Мустанг и Чика 2

1.

Итак, я теперь пребывал в новом качестве — призрака — без особых надежд выбраться из этого, так называемого "нижнего мира". Зная меня, мало кто может предположить, что я вот так прямо возьму и сдамся. Пытался каким-нибудь носителем овладеть на время, чтобы через него к Рею переброситься. Ага, не так-то это просто оказалось. Или сразу вышибает, или так крутит-мутит, что не до воссоздания нужных эмоций. Это как медитировать на дискотеке. Для хозяев тел мои вмешательства были не сказать, что неблагоприятны. Дедульки с бабульками начинали быстро хиреть и загибаться. О, нет, не подумайте, что я целый геноцид для пенсионеров устроил. Только один дедулька был случайно переправлен в страну вечной охоты при моём содействии, но он и так на ладан дышал. Подростки были не в пример крепче, но там получалось целое родео на быках. Взять под контроль новый носитель полностью не удавалось. К взрослым особям и маленьким детям по понятной причине не совался. Огрести от их хранителей люлей не особо хотелось. У подростков и пенсионеров хранители тоже есть, но контроль ослаблен. Почему у стариков — понятно, а у подростков меняется эмоциональный фон, и хранитель может не сразу разобраться: кто есть ху.

От такой бешеной активности тратилось много энергии, успешно восполняемой за счёт тех носителей, к которым удавалось прорываться. Приходилось вампирить. Куда деваться? Харчевался, в основном, по больницам. Совестью не мучился. Если куснуть чуток энергии у разных старушенций, то особого вреда для них все равно не будет.

В голову, или что там вместо неё, порой забредала мысль, что я должен видеть своих собратьев по новому способу существования. Читал и смотрел по телику раньше много историй про призраков. Если обо мне не хлопочут хранители, то нужно самому как-нибудь выруливать, устанавливать горизонтальные связи, узнавать законы этой стороны мира. По домыслам Рея, я сам должен быть себе хранителем. Так сказать — на самообслуживании. И что мне теперь делать? Как дать задний ход? Как грится, если бы у человека были крылья, они ужасно мешали бы ему ползать. Этот гондон драный Рей чего только не наплёл мне в уши. У-у-у, подлый обманщик.

Ищущий, да обрящет! Хотелось встретиться с братьями по несчастью и встретился. Обалдеть! Оказывается, тут процветает людоедство, то есть призракоедство. В этом суровом подмирье идет жестокая борьба за существование, вернее, борьба с энергетическим голодом. Энергия здесь котируется только в биологическом виде. Вырабатывать её сами призраки не умели, а преодолевать энергетические барьеры, чтобы вампирить у живых людей, уже не хватало сил. Без её притока эфемерные тела призраков уменьшались, скукоживались, становились похожими на неких экзотических насекомых. Изголодавшиеся сущности бешеными собаками нападали друг на друга и стремились как можно больше высосать биоплазмы. Я тоже не раз подвергался их атакам, но моя, пока ещё существующая оболочка срабатывала как стальные латы, или скафандр.

Однажды произошел случай, удививший, и даже шокирующий меня. Подлетела мелкая мошкара, очумевшая от голода, и попыталась прорваться через скафандр. Из меня вдруг высунулась какая-та ложноножка, свободно пройдя через виртуальную преграду, и хапнула эту мелкоту. В общем, я ее целиком переварил, и даже без отрыжки.

Иногда я встречал и вполне человекоподобные облики призраков, но они по вполне понятным причинам не спешили устанавливать со мной контакт и улепётывали, как чёрт от ладана. Вампирская мошкара, потерявшая человеческий облик и качества личностей, объединялась в ассоциации из множества себе подобных, сплетавшихся в нечто, напоминающее паутину. Эти образования нападали на одиноких зазевавшихся сущностей и за мгновения ока поглощали их. Когда я первый раз увидел такое зрелище, то не понял даже, что произошло. Что-то темное, бесформенное, надвинулось и стремительно сожрало призрак на своем пути. Мне повезло из-за наличия скафандра. Хорошо, я теперь не имел настоящей задницы и штанов, а то бы произошло многократно описанное в литературе событие.

Однажды я заметил, что эта паутина собралась пожрать замешкавшийся призрак. Без всякой задней мысли я подлетел к нему и затащил под свою оболочку. Призрак сначала перепугался, думая, что я его съем. К этому времени я научился контролировать свое ложнотело и послал гостю успокаивающую эмоцию. Мы с ним немного поболтали, пока лихо бродило вокруг нас. Лихом незнакомец назвал пресловутую паутину. Я поинтересовался, почему он сам не имеет защитную оболочку, как у меня. Оказывается, у всех она была раньше. Потом эта защита ветшает и распадается. Мдя, интересные перспективы меня здесь ожидают.

Призрак парня здесь проживал уже длительное время, но его изображение еще было вполне четким. Помнил он и свое имя в реале — Лёха. В общем, мы с ним познакомились. Он немного рассказал о своих навыках выживания за счет тел домашних животных. Жрать биоплазму у них вовсе не обязательно, а вот просто отдохнуть в них — милое дело. Поболтал парень и дал деру, хапнув у меня нехилый кусок энергетической субстанции. Вот и помогай после этого людям, то есть призракам! Наверное, каким-нибудь проходимцем подлым жил раньше там, под звёздным небом.

Подсказкой тем не менее решил воспользоваться. В подвале чикиного дома проживали разные беспородные кошки. Захват получился беспроблемный. Быстро освоился с управлением: лапы, голова, хвост..., необычно так. Дальше дело не пошло. Эмоции получались какими-то неоформленными, смазанными. Опять в пролёте. В качестве подкормки тоже не годится. Лёха прав. Такое впечатление, что жрёшь прогорклый жир. Только если для отдыха и развлечений использовать. Движения нового носителя поначалу получались скованные, неуверенные, но главное, что я теперь мог хоть как-то взаимодействовать с бывшим миром.

Возникали разные обстоятельства, и смешные, и не очень. Однажды я торчал в одной прелестной пушистой кошечке и заметил, что она уже долгое время не двигалась. Приросла к одному месту, будто парализованная. Решил тогда перехватить управление и обнаружил через возникшие чувства, что меня имеют грубо и беспощадно. Грязно-серый кот с хамской мордой, с которым не легла бы спать ни одна уважающая себя кошка даже под угрозой кастрирования, нагло пристроился сзади и пердолил мою пушистую тушку. Издавая бессильные ругательства, я пулей вылетел из обесчещенного тела. В дальнейшем я старался иметь дела с представителями сильной половины кошачьего племени, но и там были свои не всегда приятные нюансы. Научиться кошачьей пластике оказалось не так просто. Это замечали и люди. Однажды я вёл подопечного по улице мимо пивной, и на нас обратили внимания мужики, надувавшиеся пивом за столиками.

— Гля, мужики. Кот пьяный идет. Иди к нам, кошарка. Пивка нальем! — радостно завопил полупьяный парень.

Почему-то меня это сильно разозлило, и я заставил своего кошака сделать кое-что. Тот сел и соорудил из своих лап элемент, который во всем мире обозначает намерение грубо поиметь собеседника. Парни застыли в глубоком трансе. Немного придя в себя, один из них произнес:

— Мне одному это показалось, или кот на самом деле нас всех послал? Пора завязывать бухать, мужики.

Довыёживался. Налетела свора собак, а я не вовремя сбросил управление. Порвали меня, как английский флаг.

Как-то устоялась форма моего обитания в треугольнике: кошка (или собака) — больница — прогулка в свободном режиме. Население Родных Простор жило своими повседневными заботами, не сильно взволновавшись тем, что где-то здесь незаметно закончили свой земной путь шебутной пацан Чика и его вечно бухая мамашка. Трупак Марьи Михайловны был оперативно доставлен в морг, местные власти извещены, квартира опечатана. Дочери в Новосибирск мамины бывшие коллеги отбили телеграмму. Она успела прилететь на похороны и каким-то чудом сумела прописаться в выморочной квартире.

Моей же тушкой мильцанеры распорядились по-свински. Я был добавлен в список пропавших без вести. И то только после того, как забила тревогу соседка Таисия Степановна. Жабуняка исполнил свои угрозы вывести меня и закопать в лесу. Его орёлики-подчинённые усилили гнусность момента, просто выбросив мои обгоревшие останки в мешке из-под картофеля на мусорном полигоне, расположенном на территории, подведомственной другому отделению милиции.

Мой дядя Николай Михайлович на похороны чикомамы не приезжал. Загрузился своими хозяйственными заботами и про племяша предпочёл забыть, сильно разозлившись на его возобновившиеся антиобщественные рецидивы. Кое-кто из моих личных врагов торжествовал: — "Допрыгался, паразит". Молодняцкая общественность не особо переживала по моему поводу. Ну, пропал. И что? Не умер ведь! Появится рано, или поздно. В молодости всегда хочется верить в лучший исход. Даже мой перший кореш Вован недолго огорчался моим отсутствием. Новые друзья в школе и хоккейные хлопоты в команде "Берёзовых" отвлекли его от печальных мыслей.

Мой кошачий цирк прекратил внезапно возникший Лёха с невинным видом.

— Что, приперся снова воровать мою энергию? — злобно разорался я.

— Не злись, приятель! Я добро не забываю! — миролюбиво ответил призрак, — Пошли, я покажу тебе место, где можно спокойно отдохнуть от лиха и, может быть, найти себе нового хранителя.

— Не, я лучше здесь буду. Там неизвестно что меня ожидает, — заявил ему, не доверяя прохвосту.

— Пошли. Не обману. Не понравится, вернешься обратно, — продолжал уговаривать Лёха.

На кладбище обнаружился светящийся портал, напоминающий чем-то колодец. Компаньон уже успел ухнуться туда всей своей эктоплазмой, а я засомневался. Очень уж похоже было на очередную разводку, а тёмно-малиновое свечение из идущего вниз тоннеля напоминало мерцание адского пламени. Короче, в гости к чертям я ещё успею попасть.

В итоге, Мустанг вернулся к своим прериям не в очень возвышенных чувствах. Когда ловлю огорчения, то по обычной человеческой традиции заедаю его всякими калориями. Забрёл в больницу подкормиться. Пошатался по этажам, послушал весёлый трёп медсестричек, посидел возле Инны. Её всё-таки собирались перевезти куда-то в Москву. Принято решение.

Зачем-то забрался в морг и случайно там столкнулся с жутко пьющим патологоанатомом Гришей — Григорием Витальичем. Все настолько привыкли к никогда не просыхающему, но при этом отлично выполняющему свои обязанности специалисту, что не обращали уже никакого внимания на отдельные недостатки. По-моему, его и трезвым никто не помнил. Так вот, Гриша как обычно подготавливал одного усопшего старичка к похоронам. И как обычно был малость поддатым. Я без всякой задней мысли влез в него и... лепота. "...Был готов и стол и дом". Только спиртные пары пьянили и не давали сосредоточиться. В качестве трамплина наверх это тело также не подходило. Эмоции здесь тоже получались неважнецкими. Но, для некоторого отдыха вполне.

Я понаблюдал за жуткой работой своего нового хозяина сначала с интересом, потом с некоторым раздражением. Приедается знаете ли смотреть на голые трупы. Попробовал перехватить управление. Не получалось, но я упорный. С какого-то цать девятого раза получилось немного подвигать рукой и подрыгать ногой. Вопрос бы мне кто-нибудь задал: — "Чего я корячусь"? В любой момент его хранитель может спохватиться и выкинуть меня пинками из бренного тела. Так и произошло. Даже сам не успел заметить как. Хорошо, что без последствий.

Хотелось бы некоторых, сблизившихся со мной людей, как-то утешить, какую-нибудь весточку о себе передать. Решил какой-нибудь кошкой посимпатичней подкатиться к Юле, помурчать-поласкаться, а заодно попытаться какое-нибудь объяснительное послание ей соорудить. Прибежал в стройцех, бумагу украл, лужицу с краской нашёл, но тормознутый кошачий винчестер плохо загружался и сбоил. Ничего не получилось, только лапы измазал.

Мой толстожопый приятель Селезнёв пребывал в подавленном состоянии. Не совесть его мучила, а страх за возможную огласку жуткой смерти подростка в отделении милиции. Чего бы такого с ним содеять? Жаль, у меня нет возможностей Маргариты из знаменитой булгаковской повести, которые она проявила, когда наносила визит критику Латунскому. Хотя, почему нет? Ещё как есть!

Вот оно передо мной — холёное, обнаглевшее ничтожество. Хотя, судя по его габаритности, нехилое такое перемножество. Люди его типа очень сильно рвутся к любой власти. Они для них, как для котов валерьянка, как для наркомана доза. Что такое для них власть? Это — возможность унизить другую личность, заретушировать свои комплексы неполноценности. Кто-то их обидел когда-то в далёком детстве, а они потом свои детские обиды выплёскивают на весь мир. Все перед ними виноваты. А с какой поразительной страстью подобные люди ищут несовершенства в других, чтобы хоть немного возвыситься посреди своих пороков.

Толстожопый жабомент, а попросту — толстожаб, сидел за своим столом и копался в папках, периодически доставая их из сейфа. Заметил в самой глубине сейфа перетянутые по-сберкассовски пачки купюрок. Не боится на работе свидетельства коррупции оставлять. На всякий случай постарался запомнить шифр сейфа.

Толстожаб сосал чаи, как испорченный паровоз. Причём, каждую порцию напитка сопровождал внушительным объёмом сладких сухарей и пряников. У меня бы от такого количества съеденного кишки со страшной силой треснули бы поперёк. Какое-то время подлый мент работал и жрал под моим гневным взглядом. Правильней выразиться: — "Жрал и иногда работал". Хоть бы икнуло его, или зуд там в одном месте возник. Ничего гада не пронимало. Я выбрался на улицу и облюбовал ворону. Если никогда самостоятельно не летать, то бесполезно пытаться быстро научиться. Без автоматизма действий не поднимется в воздух даже несколько граммов, не то что целая воронья туша. В общем, дождался, пока она сама захотела куда-то там полететь и спикировал на окна кабинета толстожабого. Птичка сдохла, зато одно из стёкол разбилось. Пусть хоть ненамного, но подлюке холоднее станет.

Опекаемый мной мент усугубил плохое настроение и решил пойти домой пораньше. На место разбитого стекла его подчинённые быстро подсуетились с картонкой. Какую бы нибудь ещё животину найти, чтобы досадить капитану побольше. Решение пришло ввиду открытых щелей в углах кабинета и деревянных полов. Из чего я логически вывел наличие мышей в этой обители зла.

Нужный мне объект нашёлся довольно быстро. Так же быстро я вовлёк мышару в свои авантюры. В столе погрыз и раскрошил сухари и пряники, напоследок окропив их мышиными каками. Сейф долго не поддавался вскрытию. Трудней всего было добраться до круглых пластиковых ручек с шифрами. На помощь пришли собратья. Странным образом они исполняли все мои мысленные пожелания. Совместно мышиная армия взломала сейф и принялась его потрошить. Папки с делами выбрасывались на пол и подвергались погрызанию. Такая же участь ожидала и внушительное количество пачек купюр. Гадость та ещё. Выход нашёлся в бутылке концентрированного медицинского спирта под 96 процентов, припасённого в шкафу. Содержимое бутыли было вылито на разбросанные папки и купюры. Оставалось только поджечь это всё. Спички и зажигалки не годились по понятным причинам. Я придумал перегрызть провод от лампочки, предварительно отсоединённый от электричества. Потом включить вилку в штекер. Осталось только устроить электрическую дугу вблизи одной из спиртовых луж.

Бедная мышка не успела выскочить за пределы зоны поражения и героически сгорела. Я же получил возможность испытать целый комплекс наслаждений, наблюдая за разгорающимся пожаром. Самым радостным моментом была возможность наблюдать явление срочно вызванного на работу жабомента. Кирпично-красное рыло капитана истерично вопило и брызгало слюнями на подчинённых. Судя по некоторым довольным мордам ментов, не я один испытывал наслаждение от отчаянного горя толстозадого гада. Какое-то время я оставался там, почему-то решив, что капитан от переживаний окочурится, и я его встречу по ту сторону бытия злобно-кошмарной тенью. Сволочь, однако, даже не думала издыхать.

Были задумки немного пошуроёбить ещё и в квартире толстожаба. Например, проникнуть туда злой кошкой и разбить все хрусталя в серванте. На крайний случай можно будет ограничиться оцарапыванием колготок на окороках его жены. Решил отложить эти приятности на потом. Неизвестно же, сколько ещё времени придётся торчать призраком и сколько будет действовать защита. Надо бы успеть отыскать Панка и над ним тоже поизгаляться.

Настроение от содеянного просто искрило фейерверком. Стоило бы закатить офигенную пирушку в больнице примерно на дюжину старушенций в меню. Жаль только, что разделить мою радость было пока не с кем. Накушавшись, надумал посетить Инну, но её уже не было в палате. Увезли, что ли?

Хотелось побывать на похоронах маман. Похороны — это вам не это! Подлый гад Гриша вдруг решил вести трезвый образ жизни. Мучился, дрожал руками и прочими чреслами, страдал, весь из себя зелёный, но стоически не давался под живительные спиртовые струи. В итоге, я так и не смог в него снова проникнуть. Вот она, жистя такая! Говоря словами горестной мандавошки:

— В каком направлении не путешествуй по телу, рано, или поздно всё равно попадёшь в жопу!

Ничего, я вам всем устрою незабываемый перфоманс. Возник план отыскать черную кошку, заставить её вскочить на гроб во время скорбных дефиляций и оттуда показать всем факи, или станцевать джигу. Была на примете одна такая кандидатура: толстый, наглый котяра. Чёрный, как совесть у негра. Чистый булгаковский бегемот. Даже если участники похорон не повалятся в повальные обмороки и не разбегутся во все стороны, вопя от ужаса, колорит церемонии будет всё равно безнадёжно испорчен.

Однако, что-то со мной началось не то. Что-то необычное. Меня будто бы парализовало и при этом понесло в неизвестном направлении. Всё вокруг рассматривалось с трудом, словно меня обволокло матовой оболочкой. Осталось только орать и ругаться матом. Так и не понял, что такое меня тащило и почему. Ясное дело, что меня, как любого нормального человека, обуял крепкий страх. Что ещё можно тут подумать, кроме как, что меня зацапала какая-то нечисть. Довыпендривалась задница, что сами черти транспортируют её в свои чертоги. Ладно, чему быть, того не миновать. По крайней мере, будет с кем пообщаться там, в аду, словечками переброситься, а то одиночество реально задолбало.

Окружающая местность, куда меня примчали, подтверждала самые страшные догадки. Оказался на просторском кладбище возле мерцающей красным светом дыры, куда меня без всякого согласия засунули носильщики, или правильней сказать — насильники. Злостно нецензуря, влетел в тоннель, который транспортировал меня до зала, вернее, площади. Ещё вернее — пространства, потому что даже пол там представлял собой туманное эфемерное образование. Островками повсюду виднелись стены, представлявшие собой ячейки из сот-порталов. Через них сновали малоразличимые сущности в обоих направлениях. Я оглянулся вокруг. Окружающее не впечатляло. Все было каким-то туманным, зыбким. Если это ад, то я глубоко разочарован. С другой стороны, Лёха не наврал. Здесь действительно можно торчать бесконечно долго, ничего не делая, не думая о пропитании и о разных опасностях. Скользи себе незаметной тенью и шизей от скуки. Рай для лодырей.

Скучать долго не пришлось. Явилось оно, святейшество, с невиннейшим видом. Эх, была бы возможность, набил бы эту ангельскую харю так, что даже чертям на неё тошно было блевать. Подплыл ко мне и начал выговаривать:

— Что за личность? Непременно нужно привлечь к себе внимание...

— Изящество манер не в моей компетенции. А тебе открытым текстом не судьба было просто предупредить? Поглумиться захотелось? — рассвирепел я.

— Не злись. Ничего с тобой плохого не случилось бы. Нужно было тебя временно скрыть. Зато ты смог отменно позабавиться за это время, — с улыбкой примирительно высказался Рей.

Состоялся диалог:

— Куда меня занесло?

— Это одно из подпространств, созданных для блуждающих душ. Междумирье.

— А к себе наверх я могу попасть?

— Пока не можешь. У тебя возникли проблемы с гармониками, о которых я тебя ранее предупреждал, а ты не захотел прислушаться. Кроме всего прочего, пропала личность Чики.

— Пропал, и пёс с ним. Нужна ли вам эта ходячая проблема? — не сдержался я.

— Нам нужна, да и тебе тоже. Ты должен был просто довести подопечного до окончания очень небольшого срока. Вместо этого увлёкся идиотскими экспериментами, провалил задание, — высказал Рей с огорчённым видом.

— Ну, прости! Если бы мне знать заранее. А чем он так важен, если не секрет?

— Пока секрет. Не пришло время тебе его знать, — категорично заявил хранитель.

— Что со мной дальше будет?

Естественный, казалось бы, вопрос поверг моего собеседника в длительные раздумья.

— Есть одна задумка, как исправить ситуацию. Дай мне слово, что больше не будешь совершать идиотские поступки, и я расскажу о них, — предложил ангел.

— Обещаю, — состроил честное лицо и прижал конечности к груди.

— Я тебя отправлю в тело Чики. Вероятность какая-никакая имеется, что он на своё тело, как на поплавок клюнет.

— Ничего не понял, но положусь всецело на твои соображения. Только как ты собираешься реанимировать многодневный труп, к тому же абсолютно нефункциональный? — не сумел скрыть крайнюю степень обалдения.

— Как..., как...? Проще простого! Разве не читал в Библии о воскрешении Лазаря? Любой ангел с такой работой с закрытыми глазами справится, — заявил Рей.

— Я ценю твоё умение прикалываться, но меня совершенно не вдохновляет перспектива выглядеть обгорелым бифштексом. Прости, но я не согласен, — высказался я.

— Ты сомневаешься в моей квалификации? — огорчился ангел, — Станешь выглядеть даже лучше прежнего Чики.

— Лучше не надо. Пусть будет так, как было раньше, — поправил его, — И ещё... Мне в поисках сильно помог бы какой-нибудь призрак.

Способности призраков мгновенно перемещаться в нужные места пространства, подслушивать и подглядывать, оставаясь при этом невидимым, не помешали бы мне теперь. Ангел, недолго думая, согласился и, предупредив, что надо будет немного подождать, испарился. Жаль, что не предложил провести время в своём персональном раю. Я бы не отказался в ожидании поваляться на берегу океана среди пальм с бутылочкой Хугардена. Ну, раз нельзя, то и хрен ему в майонез.

