Мустанг и Чика 2

— На неделе к психам в Горюновку загляни. Оттуда на управляющего, который там главврач, жалобы поступили. Разберись, — распорядился Панок, — И в Балабино к нашим загляни. Пусть приготовят всё по высшему разряду. Скоро туда завалимся.

Крюк кивком головы обозначил, что услышал.

Голос у Панка соответствовал облику: резкий, неприятный. Словно напильник скрежещет по железу. В противоположность ему, лошадиномордый обладал звучным баритоном. Мужчины чокнулись кружками и опрокинули в глотки их содержимое. Задумчиво помолчали. Последовал вопрос Крюка:

— Мента здесь подержим?

— Подержим, — криво ухмыльнулся Панок, — Селезня известим и пусть башляет. Не всё же только ему лавэ под себя подгребать.

— А если не согласится? Жаден этот хряк неистово.

— Тогда Индюку на забаву пойдёт, — постановил главарь.

Снова тишина, прерванная рёвом Панка:

— Где этих лосяр носит? Нет ни бухла нормального, ни тёлок.

Ну, ни фига себе! Мне тут уготовано к жабуняке снова попасть, или в рабство продаться на полном серьезе. И, по всем признакам, в сексуальное. Я от возмущения чуть не задохнулся. Лично кастрирую всех покусителей на мою мужскую честь, включая и этого заочного пидора Индюка.

Этот субъект меня очень заинтересовал. Какой-то тайный дон Корлеоне с отчаянной примесью педофилии. Позже поручу своему призраку серьезную оперативную работу — найти этого Индюка. Вполне возможно, что он и есть тот самый пресловутый маньяк, убивающий мальчиков. А пока надо срочно вытаскивать отсюда свои горемычные кости. Однако, прошибать стенки, как Семёныч, или главный герой в фильме "Чародеи" я не умею.

— Расклады понятны. Как мне отсюда выбраться? Найди способ, — попросил призрака.

— Никак. Двери прочные и заперты на амбарный замок. Окон нет, — через какое-то время он продолжил, — Ладно, не горюй. Пойду, осмотрюсь. Может, какая-то идея появится.

Дедок довольно долго плутал. Когда появился, его голос звучал радостней:

— Я схроны нашел. Деньги там, драгоценности, оружие. Случайно натолкнулся.

— Нафига мне твои схроны, драгоценности, если мою задницу скоро на антрекоты порежут! — разорался на потустороннего раздолбая.

— Дружеский совет, уважаемый Чика. Вспомни, кто я есть, — предложил дедок, нисколько не обидевшись, — Чтобы видеть, мне не нужен свет.

Включив телеметрию, поднялся и стал осматриваться. Стены были сделаны из бетона, а со стороны двери из стеклоплитки. Но это мало чем могло обнадежить. Плитку голыми руками, а тем более головой не разбить. Окон и лампочек не наблюдалось. Вероятно, помещение освещалось только в дневное время через прозрачную стену. Дедок был абсолютно прав. Выбраться отсюда можно было только через дверь.

Сверху возле двери привлекли внимание скобы. Если закрепиться на них, то можно на что-то надеяться.

— Проследи, дружище, за бандитами. Если кто в мою сторону пойдет, сразу дай мне знать, — попросил Семёныча.

Ждать развязки пришлось довольно долго. Я уже начал засыпать, когда призрак сообщил о движении в мою сторону. Ко мне шли Крюк и еще один подручный Панка. Хавчик мне несли. Я залез на скобы. Снаружи заметался свет от фонаря в коридоре, и тускло рассеялся в помещении. Парни открыли дверь и удивленно замерли, не обнаружив меня на своем месте. Тихо обсудив ситуацию, решили обследовать помещение.

Сначала влез второй бандит и принялся деловито обшаривать лучом от фонарика помещение. Потом с озадаченной лошадиной мордой появился Крюк. Никто не догадался посмотреть вверх. Злобной шимпанзюгой я свалился на Крюка и зашиб его до потери сознания. По моему, что-то хрустнуло у него где-то. Бандит рухнул на пол, а из его рук выпал пистолет ТТ. Второй обернулся на шум, но сделать ничего не успел. Парень был мягкотел и хиловат. Зарядил ему по яйцам, сопровождая действия зловещим кошачьим воем. Добавил ему еще и по шее. Отдыхай!

