковылял по зеленой травке. Эльф рывком поднял меня на ноги и потащил за собой.

Я увидел большую группу эльфов, с ног до головы облаченных в камуфляж и вооруженных большими луками, глевиями и длинными мечами. Когда мы подошли ближе, один из эльфов скинул капюшон, и я увидел, что это молодая женщина с темно-рыжей пышной шевелюрой и огромными карими глазищами. На обоих рукавах ее пятнистого комбинезона красовались искусно вышитые серебряные драконы.

— Человек, у которого был Ллоинар, — сказала эльфийка. Голос у нее был приятный, звонкий, но смотрела она на меня без всякой симпатии. — Ну что же, давай побеседуем. Ведь если тебя убить сейчас, ты уже ничего не расскажешь.

Глава двадцать четвертая: Эльфийская легенда

Хотел зарегиться эльфом, да по ошибке кликнул орка...

Рыжеволосая эльфийка оказалась полковником Офаэ Фаоллой Доронэль, командиром специального полка "Эйхаэн". Не скажу, что меня это удивило. По ее приказу мне развязали руки, а потом велели следовать за полковником. Мы шли довольно долго по лесу, и я с удивлением обнаружил, что здесь полно вооруженных эльфов. Странно, почему такая древняя и благородная раса приняла в этой войне сторону короля Жефруа. И что в этом случае делали в Саграморе те два эльфа, которые сделали такие отличные подарки мне и Хатчу.

В конце концов, следуя за захватившими меня эльфами, я попал в их лагерь. И здесь впервые за весь день испытал настоящее счастье — я увидел Хатча.

— Леха! — Хатч вскочил, чтобы бежать мне навстречу, но какой-то ретивый эльф преградил ему дорогу и наставил на менестреля свою глевию, так что Хатч вынужден был остановиться. — Леха, мы живы! Ура, Леха!

— Живы, и в плену, — крикнул я ему. — Ну, ничего, попробуем выпутаться.

— Иди быстрее, саграморец, — скомандовал мне один из конвоировавших меня эльфов.

Меня привели к палатке полковника Фаоллы и завели вовнутрь. Фаолла сбросила с плеча зачехленный лук, колчан со стрелами. Два эльфа встали по бокам от меня, наверное, на случай моего возможного нехорошего поведения. Фаолла что-то сказала третьему солдату, и он вышел из палатки.

— Я бы хотел поговорить с менестрелем, — сказал я, понимая, что должен хоть что-то говорить.

— Терпение, саграморец. Всему свое время.

— Я не саграморец.

— Вижу. Но зову тебя так, поскольку не знаю, откуда ты родом, — Фаолла взяла со столика кубок, сделала из него глоток. — Я чувствую, что ты Нанхайду, как и твой друг-менестрель. Только поэтому ты до сих пор жив.

— Почему вы воюете на стороне Лансана?

— Сейчас придет Финнваир, он все тебе объяснит лучше меня.

— Кто такой Финнваир?

— Faermellen. Тот, который знает сокрытое.

— Волшебник?

— Можно и так сказать.

— Странно, что эльфийским полком командует женщина, — сказал я, глядя на Фаоллу.

— Что же в этом странного? Или в твоей стране женщины — всего лишь прислужницы в доме мужа, варящие для него еду и плодящие ему детей?

— Нет. У нас женщины даже в космос летают. И в правительстве работают.

— Тогда зачем ты спрашиваешь? Считаешь, что эльфы, древнейшая и безупречная раса, глупее и примитивнее вас, потомков обезьян?

— Насчет обезьян вопрос спорный. А насчет безупречности... — Я понял, что должен сказать это вне зависимости от последствий. — Я видел сегодня, как эльфы из "Эйхаэн" добивали раненых. Не самый гуманный поступок. И уж точно недостойный безупречной расы, как вы себя называете.

— Слушай ты, моралист с совестью крысы и мозгом клопа! — взорвалась Фаолла. — Пытаешься говорить о вещах, о которых не имеешь не малейшего представления. Вступаешься за убийц и грабителей, потому что одной с ними крови. Ты не видел, что в прошлый Мидиваэрн армия Саграмора натворила в Олеррехонде, моем родном поселении. Триста сорок пять моих земляков были загнаны в сарай и сожжены заживо. Среди них были грудные младенцы и беременные женщины. Многих эльфиек саграморские солдаты перед этим изнасиловали. Я буду мстить саграморцам за это преступление, пока моя рука держит меч, и пока мои глаза видят врага. Так что заткнись и подумай лучше о своей судьбе, жалкий лох. И не зли меня, если не хочешь немедленно расстаться с жизнью.