Это "немного" растянулось почти в вечность. От скуки я перезнакомился со всеми тенями до которых домотался. Даже Лёшка случайно обнаружился. Тоже скучал здесь. Почти все собеседники рассказывали о своих уникальных особенностях. Некоторые с высоты своего опыта пытались научить, как правильно общаться с хранителями, чтобы заинтересовать своей особой. Оказалось, что во многих случаях насельцы этого зыбкого места тоже пытались изменить свою линию жизни. Кто добровольно уходил из неё, кто с помощью ведьминских практик действовал, а кто ещё как-то интересно чудил. Лёшка, например, законченный обдолбыш. Что поделаешь — не просто жить в нашем дивном государстве, которое ни умом не понять, ни пером описать.

В ходе диспута о рае и аде, затеянном по моей инициативе, обнаружились интересные точки зрения. Большая часть считала адом мир призраков и даже то место, где они сейчас находятся. Некоторые философски транслировали идею, что рай и ад у каждого в душе. Каким воспринимаем мир, таким он и будет. Лишь некоторая часть спорящих связывала место рая с обиталищем ангелов, предполагая возможность доступа туда самым праведным душам. Абсолютное большинство категорически отрицало такую возможность. Лично я пожалел об отсутствии библейского варианта для слишком ноющих. Самые несчастные личности это те, кто постоянно чего-нибудь планируют, а потом разочаровываются в исполнении своих планов.

Появился, наконец, Рей, чего-то сделал такое, что мои собеседники разлетелись кто куда. Без лишних слов он создал новый портал и пригласил меня в него.

— Я смогу с тобой общаться снова? — обеспокоенно поинтересовался.

Ничего не понял из слишком неопределённого жеста ангела.

— Загруженные ранее способности останутся со мной?

Кажется, был исполнен жест согласия, или же Рей просто поторапливал меня. Где-то читал, что сущности любого порядка обязаны отвечать правдиво на прямо поставленные вопросы. Увиливать от вопросов и давать неправильные ответы могу только люди и боги.

2.

Четверг, 20. 02.1975 г.

Очнулся от ощущения холода, болей в теле, птичьих криков и запахов чего-то сдохшего, обёрнутый будто бы в какую-то дерюгу. Внезапно пришло осознание, что меня всё же вернули в реальный мир. Состоялось ещё одно рождение меня. Снова могу чувствовать, хоть и не вполне приятные ощущения. Однако, надо двигаться, иначе снова можно окочуриться. Полежал какое-то время, двигая руками и ногами, и ощупывая пространство вокруг себя. На теле не оказалось никакой одежды, если не считать материала мешка. И мешок этот находился где-то на улице.

— Ты ногой пошебурши. Завязан мешок слабо, — раздался старческий голос.

— Дедуль, может, посодействуешь мне? — попросил я и сильно прихерел.

Что у меня с голосом? Поменялся вроде бы. Он теперь звучал сильно, сочно, как у оперного певца. Однако, пацаньи нотки всё же пробивались.

— Сам справишься, не больной, чай, — сварливо высказался невидимый пока мне дедок.

Я разозлился и лягнул ногой. Мешок действительно развязался, и нога вывалилась наружу. За ней я сам весь вытащился. Никого поблизости не обнаружил. Куда это пенсионер сдристнул? Я находился на дне огромной ямы, вернее даже, карьера, частично заполненного бытовыми отходами. Судя по слабой припорошенности снегом, свалка работала активно. Серый полусумрак по зимнему сезону не позволял определить время суток. Вороны заполошно кружились и неистово орали надо мной.

На всём теле виднелись следы жабунякского рукоделия, и оно ныло, словно переспало с бронетранспортёром. Особенно сильно донимала почему-то жопа. Там был сплошной иссиня-черный синяк. Не понимаю я, иногда, этих ангелов. Вроде бы высокоморальные существа, а ведут себя как отпетые хулиганы. Чего бы им стоило воскресить меня без этих ментовских отметин? Что, поржать захотелось? И кожа вся какая-то розовая, как у рождественского поросёнка. Кстати, а с моими волосьями цвета ночного кошмара что вдруг случилось? Их не было там, где положено колоситься, даже на сокровенных местах. Ногтей тоже не имелось. Необычно как-то. Рею обязательно выскажу при встрече: — "Если берёшься за дело, то доводи всё до конца, а не халтурь". Надо будет потом полный медосмотр пройти, а то вдруг он ещё и жёлчный пузырь не доложил, или там какую-нибудь селезёнку.

Ходить голышом даже по помойке, особенно, когда по ней шастают всякие престарелые особы, показалось неприличным. И холодно всё-таки. Соорудил из мешка подобие туники. Ноги обмотал валяющимися вокруг тряпками, чтобы не сильно мёрзли. Теперь осталось выбраться наверх и поскорей найти какую-нибудь помощь, пока не превращусь в ледышку.

— Скоро машина сюда подъедет, — снова раздался старческий голос откуда-то вблизи.

— Ты куда, дедуля, закопался? — позвал его, тщательно оглядевшись.

Может быть, на волне стресса я глюки стал ловить?

— Присмотрись, увидишь, — хихикнуло откуда-то старикашечьим дискантом.

Прямо напротив меня заклубилось странное новообразование, превратившееся через некоторое время в худощавого дедка в полосатом костюме по моде шестидесятых годов. Я уставился на него в ожидании пояснений.

— Алексей Семенович Орлов, направлен вам в помощь. Заодно хотелось бы завершить здесь на Земле кое-какие свои дела, — по-военному доложился призрак.

Рей всё же исполнил мою просьбу в отношении помощника. Вот только я представлял себе кого-нибудь помоложе, да порезвее. Этот пенсионер будет только изводить меня своими нравоучениями. Словно почувствовав, что я не в восторге от его кандидатуры, старик заявил:

— Эхе-хе, молодой человек. Я умею многое, чего не каждый соплешмыг сумеет. С моей помощью ты сможешь разведывать обстановку, видя моими глазами и слыша. Я тебе дам связь с собой и научу этим пользоваться.

— Не фига себе, возможности! — восхитился я.

— Сейчас отработаем взаимодействие, — деловито стал разговаривать дедок, — Будешь учиться включать, перемещать, смотреть и выключать мое видение. Есть ещё возможность записи и воспроизведения.

— Охренеть! — прокомментировал услышанное, — Вам бы цены не было в военной разведке. А если бы ещё вы генерировали тепло...

Сверху послышался шум машины. Над тем местом, где я находился, нарисовался зад мусоровозки, намеревающейся сбросить на мою голову мусорные потоки. Я заорал и полез по крутому, скользкому склону наверх. Однако, выбраться из ямы оказалось делом нелёгким. Более удобный склон виднелся в стороне, но туда ещё нужно бежать хрен знает сколько времени, а машина не станет ждать. Надо было бы самому раньше догадаться, а не проводить с призраком-новобранцем инструктажи. Сыпавшийся мусор заглушал мои крики. Я уже потерял надежду докричаться до водилы, как над краем появился он сам в шапке со смешно торчащими ушами и в брезентовой куртке.

— Эй, бомжара. Ты чего разоряешься там? — насмешливо крикнули сверху.

— Помоги мне, друг, пожалуйста! Не дай пропасть! — завопил ему в ответ, стуча зубами.

— Чем же я тебе смогу помочь? Много ваших тут шатается, — засомневался шоферюга

— Не бомж я. Убивали меня. Сам не знаю, как жив остался. Очнулся здесь. Помоги..., — взвыл я.

— Ладно, — решились наверху, — Жди, вытащу.

Мужчина скрылся на пару минут и вернулся с мотком верёвки. Бросил один конец мне и помог вылезти наверх. Вблизи он оказался совсем молодым парнем.

— Да ты весь голый и в крови! — чуть напугался он.

Пока он вытаскивал меня, дерюжная туника стянулась, оставив меня в чём мать родила.

— Замерзаю..., — жалобно мявкнул я одеревеневшими губами.

— Эх, запачкаешь ты мне всю кабину. Валерыч меня тогда отымеет во все щели, — озабоченно пробормотал парень, — Не было печали, так черти накачали. Ладно, залазь в кабинку, погрейся. Где-то у меня там старая спецовка валялась.

Водила вытащил из-под спинки сидения комок чёрного тряпья и протянул мне. Спецовка была сильно рваной и какой-то жирной по ощущениям. Он её, видимо, уже в качестве концов использовал. Пришлось надеть эту липкую рванину на себя. Нашлись кирзовые сапоги серёгиного напарника. Глазам не поверил, когда убедился, что размер моей лапы подскочил до сорока четвёртого. Боялся, что не смогу воспользоваться пятой точкой. И реально было больновато. Скривился от боли, когда присел. Потом немного отпустило. В салоне парень достал термос с чаем и протянул мне:

— Отхлебни, а то трясешься, как цуцик. Знатно тебя отрихтовали. Впечатляет. Тебя к мусорам надо будет отвезти.

— Не надо. Это они меня прессовали. Хотели навесить чужое преступление. Я не соглашался. Дальше ничего не помню. Очнулся на этой помойке, и ты как раз подъехал, — постарался объясниться.

Не думаю, что парень, называющий ментов мусорами, захочет сдать меня в милицию. Тот вдруг оживился и заблестел глазами:

— Так это — правда? По посёлку слухи ходят, что в ментовке какого-то пацана замучили. Вот же они — собаки помойные! Ты это был, получается. Дай лапу. Я — Серёга, если что. Ты можешь не называть себя, если стремаешься.

— Не стремаюсь, Пашка я, — буркнул, потихоньку успокаивая дрожь.

Мы обменялись крепкими, насколько позволяло моё состояние, рукопожатиями.

— Не повезло тебе, значит, — констатировал Серёга, заводя машину.

— Любит меня милиция. До потери пульса, — мрачно согласился я, — А который сейчас час?

Говорил уже, еле ворочая языком. Водила взглянул искоса, удивлённо. Заметив мое состояние, присвистнул:

— Эге, да тебе хреново! Жаль, что я в общаге живу. Там всё на виду. Как бы мне не вляпаться с тобой в историю. Я же не местный, лимита. Тамбовский волк. Ладно, попробую договориться с тётей Фаей. Придётся разориться на конфеты. Короче, я тебя повезу к себе. Как раз обеденное время скоро начнётся. Похаваешь у меня, отлежишься на койке. А вечером моя смена закончится, и вместе дотумкаем, что дальше с тобою делать.

Не помню, успел ли я поблагодарить Серёгу перед тем, как уйти в забытье. Очнулся, когда он немилосердно растолкал меня. Мусоровозка стояла возле мрачной деревянной двухэтажки барачного типа. Водила велел ждать его в кабине, пока он, вооружённый коробкой шоколадных конфет и симпотной улыбкой, попёрся договариваться с вахтёршей. Примерно через четверть часа парень вернулся с довольной моськой и подмигнул мне:

— Всё пучком. Давай, двигай смело за мной.

Общага амбрила холостяцким бытом — кислой капустой, нестиранными носками и табаком. У входа сидела полноватая тётечка пенсионного возраста со строгим выражением лица, обременённого властью "не пущать". Бдительно осмотрев мою наличность, она заметно взволновалась и напомнила виновато улыбающемуся Серёге:

— Только до вечера. И чтобы вели себя прилично.

Что она там насчёт нас такое подумала, старая колбаса? Интересно бы знать. Прошлёпал вслед за водилой по лестнице на второй этаж.

Серёга делил жильё ещё с тремя мужиками, но сейчас они отсутствовали. Кроме узких железных коек, застеленных казёнными байковыми одеялами, в комнате стояли два шкафа и стол посередине, покрытый замызганной клеёнкой. На нём лежали игральные карты и газеты. У каждой кровати стояло ещё по одной, или две тумбочки. Серёгин угол выделялся обклеенными картинками на стене с симпотными женскими личиками и фигурками. Некоторые были откровенными не по-советски. Где только он надыбал такие постеры в нашей стране передовой морали? Около кровати стояла радиола на тоненьких ножках, и что-то, напоминающее магнитофон с вывороченными потрохами, располагалось на тумбочке. На полках хранилось много виниловых пластинок советской эстрады и магнитофонных бобин с записями Высоцкого, Аркаши Северного..., В. Токарева. Что это, я глюки словил? Как так получилось, что Вилли так рано проявился со своими песнями? Спросил об этом Серёгу.

Записи Токарева Серый приобрел буквально на днях у одного своего друга. Услышал эти песни у него в гостях, очень они ему понравились, и попросил переписать за трешку на свой мафон. Это еще по-божески. Обычно за перезапись дают четыре, а то и пять рублей. Пленки свемовские изнашиваются сильно. Сам приятель эту запись у фарцы раздобыл на катушке за пару червонцев.

Серёга обещал дать прослушать запись, когда освободится с работы, а сейчас надо будет успеть накидать под рёбра, пока обеденное время длится. Мой новый друг порекомендовал мне, прежде всего, принять душ. Вручил мне мыло, мочалку, вафельное полотенце с халатом, малость замызганным, проводил до душевой на первом этаже в дальнем конце коридора, а сам ускакал на кухню готовить нам нехитрую хавку.

Душевая была частью общего помывочно-сортирного комплекса. Здесь, кроме шести душевых мест, располагалась дюжина умывальников и сток с краниками для мытья ног. В дальнем углу стояли ещё две сильно покоцанные, огроменные стиральные машины и замызганная ванна, наверное, тоже для стирки. Из помывочной наличествовал открытый проход в туалетную комнату, также не на одну задницу. Раздевалка не имелась. Видимо предполагалось, что жители общаги должны приходить сюда уже раздетыми. Так и получалось. Молодые, в основном, морды в трусах периодически шмыгали мимо меня и умывальников в сортир и обратно. Их, сидящие орлами на толчках фигуры, хорошо просматривались в дверном проёме.

Понятно, что общага предназначалась для мужчин. Но, вдруг какая-нибудь особь женского пола надумает посетить своего родственника, к примеру. Куда ей тогда деваться со своей физиологией? А вахтёрше куда идти сбрасывать свои престарелые шлаки? Странно, всё как-то, если подумать.

Разоблачился и окинул себя взглядом в зеркале одного из умывальников. Розоватый безбровый череп навевал грусть. Будем надеяться, что эти косметические неприятности временны. Само лицо сильно изменилось. Резче стало, что ли? От Чики осталось мало чего на него похожего. Немного улучшило настроение созерцание торса. На плечах и груди четче прорисовался рельеф. Фигура стала теперь ближе к мужскому типу, чем к подростковому. Можно теперь мне смело давать лет восемнадцать. В смысле, не отсидки на зоне. Не мальчик, но муж, в полном смысле этого слова. Ничего так себе, красавчик. Девки, готовьтесь!

Под душем уже намывался солидный мужчина. Его спина и обвисшие по бокам складки жира, казалось, были покрыты каким-то мхом. Почувствовав моё присутствие, он повернулся, и у меня напряглись мышцы, отвечающие за бегство. Передо мной стоял и ухмылялся камерный домогатель, извращенец и мерзкий кабан Кеша собственной персоной. Вовремя вспомнил, что этот тип теперь меня никак узнать не сможет. Но, может быть, я просто ошибся? Бывают же очень похожие люди.

— Заходь, паря, не стесняйся. Вместе веселее будет баниться, — донеслось от этого типчика, — В армию тебя забирают, что ли?

Нет, всё-таки не ошибся. Голос всё тот же незабываемо гнусный, скрипучий. Чего это он про армейку загнул? Мотнул отрицательно головой и встал под горячие струи душа.

— Кто тебя так покоцал? — продолжился допрос.

Решил отмолчаться, стараясь поскорее помыться и покинуть общество этого типа.

— Молчишь, значит, за дело. Правильно вас, голубков, буцкают. Смотреть одно удовольствие.

И не боится люлей поймать своим клювом, отрыжка свиная. Скрипнул зубами и промолчал. Внезапно почувствовал на своей жопе руку этого мутилы. Тело будто само подпрыгнуло, развернулось и провело захват руки извращенца на болевой. Мужик заорал и отлетел на несколько шагов, повалившись на спину. Подскочил к нему и в ярости ударил несколько раз ногами куда попало. Схватил его трусы, висящие на гвоздике в стене, и забросил их в смывочное отверстие одного из толчков в туалете. Нацепил на мокрое тело халат и выскочил в коридор.

Серый уже ждал меня в комнате с пожаренной на сковородке яишенкой с колбаской, нарезанным чёрным хлебом и бутылочкой водки.

— Вот, отметим наше знакомство, — пояснил он, улыбаясь.

Заметив моё состояние, выспросил причину. Я не стал ничего скрывать от нового друга.

— Нет в нашей общаге никакого Кеши, но по твоим описаниям узнаю дядю Федю. Подсобником в продуктовом работает.

— Не подсобником, а подсадником он работает. Подсадной уткой. Это он меня в милиции тогда избил и чуть не изнасиловал. С трудом спасся. В одной камере вдвоём сидели. Менты его на меня натравили, — мрачно пояснил я.

— Ладно, поговорю с друганами. Эту падлу надо будет проучить, — решил Серёга и предложил раздавить стопарик, а то ему на работу уже пора гнать.

Остался пока в сатиновом халате на голое тело. В нём я и прилёг на кровать, отдохнуть от всех тревог и волнений, обдумать свои дальнейшие действия и провести тренировку с призраком. Снова, как и в первый свой приход в этот мир, пришлось думать о средствах на жизнь. Да и с жильём теперь встал вопрос ребром. Если чикоматерь ушла в долину вечной охоты, то я, значит, приобрёл статус сироты и автоматом катапультируюсь в детдом на казённый кошт. Квадратные метры пойдут какому-нибудь счастливому очереднику. Хотя, чего это я стопорю? Я же в статусе пропавшего без вести. Стоит только проявиться, как Жабуняка снова загонит меня на тот свет.

Денег на прожитие имелось больше, чем достаточно. Они ожидали меня в кассе ДКС "Берёзовая роща", хранились у Вовки четвертаком от булгактерных маньяков. Обещанные Толяном Шиловским полтысячи надо ещё будет постараться вытащить. Не стоит забывать и про пресловутый чирик у Лешего. Проблема с жильём также не должна особо волновать. Авдотья примет меня к себе жить без вопросов, да и Таисия Степановна не откажет. Правда, я сильно изменился. Поверят ли они моим словам?

С вызванным призраком обсудили стратегию поиска сбежавшей сущности Чики. Я считал, что его пока бесполезно искать. Позднее он сам ослабнет, и его можно будет вылавливать по больницам и домам престарелых. Дедок не соглашался, предлагая мне чаще светиться своим телом в местах, где Чика любил бывать. Кстати, он напомнил о завтрашних похоронах чикомаман и посоветовал мне там быть. Чика мог туда заявиться, чтобы проститься с родительницей.

Провели с Семёнычем тренинг новых супервозможностей. Дед организовал мне потустороннюю телеметрию, строго обговорив не дергать его понапрасну. Я погонял призрак по балабинской мусарне, посмотрел, кто где находится и что делает. Жабомент торчал в отхожем месте и читал газетку. Жаль, что призраки не способны оказывать воздействие на материальные предметы. Пинок по жирным окорокам был бы к месту. Нужно подумать, как использовать способности аватара для поиска компромата на эту суку в погонах.

Обнаружились и сопутствующие осложнения. Терялось много энергии, как в случае с Чикой в самом начале моего попадалова. Теперь же я небезосновательно подозревал Семёныча в воровстве моей энергии. Самому ведь доводилось бывать в его шкуре. Высказал помощнику пожелание, чтобы соблюдал берега. Короче, договорились, что ему будет позволено отсасывать от меня, но так, чтобы это не сказывалось на моём самочувствии. Кстати выяснил, что на время командировки сюда, Рей снабдил дедка прочной защитой от нападений всяческого лиха. Прятаться ему где попало не придётся.

От сильной усталости я уснул, но долго поспать не вышло. Ввалился Серёга с компанией друзей. Пришли на меня посмотреть. Нашли экспонат. Пришлось подчиниться в знак благодарности к своему спасителю. Работяги ахали и матерились, разглядывая мое тело. Только собирался снова уснуть, как под окнами раздался рёв Скорой помощи. Санитары с трудом втащили жирное тело извращуги на носилках в карету. Значит, нехило я отоварил этого подонка. Градус настроения резко скаканул вверх.

Через какие-то полчаса пришлось снова проснуться, так как Серёга притащил ещё одних экскурсантов. Ему там на работе больше заняться нечем, что ли? Хорошо, что на этот раз среди его знакомцев оказалась девушка-врач. Очень кстати, потому что из-за откаченной энергии мои гематомы сильно разболелись. Меня как куклу кувыркали, мазали едко пахнущей мазью, кололи многострадальный зад шприцем. Вмешательство доброй медицинской феи помогло. Почувствовал себя вполне сносно.

Спать больше не хотелось. Решил развлечь себя прослушиванием новостей по радиоле. Голоса бухтели о трудовых достижениях с такими оборотами речи и с такими пресными интонациями, что сильно хотелось ругнуться матом. Не понимаю редакторов этих программ. Неужели им сложно представить себя на месте слушателей? Представляю себе, если к ним подобным образом приставать и бубнить об удоях и урожаях, как они взбесятся. А еще эти клятвы интервьюируемых безжизненными голосами чего-то там повысить, улучшить и достигнуть...

Поискал чего-нибудь такого музыкального. Еще больше голова разболелась. Везде валит как из худой дыры всякий народняк: — "Загудели-заиграли провода. Мы такого невидали никогда...", или "Ты ж мине пидманула, ты ж мине пидвела...". И, главное, такими мерзкими голосами завывали, словно алкаши на просушке. Покрутил еще ручкой настройки. На какой-то волне гневно клеймили чилийскую хунту и требовали освобождения генсека ихней компартии Луиса Корвалана под аккомпанемент песни "Эль пуэбло, унидо"... Потом опять пошла музыкальная передача. Опять народные песни коровьими голосами. У-у-у, щаз взорвусь гейзером проклятий!

Снова появился Серёга, на этот раз один и с намерением отвезти меня в больницу. Внизу под окнами стоял под парами сто тридцатый зилок. Задание дали парню привезти какие-то материалы, а он подсуетился заодно меня перевести. С трудом убедил его, что моё здоровье в нормале. Вместо этого попросил подбросить меня до Простор, так как завтра должны состояться похороны чикиной родительницы.

Сергей подогнал для меня со своей работы новую спецовку, чтобы прикрыть мою наготу. Она пришлась мне впору. Ни полсловом не обмолвился про стрёмные шмотки. И так по уши обязан парню. Он сам принялся сбивчиво оправдываться по этому поводу. В общаге принято делиться с ближними всем, в том числе и одеждой. Двое его соседей отправились в командировку и прихватили часть серёгиного гардероба на подсменку. Последние свои брюки и рубашку водила порвал в пьяной драке. Вдобавок залетел на пятнадцать суток. В итоге, вылетел с хорошей работы в автобусном парке. Пришлось устраиваться в жилобеспечение. Денег пока не было до зарплаты, чтобы купить себе новые шмотки. Весь в долгах, как в шелках.

