"Участковая для нечисти", часть 6

— Я слышал ваша вчерашняя поездка в город выдалась не из лучших...

"Слабовато он начал для той, которая чуть не угробила его начальство", — Лида, включив чайник, кивнула:

— Да, вечерок вышел жутковатый. Сталкиваться с личем на пустом месте, занятие не из любимых.

— О, а вы его раньше видели?

— Вы удивитесь, Марат, но я не просто с ним встречалась, а даже была им покусана, в бытность свою маленькой девочкой. Поэтому, если вы собирались долго рассказывать мне о том, насколько эти твари опасны — сразу опустите этот блок и переходите к делу.

— К делу?

— Мой начальник передал, что Олесь Русланович разделил вашу группу на две части. Одна остаётся здесь, в Луках, а вторая возвращается к местам несения боевой службы.

— Точно. Знаете уже обо всём, Лидия Степановна?

— Не обо всём. Как я понимаю, Марат, здесь с частью группы остаётесь именно вы?

— Да, — счастья на лице мужчины по этому поводу видно не было.

Если бы мог — наверное, отказался, но что-то ему помешало это сделать.

Лида, остро нуждающаяся в информации, поставила на стол кружки и уточнила между делом:

— Предпочли бы, чтобы здесь остался кто-то другой?

— Нет. Этого некроманта я хочу убить лично. Просто, Лидия Степановна, вот смотрю я на вас, а причину такой активной охоты не вижу!

— Так, может, ошиблись, — предположила Лида более удобный для самолюбия оперативника вариант.

— Если бы там была не Ринго, я бы в это поверил куда скорее, чем в то, что некромант охотится именно за вами.

Имя царапнуло чужеродностью.

— Ринго? — переспросила Лида.

— Московский экстрасенс, — пояснил Саня, пока Марат кривился, оперативник сидел с бумажками и занимался как раз тем, чем ещё недавно Лида — заполнял отчёты. — Пришла в службу в четырнадцать лет, сразу после того, как проснулся дар. Была такой аппетитной девочкой, сидела на яблочной диете. А поскольку её задолбали вопросами, что это ты ешь — яблоко. Она начала отвечать по-японски. Ринго. Ринго и всё тут. К ней и пристало. Сейчас входит в пятёрку сильнейших экстрасенсов страны.

— Для честности надо сказать, что эту пятёрку она замыкает, — сердито добавил Марат. — И уж тем более, она и подавно не ровня первой четвёрке.

— Марат! — Саня покачал головой. — Она ещё совсем молоденькая девчонка, а зубры в первой четвёрке пережили вторую мировую войну, концлагеря и опыты на себе.

— Поэтому и не занимаются постоянным соплежуйствам, как Ринго. Она умная девочка, с этим никто не спорит, но эти её моральные принципы...

Лида только отвернулась. У Марата с принципами moralitas дела обстояли не лучшим образом. То ли особо знаком с ними не был, то ли не считал нужным их соблюдать.

— Итак, — подытожила она более важную часть разговора. — Значит, поскольку это были слова той самой Ринго, вы, Марат, поверили и остаётесь в Луках.

— Да.

— Но это вряд ли было бы поводом для того, чтобы вы сегодня ко мне пришли.

— Да, — кивнул мужчина. — Вот что в вас мне, безусловно, нравится, Лидия Степановна — это то, что вы очень быстро соображаете.

— Вот уж спасибо за такой "вежливый" комплимент.

Пока всё не обернулось крахом, Саня поспешил вставить свои слова:

— Лида. Ночь. Сегодня особенная ночь.

— Особенная? Я всегда считала, что особенная ночь — это только ночь полнолуния.

— Не всегда. Есть такое понятие, как "лунный день", вот сегодня девятнадцатый лунный день.

— Чем он особенный? — уточнила Лида любознательно.