Обшмонал их обоих. Есть же флибустьерский принцип: "Победитель забирает все". А у меня как пить дать в роду они затесались. Флибустьеры эти. Ети их. К тому же я имею право компенсировать жуткие моральные страдания. Крюк милостиво одарил меня целыми одиннадцатью рублями с копейками и пистолетом. Его напарник целой горстью монет и симпатичной курточкой темно-синего цвета. Еще была куриная ножка, завернутая в бумагу.

Тэкс, я на свободе. Изрядно струхнувшая жопа молила явить ноги из этого опасного места, но мы с Чикой были не из самых трусливых. Засунув в рот куриную ногу и продолжая злобно урчать, поскакал к Панку бить его поганую морду. На пути к цели меня перевстретил дедок и срочно показал видеоданные по ситуации впереди. Главарь что-то такое почувствовал и держал под контролем пистолета ПМ все подходы к слесарке. К тому же фактор подлого удара от внезапно подошедших сзади Слепня, или еще кого-то там не стоило упускать.

Хрен с тобой, рыбья морда. Поживи еще немного. Покопти окружающую среду своим зловонием. Скоро приду за тобой. Включил заднюю скорость и выбрался из котельной через пристройку, по которой меня сюда ранее притащили.

Времени было примерно около восьми вечера, если Семеныч не соврал. На встречу с Толяном Шиловским я, конечно же, опоздал. Нёсся по морозным улицам северным оленем, радуясь обретенной свободе. От неистового темпа навалилась усталость, драйв закончился. Перешел на медленный шаг. В кармане нащупался ствол. Ёлки зеленые! Как же я про тебя забыл? Нет, всё-таки что-то мне перепадает порой от Чики. Его отмороженная тупость. Выбросить было жалко. Хмыкнул, вспомнив, как совсем недавно мечтал о пистолете.

Ни к Таисии, ни к себе домой идти было нежелательно. Оставались варианты ночёвки в подвале, либо идти и заново объясняться на свой счёт с бабушкой Авдотьей. Решился и побрёл в сторону выселков.

Авдотья не удивилась приходу незнакомца и пропустила в дом без вопросов. Помня первоначальный конфуз со Степановной, решил изобразить из себя другого человека, назвавшись Мишей. От Паши Чекалина передал ей привет и просьбу приютить его друга на некоторое время.

— Постояльцев то у меня в достатке, — проговорила старушка, пожевав губами, — Но, раз надобность такая случилась, найду тебе место. Раздевайся и иди на кухню, покормлю.

Снял свою шинелюгу, разулся. Пошлёпал по деревянным половицам за проворно передвигающейся на костылях бабулей. Есть мне почему-то не хотелось, и я признался в этом Авдотье.

— Чаю хотя бы испей, — предложила она.

К чаю прилагались сырники с мёдом. Старушка села напротив, готовая к выслушиванию исповедей.

— А Паша где? — поинтересовалась она первым делом.

— Попал в тюрьму, — бодро соврал я, слегка подавившись сырником, — Подросток ведь бестолковый.

— Не пойму я чего-то тебя! — сердито высказалась старушка, — Будто меня в чём-то обманываешь, и сам этого не желаешь. И глаза у тебя пашины.

Не так то просто оказалось провести ведунью. Почувствовал, как заполыхало моё лицо.

— Простите меня за невольный обман, бабушка Авдотья, — пробормотал, виновато улыбаясь, — Я почему-то очень сильно изменился, и никто меня не признаёт. Можете поверить, что я — Павел Чекалин?

Пришлось снова рассказывать историю своих последних дней.

— Много тебе довелось пережить, Пашенька. Не каждому такое суждено. Видимо, сами ангелы небесные тебе пособляют, — провидчески высказалась старушка, — Живи у меня, сколько понадобится, если посетители мои тебе не помешают. На лечение ко мне отовсюду съезжаются. Жить будешь на мансарде, где внучок мой раньше проживал. Ищут моего Макушку много времени и не найдут никак. Лежат теперь где-то его белы косточки неупокоенные...