Я поспешил перевести разговор на его музыкальную коллекцию и упросил послушать исполнение талантливого эмигранта, узнав, что развалины его мафона вполне работоспособны. Серый дружелюбно поставил катушки на штырьки и повернул рычажок. Полились гитарные переливы, снабженные вокалом явно не от Вилли Ивановича. Чтоб меня черти дрючили, если это не был мой приблатненный пацанский голос с легкой хрипотцой. Офанареть, не встать.

Серёга отнес мои переживания на счет шансона. Я же все никак не мог переварить в своей голове информацию, что вот так запросто можно стать звездой, хоть и заочной. Маялся от бескормицы, а под ногами целый Клондайк блестел и переливался. Понятно, что дефицит в Союзе проявлялся не только в вещах. Песни бардовские, блатные и шансон сильно не приветствовались советскими чиновниками от культуры. В эфире их нельзя было услышать. Только на магнитофонных пленках ходили по стране записи песен Визбора и Окуджавы, того же Высоцкого и Аркаши Северного. Благодаря странному стечению обстоятельств, фарца вдруг заточилась на меня. Представляю как окосеет Вилли, когда узнает, что сочиненные им песни в Союзе уже давно перепеты каким-то наглым шкетом.

— Если хочешь, я тебе перепишу бесплатно. Нужен магнитофон только, — отвлек меня от мыслей парень.

— Серый, тебя обманули. Я слышал записи Вилли Токарева. Там совсем другой голос, — решил по-дружески спасти от обмана нового друга.

— Ошибаешься, — блеснул зубами в улыбке Сергей, — Это Виктор Токарев, блатной пацанчик с простуженным горлом.

Офуеть... Вот так и зарождаются легенды. Кажется, я себе место в Википедии забил.

— Ну, так как, переписывать тебе? — снова пристал Серёга.

— В следующий раз. Ведь не последний же раз встречаемся, — растерялся я.

Из верхней одежды нашлись только бомжатские фуфайка и облезлая шапка-ушанка. Меня будто преследует эта чудная одежда. Иной раз в голову закрадываются сомнения, что эту одежду специально создают некие приколисты, издевающиеся над простыми советскими гражданами. Надо иметь особо вывороченные наизнанку мозги, чтобы хотеть носить нечто подобное. Хотя, пофигу мороз. Я ведь не на показ мод собираюсь. Для ног остались керзачи с портянками. Ну и видок у меня сотворился. Все гопники срочно переквалифицируются в джентльменов, если раньше в ужасе не перевешаются.

Сергей на зилке домчал меня прямо до подъезда. Пришло время прощаться с отменным парнем. Взял у него общажный номер телефона. Мало ли какие интересы появятся. От рублёвой бумажки попытался было отказаться, но после шутливого серёгиного обещания отвесить мне пендель по больному месту, предпочёл сдаться. Пообнимались крепко. Ох, и сильные же у него клешни, ей-богу. Просторские собаки тамбовским волкам теперь лучшие друзья навек. Улыбающаяся морда махала мне какое-то время из кабинки и уфырчала по льдистой дороге по своим делам.

Прогуливающие возле подъезда взрослые и детвора взирали на меня с некоторым удивлением и даже страхом. Вспомнил, что выгляжу в виде зомбочучела и смущённо убрался в подъезд. Поднялся на свой этаж и позвонил Таисие Степановне.

— Вам кого, молодой человек? — настороженно высунулась старушка.

— Паша я, Чекалин. Не узнаёте? Ключ мне можно взять? — произнёс жалобным голосом.

— Не знаю я вас, молодой человек, — жёстко высказалась соседка и закрыла дверь.

Правильно. С такой фуфайкой и мордой я бы сам себя не впустил.

3.

Четверг, 20. 02.1975 г.

Грустно повздыхав, побрёл вниз по лестнице. Вдруг позади послышался звук открываемой двери, и голос Степановны окликнул:

— Постойте, гражданин! Можно у вас кое-что выяснить?

Я снова поднялся на площадку и получил приглашение войти в квартиру. Старушка ожидаемо спросила про Пашу Чекалина: — "Откуда де я его знаю, и где он сейчас". Она звонила сегодня с утра в отделение милиции, но там сообщили, что таковой был отпущен ещё вчера и отправлен домой. Пашу искала, чтобы предупредить о кончине его матери. После того, как меня увезли на милицейской машине, пришло это известие. Материны коллеги из больницы меня тоже искали.

Мы сидели на кухне за чаем с сахарными сухариками. Пришлось разуться и скинуть позорную фуфайку с ушанкой. Придумал, как доказать соседке свою идентичность — просто рассказать обо всём, что со мной сотворилось в милиции, включая и волшебное преображение. Таисия Степановна ахала, ужасалась и всё время повторяла:

— Не может быть!

Вроде бы поверила, хотя в глазах какое-то сомнение всё же оставалось. Я тогда предложил задать мне любые вопросы, на которые мог ответить только Пашка.

— Как зовут твою родную сестру? — последовал первый вопрос теста.

— Любовь, и живёт она в Новосибирске. А ещё вы мне рубль как-то раз одолжили, а потом назвали красивым и умным парнем, притворяющимся остолопом.

Последние сомнения растаяли. Старушка поднялась и обняла меня, заплакав:

— Бедный мой мальчик. Стал сиротой.

— Почему же сирота? Отец где-то обитает. Сестра есть, может принять меня, — возразил.

— Люба прилетела утренним рейсом, — вспомнила Степановна, — Я ей ключ дала. Она вещи свои в вашей квартире оставила, а сама уехала в райцентр. Я попросила ключ оставить на случай, если ты вдруг вернёшься.

Взглядом зацепился за портрет мужа соседки в чёрной рамочке. Так ведь это же Семёныч собственной персоной! Невольно вырвалось восклицание. Старушка снова принялась сомневаться:

— Ты же ведь его хорошо знал.

— Он здесь на фото так молодо выглядит! — придумал отговорку.

Бабушка Таисия снова принялась рассказывать о том, как на фронте работала санитаром и как познакомилась с бравым флотским офицером Орловым, ставшим в скором времени её мужем. Охренеть, какими гранями судьбы людские оборачиваются. Никогда бы ни подумал на милую и тихую старушку, что у неё была такая героико-романтическая жизнь.

— Может, помыться хочешь? — предложила Степановна, когда чай в чашках закончился.

Предложение хорошее, с учётом того, что мне толково принять душ у Серёги не удалось из-за Кеши, или Феди. Чтоб их обоих где-нибудь на толчке перевернуло и контузило раком. Вполне вероятно, что у меня ноги малость пованивали во время чаепития. Санузел здесь тоже был совмещённый, как и в моей квартире. Так что, долго задерживаться в ванне будет неприлично. Получил от старушки полотенце и наставление:

— Налей воду погорячее и так лежи в ванне, чтобы тело хорошо распарилось. Дверь не закрывай. Я войду и обработаю тебя гепариновой мазью.

Набуровив горячей воды, я с наслаждением погрузился в ванну.

Внезапно проявился Семёныч с каким-то загадочно-смущенным видом.

— Что случилось у тебя? Жабуняка подавился куриной ножкой на радость всего прогрессивного человечества?

— К тебе, Паша, по личному дело. Помоги старику, сделай милость, — неожиданно начал упрашивать дедок.

— Ну, говори свою просьбу. Чем смогу, помогу.

— Как ты считаешь, супружница моя бывшая должна быть счастлива? — зачем-то начал допрашивать меня призрак.

— Ну... Дальше. Дальше, — стал понемногу раздражаться.

Нужен ей мужик. Понимаешь?

— Ты чего, Семеныч? Что у тебя в голове, вернее, в пустоте вместо неё? Какие такие мужики ей нужны? По-твоему выходит, что она от отсутствия секса мается? — сыронизировал я.

— Совсем не то ты говоришь, — деликатно осадил меня призрак, — Какой бы ни был возраст, а плечо мужское всегда требуется.

— Я что, должен бегать по городку в своем теперешнем положении и работать старушечьим сватом? — возмущенно взвился я.

— Погоди, малец, не кипятись. Этот вопрос я без тебя решу. За тобой останется подготовить Степановну, и чтобы обратила внимание на подобранные кандидатуры.

Пипец полный. Глупее ситуацию трудно придумать. Что подумает обо мне соседка, когда я начну ей дедулек подсовывать. Пошлет, ей-богу пошлет. Хорошо бы только на пять букв.

— Паша, с кем ты там ругаешься? — неожиданно возник за дверью голос Таисии Степановны.

— Думаю вслух, — нашелся, что сказать.

— Думай, не буду мешать, — благоразумно ретировалась бабуленция.

Знала бы она, чего тут твориться, дверь бы вышибла и меня бы престарелыми ногами отпинала. Пока отмокал в ванне, продолжал ещё какое-то время переругиваться со зловредным дедком. Наш перебрёх прекратила Степановна, неожиданно появившись в ванне с тюбиком мази.

— Ну, пациент, давайте на процедуры. Нечего меня стесняться. Я всю войну медсестрой прошла. Всякое видала, — примирительно произнесла бабулька.

На меня действительно напала жутчайшая стыдоба, как у замшелого девственника. С трудом вытащил себя из пенистой воды, судорожно прикрывая причинные места. Старушка обтёрла меня полотенцем и стала втирать мазь, осторожно касаясь тела. Попутно костерила ментов:

— Такое безобразие не должно происходить в нашей социалистической стране! Я сама поеду в Москву. Знаю куда. Этого капитана гнать надо из органов поганой метлой.

— Буду этому только рад, — грустно согласился.

— На ночь компресс свекольный на лицо тебе сделаю. Должно помочь. Ванну горячую почаще принимай. Твои гематомы быстро рассосутся, — порекомендовала Степановна, заканчивая процедуры.

Я оделся и выполз следом за ней, распаренный и посвежевший.

— Какой у тебя размер? — неожиданно спросила старушка.

— А вам это для чего? — спросил перекошенным ртом, вновь обвариваясь от стыда.

— Подберем тебе одежду. После мужа моего осталось кое-чего.

Вчера состоялись поминки Семёныча. На них приходило много людей, знавших её бывшего мужа. Часть его гардероба уже ушло, но кое-что оставалось. Размеры дедка вроде бы совпадали с моими. Выбрал себе рубашку, штаны, свитер, предполагая, что все мои прежние шмотки и дядины обновки теперь уже на меня не налезут. Стариковские полосатые пиджаки не потребовались. Меня даже затрясло, как представил это убожество по моде времени коллективизации и головокруженья от успехов на своей фигуре. В таких костюмах только в цирке можно выступать, клоуном. А зимние шапки — это вообще отдельная песня. Всех окрестных пацанов свезут в больницу с надорванными от смеха животами.

Более-менее нейтрально выглядели штаны с рубашками и всклоченный серый вязаный свитер, напоминающий увеличенный вариант Буньки в момент завершения драки. На ноги подобрались боты, какого-то грязно-бурого окраса. Верхней одежды не оказалось совсем.

В чикиной квартире остались следы погрома, учинённого ментурой при обыске. Добавились чемодан и здоровая корзина со всякими дефицитностями в прихожей, скорее всего притараненные сестрой Любой. Обычно у любой женщины срабатывают инстинкты наведения порядка. Значит, сильно куда-то очень спешила.

Бросилось в глаза отсутствие на вешалке финской курточки из "Берёзки". Поспешил в свою комнату и оторопел. Шмоток, надыбанных с помощью дяди, также не оказалось. Пропал магнитофон Грюндик, с гитарой и телевизором. Пластинка группы "Крафтверк" заимела трещину по диаметру. Теперь её только на помойку. Ну, Любаша! Оборотистая дама, чересчур. Непонятно было и то, что мои старые носильные вещи также пропали, даже обычные сорочки. Впрочем, чего я так расстраиваюсь. Они на меня всё равно бы теперь не налезли, кроме курток и кроссовок. Вот их было действительно очень жаль, как и мафона с гитарой. Телик пусть уволакивают. Всё равно там нечего смотреть. Носочки налезали с висячей пяткой. Даже обычные трусы с трудом натягивались. Видать, менты мне так жопу расфигачили, что она опухла. Подошел к зеркалу шкафа. Ого! Зад стал заметно круглей и спортивней. Написать что ли благодарственное письмо ментам?

Рассмотрел теперь всю фигуру. "Стиральная доска" стала ещё колоритней. Тело обалденно окрепло, оставшись поджарым. Чёткие, стремительные линии. Ничего лишнего. Просто создано для занятий паркуром. Внизу, кажется, то самое тоже подросло. Куда уж дальше? Лицо, если накрыть голый череп шапкой и не замечать фингалы, очень даже секси. Алан Делон, упившийся одеколоном. Так в самого себя недолго влюбиться. Несправедливо такое тело на корм червям и прочим бактериям через пару недель отдавать.

Вызвал снова призрак и потребовал доложить оперативную обстановку, пока никто не мешал. Жабуняка сидит у себя в кабинете, разгадывает кроссворды. Короче, пинает балду. Один момент дедок все же выяснил. Чтобы убрать приставку и.о. из названия своей должности и стать полноценным начальником балабинского отделения милиции, жабоменту Селезневу нужно успешно завершить расследование дела об ограблении милицейских дач вместе с убийством там же сторожа и его сожительницы. Ограбление оказалось более значимым, чем убийства, так как пострадали какие-то значительные милицейские шишки.

Протренькал звонок, вырвав меня из морока общения с призраком. Фух, да я оказывается заснул, сидя на диване. Время было начало пятого. Открыл дверь, забыв о своем незавидном статусе. По счастью, на площадке стоял Вовка. Случайно заскочил ко мне домой, выйдя на прогулку.

— Ты кто? — испуганно вякнуло Чудище.

До меня тоже только что дошло, что Медик вдруг стал ниже. Поскольку люди еще не научились расти вниз, значит, это я подрос. Метнулся к притолоке, на которой Чика раньше поверял рост. С помощью гибкой сантиметровой ленты измерил длину до своей метки. Прирост оказался умопомрачительным — почти десять сантиметров. Хе-хе, нехило я загрузился! Однако...

Пацан вопросительно на меня глядел, стоя в прихожей. Что тут скажешь?

— Как тренером стал, так сразу своих перестал узнавать. Чика я, — насмешливо высказался.

Овальные глаза, полные недоверия и недоумения.

— А кто тебе геометрию сделал за две пятёрки? С Фирсовым познакомил...

— Чика! — завопил Змеище, обнял меня и принялся реветь, как безутешная вдова на поминках.

— Ты чего ревешь? Разве просторские пацаны позволяют себе такое?

— Батя узнавал, что тебя из милиции ещё вчера отпустили, — продолжал всхлипывать друг, — А тебя всё нет и нет. Я уж думал, что тебя маньяки схватили. Сам ведь знаешь, что пацаны с прошлого года пропадают. Батя велит мне быть осторожным и одному никуда не ходить. А кто это тебе всю рожу расквасил?

— Вообще-то в приличном обществе говорят не "рожа", а "морда", — поправил его и горестным тоном начал объяснения, — В мусарне меня отлупиздили так, что мама не плачь. Напинали так, что даже жопа вспухла. Трусы с трудом налезают.

— Покажешь? — внезапно оживился Вовка.

— Чего показывать? Там ничего особо интересного нет. Синяки всякие, — проворчал я, но желание друга исполнил.

— Знатно тебя отделали. Мне от бати иногда сильно влетало, но такие синячищи ещё не получались, — завистливо бормотал Вовка, осматривая мою задницу.

— Не переживай. Попрошу моих новых знакомых из балабинской мусарни устроить тебе по блату классное порево, — съехидничал, надевая штаны, — Останешься доволен.

— Да иди ты... Знаешь куда? — слегка психанул Змей, а после предложил пойти к нему домой, — Отец должен к восьми с работы вернуться. Расскажешь ему всё. Поешь нормально.

— Погнали, — согласился я, — Только я пока с твоим отцом встречаться не стану. Для любого мента теперь я не только потенциальный преступник, но и сирота. Значит, меня положено брать за шкиряк и засовывать в детдом. А мне это надо?

— Почему ты — сирота? — удивился друг.

— Так ведь маму мою убили. Завтра похороны состоятся. И меня же мусора обвиняют в этом преступлении.

— Прости, не знал..., — горестно шмыгнул носом пацан, — Прими соболезнования. А как ты дальше станешь жить?

Жестом показал на себя всего.

— Видишь сам, как я изменился? Зачем мне оставаться Пашкой Чекалиным и тащить за ним ворох его проблем? Не проще ли сменить биографию и зажить полноценной жизнью взрослого человека? Для начала требно страхолюдную одежонку поменять. У тебя дома имеется какая-нибудь куртчонка, или пальтишко? Самое простенькое мне сгодится. На несколько дней всего поносить, — попросил друга.

— Ладно, подберём, — удовлетворительно покивал Вован своей пофигистской рожицей.

Предложил ему пойти к себе домой и подождать меня там, так как мне было нужно завершить кое-какие тёрки с соседкой. Я намеревался выяснить, куда пропали мои вещи из квартиры. Потом срочно передумал говорить с ней об этом, не желая обижать хорошего человека подозрениями. Вызвал Семёныча и попросил порыскать по окрестностям в поисках пропажи. Грюндики редко у кого водились. Дедок поначалу развопился на тему иголок в стоге сена, но я решительно настоял, напомнив о его сверхделикатном поручении, данном мне. Забрав все визитки из ящика стола, запер квартиру и позвонил соседке. Отдал ей ключи и предложил свои услуги по доставке из магазина продуктов. Как раз понадобились ей батон белого, кефир и сосиски. Около магазина остановился, чтобы подтянуть сползающие стариковские штаны.

— Как тебе моя одежда, не жмет? — хихикнул возникший дедок.

— Да иди ты в баню, и воняй там нафталином. Чего ты тут прохлаждаешься? Тебе магнитофон надо искать, — напустился я на призрака.

Выходящий из дверей представительный мужчина испуганно перекосился. Юркнул в магазин, спасаясь от конфуза. Степановна, когда принёс ей продукты и отдал сдачу, вознамерилась приготовить мне сосиски с макаронами. С трудом отговорился тем, что меня ждут друзья. Упросил её не говорить про меня пока никому, даже сестре. Пропал Пашка, так тому и быть. Ни что не должно мешать мне стартануть с новых позиций. Старушка принялась настаивать, чтобы я остановился у неё, пока буду разбираться со своими перспективами и даже свой ключ запасной вынесла. Я поблагодарил её и пообещал подумать.

Дома у Вована действительно никого не оказалось. Мама ушла на репетицию и не скоро вернётся. Змеюка налил мне полную тарелку тётьириного борщеца, да ещё котлеты с вермишелью выкатил. Отказаться не успел, да и не смог под воздействием слюногонных запахов от борща. Рассказывал мне про вчерашнюю хоккейную встречу. Приезжали "Волжане" из Дубны. В команде Берёзовых новым тренером поставили Сашу Манькина, бывшего физинструктора и нашего хорошего знакомого. Ему ассистировал и консультировал конечно же Змей. Отставили, значит, этого алконавта Романыча. Прислушался к моим рекомендациям Шумилов. Дебют Саши получился удачным. Наши вырвали победу. Правда, с разницей всего в одно очко. Вовка основную заслугу в победе нагло присваивал себе, вернее, своим удачным стратегическим подсказам в сашины уши.

Затем Змей насел на меня с требованием рассказать о приключениях в ментовке. Вкратце описал свои мытарства:

— Следак Селезнёв рвётся раскрыть ограбление милицейских дач и убийство там сторожа с сожительницей, которая оказалась моей матерью. Ещё раньше они загребли Кирю, а он указал на меня, как на своего соучастника. Представляешь, Медь, этот следак жабомордый слепил версию, будто бы я застал мать в объятиях сторожа и с горя убил обоих. Прямо бразильские страсти какие-то. Доказательств у них никаких не имелось. Надеялись выбить у меня чистосердечное признание, — поведал другу канву событий.

— Кирю его отец разыскивает, а в милиции знают, где он находится и не говорят, — заметил Вовка.

— Вот у них и спроси... Мутно тут всё как-то, — согласился с ним, — Не удивлюсь, если маньяки, похищающие пацанов, сами балабинские менты и есть.

— Надо про это рассказать моему отцу. Он разберётся, — заявил Вовка.

— Медь, никому меня не свети, пожалуйста, даже отцу. Договорились? Пусть я пока побуду без вести пропавшим. Не хочется в детдом попадать, — ещё раз напомнил жующим ртом.

Друг озадаченно чавкнул:

— У тебя же дядя есть. Чего ты к нему не обратишься за помощью?

— Обращалка сломалась. Звонил ему из ментовки, а он меня послал в заповедные дали, да ещё дебилом обозвал. Не захотел он меня выручать. Побоялся за свою карьеру. Так что накрылись мои хоккейно-шахматные перспективы медным тазом, — сообщил приятелю, горестно вздыхая.

Прощайте бассейны со знаменитостями, массажные кабинеты и рестораны. Я буду вспоминать о вас с теплотой. Вовка тоже пригонюнился. Советский рай запал в душу будущего мента.

— А как же хоккей? Нам без тебя будет трудно выиграть турнир, — испуганно поинтересовался Змей, — Дядя твой мне выписал санаторную книжку с открытой датой до конца марта. Батя не против, чтобы я на выходные там оставался.

— Медь, ты каким местом слушал меня? Дядя от меня отрёкся, понимаешь? Раз так, то он мне тоже на хрен не сдался. Ещё не хватало мне ему помогать с шахматами и хоккеем.

— Николай Михайлович столько всего для тебя в Берёзке накупил, — зачем-то напомнил мне Вовка.

— Ты чего меня импортным шмотьём вздумал попрекать? Верну их ему все обратно. Тем более, что они на меня теперь никак не налезают, — взбеленился я, — Тебе санаторные блага глаза застят, друга за ними не видишь.

— Ладно, прости, Чика. Сказал, не подумав.

Затем Змей битый час шуршал в разных гардеробах. Вылез с виноватой мордой и развел руками:

— Брат всё своё вывез на свою квартиру. Отцову шмоть я трогать побоялся. А моё вот мерь. Ни по каким параметрам вовкины штаны и рубашки мне не подходили. Да и не нужны они были. Куртку бы мне. Вовкины польта сильно не налезали.

— Ну, тогда гони мой четвертак. Слетаем в промтоварный, потратимся на пальтишко какое-нибудь немудрящее, — предложил я.

Снова чудище ушло в отказ:

— Извини, Чик. Твои деньги я отдал на сохранение Чинку. Побоялся потерять.

И здесь облом! Денежные проблемы вновь обозначились. До поездки в Берёзовую рощу надо ведь здесь как-то проживать. У Вовки имелось полтора рубля, и он был готов ими спонсировать меня, хоть и собирался с Алкой сходить в ДК на сеанс фильма "Романс о влюблённых" в семь вечера. Можно ещё было завалиться к Шиловскому Толяну за обещанными авторскими с вероятным результатом, стремящемуся к нулю. Ничего больше не придумалось, кроме как в гостиничном подвале попробовать вымолить у пацанвы что-нибудь из верхнего на время. Не хламиду же эту позорную на себе таскать. Да и деньжаток бы неплохо раздобыть. Хотелось сегодня сунуться в больницу, проведать Инну не с пустыми руками. На всякий пожарный договорились держать пока легенду о внезапном моём приезде в качестве дальнего родственника, которого в поезде знатно подрезали гопники.