Появление эльфа по имени Финнваир избавило меня от необходимости что-то ответить разгневанной эльфийке. И слава Богу. Все равно сказать толком мне было нечего — разве только посочувствовать. Но вряд ли Фаолла восприняла бы мое сочувствие за чистую монету.

— Так вот он какой, человек с мечом Ллоинар, — сказал Финнваир, разглядывая меня. Он был много старше остальных эльфов, совершенно седой, и вместо камуфлированной формы "Эйхаэн" носил расшитую затейливыми узорами белую мантию. — Нанхайду. Фаолла, я благодарен тебе, что ты его не убила. И менестреля тоже.

— Он твой, фаэрмеллен. Делай с ним, что хочешь. И человек с гитарой тоже принадлежит тебе.

— Ты мудра, Фаолла, хоть и юна годами. Я ценю это.

Я молчал. Эльфы говорили между собой на человеческом языке, вероятно, хотели, чтобы я их понял. А потом Фаолла и ее воины вышли из палатки, и я остался с глазу на глаз с фаэрмелленом.

— Кто дал тебе меч? — спросил меня Финнваир.

— Эльф по имени Нехаир, — ответил я, понимая, что крутить не имеет смысла и стоит рассказать все, как было. — Он попросил нас помочь ему в одном ритуале. Что-то с цветком, который рос под музыку. А потом подарил мне меч, а Хатчу струны.

— Нехаир ренегат и изгой, — сказал эльф. — Много лет назад его изгнали соплеменники, и с тех пор он скитается по людским королевствам. Но, как видно, совесть не покинула его окончательно. Он вернул меч, который много лет назад забрал у своего народа.

— То есть как вернул?

— Очень просто. Ллоинар теперь вернется к нашему народу возрожденным и очищенным от пятнавшей его скверны. И за это мы должны благодарить тебя, Нанхайду.

— Я ничего не понимаю.

— Много столетий назад мой народ, который вы, люди, зовете эльфами, был единым. Потом в наши земли вторглись алчные и воинственные дикари. Люди, не эльфы. Эльфийский король по имени Толлиан возглавил войну против них. Оружейник Орналь из Тенеро выковал для Толлиана меч, который назвал Ллоинаром. Магия этого меча была велика, и Толлиан одерживал над пришельцами победу за победой. Прошло время, и орды захватчиков нашли свою смерть на землях эльфов, а те, кто не погиб, убрались восвояси. Людям стало известно о волшебной силе Ллоинара, Клинка Непобедимости. Однако Толлиана испортила его слава. Он стал властолюбивым гордецом, убежденным в своем невероятном величии. Он осквернил волшебное оружие. Желая стать единственным правителем всех эльфов, Толлиан ударом меча Орналя убил Каэллира, своего родного брата-соправителя. С тех пор Ллоинар лишился своей волшебной силы и стал простым клинком. Враги узнали об этом, и новые полчища вторглись в наши земли. Это было начало конца славы эльфийского народа. Говорят, что, умирая от полученной в бою раны, Толлиан раскаялся в своем злодеянии и предсказал, что однажды Ллоинар вернется к эльфам очищенным от пролитой братской крови. Это будет день возрождения нашего величия, день, когда из праха восстанет новое великое эльфийское королевство Аэндра-Тоэль — Восходящая Звезда.

— Очень поэтично, — сказал я. — Вот только не понятно, причем здесь я.

— Оскверненный клинок перешел к Нехаиру, одному из родичей короля Толлиана. Он пытался захватить власть, но эльфы изгнали его. Нехаир пообещал, что однажды сделает все, чтобы Ллоинар обрел утраченную силу, и тогда он возвратится в родные земли уже не изгоем, а королем. Так Ллоинар покинул владения эльфов и долго пребывал в безвестности.

— И что?

— Ты вернул клинок. Видимо, Нехаир все-таки нашел способ отчистить меч от осквернившей его крови. Он сумел угадать твою судьбу и воспользовался твоим путем, чтобы вернуть меч Орналя. И это хорошо.

— Выходит, меч у меня заберут?

— Заберут, но взамен ты получишь другой.

— Печально это слышать. Но я так понимаю, ваше решение окончательное. По крайней мере, скажи — я свободен?

— За услугу, оказанную моему народу, я возвращаю тебе свободу, Нанхайду.

— Уф! — Если бы мне сказали, что я выиграл в лотерею миллион долларов, я бы обрадовался меньше. — Вот спасибо! А я уже и не чаял...

— Я уговорил Фаоллу отпустить вас, потому что ваша битва поможет народу эльфов возродить свое былое величие.

— О чем ты?

— О Слове Создателя.

— Ты что-то знаешь о нем?

— Только то немногое, что есть в наших древних манускриптах. Слово Создателя — артефакт, чуждый нашему миру. Но в нем скрыт ответ на многие вопросы. Тебе придется постараться, чтобы заполучить его.