Старушка вдруг расплакалась и принялась обнимать меня. Пришлось её успокаивать. Потом мне было предложено отдохнуть. По лестнице с кухни взобрался на мезонин и обнаружил две небольшие комнатки со скошенными потолками и общей лоджией. Одна комната служила спальней, другая — рабочим кабинетом. Это были полноправные владения пропавшего парня. В кабинете стояли письменный стол, книжный шкаф, наполненный книгами и учебниками, магнитофон "Комета", радиола "Урал" с проигрывателем пластинок. Пластинки, лежали на этажерках. Здесь же хранились магнитофонные записи, газеты и журналы. Все стены были обклеены вырезками из журналов с портретами киношных знаменитостей, спортивных звезд и просто красивых картинок. У другой стены стоял верстак с разными железяками и радиодеталями. В одной из вещиц узнал "шарманку" — натуральный радиопередатчик. Офигеть, Макся еще больше возрос в моих глазах.

Над кожаным диваном висел непременный атрибут любого уважающего себя пацана — черно-бордовая гитара "Элгава". Около верстака в ящичке нашел что-то клавишное. При ближайшем рассмотрении эта штуковина оказалась электроорганом "Гамма", заметно убитым. Пацанчик к музыке тянулся. Приволок такую вещь с неведомой помойки и собрался ремонтировать ее своими пацаньими силами. Просто золото, чувак. Не знаю, какой врач из него бы получился, но радиотехником стал бы знатным.

Ствол обретённый решил запрятать в максиных железяках. Магазин пистолета был снаряжён полностью. А это — восемь выстрелов. Неплохо для начала! Пересчитал флибустьерскую добычу. Сложилась сумма в тринадцать рублей и восемьдесят пять копеек. Молодцы мы с дедком. Живём!

С разрешения Авдотьи прошерстил максин гардероб. Джинсовый костюмчик, рубашки-ковбойки, водолазки, пуловеры, брюки расклешённые, костюмы, галстуки — весь моднячий ассортимент вступившего в пубертатные период подростка был в наличии. Обувь жала — не подошла. Верхней одежды, кроме плащей, не осталось. Бабуля её понемногу раздала нуждающимся. Значит, остаёмся пока в ментовских шмотках.

Дедок влез в мои новые апартаменты по негласному призыву и сразу же принялся сепетить:

— Знаю, чего тебе нужно от меня. Никак свою красивую инвалидку хочешь сыскать?

— Не только её, но и Витю Кирюшина с Максимом, сыном Авдотьи, — позволил себе сделать некоторые уточнение.

— Мне что — разорваться на части? — посетовал он.

Ага, чья бы мычала, а моя травку щиплет. Будто я сам не знаю, как действуют призраки.

— Ты же коммунист. Действуй, дед. Вперед, заре навстречу, товарищи в борьбе..., — пропел, слегка гнусавя.

— Балабол, — бросил незлобиво Семёныч, исчезая.

А теперь стоило проверить связь с Элизиумом. Расслабился и попытался вызвать нужную эмоцию. Увы, чего-то с моими гармониками сотряслось. Путь наверх пока оказался невозможным.

— Может, помочь тебе как-нибудь? — снова появился дед.

— Как ты мне сможешь помочь? — горестно поинтересовался.

— Пусти к себе, и попробуем вместе чего-нибудь сделать, — предложил Семёныч, плотоядно улыбаясь.

— Ага, пусти лису в курятник. И так больше дозволенного у меня крадёшь. А ведь договаривались.

— Прости. Вкусен ты больно. Надоедают блюда из кислых больных и прогорклых старушек.

— Эх, Семеныч-Семеныч! А еще революционный матрос, Зимний брал. Как тебе не стыдно было сосать последние силы из бедных и несчастных старушек? — пристыдил призрака.

— Не брал я Зимний, — запальчиво возразил дедок, — На "Авроре" я служил.

— Все равно стрелял по Зимнему. Разрушал старый мир, царизм. И с высоты этого выстрела скатился до таких низких и ужасных поступков, недостойных звания коммуниста, — продолжал слегка глумиться над дедком.

— Не тебе, малолетке, осуждать меня. Посмотрим, как сам запоешь, когда снова призраком станешь, — раздосадовался Семеныч.