Переместились в сокровенный подвал. Завсегдатаи все тут собрались. Ржут, травкой балуются, гады. Пёрлик деловито мастерил духло, засыпая чего-то в табак. Этим составом набивал папиросы и выдавал пацанам для выкуривания по пятнашке за штуку. Бизнесмен ети его в рот. На гитаре солировал Шило. После того, как брат взял его в свой ансамбль, авторитет пацана возрос до значительных высот. По крайней мере, подвальные обитанты транслировали ему всяческие респекты. Шило с видом уставшей от славы звезды экрана рассказывал приятелям о предстоящем конкурсе военно-патриотической песни, где у их коллектива имелись все шансы на победу с новой сногсшибательной штукой, написанной братом Толей. Интересно девки пляшут... Получается, что Толян нагло похерил наш договор и умыкнул ещё одну песню из-под меня, вернее, Мигули. А, пёс с ним и песнями этими!

Мой пресс-секретарь презентовал меня, как дальнего чикинского родственника, снабдив погонялом "Клещ". Вот же фантазия у Змея где не надо проклёвывается. Наверное, его подсознание силится других подгрести под свою пресмыкательскую кликуху. Придумал легенду, что на меня в дороге маньяки напали. Ограбили, одежду отобрали, всю жопу порвали и даже обрили подчистую. Этому чудищу опасно что-либо подбрасывать в топку его фантазий. Однако, все почему-то моментально поверили в этот сказочный бред. После предварительной обработки обратились оба к обитателям подвала со слёзной просьбой. Странным образом никто не вдохновился поделиться верхней одеждой. Ну, да. Мамки ихние этим делом верховодили. Понимаю. Денег взаймы наскребли совсем немного, всего копеек сорок. Помолчали с Вовкой в полном опупении, пока в голову не прокралась офигительная мысль. Для начала попросил гитару у Шила и предложил:

— Хотите, я вам кое-чего сыграю из дворовых песен. А вы мне тогда поможете, — начал соблазнять пацанов. Деньги у ребят имелись. Должны быть. Не зря же здесь Пёрлик резвится.

— Давай, а мы после посмотрим — помогать тебе, или нет, — за всех решил авторитетный Шило.

Он протянул гитару. Я пробежал пальцами по струнам, обдумывая, что такое предложить неравнодушной публике. Решил пройтись по почти забытым, но очень красивым композициям. Исполнил "В Кейптаунском порту". Сам гитарный проигрыш подготовил к восприятию невероятного драйва. Эта супер красивая песня была создана еще в тридцатые года в Америке. В сороковом году ленинградский школьник Павел Гандельман написал русский текст, чем еще больше усилил ощущения от песни. Простые и мелодичные слова, приправленные задиристой мелодией, легко лились в самое сердце:

— В Кейптаунском порту

С пробоиной в борту

"Жанетта" поправляла такелаж.

Но прежде, чем уйти в далекие пути

На берег был отпущен экипаж.

Идут-сутулятся, по темным улицам,

И клеши новые ласкает бриз.

Они идут туда, где можно без труда

Найти себе и женщин, и вина.

...

С учётом моего нового голоса, исполнение было не хуже, чем на каком-нибудь концерте. Что тут началось? Пацаны взвыли от восторга и заставили меня еще раз исполнить эту песню. Следующим номером сбацал "По тундре" — зековская песня, немного грустная. Ее тоже приняли на "ура".

Решил заканчивать представление, да и подустал немного. Посыпались денежки, в основном, белыми кругляшами. В итоге с пацанов стряслось мелочью рубль и десять копеек. Профессор Пердуновский растрогался и приволок ментовскую шинель и шапку-ушанку с кокардой. Ну, хоть что-то. Форма пришлась мне как раз. Хе-хе, а вдруг наш глубокоуважаемый Профессор и есть тот самый вовкин маньяк, похищающий всяких худеньких милиционериков? Вон, постоянно жареным мясом несет из его каморки.

Заметил сзади Шило работающий кассетный магнитофон. Песни мои записывает. Ну и пусть, если нравятся.

— Откель кассетник? Вещь редкая, — поинтересовался я, рассматривая импортный Филипс.

— Сам Стас Намин из "Цветов" к нам приезжал и брату моему на день рожденья подарил, — приосанился Саня и вдруг предложил, — Давай к нам в ансамбль, Клещ. На басы гитарист срочно требуется.

Предложение, конечно, интересное. Согласился, если получится что-нибудь с авансом вперёд. С этим кротом Толяном надо быть осторожней. До репы ещё имелся целый час. Планировал заскочить в больницу, проведать Инну. Поблагодарив всех тех, кто мне помог, покинули с Вованом подвал. Заскочили в магазин закупиться чем-нибудь витаминно-полезным для больницы на собранные с учётом вовкиных денег три рубля. Шиканули на половину шоколадными конфетами "Белочка", триста грамм. Оставшуюся половину решил вернуть другану. Не зверь же я жестокий, чтобы лишать Чудище романтического вечера. Вышли на морозную улицу. Прежде чем распрощаться, ещё раз попросил его не раскрывать мою подноготную. Договорились встретиться завтра после школы в подвале.

В больницу шел с некоторой опаской. Что там с Инной сейчас? Столько уже времени прошло... Нарисовался дедок с неприятной новостью. Приехала Люба и обнаружила пропажу каких-то своих ценных вещей. А после Степановна обнаружила пропажу пачки облигаций, хранившихся ранее в платяном шкафу. Подозрения естественно обратились на меня. Старушка пока сестре ничего не говорила про меня, но очень расстроилась до сердечного приступа.

— Семёныч, разберись с этим. Сам ведь знаешь, что я не трогал эти облигации с любиными шмотками, — распорядился я разочарованно, — У самого много чего скрали.

Как известно, хорошие мысли приходят всегда внезапно. Вспомнилась наша вороватая соседка этажом ниже Алевтина. Вдруг это она сделала дубликат с ключа моей квартиры и воровала по-тихому. Поделился этой мыслью с призраком. Он пообещал проверить эту версию.

Вахтер, наверное, подумал, что мент пришел ушибы лечить и пропустил без слов. Я поднялся в хирургическое отделение, где дежурила медсестра Надя. Естественно, она меня не узнала.

— Молодой человек, у нас больные в приемном отделении дожидаются врача. Но, раз уж вы пришли сюда, то можете подождать вон на той на лавочке, — принялась привычно кокетничать она.

— Я к Филатовой Инне. Как она сейчас?

— Нет у нас никакой Филатовой, — вдруг отрезала медсестра. Затем, немного подобрее пояснила, — Перевезли её куда-то в Москву.

Я взмолился всей своей героически битой физиономией выяснить подробности. Надюха смилостивилась и достала журнал записей. В месте обозначения адреса направления стоял прочерк. Досиделся со своими благими намерениями. Где вот теперь мне ее искать? Оглушённый этой новостью, вышел из больницы и долго стоял на одном месте. Стало вдруг отчётливо ясно, что без Инны мне нет никакого интереса жить ни в каком мире.

4.

Четверг, 20. 02.1975 г.

Пока брёл коротким путем к ДК дворами, погрузившись целиком в мысли об Инне, натолкнулся на компанию бармалеев под предводительством Панка.

— Эй, мусорок, прикурить есть? — спросил кто-то из них.

— Не курю, — буркнул в ответ, пытаясь пройти мимо.

— Гля, парни! Ему кто-то успел ряху размочалить. Классный видос, — заржал коренастый, губастый парень, с круглым лицом и кучерявыми русыми волосами.

— То-то же, лягавый, не гуляй по нашему городку. Гуляй по своей мусарне, — подключился к нему худощавый блондинчик.

Нифига себе, да это же прыщавая подлюга Ганс! Лизоблюдствует тут перед жлобами. По-видимому, он меня не узнал.

— А мы ему сейчас своих люлей добавим, — обозлился вдруг губастый.

— А может, ну его. Пусть идет, куда шёл. Связываться с ментами себе дороже, — засомневался высокий брюнет с лошадиной мордой.

Четвертый в компании, он же Панок, задумчиво смотрел на меня. При словах брюнета повернул к нему свою, похожую на рыбью, морду и мрачно процедил:

— Мусорок то ряженый. Пацан ещё. Наш капитан говорил, что от него чувачки выломились. Чё-то мне подсказывает, что мы одного из его бегунов нашли.

На меня вдруг навалились и попытались заломить руки. Я вырвался. Вломил одному по хлебальнику. Досталось скорее всего губастому. Ганс в этой группе выглядел слабым звеном, поэтому рванулся к нему, надеясь проскочить мимо него без труда. Внезапно получил чем-то по затылку. Свет в глазах померк.

Очнулся в темном запертом помещении. На полу лежали навалом груды досок. Я был только в рубашке и штанах. Холодно... Шинель скоммуниздили, сцуки! Нет, нашлась. Валялась недалеко. Оделся, вызвал дедка.

— Что скажешь, Алексей Семенович. Насколько глубоко я в жопе?

— Посмотри сам события. Я прибыл к тебе сразу, как почувствовал опасность для тебя.

Ага, сразу он прибыл. А чего же тогда не предупредил о подлом ударе сзади?

Игнорируя мои ворчания, призрак прокрутил запись битвы и дальнейшие события после того, как я потерял сознание. По голове мне врезал кулаком Лошадиная Морда. Кажется, кастет у него имелся. Бармалеи оттащили мою бесчувственную тушку в пристройку к котельной. Там располагались складские помещения, и меня водрузили в одну из них.

— Спасибо, Семеныч. Сделай милость, транслируй мне, чем бандиты сейчас занимаются, — попросил своего неутомимого помощника.

Бандиты активно хозяйничали в самой котельной. Один торчал в операторской. Возможно, что это был обычный дежурный оператор. Ещё один, тот самый с лошадиной мордой, беседовал с Панком в слесарке, за столом посередине, на котором громоздились бутыль самогона, жареная курица, порезанные консервированные огурцы и помидоры. Мужчины попивали спиртное из кружек и тихо болтали о своих многотрудных делах. Я прислушался:

— Крюк, ты недавно из Ступина. Индюк выспрашивал у меня, что с производством? — спросил Панок.

— Там все нормально. Работяги всем довольны. Не бузят. Работают по-стахановски, с огоньком. Шеф правильно придумал их дефицитом прикормить, — докладывал лошадиномордый.

— На неделе к психам в Горюновку загляни. Оттуда на управляющего, который там главврач, жалобы поступили. Разберись, — распорядился Панок, — И в Балабино к нашим загляни. Пусть приготовят всё по высшему разряду. Скоро туда завалимся.

Крюк кивком головы обозначил, что услышал.

Голос у Панка соответствовал облику: резкий, неприятный. Словно напильник скрежещет по железу. В противоположность ему, лошадиномордый обладал звучным баритоном. Мужчины чокнулись кружками и опрокинули в глотки их содержимое. Задумчиво помолчали. Последовал вопрос Крюка:

— Мента здесь подержим?

— Подержим, — криво ухмыльнулся Панок, — Селезня известим и пусть башляет. Не всё же только ему лавэ под себя подгребать.

— А если не согласится? Жаден этот хряк неистово.

— Тогда Индюку на забаву пойдёт, — постановил главарь.

Снова тишина, прерванная рёвом Панка:

— Где этих лосяр носит? Нет ни бухла нормального, ни тёлок.

Ну, ни фига себе! Мне тут уготовано к жабуняке снова попасть, или в рабство продаться на полном серьезе. И, по всем признакам, в сексуальное. Я от возмущения чуть не задохнулся. Лично кастрирую всех покусителей на мою мужскую честь, включая и этого заочного пидора Индюка.

Этот субъект меня очень заинтересовал. Какой-то тайный дон Корлеоне с отчаянной примесью педофилии. Позже поручу своему призраку серьезную оперативную работу — найти этого Индюка. Вполне возможно, что он и есть тот самый пресловутый маньяк, убивающий мальчиков. А пока надо срочно вытаскивать отсюда свои горемычные кости. Однако, прошибать стенки, как Семёныч, или главный герой в фильме "Чародеи" я не умею.

— Расклады понятны. Как мне отсюда выбраться? Найди способ, — попросил призрака.

— Никак. Двери прочные и заперты на амбарный замок. Окон нет, — через какое-то время он продолжил, — Ладно, не горюй. Пойду, осмотрюсь. Может, какая-то идея появится.

Дедок довольно долго плутал. Когда появился, его голос звучал радостней:

— Я схроны нашел. Деньги там, драгоценности, оружие. Случайно натолкнулся.

— Нафига мне твои схроны, драгоценности, если мою задницу скоро на антрекоты порежут! — разорался на потустороннего раздолбая.

— Дружеский совет, уважаемый Чика. Вспомни, кто я есть, — предложил дедок, нисколько не обидевшись, — Чтобы видеть, мне не нужен свет.

Включив телеметрию, поднялся и стал осматриваться. Стены были сделаны из бетона, а со стороны двери из стеклоплитки. Но это мало чем могло обнадежить. Плитку голыми руками, а тем более головой не разбить. Окон и лампочек не наблюдалось. Вероятно, помещение освещалось только в дневное время через прозрачную стену. Дедок был абсолютно прав. Выбраться отсюда можно было только через дверь.

Сверху возле двери привлекли внимание скобы. Если закрепиться на них, то можно на что-то надеяться.

— Проследи, дружище, за бандитами. Если кто в мою сторону пойдет, сразу дай мне знать, — попросил Семёныча.

Ждать развязки пришлось довольно долго. Я уже начал засыпать, когда призрак сообщил о движении в мою сторону. Ко мне шли Крюк и еще один подручный Панка. Хавчик мне несли. Я залез на скобы. Снаружи заметался свет от фонаря в коридоре, и тускло рассеялся в помещении. Парни открыли дверь и удивленно замерли, не обнаружив меня на своем месте. Тихо обсудив ситуацию, решили обследовать помещение.

Сначала влез второй бандит и принялся деловито обшаривать лучом от фонарика помещение. Потом с озадаченной лошадиной мордой появился Крюк. Никто не догадался посмотреть вверх. Злобной шимпанзюгой я свалился на Крюка и зашиб его до потери сознания. По моему, что-то хрустнуло у него где-то. Бандит рухнул на пол, а из его рук выпал пистолет ТТ. Второй обернулся на шум, но сделать ничего не успел. Парень был мягкотел и хиловат. Зарядил ему по яйцам, сопровождая действия зловещим кошачьим воем. Добавил ему еще и по шее. Отдыхай!

Обшмонал их обоих. Есть же флибустьерский принцип: "Победитель забирает все". А у меня как пить дать в роду они затесались. Флибустьеры эти. Ети их. К тому же я имею право компенсировать жуткие моральные страдания. Крюк милостиво одарил меня целыми одиннадцатью рублями с копейками и пистолетом. Его напарник целой горстью монет и симпатичной курточкой темно-синего цвета. Еще была куриная ножка, завернутая в бумагу.

Тэкс, я на свободе. Изрядно струхнувшая жопа молила явить ноги из этого опасного места, но мы с Чикой были не из самых трусливых. Засунув в рот куриную ногу и продолжая злобно урчать, поскакал к Панку бить его поганую морду. На пути к цели меня перевстретил дедок и срочно показал видеоданные по ситуации впереди. Главарь что-то такое почувствовал и держал под контролем пистолета ПМ все подходы к слесарке. К тому же фактор подлого удара от внезапно подошедших сзади Слепня, или еще кого-то там не стоило упускать.

Хрен с тобой, рыбья морда. Поживи еще немного. Покопти окружающую среду своим зловонием. Скоро приду за тобой. Включил заднюю скорость и выбрался из котельной через пристройку, по которой меня сюда ранее притащили.

Времени было примерно около восьми вечера, если Семеныч не соврал. На встречу с Толяном Шиловским я, конечно же, опоздал. Нёсся по морозным улицам северным оленем, радуясь обретенной свободе. От неистового темпа навалилась усталость, драйв закончился. Перешел на медленный шаг. В кармане нащупался ствол. Ёлки зеленые! Как же я про тебя забыл? Нет, всё-таки что-то мне перепадает порой от Чики. Его отмороженная тупость. Выбросить было жалко. Хмыкнул, вспомнив, как совсем недавно мечтал о пистолете.

Ни к Таисии, ни к себе домой идти было нежелательно. Оставались варианты ночёвки в подвале, либо идти и заново объясняться на свой счёт с бабушкой Авдотьей. Решился и побрёл в сторону выселков.

Авдотья не удивилась приходу незнакомца и пропустила в дом без вопросов. Помня первоначальный конфуз со Степановной, решил изобразить из себя другого человека, назвавшись Мишей. От Паши Чекалина передал ей привет и просьбу приютить его друга на некоторое время.

— Постояльцев то у меня в достатке, — проговорила старушка, пожевав губами, — Но, раз надобность такая случилась, найду тебе место. Раздевайся и иди на кухню, покормлю.

Снял свою шинелюгу, разулся. Пошлёпал по деревянным половицам за проворно передвигающейся на костылях бабулей. Есть мне почему-то не хотелось, и я признался в этом Авдотье.

— Чаю хотя бы испей, — предложила она.

К чаю прилагались сырники с мёдом. Старушка села напротив, готовая к выслушиванию исповедей.

— А Паша где? — поинтересовалась она первым делом.

— Попал в тюрьму, — бодро соврал я, слегка подавившись сырником, — Подросток ведь бестолковый.

— Не пойму я чего-то тебя! — сердито высказалась старушка, — Будто меня в чём-то обманываешь, и сам этого не желаешь. И глаза у тебя пашины.

Не так то просто оказалось провести ведунью. Почувствовал, как заполыхало моё лицо.

— Простите меня за невольный обман, бабушка Авдотья, — пробормотал, виновато улыбаясь, — Я почему-то очень сильно изменился, и никто меня не признаёт. Можете поверить, что я — Павел Чекалин?

Пришлось снова рассказывать историю своих последних дней.

— Много тебе довелось пережить, Пашенька. Не каждому такое суждено. Видимо, сами ангелы небесные тебе пособляют, — провидчески высказалась старушка, — Живи у меня, сколько понадобится, если посетители мои тебе не помешают. На лечение ко мне отовсюду съезжаются. Жить будешь на мансарде, где внучок мой раньше проживал. Ищут моего Макушку много времени и не найдут никак. Лежат теперь где-то его белы косточки неупокоенные...

Старушка вдруг расплакалась и принялась обнимать меня. Пришлось её успокаивать. Потом мне было предложено отдохнуть. По лестнице с кухни взобрался на мезонин и обнаружил две небольшие комнатки со скошенными потолками и общей лоджией. Одна комната служила спальней, другая — рабочим кабинетом. Это были полноправные владения пропавшего парня. В кабинете стояли письменный стол, книжный шкаф, наполненный книгами и учебниками, магнитофон "Комета", радиола "Урал" с проигрывателем пластинок. Пластинки, лежали на этажерках. Здесь же хранились магнитофонные записи, газеты и журналы. Все стены были обклеены вырезками из журналов с портретами киношных знаменитостей, спортивных звезд и просто красивых картинок. У другой стены стоял верстак с разными железяками и радиодеталями. В одной из вещиц узнал "шарманку" — натуральный радиопередатчик. Офигеть, Макся еще больше возрос в моих глазах.

Над кожаным диваном висел непременный атрибут любого уважающего себя пацана — черно-бордовая гитара "Элгава". Около верстака в ящичке нашел что-то клавишное. При ближайшем рассмотрении эта штуковина оказалась электроорганом "Гамма", заметно убитым. Пацанчик к музыке тянулся. Приволок такую вещь с неведомой помойки и собрался ремонтировать ее своими пацаньими силами. Просто золото, чувак. Не знаю, какой врач из него бы получился, но радиотехником стал бы знатным.

Ствол обретённый решил запрятать в максиных железяках. Магазин пистолета был снаряжён полностью. А это — восемь выстрелов. Неплохо для начала! Пересчитал флибустьерскую добычу. Сложилась сумма в тринадцать рублей и восемьдесят пять копеек. Молодцы мы с дедком. Живём!

С разрешения Авдотьи прошерстил максин гардероб. Джинсовый костюмчик, рубашки-ковбойки, водолазки, пуловеры, брюки расклешённые, костюмы, галстуки — весь моднячий ассортимент вступившего в пубертатные период подростка был в наличии. Обувь жала — не подошла. Верхней одежды, кроме плащей, не осталось. Бабуля её понемногу раздала нуждающимся. Значит, остаёмся пока в ментовских шмотках.

Дедок влез в мои новые апартаменты по негласному призыву и сразу же принялся сепетить:

— Знаю, чего тебе нужно от меня. Никак свою красивую инвалидку хочешь сыскать?

— Не только её, но и Витю Кирюшина с Максимом, сыном Авдотьи, — позволил себе сделать некоторые уточнение.

— Мне что — разорваться на части? — посетовал он.

Ага, чья бы мычала, а моя травку щиплет. Будто я сам не знаю, как действуют призраки.

— Ты же коммунист. Действуй, дед. Вперед, заре навстречу, товарищи в борьбе..., — пропел, слегка гнусавя.

— Балабол, — бросил незлобиво Семёныч, исчезая.

А теперь стоило проверить связь с Элизиумом. Расслабился и попытался вызвать нужную эмоцию. Увы, чего-то с моими гармониками сотряслось. Путь наверх пока оказался невозможным.

— Может, помочь тебе как-нибудь? — снова появился дед.

— Как ты мне сможешь помочь? — горестно поинтересовался.

— Пусти к себе, и попробуем вместе чего-нибудь сделать, — предложил Семёныч, плотоядно улыбаясь.

— Ага, пусти лису в курятник. И так больше дозволенного у меня крадёшь. А ведь договаривались.

— Прости. Вкусен ты больно. Надоедают блюда из кислых больных и прогорклых старушек.

— Эх, Семеныч-Семеныч! А еще революционный матрос, Зимний брал. Как тебе не стыдно было сосать последние силы из бедных и несчастных старушек? — пристыдил призрака.

— Не брал я Зимний, — запальчиво возразил дедок, — На "Авроре" я служил.

— Все равно стрелял по Зимнему. Разрушал старый мир, царизм. И с высоты этого выстрела скатился до таких низких и ужасных поступков, недостойных звания коммуниста, — продолжал слегка глумиться над дедком.

— Не тебе, малолетке, осуждать меня. Посмотрим, как сам запоешь, когда снова призраком станешь, — раздосадовался Семеныч.

— Успокойся, дорогой Семеныч. Прости меня, пожалуйста. Пошутил я, — примирительно высказался я.