— Тем, что это день ... делающих сильных сильнее, слабых — слабее. Некромант очень силён, а в эти лунные сутки станет ещё сильнее. И он нападёт. Сегодня. На излёте лунных суток. Поэтому... где вы будете, Лидия Степановна?

— На мельнице.

— Хорошо. Мои ребята рассредоточатся вокруг мельницы и по деревне. Мы попробуем его перехватить. Шансы у нас есть. Довольно хорошие, в общем-то. Я приду к мельнице сам. И уже от неё буду координировать действия своих ребят.

Лида пожала плечами.

— Не проблема. С Михаилом... с Мельником я договорюсь. Вы же имели в виду именно это, Марат?

— Да. И хотелось бы попросить вас удалить с территории келпи.

— Нет. Об этом не может идти и речи. Келпи мою жизнь уже спасал, а вот люди куда чаще доставляли сплошные неприятности.

Марат скривился, но возражать не решился. Кивнул, поднялся и со словами:

— Я позвоню, — вышел из кабинета.

Лида перевела дух и обмякла на стуле.

Саня хмыкнул:

— Ты с ним не в ладах. А мужик он хороший.

— Да, я вроде и не спорю, что хороший. Но общаться с ним тяжело.

Саня пожал плечами, уткнулся снова в бумаги, спросив словно невзначай:

— Значит, некромант сегодня ночью снова придёт за тобой?

— Точно-точно, — также мимоходом ответила Лида, потом подняла голову. — Саш, не знаю.

— Чего?

— Чего он ко мне прицепился.

Мужчина ничего на это не сказал, перелистнул пару страниц и спросил:

— Может, всё дело и не в том, что ты матушка полуночников? Может ты ему куда раньше хвост отдавила?

Лида пожала плечами. Это можно было выяснить, но для этого надо было, чтобы заговорил Мельник. На взгляд девушки вот эта возможность стремилась даже не к нулю, а уходила в отрицательную бесконечность.

На что же такое он заговорил её память, что она начала возвращаться сама по себе, и этот факт Мишу вверг в такой ступор?

И Саня верно сказал. Поведение некроманта очень, очень напоминает что-то связанное с личными обстоятельствами. Вопрос в том, что бы это могло быть.

Если рассуждать логически, то Мельник должен был заговаривать девочку по самому максимуму. Так, чтобы она никогда, никогда ничего не вспомнила.

Укус лича привёл к потере дара.

Встреча со снежным зверем в итоге привела к посещению заповедной поляне и приобретению капли первородной магии.

А вот воспоминания... начали возвращаться до этого или после? Если после, то Мельник мог заговорить ребёнка на возвращение дара — абсолютно невозможное событие. А капля первородной магии — могла быть принята блоком, как то самое возвращение. Сходится?

Нет. Не сходится. Первый сон-воспоминание пришёл в кошмаре, ещё даже до того, как Лида смогла выловить Мишу. Нет. Нет... Значит, этот вариант отпадает.

Что ещё? На что ещё можно заговорить ребёнка?

На любовь? Город?

Нет. Не получается понять, что же там такое было и почему.

Не получается.

Что ж, придётся отложить этот вопрос до того момента, как она придумает, как вытянуть информацию из Михаила. А пока...

— Сань, — Лида предвкушающе улыбнулась, опер поёжился от недобрых предчувствий. — А расскажи-ка мне, чего ты и твои коллеги накопали!

— Ты же отстранена!

— Ну, когда такие мелочи останавливало от участия в происходящем безграмотных участковых? — отозвалась задорно Лида.

Саша посмотрел на неё, не веря своим ушам, потом засмеялся и кивнул.

— Хорошо. Значит, слушай...

...На мельнице Лида после ужина бродила неприкаянным привидением из одного угла в другой, прокручивая в голове всё, что стало ей от Сани известно. Многого он ей не сказал, конечно, но информацию для размышления подкинул.

Всё время было ощущение, что на поверхности лежит что-то очень важное и серьёзное, что-то, что обязательно нужно понять и ... И что?! Что дальше то?

