Красный дровосек

Коллеги лечили своего руководителя всеми доступными способами, сам он ужасно постарел и сильно сдал, человек был морально раздавлен и сломлен. Ни о какой работе на прежнем уровне не могло быть и речи. Иван Максимович был вынужден добиться назначения нового научного руководителя, Лев Борисович оставался при проекте почетным консультантом, его друзья не теряли надежды, что старик еще нейдет в себе силы жить и работать дальше.

Давно написанное письмо в эти дни, наконец было рассмотрено адресантом. Максимова вызвали на прием в высокий кабинет и предоставили три часа на обстоятельный доклад. Прием не был теплым, но и никаких обвинений выдвинуто не было. Куратор старался держаться убедительно, излучать уверенность и позитив, при этом не совсем еще понимая, куда склонится чаша весов в решении руководства.

Наконец, генеральный секретарь поинтересовался выполняется ли его неукоснительное распоряжение о том, что добровольцы, сознательно участвующие в проекте, не должны быть на положении лабораторных грызунов, и обладать максимальной информацией о целях и задачах эксперимента? Иван Максимович на миг потерял словарный запас, и волнуясь, с трудом выдавил из себя.

— Неу-коснительно соблюдается, товарищ Сталин.

— Ну-ну, что-то вы товарищ генерал, бравый вид потеряли. Выпейте водички.

Вождь указал глазами на графин и проследил за тем, как не рискнувший ослушаться нквдшник наливает в стакан глоток воды.

— Простите, товарищ Сталин, события последних дней дали свой отпечаток. Ведущего специалиста несправедливо задержали и избиениями выбили признательные показания... я не столько за себя переживаю. Поймите— нельзя дать погибнуть такому делу, это же диверсия!

Сталин усмехнулся в усы.

— Не будем разбрасываться такими словами. Товарищи обязаны были провести проверку, чтобы исключить малейшую опасность... да и вы, ведь смогли доказать его невиновность?

— Смог, но каким трудом! И работа, работа фактически встала на эти две недели...

— Это плохо, выношу вам за это взыскание, работа должна продолжаться несмотря ни на что.

— Есть! Разрешите идти?

— Идите, и подготовьте мне свои предложения по поводу этих новых сотрудников ведомства. Наши герои должны жить как достойные специалисты социалистического государства.

Перед новым годом Андрей дождался приезда Веры в Москву, ему выдали двухкомнатную квартиру для молодой семьи. С девушкой он расписался законным браком после рапорта на имя куратора. Вера прошла собеседование и ее очень подробно расспросили о прошлом и проверили всю подноготную. Жена конечно узнала все лишь в общих чертах, а муж обрел легенду, которой должен теперь соответствовать, как и званию младшего лейтенанта госбезопасности.

Молодые люди хоть и испытывали тревогу, но были счастливы, оказавшись наконец вместе.

========== Белый барон ==========

На рыночной площади горели огромные костры. Армия освободителя Урги громила лавки китайцев и кидала их содержимое в общие кучи, все без разбора: деньги, товары, мебель, трупы пытающихся сопротивляться людей. Несмотря на жесткий запрет барона на грабежи, лихие люди не упускали возможностей, самые дикие демоны вырывались наружу творя разнообразное насилие. Азиатская дивизия две недели "наводила порядок" в освобожденном городе. Конники гоняли по улицам немногочисленных евреев, устраивались жестокие казни и пытки, тут и там тела мужчин и женщин болтались на виселицах. Одного из юношей, заподозренного в связи с коммунистической ячейкой зажарили живьем в печи для приготовления хлеба.

После героического освобождения живого будды Богр-Гэгзна белый барон был признан аватаром Махакали, шестируким богом войны и разрушения. Как еще можно было объяснить чудесное изволение из плена правителя Монголии? Небольшое войско, почти в полторы тысячи человек осадило город с семи тысячным китайским гарнизоном и взяло его, вынудив отборный кавалерийский корпус бежать в панике. Вначале при поддержки местных, похитили из плена самого Богр-Гэзэна, потом осаждающие настолько обнаглели, что белый барон лично, без сопровождения появлялся в осожденном городе, а один раз даже отхлестал бамбуковой палкой заснувшего на посту китайского часового. Роман Федорович Унгерн был ярым монархистом, люто ненавидящим революцию, не раз говоривший, что лично ему ничего не надо, и он рад умереть за восстановление монархии, хотя бы и не в своем государстве, а другом. Теперь ему была оказана поддержка как самого Далай-Ламы, так и всех слоев монгольского народа. Они ценили его заслуги в освобождении от власти китайских захватчиков. Белый барон мечтал возродить монгольскую Золотую Орду от края до края, как противовес загнивающим империям запада, пораженным проказой революции. Он еще построит свою пирамиду из голов врагов как в апофеозе войны.