Старик смягчился. Перед сном бабушка сотворила для меня компресс на лицо из крахмала и марли. По её уверениям, все мои синяки пропадут за ночь, будто их и не было. Часам к девяти утра я встал, помыл рыльце и заглянул в зеркальце. Фингалы не пропали, но уже не производили того жуткого впечатления, как раньше. Кое-где от них оставалась только легкая желтизна. Морда стала выглядеть несколько приличней, хоть и продолжала иметь пошловато-розовый оттенок, как у смущающегося скромника, принуждённого выслушивать непристойности. Задница продолжала переливаться жуткими оттенками боли и страданий. Забыл захватить из своей квартиры зубную щетку. У бабульки их много нашлось, но меня ни одна не удовлетворила. Решил сегодня зубы не чистить. Если кто спросит:

— Почему у тебя так воняет изо рта?

Отвечу с полным основанием:

— Потому что в душу насрали.

Загруженные в меня программы — это скопища бесов. Моё тело ныло и зудело от желания устроить себе утреннюю разминку. Пришлось подчиниться позывам. Размял основательно разные группы мышц, побегал и попаркурил по участку. За красивое тело положено платить. Подзаправившись оладьями со сметаной, отправился на материны похороны.

Гроб с телом привезли к подъезду из морга на крытом газике и уже выгрузили, поставив на табуреты. Я надумал подняться в чикину квартиру. Она была открыта. Там распоряжались какая-то жекаошная чиновница и полная женщина с крашенными в ржавый оттенок волосами, отдалённо напоминающую чикину сестру с фотографий. Правда, там она была постройней и не такой раздобревшей. Степановна и ещё несколько соседок суетились на тему приготовления поминальных блюд. Никаких призраков нигде обнаружить не удалось. Вышел из подъезда во двор и приказал Семёнычу навострить свои локаторы на максимальную мощность. Чику надо постараться сегодня не упустить.

Провожать чикомаму в последний путь неожиданно собралась довольно таки приличная толпа. Пришли Надюха, Танюха, прочие медсёстры и санитарки и даже врач Леонид. Из соседей набралось примерно с десяток человек. Вездесущая Алевтина пучила свои совиные глаза. Неожиданно появился Змей, высмотрел меня, кивнул и направился ко мне с широченным улыбоном. Можно было подумать, что он пришёл не на похороны, а на карнавал. Заразил, собака страшная, меня своим настроением. Изо всех сил силился, чтобы не улыбнуться в ответ.

— А, вот ты где? — сообщил он, продолжая улыбаться.

— Почему не в школе? Преступники похитили у твоего бати ремень? — напомнил ему про кое-что, заодно пытаясь сбить у него дурацкую улыбку.

— Отец мне сам разрешил не ходить сегодня в школу и записку директору обещал написать, — радостно сообщило мне Чудище.

— Ах, вот почему ты такой довольный! — выяснил я.

— Прости, Чик. У тебя — горе, а я улыбаюсь, — спохватился друг, — Решил с тобой сегодня побыть. Поддержать тебя.

— Спасибо тебе. Только помни, что я не Чика. Держись в отдалении от меня на людях.

Ещё неожиданней состоялось явление Шумилова на своей представительной тачке. Я занял такую позицию, что мог видеть всех собравшихся, но сам на глаза не лез, тем более в ментовской форме. Началось скорбное перемещение с несением гроба на плечах и с метанием еловых ветвей под ноги идущим. Я старался идти не в толпе провожающих, а сбоку, внимательно оглядывая окрестности.

Чика на похороны так и не явился. Может быть, прознал каким-то образом, псина шелудивая, что его разыскивают. Напрасно только на холоде ошивался. Пришлось тащиться со всеми до кладбища и присутствовать при окончании церемонии. Гробик под женский плач и траурную мелодию сгрузили в могилу и зарыли. На образовавшийся холмик был установлен невзрачный столбик с нанесёнными на фанерной пластине чёрной краской весьма неряшливо данными матери Чики с датами рождения и смерти. Скорбящие потянулись в чикину квартиру на поминки.

— Ты прав! Она всё украла, — с торжествующим воплем появился призрак.

— Ты про кого это? — не понял я.

— Сам же мне на соседку свою Алевтину указал. Вещи твои уворованные все в её обиталище оказались, а облигации моей Таечки на антресоли запрятала, мерзавка. Эх, был бы я в теле, так накостылял ей, — сокрушался дедок.

— А как же она в квартиру Таисии Степановны проникла? — не сдержал удивления.

— На моих поминках у ней пошуровала, скорее всего, — предположил призрак.

— Спасибо тебе, Алексей Семёныч. Ты сделал великое дело, но про Чику, верно, позабыл.

— Да слежу я за ним. Нет его пока нигде, — в сердцах высказался дедок.

— А к упырям заглядывал, Инну по московским клиникам искал?

По Инне у меня к Семёнычу никаких претензий быть не должно. Он только начал эту работу.

— Это ещё не всё, — объявил дедок, когда я уже вознамерился рвать когти к своей квартире, — Селезнёв в Правдинск уехал, пробивать себе место начальника отделения.

Быстрым шагом я вернулся к своему дому, поднялся на этаж. Дверь в мою квартиру была открыта настежь. Степановна и две незнакомые мне женщины всё ещё хлопотали вокруг установленного посередине комнаты стола с бутылками и закусью. Я попросил соседку выйти для разговора и обдумывал как подать новость.

— Что глазами хлопаешь? Не стыдно тебе? — не выдержала старушка, — Ещё и форму милицейскую нацепил.

— Вы о чём, Таисия Степановна? — деланно удивился.

— Сестру свою родную обнёс, — пояснила она.

Про свои облигации умолчала.

— Я же вам вернул ключ, когда уходил. В моих руках ничего не было. Вы сами вспомните, пожалуйста. Не стал вам тогда говорить, но много моих вещей также пропало из квартиры. Гитара, магнитофон Грюндик, куртки, джинсовый костюм, кроссовки. Я вам предлагаю вызвать участкового и навестить с ним материну подругу Алевтину, живущую этажом ниже. Они вместе часто выпивали. Предполагаю, что у неё каким-то образом оказался ключ от двери моей квартиры.

Степановна никак не ответила на мои слова и рванула в свою квартиру звонить участковому. Я зашёл к ней и скинул ментовскую шкуру. Участковый, если придёт, придраться может. Для опытного глаза сразу будет понятно, что из меня мент, как из коровы — боевой скакун. Стали возвращаться люди с похорон на поминки. Таисия Степановна ожидала участкового в нетерпении. Её решимость наказать воровку мне понравилась.

Участковый инспектор старший лейтенант Панасюк Петр Петрович хорошо знал и уважал Таисию Степановну. Он помог ей написать заявление. Я был представлен менту дальним родственником покойницы, недавно приехавшим погостить и тоже пострадавшим от воровки. Документов у малолетки по понятной причине не имелось, и моё заявление заверила Степановна. Стали дожидаться Алевтину вместе на кухне, попивая индийский чай со смородиновым вареньем. Пропустить мероприятие с участием алкоголя она бы не смогла. Когда появилась Люба, то ей тоже было предложено составить заявление по своему перечню пропаж.

Алевтина наконец-то притащилась в основной группе провожающих, в сопровождении неопределенного возраста мужчины, поработавшего когда-то понятым в деле против меня. Обоих взяли за хоботок и повели в их жильё. Перепуганная Алевтина даже не думала отпираться и сразу же созналась в воровстве. Её сожитель испарился, как дождь в жаркой пустыне. Любины и мои вещи отыскались быстро. Облигации пришлось поискать, пока я тихонько не навёл старлея на антресоли. Бабушка Таисия была так безмерно счастлива, что даже не постеснялась обнять участкового. Он вызвал наряд милиции, а сам сел писать протокол. Его подписали Степановна и Люба. Я понёс возвращённые вещи в квартиру старушки.

Итак, проблема с прикидом была решена окончательно и бесповоротно. Я стал обладателем двух чикинских фирменных курточек, вполне налезающих на моё повзрослевшее тело. Пришла бабушка и принялась просить у меня прощения за свои необоснованные подозрения. Следом за ней появилась Люба и стала каяться уже перед соседкой.

— Ты назвался нашим родственником? Как тебя звать и откуда ты? — строго спросила меня Люба.

— Михаил. Приехал из Москвы к Паше погостить.

— Почему ты бреешь голову на лысо? — ещё поинтересовалась сестра.

— Попал на пожар. Волосы сгорели. Пришлось их сбрить, — вдохновенно соврал ей.

— Понятно..., — неопределённо высказалась Любовь и предложила пройти в квартиру, помянуть её маму.

За поминальным столом среди множества знакомых и незнакомых лиц восседали чикин двоюродный дядя с Вовкой. Они о чём-то оживлённо беседовали. С огромной вероятностью можно было предположить, что речь шла не о добродетельных качествах покойной. Хоккейные проблемы обсуждали стопудово. Меня посадили рядом с Шумиловым. Сестра представила меня дальним родственником из Москвы по имени Миша.

— Мишаня! — неожиданно возгласил, обрадованно развернувшись ко мне всем корпусом, дядя, — Как вымахал! В каком ты сейчас классе? А, в девятом, вспомнил. Всё пятёрки таскаешь? Гене передавай большой от меня привет. Пусть приезжает ко мне в санаторий. Обыграю его подчистую. И ты тоже заглядывай ко мне погостить. Эмма Эмильевна тебя откормит на убой нашими фирменными шумиловскими пирожками.

— На убой не надо. Жить ещё хочется, — мрачно шутканул я.

Потрепав меня по лысине, дядя поднялся, сообщив Любе, что ему уже пора ехать и чтобы она не волновалась по вопросу о квартире.

По всем канонам приличия, засиживаться на поминках не пристало. Люди приходили, выпивали-закусывали, кое-кто что-то произносил о покойнице, и отваливали. Родным, конечно, посидеть за столом подольше не возбранялось. Я, как объявленный родственник, мог оставаться на поминках, сколько душе было угодно, но Змеюга решил сваливать вслед за Шумиловым и потащил за собой меня.

— Погуляем? — предложил он мне.

Идея была неплохой. Я накинул вновь обретённую финскую курточку, нацепил на лысину гондонку, запер таисьину дверь, и мы поскакали по лестнице на улицу. Мороз почти не чувствовался. Я ожидал, что Змей начнёт одолевать меня бесконечными расспросами, но тот непривычно отмалчивался. Какой-то он был напряжённый.

Тогда сам первым нарушил молчание и рассказал о вороватой соседке Алевтине, покравшей мои шмотки. Кстати, предложил ему толкнуть по своим знакомым ставшие ненужными мне престижные шмотки, купленные дядей. Деньги мне сейчас были очень нужны. Змей выразил желание мне в этом вопросе помочь с огромным энтузиазмом. Далее он зачем-то принялся вываливать на меня подробности своего общения с Алкой, смакуя несколько случившихся уже поцелуев.

Я заметил, что мы в основном кружились возле закрытого по зимнему времени пивного ларька, стоящего поблизости от остановки. Не успел поделиться с Вовкой этим наблюдением, как увидел приближающегося к нам Жеку. Автобус только что отошёл от остановки.

— Спалил меня? — тихо прошипел Змею.

— Привет, — проговорил Жека и с сомнением уставился на меня, — Это ведь не Паша.

— Чика это... Видишь сам, какой он стал, — проворчал Вовка, кивнув в мою сторону.

— Ну, привет. А разве я тебя знаю? — деланно удивился я.

— Ты чего, Чика? Это же Жека Овчинников, наш капитан, — возмутился Змей.

— Очень приятно познакомиться, но я вовсе не Чика и тем более не Паша. Вы меня видимо с кем-то спутали, — проговорил ошарашенным парням, кивнул им и удалился, крикнув на прощание, — Передавайте большой и пламенный привет герру Шумилову.

Ящерицы отбрасывают хвост, чтобы получить шанс на спасение. Мне бы давно стоило отбросить все привязки к этой жизни и постараться начать с чистого листа. Настофакали мне все эти пацанячьи забавы. Родственником Шумилова неким Мишей долго побыть не удастся. Рано, или поздно оба дяди повстречаются, или просто созвонятся. Притвориться потерявшим память, что ли? Опасно — в дурку надёжно утрамбуют. А оттуда, окончательно сведя с ума, отправят послушным рабом на вечные работы к какому-нибудь красному феодалу. Может быть, что-то мои бабульки присоветуют?

5.

Пятница, 21. 02.1975 г.

Направил свои копытца к Авдотье. В деревенской тиши лучше нервы успокаиваются после крутых пертурбаций. Предварительно поменял куртку снова на ментовскую шкуру. Фирмовые чикинские курточки слишком мозолили глаза советским обывателям. А ежели участковый заловит, то не получится сильно отыметь малолетку.

Только подходя к дому целительницы, вспомнил, что забыл выяснить про четверик у Жеки. Вот же я — дуб дуплистый! Мда, гнев — плохой советчик.

Бабушка Авдотья находилась в естественном для неё состоянии — в хлопотах. Поток посетителей, нуждающихся в нетрадиционном лечении, не снижался, несмотря на довольно частые отрицательные результаты. К чести целительницы, она сразу предупреждала, что не всесильна и что не может ничего гарантировать. Очень забавляло, как она настаивала на обязательной крещённости посетителей. В её обрядах непременно присутствовали православные молитвы. Такая получалась подспудная религиозная пропаганда.

Сейчас в доме старушка принимала пару незнакомых женщин.

— А, Пашенька! Пройди на кухню и накладывай себе картошки, пока горячая, — радостно вскинулась бабуля.

— Спасибо, но я только что поел, — отказался я позавтракать, — Может, помочь чем-нибудь?

Авдотья махнула рукой неопределённо. Она чего-то нашёптывала на руку посетительницы. Решил сам поискать себе работу. Обошёл её немалое хозяйство. Во дворе салатового дома почудились звуки из хозблока. Ого, да тут всё заполнено животиной. Когда только искалеченная старушка успела перевести их от соседей? Крепкой все-таки бабулька оказалась. Не зря говорят, что дома родные стены лечат. В сарайчиках содержались куры, гуси, свиньи, козы, всякий инвентарь и прочие вещи. Но были постройки непонятного назначения. В одной обнаружил что-то вроде гаража, где посередине стоял почти новый мопед "Верховина". Под сарайчиком обнаружился обширный и пустой погреб. Такое создалось ощущение, что кто-то просто баловался и рыл подземные ходы в разных направлениях. Макся подземный бункер сооружал, по-видимому. Участок бабулькин был примерно соток на пятнадцать и тянулся до видневшегося ручья. Возле него стояло небольшое бревенчатое строение с трубой наверху, видом смахивающее на баньку.

Всунулся в старую неопределённого цвета спецовку. Воду можно было брать из колонки на улице, хоть имелся и собственный колодец и даже собственная запруда на ручье за банькой. Из колонки быстрее получалось. Натаскал воды в бочки в сенях, поколол дровишек, наносил их к печи. Скотина вроде бы кормлена. Прочие крестьянские дела, требующие консультаций у Авдотьи, не рискнул затрагивать. Побродил далее бесцельно по участку. А турник Макс себе все-таки сделал. Даже целая спортплощадка нашлась. Здесь были вкопаны брусья, лавка для накачки пресса и даже баскетбольная корзина. Подозреваю, что не одна бутыль "слезы комсомолки" была презентована Игнатьичу.

Вернувшись в избу, застал там ещё больше народу. Это не есть гуд, как говаривал один из персонажей "Короны Российской империи". Люди роились в большом зале, ожидая своей очереди, так как на улице был заметный минус. Глядя, как эта прекрасной души женщина ползает на костылях, подумалось проверить на ней свои обретённые знания, выстраданные жутчайшим образом. Зря что ли я жарился в пламени средневековых костров?

Призванный поработать в медицинском направлении Семёныч посетовал, что не для этого дела был ко мне командирован. Сканирование на расстоянии органов и костей не потребовало много сосредоточения и усилий. И занимало совсем немного времени. Только заметно мешали своим фоном находящиеся поблизости посетители. Умение сканировать является основой бесконтактной медицины, и я успешно с ним справился. Исцеление Авдотьи решил провести позже в спокойной обстановке.

Забрался наверх в максов мезонин, временно оккупированный мной. Полистал книжки с полки, покрутил ручку настройки частот на радиоле. Скучно! От бездельничанья мозги сворачиваются на это... самое. Говоря словами классика:

— Я иду по росе, босы ноги мочу. Я такой же, как все. Я ...аться хочу!

Ну, не копаться, и вовсе даже не колупаться, а... По латыни это как-то затейливо звучит. Человек я всё ж таки живой, блудливый. Разогнал себя всякими эзотерическими примочками так, что выгляжу супермоделью. И теперь это тело просто так простаивает? Не клёво! Тут экстренно нужно решать одно из двух: либо женить его, либо обеспечивать непосильными физическими нагрузками. Челентанке однажды помогло. Надо всё-таки иметь запасной вариант в случае подобных авралов. Хотя бы в виде Пыхи. Жаль, что мы с ней серьёзно поссорились.

Решил не дожидаться Авдотьи и мотнутся по той же теме к Таисии, а заодно прошвырнуться по городку. Вдруг кто-то из противоположного пола тоже мается одиночеством и тоской. Только коки свои напрасно поморозил. Хоть бы одна Элис улыбнулась, чтобы к ней припереться. Подумаешь, морда немного не в формате. Дело то житейское. Постоял у гостиничного подъезда, не решаясь подняться к англичаночке. Потом ломанулся к медсёстрам Наде и Танюхе, благо настало время посещения больных. Хоть и толстоваты коровки, но что-то в них такое было. Нехило мы с ними побушевали однажды в больнице. Даже самому стыдно вспоминать. Обе сегодня не дежурили. Вот, невезуха! Хоть убейся об стену, предпочтительней шершавую. Есть ещё Анка-пулеметчица. Она, несмотря на возраст, мне импонировала отменной стройностью, вот только её пулемётная лента, в смысле язык, настораживал. Растрезвонит про меня так, что не только Жабуняка, но и всё Политбюро в полном составе будет в курсе моих целеустремлений. В общем, никого не нашлось на сегодняшний вечер.

У входа в ДК висел листок с объявлением о срочном наборе в ВИА "Спектр" клавишника, лидер-гитариста и бас-гитариста. Дела неважнецкие у Толяна, если у него столько участников сбежало накануне важного события. Имеется в виду конкурс военной песни. В фойе слышались звуки кино из зрительного зала и отчаянно скучала билетёрша Нина Прокофьевна, пикина бабуленция. Увидев новое лицо, заметно обрадовалась:

— Такой молоденькай, а ужо мильцанер! А чё у тя морда вся битая? Небось по кладбищу шастал?

— А чего я на кладбище забыл? — не понял я.

— Как чаво? — удивилась бабуля, — Там упырь Колька Бугаев ходит и всех мильцанеров рушит. Кому морды лупцует, а кому кровь сосёт. На месте укуса чирьи растут и их давить нельзя, а то тело гнить зачнёт. У тя чирьи появились?

— Да, на заднице, — прикольнулся я.

— Вот и не трогай их. Пусть батюшка в церкови молитву сочтёт над ыми и святой водицею попрыскает, — остерегла меня билетёрша.

Я грохнул таким смехом, что чуть не свалился на пол. Наверное, меня все зрители слышали. Представил себе эту картину в церкви и меня с голой жопой в эротической позе, над которой распевали псалмы попы.

Историю о Бугаеве я слышал от того же Серёжки Пикалёва, одного из подвальных придурков. Такого же фантазёра, как и его бабуся. Где-то в пятидесятые, когда даже посёлка нашего ещё не было, мужик один мстил ментам за убитого брата. Прятался в наших лесах. Его поймали и расстреляли, а тело матери не выдали. Оскорблённая бабуля отошла к своему стулу и погрузилась в свои старушечьи медитации.

В студии музыканты сидели в разных позах и слушали сашин кассетник с записями моих подвальных выступлений.

— По какому поводу к нам, товарищ милиционер? — вскочил мне навстречу Шиловский.

— Это и есть тот самый Клещ, пашкин родственник, — пояснил ему младший брат.

— Да, сходство определённое имеется. Особенно в расцветке лица, — неудачно пошутил лидер спектровцев.

Затем он позвал меня в свой кабинет, предложив раздеться и сразу же перейдя к сути дела:

— Тестировать тебя не имеет смысла. Мастерство приличное показано на записи. Короче, принимаю тебя в команду. По оплате не обидим. Хоть по ставке станешь получать не очень, основной гешефт доберёшь с танцев, свадеб и прочих договорняков. Паспорт с собой?

— Я это... А можно без паспорта? Ограбили ведь меня в поезде. Пока восстановишь, много времени утечёт.

— Мда, — поиграл губами Толян, — Остаётся вариант Чекалина с дядей Лёшей. Вместо тебя будет числиться другой за чирик из твоей зарплаты. Не против? Как, кстати, тебя прозывать, фамилия. Только без этих идиотских обзывалок.

— Миша... Чекалин, — неожиданно для себя выпалил.

— Значит, снова Чекалин. Только на этот раз Михаил? — как-то странно выразился Толян, прокатав по закоулкам своих извилин какую-то мысль, — А давай ты пока будешь у нас числиться Пашей Чекалиным, чтобы лишнюю бюрократию не плодить. Кем работал прежде?

— Я это... После школы не поступил. Курьером в редакции, — провякал, вспомнив один фильм, — Уволился уже.

— В армию когда загребут?

— Не загребут. Проблемы со здоровьем. Селезёнка не на том месте.

Боже, как же надоело врать. Толик с недоумением оглядел моё спортивное тело, но ничего не сказал.

— Есть условия, пожелания? Сашок говорил, что тебе нужно в чём-то помочь.

— Парик бы мне не помешал, всё равно какого цвета. Надоело ходить лысым. Ещё я бы хотел получить аванс вперёд. С деньгами напряжёнка.

Вопрос о деньгах погрузил руководителя в некоторые раздумья, справившись с которыми, он поинтересовался:

— Сколько тебе надо?

— Четвертак.

— Много, — с сомнением протянул Толик.

— Подходяще, — уверенно настаивал я.

— Чирик только есть, — предложил худрук

— Ладно, согласен.

Как грицца. С худой овцы... Красненькая бумажка тут же перекочевала из его кармана в мой. Парики в советское время считались жутчайшим дефицитом. Работники культуры пользовались в этом вопросе определёнными льготами. Толян начеркал чего-то на бланке дома культуры и выдал мне его с довольной ухмылкой, сказав:

— Сотворим мы тебе и причесон, и морду человечью. Наша гримёрша Тамара подрабатывает в местной парикмахерской. Если не хочешь ждать до субботы, то можешь раньше сходить туда и передать эту бумаженцию исключительно ей в руки.