— Успокойся, дорогой Семеныч. Прости меня, пожалуйста. Пошутил я, — примирительно высказался я.

Старик смягчился. Перед сном бабушка сотворила для меня компресс на лицо из крахмала и марли. По её уверениям, все мои синяки пропадут за ночь, будто их и не было. Часам к девяти утра я встал, помыл рыльце и заглянул в зеркальце. Фингалы не пропали, но уже не производили того жуткого впечатления, как раньше. Кое-где от них оставалась только легкая желтизна. Морда стала выглядеть несколько приличней, хоть и продолжала иметь пошловато-розовый оттенок, как у смущающегося скромника, принуждённого выслушивать непристойности. Задница продолжала переливаться жуткими оттенками боли и страданий. Забыл захватить из своей квартиры зубную щетку. У бабульки их много нашлось, но меня ни одна не удовлетворила. Решил сегодня зубы не чистить. Если кто спросит:

— Почему у тебя так воняет изо рта?

Отвечу с полным основанием:

— Потому что в душу насрали.

Загруженные в меня программы — это скопища бесов. Моё тело ныло и зудело от желания устроить себе утреннюю разминку. Пришлось подчиниться позывам. Размял основательно разные группы мышц, побегал и попаркурил по участку. За красивое тело положено платить. Подзаправившись оладьями со сметаной, отправился на материны похороны.

Гроб с телом привезли к подъезду из морга на крытом газике и уже выгрузили, поставив на табуреты. Я надумал подняться в чикину квартиру. Она была открыта. Там распоряжались какая-то жекаошная чиновница и полная женщина с крашенными в ржавый оттенок волосами, отдалённо напоминающую чикину сестру с фотографий. Правда, там она была постройней и не такой раздобревшей. Степановна и ещё несколько соседок суетились на тему приготовления поминальных блюд. Никаких призраков нигде обнаружить не удалось. Вышел из подъезда во двор и приказал Семёнычу навострить свои локаторы на максимальную мощность. Чику надо постараться сегодня не упустить.

Провожать чикомаму в последний путь неожиданно собралась довольно таки приличная толпа. Пришли Надюха, Танюха, прочие медсёстры и санитарки и даже врач Леонид. Из соседей набралось примерно с десяток человек. Вездесущая Алевтина пучила свои совиные глаза. Неожиданно появился Змей, высмотрел меня, кивнул и направился ко мне с широченным улыбоном. Можно было подумать, что он пришёл не на похороны, а на карнавал. Заразил, собака страшная, меня своим настроением. Изо всех сил силился, чтобы не улыбнуться в ответ.

— А, вот ты где? — сообщил он, продолжая улыбаться.

— Почему не в школе? Преступники похитили у твоего бати ремень? — напомнил ему про кое-что, заодно пытаясь сбить у него дурацкую улыбку.

— Отец мне сам разрешил не ходить сегодня в школу и записку директору обещал написать, — радостно сообщило мне Чудище.

— Ах, вот почему ты такой довольный! — выяснил я.

— Прости, Чик. У тебя — горе, а я улыбаюсь, — спохватился друг, — Решил с тобой сегодня побыть. Поддержать тебя.

— Спасибо тебе. Только помни, что я не Чика. Держись в отдалении от меня на людях.

Ещё неожиданней состоялось явление Шумилова на своей представительной тачке. Я занял такую позицию, что мог видеть всех собравшихся, но сам на глаза не лез, тем более в ментовской форме. Началось скорбное перемещение с несением гроба на плечах и с метанием еловых ветвей под ноги идущим. Я старался идти не в толпе провожающих, а сбоку, внимательно оглядывая окрестности.

Чика на похороны так и не явился. Может быть, прознал каким-то образом, псина шелудивая, что его разыскивают. Напрасно только на холоде ошивался. Пришлось тащиться со всеми до кладбища и присутствовать при окончании церемонии. Гробик под женский плач и траурную мелодию сгрузили в могилу и зарыли. На образовавшийся холмик был установлен невзрачный столбик с нанесёнными на фанерной пластине чёрной краской весьма неряшливо данными матери Чики с датами рождения и смерти. Скорбящие потянулись в чикину квартиру на поминки.