Белая кобылица с золотой уздечкой неспешно несла барона по пыльной дороге, сегодня он должен был прибыть в отдаленных гарнизон. На нем был темно-красный шелковый халат с георгиевским крестом на груди и погоны генерал-лейтенанта. При себе из оружия была шашка и пару гранат, зная свой жесткий характер обращения с подчиненными Унгерн не носил с собой револьвера. Всадники, числом в тридцать человек появились из-за ближайшего холма. Барон и не думал отступать, лишь усмехнувшись потряс мешком из шкуры китайца, в котором возил древних артефакт, и направился прямо на врага. Залп почти в упор не к чему не привел, ни сам барон, не его лошадь не пострадали, тогда нападающие лихорадочно стали палить одиночными, впрочем с тем же результатом. Это привело к тому, что генерал остановился и наклонился в седле, вытряхивая из-за шиворота своего халата десятки горячих пуль...

Андрей недоуменно оторвался от чтения и посмотрел на Ивана Максимовича.

— Его не брали пули?

— Пули нет, однажды он был ранен осколком снаряда в мягкое место. Это легендарный человек, его подразделение ни раз выходило победителем против превосходящих сил противника. Под конец он выступил в поход на встречу более пятидесяти тысячного контингента советской армии. Но не смотря на зверские методы поддержания дисциплины, люди не могли пойти за ним, слишком был велик перевес сил. Состоялся заговор, в ходе которого убили его основных сподвижников, самого белого барона связали и бросили на дороге, где его и подобрал передовой отряд разведки советских войск.

— И что было потом?

— Потом? Плен, суд, расстрел, и подписка о не разглашении среди участников расстрельной команды. Приговор не стали изменять, попробовали другие методы воздействия, убить этого человека можно, но пока не нужно. Я хочу организовать вашу встречу.

— Мою? Зачем это нужно?

Куратор приосанился.

— Такому воину будет о чем поговорить, с другим воином...

Встреча действительно состоялась, в застенках НКВД аватар бога неподвижно лежал на животе, раскинувшись на полу одиночной камеры. Сухонький мужчина смотрел в потолок мутным глазом повернутой головы и никак не прореагировала на их визит. Андрей обратил внимание, что лавка поднята к стене и закрыта на замок, в помещении было заметно холодно, тем более непонятно как этот человек лежит на холодном каменном полу.

— Он вообще жив?

Его сопровождающий, полноватый мужчина невысокого роста лишь отмахнулся.

— Нечего ему не станется, он уже полгода вообще ничего не ест, только иногда глоток воды сделает...

Человек в это время очнулся и стал подниматься, чтобы сесть на пол. Он поводил глазами на сопровождающего Андрея и на самого парня, и кивну ему.

— Здравствуй мой недруг.

Андрей неприятно поежился в новой форме.

— Здравствуйте, но я вас первый раз вижу.

— Нет, не первый, далеко не первый. Наши судьбы так переплетены в прошлых жизнях, что я уже давно жду нашу встречу в эту и предвижу другие, в жизнях последующих.

— Товарищ Унгерн, я прошу...

— Как ты меня назвал, товарищ?

Лицо мужчины слазила гримаса боли и гнева.

— Худшего оскорбления трудно и придумать, но я прощаю тебя Мюрат, и готов поговорить с тобой.

Андрей попросил сопровождающего отвести их в более удобную комнату, что он и сделал. В допросной был лишь один стол и несколько стульев. Вся мебель была прикручена к полу, как и лампа и чернильница к крышке стола. По просьбе юноши им принесли горячего чаю, бывший генерал сидел на краешке стула как аршин проглотил. Смотрел куда-то вдаль, сквозь предметы и отхлебывал маленькими глотками крепкую заварку. Пухлый человек не вмешивался в разговор, а тихо стоял в стороне, ловя каждое слово. Узник уже более двух лет ни проронил ни слова, ни с одним из охранником, но необычный визитер прорвал плотину его молчания.

— Тебе нужно многое рассказать, ты не должен оставаться в неведении.

— Ну что же, рассказывайте, я за тем собственно и пришел.

Говорил барон тихо, с кривой улыбкой на лице, как будто он чему-то ухмыляется про себя. Андрей познакомился с его сложной философией: идеей о карме, перерождении, стремлению к просветлению.

— Если вы считаете, что реальность является лишь игрой ума и плодом воображения, зачем тогда вам было заключать себя в тюрьму, или избирать такой путь в жизни?

Белый барон посмотрел на юношу, которого он называл Мюратом, свысока.

— Пройдет немного времени и ты снова все поймешь, может даже меньше десяти годиков. Хотя, время не имеет никакого значения...