Поболтали немного о деятельности коллектива, о репертуаре и ближайшем конкурсе. Коснулись слегка недавно ушедших из ВИА дезертиров. У Пашки, меня то есть, ясное дело, с милицией какие-то проблемы случились, и пропал парнишка естесно. Клавишник Витёк Ларионов сильно разругался с руководителем и ушёл после отработки на свадьбе дочери заведующего молочным цехом. По мнению Толика:

— Этот гад воспользовался конкурсом и попытался мне выкрутить руки. Мало, видите ли, я ему башлял. Обнаглел стервец вкрай.

Худрук разоткровенничался до того, что признался о своих намерениях:

— Надо во что бы то ни стало в лауреаты пролезть. Ты знаешь, Миха, какие фигуры будут сидеть в жюри? Богословский, Таривердиев, Кобзон... Такие звёзды, что глазам больно смотреть. Если заметят, то выберусь из этой колхозной трясины. Надоело угождать нашему барину Никитке с его толстобокой дочуркой. А ты меня держись. Со мной не пропадёшь.

Разобрались с распределением инструментов. Толян будет пока на клавишах сидеть, а его брат Саня станет на лидере. Меня он планировал поставить на басы. Разрешив оформительские дела, мы вышли в студию к скучающим музыкантам.

Последовал обряд знакомства с уже знакомыми людьми. Пока не было вокалиста Дениса, мы стали тренить "Песню о солдате" в усечённом варианте. Толя оценил моё мастерство, и то, как я быстро ухватил мелодию. Предложил мне показать вокал заодно. Дал заучить слова. Одновременно с вокалом мне предстояло исполнять партию на бас-гитаре. Санёк Шило пока значительно проседал на лидере. Никак не вклеивался в рабочую струю. В музыкалку бы ему походить. У всех людей по разному получается овладевать музыкальными инструментами. Одни словно бы рождаются с умениями, других приходится упорно натаскивать.

Закончил исполнение и неожиданно получил горячие аплодисменты от своих партнёров. Ираида даже всплакнула. Я же был взбешён косяками от обоих Шиловских. Просто уничтожили мне композицию. Предложил включить в исполнение и духовые, и рояль, чтобы хоть как-то пригасить возможные недочёты со стороны братьев. Пришёл наконец-то Денис и принялся долго распеваться. Макаронина Ираида почему-то нервно заявила мне, что вообще-то замужем. Я даже полслова в её сторону не муркнул. Блин грызанный, что мне теперь, тёмные очки покупать? Наконец, репетицию закончили. Худрук куда-то сам спешил и, назначив на субботу в десять утра решающую репу, распустил нас по домам.

С толяновским листочком и попёрся в парикмахерскую. В предбаннике скопилась очередь в мужской зал из четырех человек: пара школьников, работяга и старичок. Посидел в креслице, журнальчики полистал: "Работница", "Крестьянка"... Убийство мозга какое-то.

Эти тетки чего там, мужиков эпилируют по одному волоску в час? Сонная тишина редко прерывалась ленивыми пощелкиваниями ножниц. Врачи у больных почки быстрей отрезают, чем эти парикмахеры волосню. Пока очередь дотащилась до меня, был уже готов заскочить в зал и сам перестричь всех налысо, кого бы настиг.

Лица у парикмахерш немного интеллигентней, чем у продавщиц. Творческая работа походу влияет. Однако, печать равнодушной пренебрежительности к клиентам тоже проглядывалась. Я протянул листок представительной тётечке. Через минуту к креслу лениво подрулила вызванная женщина бальзаковского возраста. Особую элегантность ей придавали затейливо взбитая копна чёрных волос и армянистая круглоглазость. Окинула меня малость презрительным взглядом. Понимаю, подпортилось моё реноме иссиня-желтыми расцветками. На мою башку налез только блондинистый парик. Волосы длинные, но по мужскому типу. Примерно, как были у меня раньше. Остальные парики оказались женскими, с кучеряшками такими. Парик елозил по голому черепу. Тамара взяла тюбик обычного силиконового клея и помазала в висках.

— Клей выдерживает воздействие высоких температур и воды. Так что можешь загорать в нём и купаться, а также заниматься любовью, — хохотнула женщина.

Вот, хохмачка!

— А как мне его потом снимать? — переполошился я.

— Смочишь ватку в жидкости для снятия лака, или просто в ацетоне, и потрёшь где надо. Фолликулы то живые?

— В каком смысле? — не сразу врубился я.

— Волосы расти ещё будут? — пояснила она.

— А, вы про это... Наверное..., — неуверенно протянул.

В общем, старайся по возможности снимать парик, хотя бы на ночь, чтобы не утомлять фолликулы. Не то так и останешься лысым, — проконсультировала меня Тамара и предложила загримироваться.

Через полчаса в зеркале на меня смотрел спортивный и сексапильный блондин с полыхающим румянцем на скулах. Чмокнул Тамару в щёчку, поскольку оказалось, что денег платить не потребовалось. Теперь она смотрела на меня гораздо мягче. Я же стал Галатеем, вышедшим из-под рук мастера. Алан Делону придётся срочно переквалифицироваться обратно в рубщика мяса.

Степановна меня снова не узнала. Потом шутливо заявила, что я её скоро сведу с ума своими превращениями. Я отвёл обвинения на парикмахера Тамару.

— Зря она тебе это сделала, — глубокомысленно изрекла старушка, — Станешь охальничать напропалую, точно попадёшь в тюрьму.

— Неправда ваша, — горячо возразил, — За охальничание пока ещё не сажают.

Старушка выглядела какой-то обеспокоенной. Выяснилось, что перед моим появлением приходил участковый и интересовался моей персоной, вернее, чикиной. Теперь внезапно оказалось, что подросток Чекалин был не выпущен из отделения милиции, а совершил побег оттуда. Вот ведь твари! Прекрасно же знают, что убили его, а труп выкинули на свалку. Повторилась история с Колей Никитиным, только на этот раз в милицейской редакции. В среду менты сильно пересрались из-за моего издоха и ответили по телефону Степановне, что отпустили пацана. Вернувшись из районного управления, Жабуняка вздумал переиграть ситуацию и навесить на меня дохлого всех собак в деле по ментовским дачам с убийствами. Да ещё и со статусом совершившего побег. Поневоле придётся окончательно похоронить Пашенция и стать кем-то другим. Собственно говоря, для этого я и пришёл к Таисии.

— Как жить собрался дальше? Тебе же в школе ещё надо учиться, уму-разуму набираться. Проживать можешь у меня, если хочешь. Сестре твоей я посоветовала бы открыться. Всё же родной человек. Очень уж она убивается, не столько по матери, сколько по тебе, охламону.

Пообещал подумать. Как я уже понял, никаких идей по кардинальной смене моих данных у старушки не имелось. Собралась ехать завтра в Москву к одному своему высокопоставленному фронтовому товарищу. Сказала, что будет добиваться наказания милицейского капитана:

— Развелось повсюду много подлецов. Пусть хотя бы в органах их станет поменьше.

Попытка кормления меня супом вермишелевым была успешно сорвана. Перебились только чайковским с мятными пряниками. Надумал принять ванну. По стародавней традиции этот санитарный процесс у меня часто совмещался с мыслительным. Сейчас мог затесаться ещё один, цитируя ещё один стишок незабвенного классика:

— Не ходи по росе, босых ног не мочи. Ты такой же, как все. Так пойди, ...

Вычислить, где сейчас ошивается Чика и загнать его в своё стойло, за оставшееся время не представлял как. Это означало, что я стопроцентно превращусь в образцового строителя коммунизма, если Рей не предоставит мне понятную технологию поиска. Будем надеяться, что закаченные в меня скиллы не пропадут после наступления дедлайна. По любому надо как можно скорей отыскать пропавшую Инну и отремонтировать своими новыми способностями. Тренировочные упражнения на старушке Авдотье позволят мне их опробовать. Надеюсь, что не сильно ей наврежу.

В маленьком городке оставаться всё-таки опасно. Новый человек, к тому же со странной внешностью, поневоле привлечёт к себе внимание. Нужно куда-нибудь переехать и залечь. Если морду подлечить, то стоит закатить променад по всем знаменитостям, имевшим неосторожность вручить мне свои визитки. В общем, крутануться мухой на парапете. Оставить о себе жирный след в памяти предков. К Серёге в Балабино надо будет обязательно заглянуть и отблагодариться за бесценную помощь. Коньяк какой-нибудь было бы неплохо раздобыть по этому случаю. А что с Любовью делать, которая сестра? С одной стороны она — женщина, значит, не исключена сорочья болезнь. С другой — всё-таки родной человек. Убивается, нервы жжёт. И почему я должен теперь опасаться Жабуняку, раз погиб и внешность поменялась. Решено, загляну к ней когда-нибудь, вот только сначала разберусь с бабулькиным лечением. Призвал к себе дедка для консилиума.

— Принимай пополнение, — известил он меня торжественно, — Тебе девок пригнал. Говорят — настоящие ведьмы. Умеют лечить людей нетрадиционно. Для твоих медицинских заворотов пригодятся.

Призрачные помощницы оказались средневековыми жительницами немецкой земли Вюрцбург Сабиной и Линдой, сожжёнными по приговору епархиального суда. Очень милых на мордочку девах сильно старили грубые, мрачных тонов одеяния до пят. Соответствуя традициям своего времени, они принялись так самозабвенно стыдиться моих телодвижений в воде, что сбился с определённого настроя. Пришлось немного рассвирепеть на них. Как они людей лечили, если наготы стесняются? Как ни странно, так и лечили, не глядя. На ощупь, или в темноте. Представляю себе эту картину. Да что там говорить о медицине, если сексом им, бедняжкам, приходилось заниматься при полном одеянии и также в темноте. Похоже на сексуальные жмурки. Извращенцы просто какие-то. Вообще-то надо будет когда-нибудь так самому попробовать.

Мой загруженный последним до грандиозного кряка массив представлял собой скопище безадресных методик, умений, практик, основанных на бесконтактном воздействии через энергоинформационное поле. Одно малость напрягало, что для осуществления этого эффекта требовалось подселять к себе какую-нибудь сущность. Хорошо, что дамы, к моему безмерному счастью, прекрасно ориентировались в подобных методиках для лечения проникающих ранений, разрывов связок. Справлялись с переломами костей, ожогами и иными поражениями кожи. Ни одна уважающая себя ведьма не откажется также вылечить лихотку, золотуху, прострел, заговорить рожу. Они помогли мне разобраться с комбинациями гармоник в известных для себя областях. Методика лечения тут была более-менее проста. А что они не знали, я сам самоуверенно вознамерился разобраться, используя наш советский метод тыка.

В общем, понятно, что многое не понятно. Отослал помощниц отдыхать пока, а то надоело видеть их переживания, и призвал дедка для очень важного и деликатного поручения. Немки со своими заморочками меня здорово размагнитили, а желания никуда не делись. Попросил Семёныча помочь мне как мужик мужику, организовать трансляцию из какой-нибудь женской бани, или общажной душевой. Старикан страшно возмутился таким нецелевым использованием его уникальных способностей. Разверещался так, будто я ему предложил обозвать Ленина плешивой крысой. Пришлось долго его уговаривать и пообещать премиальное угощение собой. Семёныч нехотя переправил меня в правдинскую баню. Почему-то там мылись одни только пожилые тётки с обвислыми грудями. У меня окончательно всё упало. В Москву сгонять призрак категорически отказался, ссылаясь на соответствующий расход энергии. В общем, спасибо тебе, Семёныч, превеликое в тряпочку. Пришлось вылезать из ванны не солоно хлебавши. Да и кожа так уже сморщилась, что шарпеи позавидовали бы.

Степановна созерцала по телику концерт, посвященный Дню Советской Армии и Военно-Морского Флота. Все значимые для этого времени певцы и певицы светились на экране. После Льва Лещенко с его "Всё посвящаю я тебе" объявили Геню. Вышла эта благообразина с медоточивой улыбочкой, кому-то ручки пожал. Сейчас начнет трындеть в уши миллионный раз "Травы-травы не успели...". Внезапно донеслись первые аккорды песни "Зорька алая". Качественно так аранжировали для оркестра. Степановна, слушая, даже всплакнула с блаженной улыбкой. После исполнения ведущий обычно называл авторов. Назвали меня, вернее, Павла Чекалина. Стелла дозналась, наверняка. Ведь просил же! Или Геник сам выяснил? Не поддался искусу присвоить поистине гениальную вещь. Оставил всё же ты, Пашок Чекалин, какой-то след после себя. Светлой памяти тебе, Чика, и постарайся поскорее найтись, чтобы спокойно упокоиться.

Собирался вернуться к Авдотье, но Таисия уговорила меня заночевать у неё.

После программы "Время", насладились епическими тенями, которые исчезают в полдень. Офигеть! Сибирь то наша, матушка, на экваторе изволит пребывать, не много и не мало. Пожелали друг другу спокойной ночи и стали готовиться ко сну. Старушка сама постелила мне в малой комнате на раскладном диване. На лицо мне соорудила обещанный свекольный компресс. Нашёлся в хозяйстве ацетон для снятия парика.

Уснуть не дал дедок. Нарисовался и предложил видеозапись встречи капитана Селезнева с неким челом, имеющим костистое лицо. Надо ли говорить, что это был не кто иной, как Панок. Мент принимал его в своем рабочем кабинете. Бандит сидел, развалясь, на стуле и дымил сигаретой.

— Индюк доволен сотрудничеством. Просил передать лавэ, — сказал Панок и положил перед капитаном конверт.

Селезнев взял его, просмотрел содержимое и спрятал в стол.

— Кирю окончательно из дела выводи. Индюк у себя хочет оставить парня. Других каких-нибудь пацанов подыщи на эту роль, — проскрипел бандит.

На его бледном лице не обозначались никакие эмоции. Только губы хищного лица двигались, как у робота.

— Вытащить Кирю — всё дело рассыплется как карточный домик. На его показаниях всё построено, — вскричал горестно Жабомент.

— Не надо было грохать того тощего щенка. Теперь сам думай, как вывернуться.

— Сами вы там накосячили. Могли бы своих беглецов в другом месте мочить. Дача самого генерала Соломатина пострадала. Кипеж на самом верху вышел. Дело у Щёлокова на контроле.

— Сшил одно дело, сошьёшь другое. Не мне тебя учить вашим ментовским приколюхам. Разве мало в Балабино народца несортового? Найди кого-нибудь без связей, без родни и попарь в пресс-хате, — ощерилась Рыбья Морда.

— Времени много уйдёт, а должность ждать не будет, — простонал Жабуняка, — Я с трудом с помощью своих людей наверху это дело себе отбил и в интересе его поскорее закрыть.

— Закроешь, ты у нас мент умный, хоть и толстый, — пошутил Панок и расхохотался, — Ладно, засиделся я у тебя. Почапаю.

— Просьба есть к тебе небольшая. Нужно человечка одного припугнуть. Есть один такой резвый майор в Управлении на должности инспектора по личному составу. Ходит, нюхает везде, как крыса. Под всех копает. Назначение моё задерживает. Есть у него сынишка. Нужно увести его и подержать пару недель, пока папа не созреет для плодотворного сотрудничества, — интимно проворковал жирдяй.

— Уведем. Почему бы не увести... Заодно Индюка порадуем свежим мясцом. Где пацана искать то? — лицо бандита обрадованно оскалилось.

— В Родных Просторах он живет. Медведев Владимир, пацанчик лет четырнадцати.

Жирный мент поднялся и проводил гостя до порога кабинета. Ничего себе расклады! Другана надо срочно из беды вызволять.

Старушка Таисия уже спала. Прокрался к аппарату, прикрыв дверь в спальню. Набрал номер телефона квартиры Медведевых. После долгого ожидания трубку взял Вовка:

— Алле, вам кого?

— Привет, Медь. Батя дома?

— Чика? Ты хоть знаешь, который час? — возмутился Змей.

— Ещё двенадцати нет. Батю скорей зови, делавар, — хладнокровно высказался.

Минуту спустя в трубке послышался уверенный баритон майора, сопровождаемый вовкиным сопением поблизости:

— Слушаю вас.

— Добрый вечер, Виктор Васильевич. Я узнал... Мне сказали, что Вовку собираются похитить, — взволновано промямлил в трубку.

— Кто собирается похитить? От кого узнали? Что за чушь вы городите? Кто это со мной говорит? — разозлился мент.

— Нет, не чушь, а правда. Надо спрятать вашего сына! — повысил голос в трубку.

— Ах, да. Злобные маньяки не спят ночами, мечтая похитить моего Вовку. Кто это вздумал хулиганить по телефону поздно ночью? Я же вас рано, или поздно вычислю, — пригрозил вовкин отец.

— Вычислялку не перетрудите, — бухтанул зло, — Пашка я, Чекалин. Хотел как лучше...

— Ладно, не бери в голову, — неожиданно смягчился майор, — Вот что. Давай, приходи ко мне домой и все подробно мне расскажи.

— Вовка разве не говорил о моих проблемах? Я же официально считаюсь беглым преступником. К вам приду, а завтра вы меня сдадите гестаповцу Селезнёву. А послезавтра мои бедные косточки будут доедать волки в близлежащем лесу, — печальным голосом спрогнозировал я.

— Нет в наших лесах волков... — зачем-то поправил меня вовкин отец.

— Тогда кабаны, — подумав, сделал умозаключение.

— Какие к чертям собачьим кабаны? — вдруг опомнился мент, — Я о тебе забочусь. По Селезнёву я уже давно работаю. Тебе надо будет подъехать в управление ко мне и дать показания на капитана в присутствии родителей и инспектора по делам несовершеннолетних. Тьфу-ты, забыл про твою мать... Ладно, какие еще родственники у тебя имеются?

— Сестра есть, дядя двоюродный, но у меня с ними сложные отношения.

— Придется тогда из школы кого-нибудь подключать. Возьми на себя этот вопрос. Как соберетесь подъезжать, звякните на этот телефон.

Майор продиктовал номер своего рабочего телефона.

— И не затягивай. Милиция шутить не любит. А насчёт Вовки не беспокойся. Забыл, кто у него отец? — резюмировал мент и положил трубку.

Ну, моё дело предупредить, а ваше дело послать меня лесом. Трудно дубоголовым ментам что-либо втолковывать. Зря я взбаламутил змеюкиного отца. Подумал и снова набрал медведевский номер. Придумал сослаться на того молодого сержанта, который хотел мне помочь тогда, в балабинской мусарне. Как его там звали? Дёмин, кажется, Михаил. Немного напрягало, что никто из моего списка высоких особ не соизволил подключиться к спасению моей тушки. Может быть, мент просто не успел прозвониться до наступления моей весьма яркой смерти, а может быть, провокатором был всего лишь. Трубку снова взял Змей.

— Привет, ещё раз...

— Батя лёг спать и велел его больше не беспокоить, — перебил он меня.

— Вот и хорошо. Ты, наверное, понял, что разговор касался тебя напрямую? Тебя хотят похитить бандиты для того, чтобы заставить твоего отца выполнить их требования. Прошу, не слушай отца, уезжай прямо завтра к своим родственникам в Москву.

— Ты меня сильно обидел. Батя считает, что ты обкурился подвальным духлом.

— Раньше ты на меня никогда не обижался. Ну, прости меня, Змеюк. Что надо сделать, чтобы ты меня простил?

— Поможешь обыграть завтра подольских? — предъявил условия Гадюк.

— Согласен, — обречённо муркнул я.

— Тогда будь у моего подъезда завтра пол второго. Не опаздывай, — раскомандовался Гюрз и положил трубку.

— Спасаешь их, спасаешь, а они ещё и кобенятся, — проворчал я горестно, засыпая.

6.

Суббота, 22. 02.1975 г.

Проснулся рано и пожалел, что согласился остаться у Таисии. Тело требовало своей порции нагрузки. Как ни старался не шуметь, без буханья по деревянному полу и соответствующей вибрации не обошлось. Разбудил в итоге бабуленцию.

В ванне обнаружил, что гематомы на лице почти рассосались. Лишь кое-где лёгкая желтизна проглядывала. Свекольный компресс сработал. Это хорошо было видно в сравнении с синяками на других местах тела.

Степановна решила порадовать меня на завтрак манной кашей. Ах, ты мой божий одуванчик! Давно не ел эту детсадовскую еду. Скептично погрузил ложку с варевом в рот. Показалось съедобно. Втянулся и порубал кушанье даже с некоторым удовольствием. Во время процесса насыщения, в свободные уши старушка беспрепятственно закачивала информацию о своей по сути героической молодости. Я благосклонно слушал её воспоминания. Знаю прекрасно, что старые люди любят рассказывать о прошлом — лучшей своей части жизни, пусть даже очень трудной и тяжёлой.

— Никак не привыкну, что осталась одна. Нет его теперь со мной, моего Алёшки. Но, кажется порой, будто он где-то поблизости находится. Будто вышел ненадолго и вот-вот должен вернуться, — призналась бабуля.

Знала бы она, насколько была близка к истине.

— Некоторые мёртвые остаются среди нас и пытаются помочь своим близким. Поэтому то вы ощущаете присутствие вашего бывшего мужа, — бухнул я, не до конца продумав последствия.

— Сходи-ка ты в поликлинику к нашему прихиатру. После таких пережитых стрессов надо обязательно провериться. Это тебе я как бывший медработник советую, — изменилась в лице Таисия.

Так, ещё не хватало вызова бригады санитаров и уколов аминазина в жопу. У хомо советикусов такие дела решаются быстро. Глазом не успеешь моргнуть, как в дурке окажешься. Эх, была — не была. Надо вскрываться.

— Таисия Степановна, — заявил я немного охрипшим от волнения голосом, — Вам привет от Алексея Семёновича, и он очень хочет для вас кое-что передать.

— Зачем ты, Паша, это делаешь? Я ещё не готов! — заверещал дедок.

— К чему тянуть кота за тестикулы. Таисия Степановна — человек достойный, чтобы говорить с ней прямолинейно, по-моряцки, — высказался в сторону непонятливых.

— Какие тестикулы? О чём со мной нужно говорить? Ничего не пойму, — озадачилась старушка, чуть не опрокинув на себя свой чай.

— Ваш умерший муж хочет вас женить. Переживает, что вы страдаете от одиночества, — пояснил с невинной мордой.

— Ну, во-первых, правильно надо говорить: — "выдать замуж"... Паша, ты сейчас нормально себя чувствуешь? — снова спохватилась старушка.

— Примерно как Брежнев в Гедеэре, — вздумалось пошутить.

— Не поняла?

— Ну, там Хонеккер... Целуется страстно.

— И что он сейчас делает? — скептически прищурилась на меня Степановна.

— Кто, Брежнев, или Хонеккер?

— Муж мой умерший.

— Злится, что я выдал его намерения.

— Не волнуйся. Долго злиться он не умеет, если это действительно мой муж, и ты меня не разыгрываешь, — улыбнулась старушка.

— Легко проверить. Задайте вопрос, на который знает ответ только Алексей Семенович, — предложил я.

— Пусть расскажет о моей самой сокровенной тайне, — предложила старушка.

Дедок, продолжая злиться, нехотя буркнул:

— Дворянка она, из рода князей Мышецких.

— Обещаете меня оставить в живых, Таисия Степановна, если стану владеть вашей тайной? — схохмил, напустив жалобные интонации в голос.

— Клянусь! — поддержала мой шутливый настрой бабулька.

— Значицца так. Иван Васильевич, меняющий профессию, вам родственником доводится, — вывалил инфу с глупой лыбой.

— Это ты на школьного учителя истории намекаешь? — растерялась Таисия.

— На царя Ивана Грозного. Помните, в фильме его роль актёр Юрий Яковлев прекрасно исполнил? Цитата там есть ещё классная: — "Рюриковичи мы".

Степановна внимательно посмотрела на меня. Ее взгляд показал, что она мне теперь верит. Решила внести кое-какие уточнения:

— Если и родственники мы с царём Иваном, то весьма отдалённые. Мой род ведётся от черниговских князей, тогда как Калитины идут от владимирских. Но корень един, это верно.

— Я благодарен судьбе, что довелось познакомиться с потомком достославного рода, — высокопарно выразился я.

— Да будет тебе, — засмеялась бабулька, отмахнувшись от меня, — Орлова я теперь и очень горжусь этим. Значит, замуж мне снова пора?

— Я то здесь причем! — возмущенно вскинулся я, — Не ко мне вопрос. Выносите Семёнычу мозги, пока он не убежал.

Они разговаривали с моей помощью, как ни в чем не бывало, не обращая внимания на абсурдность ситуации. Очень забавно было наблюдать, как они подтрунивали друг над другом.

— Спасибо тебе, Пашенька, — обратилась снова ко мне Степановна, — Верю теперь тебе на все сто процентов. А ты, дорогой муженек, окоротись. Мне уже пора выходить. В Москву надо ехать.

— К кому, интересно знать, ты намылилась? — разворчался дед.

— К любовнику, к кому еще. Сам же меня склоняешь к этому, — ехидно ответствовала бабка.

— Старая перечница. Хоть бы мальца постеснялась. Машешь языком, как помелом, — возмутился дед.

— Пенёк ты, трухлявый. Сам затеял эту тему, а теперь выгораживаешься, — ругнулась бабулька.

— Как была дурой, так и осталась, — удовлетворенно прокомментировал призрак.

Мне пришлось озвучивать эту ругань и пояснять:

— Извините меня, Таисия Степановна. Это не мои слова.

— Не смущайся, Пашенька. Я так соскучилась по его ругани и ворчанию, что готова расцеловать тебя!

Старушка собралась и ушла, а мне предстояло ещё полчаса торчать здесь до репы. Продолжил совещание с призраками. Предложил дедку установить слежку ещё и за Панком.

— Без твоих распоряжений давно это сделал, — сварливо заявил Семёныч.

— Вот, всегда бы ты так проявлял инициативу, когда нужно, — похвалил его и заодно подколол легонько.

Потом заставил его поработать скрытой камерой на удалёнке. Жабуняка визгливо разорялся на утреннем разводе личного состава милиции в помещении учебного класса отделения. Панок дрых в какой-то дыре в обнимку со шлюхой. Подозреваю, что в котельной. Подвал под гостиницей был опечатан после вчерашнего набега на него участкового совместно с командой дружинников-комсомольцев. Меня они искали, понятное дело. Часть постоянного контингента отправилась по балабинским кутузкам, а часть оболтусов папы-мамы похватали, прописав им горчичники на нежные места. Среди безвинно пострадавших чуть было не оказался и мой верный змей и муз Вован. Позвонила математичка, известившая его батю о высокой чести для его сына участвовать в скором времени в олимпиадах разных уровней от седьмых классов школы. Майор пришёл в неистовый восторг. Набухался по этому случаю и отменил готовящуюся расправу над сынулькиной жопой.

В данный момент друган, пардон, извлекал из этого животрепещущего органа лишние килограммы в уединённом месте, листая при этом немецкий порножурнал одной рукой, а другой напряжённо переживая увиденное. Вот же, гад тихушечный! Мог бы поделиться с другом этими радостями цивилизации.

Блин копчёный, пора уже бежать на репу, а я только сейчас вспомнил, что лысым остался. Заболтался я с дворянкой на пенсии. Клей искать времени не оставалось. Вспомнил, что Тамара должна в субботу работать в клубе и радостный поскакал на репу. Эффект, произведённый моей внешностью, в особенности на женскую часть коллектива, был ошеломляющим. Раньше надо было сотворить над собой такое преображение, не пришлось бы тогда мучиться безбабием. Теперь же мне стоило опасаться внезапных нападений женского контингента с последующим зверским изнасилованием. Вру, на зверское изнасилование я, пожалуй, соглашусь, только пусть одежду не рвут.

Готовность группы к конкурсу была почти стопроцентной. Кроме того, удалось сократить партию лидер-гитары СанькА до безопасного минимума за счёт духовых и пианино. Я уговорил худрука порепать сегодня только до обеда. Как и во время экзаменов у студентов, перед важным событием нужно хорошенечко отдохнуть.

Чудище со значительной мордой прогуливалось возле своего подъезда. Видок был таким, будто его в Политбюро забрали и вот-вот правительственный лимузин за ним подкатит. Подошёл к нему. Сдержанно поздоровались. Вовка обрисовал мне план своего затаивания. Он попросит Шумилова позвонить отцу и предложить ввиду особых хоккейных нужд позволить его сыну пожить в санатории с устройством в местную школу.

— В просторской школе не хочу оставаться, иначе запихнут меня на эту долбанную олимпиаду, — пояснил Змей.

План хитрый, авантюрный, но вполне перевариваемый. Одобрил со своей стороны с условием, чтобы после этого дня Чудище ни при каких условиях не станет светиться своей хиппованной рожей в Просторах.

— Не жалко будет с Алкой расстаться? — не скрыл интереса.

— Если любит, то дождётся, — беспечно вякнул Вовка.

К подъезду подрулила легенда советского времени и звезда анекдотов — "горбатый" Запорожец ЗАЗ-965. Это, если кто не знает такое транспортное средство. Оно еще прозывалось, в зависимости от степени раздражения их владельцами: "запор", "мыльница", "сундук", "консервная банка", вплоть до "жопорожец". Самое удивительное, что оно умело каким-то волшебным образом передвигаться. Не зря ходили пошловатые высказывания о способах передвижения машины на факельной тяге, за счёт собственных газов водителей. В связке с этой маркой возникли выражения: — "Два часа позора — и ты на даче", "На ходу детали и части отваливаются, зато их можно прикрутить проволокой". Ни одна машина не собирала о себе такого обилия анекдотов. Например, такой: — "Алло, это психиатрическая больница?

— Да.

— У меня угнали машину, помогите найти вора.

— Это не к нам, звоните в милицию.

— Я туда уже обращался. Там сказали, чтобы я к вам звонил. Понимаете, у меня угнали Запорожец..."

Водителем этого агрегата был весьма полный мужчина неопределённого возраста с именем Аркаша, оказавшийся родственником одного из злобных котов. Обнаглевшее Змеище подпряг фанатов для обслуживания своей наглой тушки. Надо же было такому случиться, машинка по всем известным законам Мёрфи и подлости отказывалась снова заводиться. Аркаша вытащил своё толстое тело наружу и принялся копаться в задних потрохах своего горбатого зверя. Мы с Вовкой ожидали результата копошения на морозе, пританцовывая что-то типа фокстрота. Я выдал шаффловские движения, вызвав заинтересованный восторг Змея.

Вопреки всем моим прогнозам, зверь ожил. Аркаша приглашающе махнул рукой и полез в утробу сам. Монстрище, натужно ревя, стартануло с места и поволокло наши молодые тушки навстречу новым свершениям и безобразиям.

У пустого КПП санаторного посёлка нас с широчайшей лыбой ожидал Чинок. Директор распорядился отменить пропускной режим на выходные. Это решение сразу же отразилось на поселковых магазинах, приведя его ассортимент к среднесоветскому уровню. Женя ожидал один. Ребята пока выполняли обязательства по конспирированию меня. Никому ничего не сказали. Женёк был так рад моему приезду, что чуть целоваться не полез. Брежнев реновейшен. С трудом отбился и поинтересовался судьбой своих кровных, отжатых у булгактерных маньяков. Парень легкомысленно оставил мои денюжки у себя дома, а стрелки на часах молчаливо намекали на скорое начало ледяного побоища. Внезапно до меня дошло, что почти сравнялся ростом с девятиклассником. Парни искренне повосхищались этому открытию. Показал им парик и строго напомнил, что Шумилов не должен ничего знать о моём существовании. Как, в общем-то, и никто иной.

Капитан был в курсе моих проблем от Змея и придумал, как легализовать меня в команде. По правилам турнира, команды имели право на двух запасных игроков. Так как Фролов больше не будет выступать, то можно включать в число игроков защитника Смирнова, или нападающего Козлова. Романыч уволен, а новый тренер ещё не со всеми знаком.

Времени искать место для конструирования моего облика просто не оставалось. Чинок выцепил где-то клей. Мы влетели втроём в туалет дворца культуры и заперлись в одной из кабинок. Шебуршились там, тихо матерясь, как мыши в амбаре. Аж кабинка шаталась. Ребята спешно трудились надо мной. Змеище изоржалось, когда увидело меня в новом образе. Довольные собой повыскакивали из кабинки под недоуменными взглядами оккупировавших писсуары мужиков.

— Это тренировка. Продолжайте, граждане, свои процессы, — брякнул я что-то горбачёвское.

Команда готовилась к раскатке. В раздевалке парни естественно не узнали своего бывшего партнёра, представленного как Серёга Козлов, но были предупреждены своим капитаном о новеньком. Оборжаться можно! Я бы лучше на Смирнова согласился. Однако, выбирать не приходилось. Амплуа этого парня было нападающий, и размер телес ближе всего мне подходил.

Новый тренер Саша находился у себя в кабинете. Кивнул приветственно Змеюге, уставился на меня. Жека представил ему меня и сообщил о желательности замены заболевшего Фролова на Козлова. Тренер широко улыбнулся, поднялся и пожал мне руку, пожелав удачного дебюта. Форма под номером семнадцать подошла внатяг, но коньки пришлось менять из-за размера.

Подошёл Шумилов, поздоровался с каждым игроком за руку. Я занервничал, что он сможет узнать меня вблизи даже в парике, но дядя был так загружен своими мыслями и эмоциями, что не воспринял появление нового игрока в команде. Зато разродился проникновенной речью:

— Сегодня вы встречаетесь с одним из лидеров турнирной таблицы — командой "Юность" из Подольска. Играйте в свою игру. Справитесь и победите, будет вам честь и большая от меня благодарность. Проиграете, никто не посмеет вас упрекнуть. От себя прошу, сыграйте на максимуме своих возможностей. Порадуйте меня и своих болельщиков победой.

Приунывшие морды хоккеистов слегка не согласовывались с радужными надеждами директора. Один Жека только сиял начищенным самоваром. Трибуны кипели расцветками команд на шарфиках и вязаных шапочках фанатов обоих лагерей. Появление каждого игрока на льду сопровождался приступом оглушительного рёва. Болельщики явно тренировали глотки перед матчем. Когда выяснилось, что Фролова на матче снова не будет, фаны заметно приуныли. На меня никто особого внимания не обращал. Это только радовало, потому что не хотелось лезть на глаза никому. Шумилов остался смотреть игру. Только сейчас заметил, что на трибунах организовали ВИП-зону. Змей маячил возле тренера Саши, жутко потел и яростно жевал жвачку.

Решил по возможности не палить сразу своё мастерство, лишь создавать удобные ситуации для своих партнёров. Капитан вывел меня на лед в составе своего звена. Игра получилась тяжёлой. Мастерство некоторых врагов было ничуть не хуже, чем у воскресенцев. Бились яростно и ушли на перерыв с нулями.

Первую шайбу от меня вражины словили за счет эффекта неожиданности в начале второго периода. Этот факт немного приободрил рощинцев. Потом чего-то там у нас стало не складываться, и подольские освоили уже нашу калитку. Противники продолжили переть рогом весь период. На перерыв мы ушли с отставанием в одну шайбу. В раздевалке парни поблагодарили меня как новичка за первую шайбу смурными лицами, хлопали по спине и плечам, отчего я болезненно кряхтел. Сан Петрович подбадривал ребят как мог и советовался с Жекой о включении в игру ещё и защитника Смирнова. Меня он душевно поблагодарил за шайбу. В последнем периоде пришлось мне всё-таки вылезти из образа середнячка и помочь команде вырвать победу. Организовал пару выигрышных позиций для Тохи и Жеки, и сам тоже вставил гостям пилюлю.

Прозвучала финальная сирена. Наши бойцы повскакивали со скамеек и, вопя во всё горло, ринулись к оставшемуся на льду звену тискаться и валять друг друга. К ним присоединились умирающие от восторга и кидающие в воздух свои гондонки болельщики. Я же ломанулся в другую сторону, со скамейки прямиком в раздевалку. Возникли непредвиденные проблемы с париком. Клей жекин оказался туфтовым. От пота он размылся, и парик начал елозить под шлемом. Волосы лезли в глаза. Пришлось после второго перерыва его содрать с черепа и оставить в шкафчике, задержавшись в раздевалке. Под шлемом всё равно непонятно — имеются ли на тебе волосы, или же нет. Пока вся команда торжествовала с фанатами на льду, я быстренько переоделся и незаметным нинзей выскользнул на улицу. В ближайших планах было разрешить денежные проблемы.

Огромная афиша перед входом в ДКС анонсировала завтрашний конкурсный концерт музыкальных молодёжных коллективов, посвящённый приближающемуся дню Победы. Начало в двенадцать ноль-ноль, вход — пятьдесят копеек. ВИА "Спектр" под управлением А. Л. Шиловского значился в длинном списке участников, среди которых были... Силы небесные! Такие зубры отечественной эстрады, как ВИА "Голубые гитары", "Самоцветы", "Весёлые ребята". У "Ребят" как раз создался самый классный состав, плюс пока неизвестная широкой публике Алла Пугачёва. С ними собирались соревноваться немалое количество других, совершенно неизвестных коллективов из разных регионов. Были приглашены тлетворные порождения Запада — рок-группы, в основном, столичные, жутко популярные в молодёжной среде, но малоизвестные широким массам телезрителей — "Аракс", "Оловянные солдатики", "Скоморохи", "Машина времени". Интересно было бы вновь встретиться с машинистами. Жаль, но мне теперь нужно изображать другого человека. А Скоморохи приедут с Градским, или без него? После выхода фильма "Романс о влюблённых", в котором он написал и сам исполнил несколько прекрасных композиций, стал жутко знаменитым. Хорошо бы с ним перекинуться парой словцов.

Несколько скромнее висело объявление о сеансе одновременной игры по шахматам с кандидатом в мастера Титовой Татьяной, назначенном на шесть вечера сегодня. Какую-то шахматную бабу дяде удалось сподвигнуть на моё место. Ветер ей в труселя!

Здесь же находилась турнирная таблица юношеских игр по хоккею. Сегодняшняя победа ещё не была отражена, и Берёзовые всё ещё ютились на четвёртом месте. По результатам этого дня мы должны обогнать "Юность" и приклеиться к "Менделеевцам" на втором месте. Впереди в гордом одиночестве неслась к финишной ленте команда "Космос" из подмосковного Калининграда. Завтра у полешков предстояла игра на выезде в Наро-Фоминске с командой "Искатель". Слабая команда, обнимается на предпоследнем месте таблицы с драчливыми можайцами.

И совсем скромно сообщалось о трёх вечерних сеансах фильма "Как украсть миллион" (США). Касса была уже открыта, но никто не рвался на этот замечательный фильм. Строителям коммунизма лямы скирдовать было влом. Вот если бы американцы назвали ленту "Как достать дефицит", то тогда у кассы давилась очередь из желающих просмотра.

Рядом с кассой видела бумажка с написанным корявым почерком истерическим текстом: "Билетов на концерт нет. Совсем нет. И не спрашивайте больше".

Сунулся с обаятельной лыбой в кассовое отверстие и попросил у строгой тётеньки от дядиных щедрот отсыпать мне пятнадцать дукатов и ещё кое-что, причитающееся за последний шахматный сеанс. Скучающая кассирша переспросила моё фио, заставила расписаться несколько раз на бумажке и позвонила куда-то по телефону:

— Здесь Чекалин Павел Андреевич пришёл за депонированными средствами. Подпись идентифицирована. Да... А, понятно. Ждите, сейчас к вам подойдут.

Последнюю фразу она бросила естественно мне. Я замер в позе соискателя дефицитных ништяков, отчего мимопробегающие обыватели притормаживались и завороженно влеклись к кассе, покупая билеты на киносеанс.

— Паша! Неужели это ты? — неожиданно послышался сзади дядин голос.

Я вздрогнул и резко обернулся. Шумилов стоял в своём импозантном костюмчике с полностью обалдевшей физиономией.

— Паша сдох в ментовке, — рыкнул я и явил ноги.

Злость была ярая на всех: на дядю, на Вовку, на Жеку. Ни на кого нельзя положиться. Все предают. Кажется, родственник что-то прокричал мне вслед. Выскочил на улицу. На морозном воздухе остыл и стал соображать спокойней. Чего это я, собсно, ломанулся? Пойди, докажи, что я — Чика, если, конечно, кое-кто ему в этом вопросе активно не помог. А кое-ктохов только двое. С большей вероятностью в этой роли просматривался Чинок. Халдею комсомольскому надо карьеру отстраивать на чужих костях. Правда, и Змею не чужды иногда бывают души карьерные порывы.

Итак, легенда с лысым Мишкой Чекалиным благополучно крякнулась. Каким бы Шумилов не был моим родственником, а чиновные перспективы могут в итоге перевесить. Оставалось закамуфлироваться пока в блондина Серёгу Козлова, выцепить у гада Жеки мой законный четвертак и затаиться в Просторах, или даже в Москве. По деньгам будет примерно, как стипуха у студентов. Для прожора хватит на целый месяц.

Ликующая толпа у раздевалки начала постепенно дрейфовать в сторону жилого массива. Кого-то подняли и потащили на плечах с криками восторга. Вопящая процессия затормозила возле кафе-мороженого и постепенно всосалась туда вся. Поспешил туда же вытаскивать свои деньги из предателя Жеки. Пока рысил к кафе, распаляя в своём воображении леденящие кровь сцены умерщвления жекиной плоти, моя дурацкая натура сделала кульбит и принялась защищать гада, придумывая ему всяческие оправдания. Ну, не умею я долго злиться, хоть тресни пополам. К тому же вспомнил, как кассирша звонила по телефону кому-то, вполне возможно и директору. Получал я ведь здесь же деньги раньше и сейчас расписался как Чика. Сам себя выдал дяде, лох подвальный. Женёк чист, не сливал меня.

В зале кафе-мороженого не осталось свободных мест. Хоккеисты в своих трениках сидели за столиками в центре зала, оставшиеся места заняли фанаты. Многим фанам места не достались, но они не уходили, создавая сутолоку. Я шифровался поднятым воротником и соображал, как изловчиться и вытащить Жеку из круга фанатов. К великому сожалению, он находился в самом эпицентре всеобщего обожания. Благодарные фаны соорудили для своих героев на столах сладкое изобилие из криманок с фруктовым мороженым, соками, газировками, пирожными и кофе. Судя по запаху, кофе было настоящим. Я не успел пообедать, и мои кишочки принялись малость подвывать. Пришлось ограничиться глотанием слюнок.

Из-за непрекращающегося гомона множества голосов, ржаний и воплей речевок невозможно ничего было слышать. Вскоре добавилась музыка в виде кассетника с солянкой из Шокинг Блю, Свит, Спаркс, кажись еще Белль эпок и прочих диско. Разновозрастная публика страстно отдалась танцам. Когда плотно сбитая вокруг хоккеистов масса немного разрыхлилась, я подлез, выцепил из-за стола капитана и поволок на улицу. За нами тут же попёрся Змей.

На улице нас перехватили местные школьницы. Ещё одна традиция зародилась здесь — эскортировать хоккеистов целыми группами поклонниц. Они сопровождали парней в прогулках, дежурили возле школ и подъездов в ожидании выхода своих кумиров. У Женька имелся целый кордебалет поклонниц. Змея тоже немалая группка опекала. Понятно, почему он так безболезненно с Алкой расстался.

— Куда ты пропал? Все тебя искали, — накинулся на меня Вовка.

— Девчонки, это же Козлов! — заверещала самая мелкая сикилявка и перескочила ко мне. В следующие мгновения вокруг меня организовался собственный эскорт из трёх мордочек. Одна жирненькая такая, другая — худая, мелкая, да конопатая, третья вроде бы нормуль, но даже до уровня Бекетовой явно недопрыгивала. Прямо как в сказке: — "А ткачиха с поварихой, со сватьей бабой Бабарихой...". Школьницы ещё. Только по улицам с ними шлындать. На большее рассчитывать бесполезно.

— Тити-мити мне мои нужны срочно, Женя, — попросил капитана.

— Щас мы все в бассейн идём обмываться, а потом Чинку надо на шахматном сеансе ассистировать. Потом получишь свои деньги, — ответил за него Змей.

И здесь он пресс-секретарём успел заделаться.

— Поговорить мне надо срочно и наедине, — настаивал я.

— Тогда пошли ко мне, — с готовностью согласился Женёк, — Холодно стоять в трениках.

7.

Суббота, 22. 02.1975 г.

Дошли до его подъезда, попрощались с эскортом и поднялись в квартиру. Чинок первым делом предложил принять душ, обмыть потные тела. В ванну умудрились залезть все трое и с упоением принялись подробно изучать моё тело, вернее, побои на нём. Экскурсоводом по этой теме заделался Змеина. Он компетентно объяснял как, с какого положения и каким предметом наносились удары по мне. Даже поневоле закралось предположение об его участии в моём избиении. Раны уже не производили того жуткого впечатления, как раньше. Кое-где оставалась только легкая желтизна.

Гораздо больше вопросов возникло по поводу моего усовершенствованного тела. Глаза ребячьего капитана горели жуткой завистью. Не особо напрягаясь, я доказал связь между битьем и получением красивых мускулов. Захотелось приколоться малость. Судя по взглядам Жеки и Вовки, ожидается в скором времени некое леденящее душу событие, а дядя Витя навеки побоится брать в руки ремень.

Накупавшись, выползли на кухню с полотенцами на бёдрах для обещанного разговора. Рассказал о случае у кассы и что мне нужно убираться подальше от дядиных глаз. Чинок всполошился, даже побледнел:

— Зачем тебе уезжать? Завтра игра на выезде. Оставайся, у меня заночуешь.