Человек не производил впечатление сумасшедшего, но юноша его не понимал. Главной цели в беседе он так и не достиг, не узнал как барон получил свои феноменальные способности, хотя сопровождающий его пухлячок внимательно все слушал, и после составил подробный рапорт начальству. Шесть лет назад заключенный рассказал о Андрее Сомове и попросил о встречи с ним, спустя время об его просьбе вспомнили. Пришедшие к власти в Германии фашисты проявляли странный интерес к буддийской религии и ее тайнам. В донесении агентов говорилось о подготовке группы особо элитных бойцов со сверхспособностями. Все это было неясно, я неизвестность пугала. Охрана предложила сделать кирасу из нового металла для вождя, чтобы он носил ее под верхней одеждой. Сталин так разорался в ответ, сказав, что если они не могут уму обеспечить безопасность, то пусть хотя бы не мелят всякой чуши! Больше к этому вопросу никто не возвращался, но одним из вариантов использование группы добровольцев был использование их как противодействие неизвестному противнику.

На следующий день барона застали в позе лотоса, ни живого— ни мертвого. Человек сидел и не дышал, пульс не прослушивался, на лице барона играла легкая презрительная улыбка. Вызванные тюремный врач был в замешательстве. На теле не было следов трупного окоченения, зрачки были расширены но не проявляли симптома кошачий глаз. Смерть констатировать было невозможно, как и привести человека в сознание. После того, как он провел в такой позе две недели его тело передали для изучения в институт, где он и пролежал в запасниках под длинным инвентарным номером.

Когда Андрей вернулся в часть его ждала печальная новость. На тренировочном прыжке с парашютом разбился Валера, Сергей, проводивший с ним подготовку к полету был бледный как мел, и совершенно не похож на того уверенного в себе человека. Конечно, сам скелет не пострадал от падения, как и говорили им научники. Произошло повреждение внутренних органов и мозга, по словам ученых произошел гидродинамический удар о внутреннюю поверхность черепной коробки. Они долго работали, рассчитывая компенсацию нового позвоночника, чтобы удары пуль в голову не приводили к повреждению мозга, но от падения с такой высоты ничего не могло защитить.

Коллектив хоронил останки того, что осталось после вскрытия и извлечения сплава в гробовой тишине. Они еще не воевали, а уже потеряли из своего числа двух хороших молодых ребят. После этого принялись за тренировки еще с большим ожесточением. Успех Андрея был очевиден, он показывал превосходные результаты. Отлично стрелял из любого положения и различного оружия, ему удавалось поражать мишени даже на бегу, такие показатели не могли превзойти даже лучшие из инструкторов. Рукопашка отрабатывалась на специальных манекенах, если остальные сослуживцы юноши могли рассчитывать лишь на силу своих мышц, то в движениях Андрея добавлялась сила, запасенная в измененных суставах и костях по лекалам космических конструкций.

Он мог делать такой силы рывки, что Сергей уверял в их достаточности для отрыва костей у живого человека. Бокс ему тоже был не нужен, простой удар в область груди человека мог гарантированно остановить сердце. Но у куратора были иные планы, чем просто использовать его как мощное живое оружие. Молодой лейтенант быстро понял, что ему уготована особая роль, даже по сравнению с другими добровольцами. Лишь с ним одним так активно занимались с целью обучения.

Это кстати Андрею не очень нравилось. Надоедливый доцент просто достал своей математикой и физикой, а на простые вопросы не мог дать толковые ответы.

— Егор, скажи вот где в природе вообще существуют числа?

— В смысле, где существуют?

— Нет, ты сейчас скажешь— вот в книге!

Андрей в доказательство своих слов похлопал рукой по учебнику.

— Но я не про книгу, я про жизнь спрашиваю. Где в природе существуют числа сами по себе, ты можешь мне сказать?

Доцент приободрился.

— А, я понял, твой вопрос относится к основаниям математики и науки вообще. Ясно же, что сами числа и другие понятия в природе существуют в виде абстракции, представления человека об устройстве мироздания.

— Как абстракция, значить в природе их все-таки нет?

Егор затараторил в ответ.

— Как это нет? Человек сам по себе является частью природы, он не отделим от окружающего его мира и существовать без него не может, значить и его представления, в том числе и абстракции, являются частью этого мира, то есть имеют под собой физическое воплощение...

Андрей дальше не слушал его, он вспомнил слова, сказанные белым бароном "реальность является лишь игрой ума и плодом воображения". Барон считал окружающий мир плодом работы своего сознания, если допустить, что его тело и мозг это тоже часть этого мира, значить получается замкнутый круг. Тело барона— лишь малая часть мироздания, песчинка— считает весь остальной мир— результатом своего воображения. С другой стороны тут нет никакого противопоставления. Вселенная создала жизнь, и через его разум пытается осознать и понять себя, разве это не кажется очевидным, что человечество, а возможно и иные формы разума— лишь некие приборы, органы чувств огромного замысла нашего мира?

Вечером Иван Максимович пригласил к себе в гости, поводом было день рождения дочери. Среди гостей юноша был единственным из подчиненных куратора, двенадцатилетняя Нина смотрела на него как на предателя, после того, как он поздравил ее и представил свою молодую жену. За столом среди мужчин шло жаркое обсуждение предстоящей войны, парень даже залюбовался на этих людей, так преданных своему делу. Один из офицеров работал в службе тыла, он очень сокрушался по поводу недостаточных запасов.