— Я с Вовкой договаривался только на одну игру. За интересы дяди Коли мне впахивать никакого желания нет после его поступков. В ментовке меня почти убили, но могли сразу выпустить, стоило бы Шумилову пару словечек за меня замолвить.

— Обижайся на дядю, а нас не наказывай! — заканючил Жека и зачем-то принялся оправдывать директора, — Николай Михайлович за тебя переживал. Ездил сам в балабинскую милицию выяснять. Не держи на него зла, пожалуйста, Чика.

— Чики здесь нет. Его предали и убили, — развёл я руками, — Доставай тугрики и давай расставаться.

— Паша, пойми. Мне очень нужна победа в турнире. Не буду ничего объяснять. Просто очень нужно. Хочешь, на колени перед тобой встану? — умоляющим голосом зачастил Чинок.

— Мне то что? Хоть плашмя ложись. Делай, что твоя душа пожелает, только деньги мои верни, — разошёлся я.

— Ты голым по улице пробегись. Он такое любит, — вякнула коварная Удавина.

Удавлю когда-нибудь это вредоносное существо.

— Когда я такое любил? Чё ты мелешь, Медь! Сам постоянно норовишь голую жопу свою кургузую мне показать, да причиндалами перед моим носом постоянно махаешь, — взвился я.

Чинок встал и стянул своё полотенце с тела, оставшись полностью голым. Стал обуваться. Видно было, что он сильно переживал будущий позор. Губы сильно тряслись.

— Ладно, я согласен играть дальше, — психанул я, — Но за это ты тоже кое-что для меня сделаешь.

Сделал театральную паузу. Голый пацан задвигался как-то обрадованно. Если он вдруг бы стал собакой, то сейчас вилял вовсю хвостом, ожидая команды хозяина.

— Расскажешь мне наедине причину своего страстного желания победить в этом турнире. Только абсолютно честно, без утайки.

Женёк после некоторых колебаний согласился. Видать, ему предстояло исповедаться мне в чём-то таком, глубоко личном, интимном. В том, что гораздо значимей стояния на коленях, бега голым по улицам и прочих жутких унижений для пацана. Ладно, понимаю. Найдём иное время без вовкиных ушей.

— И ещё. Гонять меня на игры с аутсайдерами не стоит. Я и так сегодня выложился, что еле костьми двигаю. Искателей можете сами погасить без меня, — добавил условия.

Ребячий хоккей мне, откровенно говоря, поднадоел. Вернее, игра за всех, напоминающая вытаскивание бегемота из болота. К тому же завтра мне хотелось взглянуть на концерт. Займут ли спектровцы первое место? Сам от участия постараюсь как-нибудь уклониться. Хватит дёргать судьбу за усы.

— Прости меня, Чи..., Серёж. Ты, наверное, голодный? Я щас тебе бутербродов настругаю. С чаем поешь. Дома ничего не приготовлено. Я к маме на работу бегаю кушать, — захлопотал Жека.

Согласился, конечно же. Змей тоже пожелал, проглот несчастный. Когда он только наестся? Как, кстати, там у него дела с обустройством в Роще складываются:

— Медь, ты с Шумиловым договорился насчёт учиться и жить здесь дальше?

— Там кучу документов надо будет выправлять в просторской школе. Батя заявление должен написать..., — начал объяснять пацан.

— Я ведь своё обещание выполнил. Помог команде победить подольских. Теперь твоя очередь выполнить своё обещание, — напомнил ему.

— Батя может разозлиться, — возразил Вовка.

— Пусть Шумилов его убеждает. Женёк, надави своим авторитетом, пособи этому злыдню перебраться сюда, — подбросил ещё условие.

— Обещаю, дорогой друг, — снова согласился капитан и даже руку приложил к своей груди.

Завершив перекус, стали потихоньку собираться на выход. Чинок выдал мне четвертак и принялся уговаривать пойти с ним на сеанс. Не хотелось попадаться лишний раз на глаза директору, но и без дела слоняться по улицам тоже не вдохновляло. Попросил снова превратить меня в Козлова. После мы быстро оделись и помчались на пятой скорости в ДКС.

Участвовать в шахматном сеансе не собирался. Деньги приятно шелестели в кармане. Просто прогуливался симпотным блондином по холлу и наблюдал за разгоравшимися страстями на столиках. Шахматистка оказалась брюнеткой рыхлой консистенции и возраста неопределённого, с широченными мужицкими плечами и чёрными профессорскими очками. На недавно прошедшем городском чемпионате Москвы она чего-то там достигла. Жека говорил, что Шумилов уговаривает её участвовать в составе своей команды на областном соревновании общества "Урожай" в марте.

Капитан с прочими ассистентами грамотно опекали маэстрицу. Среди её клиентов замечались знакомые лица. Мерцали своими стёклами булгактерные маньяки, морщил лоб борода клинышком, пришли и другие местные любители шахмат. Помучить свой интеллект привалило немало отдыхающих. Змеюге на шахматах было откровенно скучно, и он свалил неизвестно куда со своим эскортом. Наверное, поскакал получать комплекс благ согласно санаторному прейскуранту.

Директор появлялся пару раз, интересуясь дебютом шахматистки. Я старался в этот момент отвернуться, или отойти подальше. А на досках творилось форменное безобразие. Не знаю, как шахматная дама умудрилась успешно участвовать на чемпионате Москвы, но команда любителей раскатала её здесь в пух и прах. После чего эта особа не нашла ничего лучшего, как обругать Шумилова, заявив, что он специально подсадил на сеанс сильных игроков, чтобы её унизить. Об этом мне потом рассказал Жека. Откуда было знать бедному дяде, что она вдруг оказалась очень близка к истине, но не с той стороны, которая касается дядиных злоумышлений. Из случайно подслушанных разговоров выяснилось, что отдыхать в наши края со страшной силой рванули тучные стада шахматистов разной степени маститости, прослышав о появлении некоего малолетнего дарования. Молва создавала самые невероятные предположения по возрасту таинственного гения, вплоть до грудничкового, агукающего свои ходы ассистентам прямо из коляски. Говорилось еще, что им были брошены вызовы Фишеру и самому Бронштейну. Бронштейн вроде бы сразу слёг в больницу с сердцем, а у Фишера случилась истерика с громкими заявлениями о прекращении шахматной деятельности.

Злые шахматные дяденьки, не найдя мальчонку на сеансе, имели несчастную кандидатшу в самых изощренных позициях и комбинациях. В общем, как говорится в одной провокационной рекламе для престарелых девственниц: — "Не хочешь, чтобы тебя насиловали, не надевай наших колготок".

К восьми часам всё было кончено, и Жека освободился, получив на руки из кассы заработанный полтинник. Глядя на его довольную морду, придумалось как вызволить шумиловские деньги. Напишу письмо директору от имени Чики задним числом, с просьбой выдать все причитающиеся ему деньги Овчинникову Евгению. И подпись удостоверяющую свою поставлю. Пусть только попробует отказать.

Нарисовался посвежевший после массажных процедур Змей. Чинок предложил нам поужинать с ним в ресторане, так как его мать сегодня там работала, а режимное время для отдыхающих должно было скоро закончиться. Щаз! Народу в зале меж березок сидело целая прорва. Свободные столики даже не проглядывались. Подозреваю, что посетители уже не комплексы жрут, а шумиловскую "высокую кухню". Праздничное угощение, обещанное на завтра, может в таком разе подвиснуть из-за концерта и многочисленных приезжих знаменитостей.

Оказывается, Жека нисколько не собирался располагаться с нами в зале, а целенаправленно рванул во внутреннее пространство ресторана. Бесчисленные коридорчики, складские помещения и цеха напоминали желудочно-кишечный тракт пищеварительной системы загадочного чудовища. Мы немного покрутились по этим кишочкам и очутились в горячем цеху. Судя по улыбкам и приветствиям персонала, парень здесь был завсегдатаем. Жекина мама в белом поварском халате расцеловала нас при встрече и повела в закуток, где мы сняли верхнюю одежду и расположились за столиком. Теперь понятно, где рощинский пацан научился всяким нежностям. Вообще, я считаю, что нельзя одним мамам доверять воспитание сыновей — разные женские повадки прививаются. А потом в мужских коллективах будут косо смотреть. Лично для меня пофиг, как себя человек ведёт. Главное, чтобы был честным и надежным. Явилась целая кастрюля мяса с грузинскими приправами. Такой духман пошёл, что у меня началось невольное слюноизвержение. С трудом дождался, пока разложат мняку по тарелкам.

Праздник желудка испортил восточного типа человечек в костюме с галстуком. Он проходил мимо в сопровождении двух женщин-поварих. Увидев нашу компанию, он остановился и начал переговариваться со своим сопровождением, озабоченно жестикулируя руками, потом подошел к нашему столу. По манере поведения и отношению работников, я предположил, что это — ресторанное начальство. Немного подобрался, ожидая обычный в таких случаях наезд на мирно жующих нас.

— Елена Сергеевна, почему посторонние на кухне? Посетители обслуживаются в зале, — разнесся по кухне резкий баритон с кавказским акцентом.

— Давид Зурабович, я своего всегда здесь кормлю, когда он из школы приходит. И друзей его тоже... — с некоторым недоумением пояснила женщина.

Человечек постоял, покачиваясь с пятки на носок и вышел, ничего не сказав. Не было никакого желания лишаться божественной вкуснятины в тарелке. Пока нас не выгнали, ложки в наших руках замелькали на самых высоких оборотах, сопровождаемые усиленным чавканьем и стуками по зубам. Змей даже подавился от спешки. Надо убираться отсель подобру-поздорову, а то эти грузины — парни горячие. Шампур в жопу засунут, и кукарекнуть не успеешь.

— Не знаю, какая муха нашего директора укусила. Никогда раньше такого не было, — огорчённо высказывалась тётя Лена.

Оказалось всего лишь, что Зурабыч предлагал перебазироваться всей нашей компанией в зал. Места сразу там нашлись. Представительный кацо оказался неравнодушен к спорту и велел официантам нас бесплатно обслужить. В принципе, мы уже хорошенько налопались мясцом, но не отказали себе в удовольствии набрать всякого сладкого, типа мороженого, и пивка немного. Ещё попраздновать.

На сцене ресторана трындели музыканты из очередного, приглашённого дядей, коллектива. Развлекали ужинающих. Не понимаю я Шумилова. Такие финансовые возможности, судя по разговорам, имеет, а создать собственную бригаду музыкантов ему слабо. Жадится на баланс себе сажать? Если грамотного менеджера поставить, то и в прибыль можно выскочить. Музыканты солобонистого вида старались неплохо, исполняя молодёжные темы из разрешённого советского репертуара Тухманова с Добрыниным, да прочими Юриями Антоновыми. Вокалист только чутка проседал. Клавишник у них великолепный. Ёлки трухлявые! Да это же наш Ларик выступает, Витя Ларионов. Молодец, затесался уже в новую группу.

Отошёл облегчить мочевой пузырь в туалет. На обратном пути неожиданно натолкнулся на Пыху, сидящую за столиком в обществе очкастой дамы культурологической хрящеватой наружности. Такую внешность обычно носят смотрительницы греческих залов в музеях, реже общественные работницы тощавой формации и иногда учительницы с сотрудницами детских комнат в мусарнях и прочие мозгоё..., тьфу, ...едки несчастных пацанов, к ним в лапы попадающих. Всегда замечал странную закономерность — некрасивые девушки всегда стараются взять себе в подруги кого-нибудь почучундристей. Наверное, подсознательно желают хоть в чём-то где-то выиграть.

Юля окликнула меня и попросила разрешения взять интервью у восходящей звезды советского хоккея Сергея Козлова. Корреспондентом в газете областного уровня "Ленинское Знамя" она, оказалось, работает. Брякнул ей в шутку, что дорого ей это интервью обойдётся. Просторская принцесса нисколько не смутилась и предложила встретиться после ужина, достала ручку из своей сумочки и быстро начеркала мне на бумажке номер телефона. Добавила устно, чтобы не затягивал со звонком.

Понятно было без слов, что Пыха восхотела молодого ладного тела под предлогом интервью. Да и я бы не отказался покувыркаться с крепкотелой девицей. В приподнятом настроении подскочил к своим и предложил Вовке уступить мне на эту ночь свои санаторные апартаменты, а самому перебраться к Жеке на постой.

— Выселили меня в шестиместный номер, — горестно сообщил Змей, одновременно прожёвывая эклер, — Много важных персон в Рощу приехало. А в номере том дядьки пожилые уже проживают. Ногами так сильно воняет, аж глаза слезятся.

— Чего горевать? Просторскому пацану не впервой испытывать жуткие запахи. Будто бы в подвале лучше пахло. На крайняк на нос себе прищепку поставь и так ходи, — не удержался я от троллинга.

— Себе поставь, не скажу куда, — немного позлился Змей и хитромордо сообщил, — Меня Женёк к себе возьмёт жить.

— Только не клади эту вредную рептилию с собой спать, — дружески посоветовал капитану, — Останешься без яиц.

— Не слушай его, Жень! — вспыхнул Вован под наше дружеское ржание.

Отомстил злыдню за предыдущую подставу. Напитавшись ресторанных яств, мы в приятном расположении духа разошлись. Друзья пошли отдыхать к Чинку домой, я же остался для разговора с Лариком. Дождался перерыва на отдых у ансамбля и вызвал ВитькА. Он сразу же узнал хоккеиста Козлова и чего-то там провякал о высокой чести для него со мной общаться. Поблагодарил парня за приятные слова и сам ответно принялся кидать комплименты за игру на органоле.

Предположил участие его команды на завтрашнем конкурсе. Угадал. Выступят с песней "Вот солдаты идут" композитора Молчанова. Довольно старой и сероватой вещью. Ансамбль существует всего полгода. Название своё немудрящее "Алый луч" получил, скорее всего, от названия совхоза "Красный Луч", директрисса коего их взяла под свою опеку. Участники команды все молоды до безобразия, хулиганистого вида, наверное, ещё школярствуют в последних классах. Руководила этой весёлой бандой тоже довольно таки молодая учительница пения. Она, кстати, оказалась хорошей знакомой Шумилова и выбила для своего ансамбля возможность подзаработать немного деньжат в санаторном ресторане.

Я рассказал Ларику, что недавно был принят в коллектив "Спектра" бас-гитаристом и краем уха слышал о его скандальном уходе. Музыкант проникся ко мне ещё большим уважением — и в хоккей неплохо буцкает, и музыкантом тоже шурупит. Когда узнал, что я являюсь родственником Пашки Чекалина, так вообще выпал в осадок.

Оказалось, что конфликт у него с худруком произошёл вовсе не из-за денег, а по причине нечистоплотности Шиловского, решившего присвоить себе авторство композиции "Песня о солдате". Ларик нисколько не переживал разрыв со "Спектром", потому что уже давно подыскивал себе новое место. В Красном Луче у него родственники давно живут. Когда предложили ему место в недавно организованном местном ансамбле, то сразу согласился. Закидоны Толяна ему обрыдли, как завывания вездесущего Кабздона из телеящика. Про деньги вообще разговор не шёл.

— Ларик... Можно тебя так называть? С вашей песней конкурса не выиграть. Есть одна тема — разучить быстро новую композицию и надрать зад гаду Шиловскому. Вещь выигрышная, чикино наследство. Выстрелит мощно. Исполнение очень простое. Быстро можно отрепетировать. Я для такого случая готов к вам разово влиться и взять на себя основную нагрузку. Поговори с шефиней. Думаю, что гастроли по советским просторам и поездка в Прибалтику будет не лишним для молодого, начинающего ВИА.

— А с Чикой что случилось?

— Приказал долго жить.

— Боже... Такой талант!

Ларик даже посерел и опустился на стул.

— Когда похороны?

— От него ничего не осталось. В милиции убили его, сожгли и прах развеяли. А всем натрепали, что сбежал парнишка. Мне об этом поведал один нескурвившийся мент.

— Твари...

У Ларика булькнуло в горле. Справившись со своим состоянием, он сказал:

— Я поговорю с Натальей Сергеевной. Надо будет выступить в память о Павле. Возьми мой номер телефона и позвони утром. Мы проживаем в корпусах санатория.

— Когда именно позвонить? Чем раньше, тем лучше.

— Ну, давай полвосьмого.

Распрощавшись с Лариком крепким дружеским рукопожатием, погнал к Чинку. Дома у него звякнул по телефону Таисие и предупредил, что у друзей заночую. Поинтересовался результатами поездки в Москву. Бабулькин высокосидящий фронтовой друг уехал в командировку, но через своего помощника передал ей извинения и обещал в скором времени встретиться. Даже служебную машину обещал за ней прислать.

Следующий звонок направил Пыхе. Дозвонился до неё только через полчаса, когда из комнаты, где ребята смотрели телик, донеслись позывные программы "Время" и начались очередные скучные новости бодрыми голосами. В ресторане, наверное, подзадержалась, фрикасе плюща. Девица очень обрадовалась моему звонку. Благодарила с горячими придыханиями и сообщила то место, куда мне, грубо говоря, нужно свалить свои кости. Оставалось только сотворить финансовое послание Шумилову. Женёк был проинструктирован, как отвечать на возможные расспросы директора. Всё, вперёд, тьме навстречу! Свинья не выдаст, кто-то там не съест.

Я сначала порыскал по посёлку в поисках работающей аптеки. Бесполезное занятие. Мне посоветовали обратиться на медицинский пост в одном из корпусов санатория, но нужное мне изделие вряд ли там выдадут. То же с цветами и винишком. Всё закрыто. Чего это я, собсно, заморачиваюсь? Чай не на свидание прусь. Так, на лёгкий перепихон.

Пыхина резиденция находилась в соседней от Жеки пятиэтажке. Такие же немного попахивающие кошаками подъезды с росписями на стенах, оповещающие жильцов, что некая Люська — дура, а Светка прибавлялась к Славке с неизбежным результатом — любовь. Пыха открыла мне дверь в махровом халатике с улыбкой готовности к всевозможным свершениям. Я с порога поцеловал её, и понеслось. Опомнился на диване. Подо мной сотрясалась в оргазме голая просторская принцесса. Я чего-то оставался в свитере и рубашке, но уже без брюк. И обувку даже поленился снять со своих копыт. Ещё, кажется, упустил весь свой божественный нектар. Бли-и-ин драный!

Отвалился в сторону в полной прострации и чуть не обоссался. Надо мной стояла хищномордая пыхина подруга в одних только чёрных туфлях на высоком каблуке. Тело у неё было обалденным, в особенности грудки. Вот только в одной руке она держала натуральную плётку, в другой — невероятных размеров самотык. Запахло чем-то нехорошим. Глаза отказывались верить в происходящее. Пыха лежала рядом на диване без движения. Не то спала, не то вообще была в отключке.

— Ты, мать, с какой табуретки рухнула? — неудачно поинтересовался.

В ответ получил приличный ожог плетью по окорокам и взвыл от боли:

— Еба-а-а-а!

— Молчать, сучёныш. Скидывай с себя всё и ложись по-хорошему на пупок. Пока я окончательно не озверела.

Не знаю, как там с озверением, а вот насчёт мозговой болезни уже можно смело делать предположения. Я с позиции лежа на боку, почти без сил и, вдобавок, обмотанный внизу штанами, как-то смог вскочить и вызвать из рук сумасшедшей тётки орудия преступления. От резкого движения с физии хищницы слетели уродливые очки, и она окончательно превратилась в секси. Только это удержало меня от желания надругаться над ней её же игрушкой.

Раз женщина лезет к мужчине в голом виде, то надо срочно исполнять долг перед природой. Опрокинул девицу и принялся оприходывать её обычным мужицким способом, хоть она и дралась, как дикая кошка. Ещё и материла меня почём зря. Кащеем обозвала. Наглая клевета! Я нисколько не тощий, а только поджарый. Мышечный каркас очень даже неплох. Оба получили то, к чему, собсно, и стремились. Я — дикий кайф от обладания прекрасным телом. Просто обсосал её всю. Она — множественный оргазм с матерными выкриками и последующей потерей сознания. Однако! В прошлой жизни мне ещё ни разу не удавалось сразу двух женщин довести до полного отключения.

Передо мной лежали без движения две голые женские тушки, будто добыча на охоте. Заниматься с ними дальше сексом не смог бы. Тело моё молило об отдыхе. К тому же, обрабатывать кого-либо в бессознательном состоянии малость напоминало некрофилию. Хотя, меня уже практически посвятили в извращенцы. Так что можно и дальше падать ниже плинтуса. Высечь что ли дурищу в отместку? Жалко чего-то вдруг стало. Вот такой я Кощеюшка добрый. Где-то читал, что женщинам больше нравятся мужские задницы, а мужчинам — женские груди. Мужские предпочтения легко объясняются с научной точки зрения. Запечатлены где-то глубоко в подсознании приятные воспоминания младенчества. А у женщин откуда такие влечения? Кто меня, грубо говоря, просветит?

Захотелось прикольнуться самым хулиганским образом и соорудил из двух тел лесбийскую инсталляцию. Детство то в поротом месте ещё играет. Наказал подруг за подлую диверсию против своей особы. В туалете рассмотрел пострадавшее место. К сине-жёлтым пятнам добавилась аккуратная красная полоска ровно по центру полушарий. Хе, забавное получилось интервью.

Сильно вдруг захотелось курить. Облазил все шкафчики на кухне. Если нашёл, сорвался бы к чёртовой матери с завязки. Первой появилась какая-то совсем замороченная Пыха. В причудливом розовом халатике сильно напоминала мультяшного поросёнка Фунтика. Поинтересовалась, что я, мягко выражаясь, ищу. Сигарет здесь вообще не держали. Напустился на неё за всё сразу. Кому понравится, когда его мужское достоинство пытаются унизить? Пыха оправдывалась, что её подругу иногда посещают какие-то странные личности и что о моём визите она заранее предупредила. Наверное, Маринка просто забыла.

Разговорились о разном. Пыха поведала немного о себе, но умолчала о своём высокородстве. Скромная, это — хорошо. Командировали её сюда от редакции освещать песенный конкурс. Я представился дальним родственником Чики и поведал о жлобстве Толяна Шиловского. Слил гада со всеми его помыслами и высказываниями, особливо в пыхин адрес. Юлька была вне себя от гнева. Заговорили о Чике в свете авторства композиций. Повторил уже рассказанную Ларику версию его гибели. Теперь девушка рыдала навзрыд. Она на самом деле отчего-то полюбила Пашку. С трудом её успокоил.

Выползла любительница извращений. Тоже в халатике, только в жёлтом. Женщина оказалась учительницей начальных классов средней школы. Боюсь даже представить, что в её классах происходит. Потом мы вместе поминали Пашку коньяком. Пыха много чего наговорила, словно боясь снова расплакаться. Рассказывала, каким чудесным был покойный. Улеглись спать где-то в два часа ночи, все вместе на одну кровать в позе сэндвича. Девки пристроились греть мои бока. Поставил механический будильник на семь утра.