— Барышня, — Мельник, разложивший на столе серьёзный арсенал, которым можно было уничтожить пару-тройку монстров размера с дракона, взглянул на Лиду с укоризной. — Ну, успокойся же ты!

— Я не могу! — огрызнулась Лида. — У меня просто не получается!

— Ты нервничаешь даже больше, чем нервничал я, когда твоя бабушка вызвала меня к тебе знакомиться, — Мельник, отложив в сторону пистолет-пулемет, положил рядом несколько рожков с патронами.

Угадал он верно, Лида тут же замерла и повернулась к нему, возбуждённо сверкая серыми глазами. Ну, как же, такая возможность что-то вызнать у самого Мельника!

— А ты нервничал?

— Ещё как, — кивнул Мельник. — Чайник поставь.

— А, ага, сейчас, — девушка повернулась, включила чайник, потом потянулась за кружками, чайником заварочным, за печеньем... закрутилась, замоталась и успокоилась.

Когда она села напротив спокойного Михаила, Лида уже взяла себя в руки и ощущала себя... ну, почти что нормально.

— Я вот думаю, — пробормотала она. — Миш, чего ко мне некромант то так привязался?

Мельник, узнавший о явлении Геннадия Аксёновича и его словах, пожал плечами. Просто движение вышло у него настолько плавным, что Лида даже немного засмотрелась, потом спохватилась, что это — неприлично! И снова расстроилась.

Ну, вот что это такое с ней происходит?

У неё есть жених.

Есть. Лёшкой зовут. Гусаров фамилия. Они ещё со школьной скамьи вместе.

А ощущение такое временами, словно она его не знает вообще.

Подумать головой — это невозможно и неправильно. И поведение её неправильное, и сама она себя ведёт так, что даже уважающая себя нечисть за голову схватится. А она — не хватается.

Лёшка ведь всем хорош: пригожий, умный, сильный, с характером. Тяжёлым. И поступками дурацкими!

Она столько времени от него ответа ждала, весточки, письма ему сочиняла, а, оказывается, он половину даже не читал!

"Наверное, это во мне говорит обида", — потянувшись за печенькой, Лида обнаружила, что на тарелке, где ещё пара минут назад была целая горка рассыпчатого лакомства, печенька осталась одна-единственная.

И она не просто осталась, она была оставлена специально для Лиды, потому из всех — эта единственная была с подгорелыми краешками, в точности как девушка и любила.

На глаза навернулись слёзы.

Что между делом творит этот невозможный мужчина?! Он же даже не понял, что что-то сделал особенное! Для него это было в порядке вещей.

Захотелось сказать что-то сердитое, захотелось ...

Некоторые вещи мужчинам лучше не замечать, но Мельник вскинул голову и тихо спросил:

— Барышня?

Захотелось закричать, громко, отчаянно. Или хотя бы попросить о помощи, потому что Лида окончательно запуталась в том, кого она любит на самом деле.

В проблемах женщины крайними всегда выступают мужчины, но Лида смогла сдержаться, не сказать того, чего хотелось, что накипело. Сдержалась. Взяла печеньку, начала её грызть и заставила себя успокоиться. А потом для рефлексии времени не осталось.

С улицы донёсся тревожное ржание, Шторм подавал знак, что явились незваные гости. А вслед за этим донёсся звук пистолетных выстрелов. Кто-то отстреливался и приближался к мельнице...

— Марат? — пробормотала Лида, поднимаясь с места.

Верный обрез скользнул в руку.

Мельник встал рядом.

И так вдвоём они покинули мельницу. Предстояло взглянуть на ночных гостей.

Выстрелы приближались медленно, и, судя по отзвуку, отстреливался один-единственный человек. Лида, забросив обрез на плечо, погладила по бархатному носу любопытную морду Шторма, которую тот положил ей на плечо:

— Кажется, кого-то застали врасплох, — пробормотала она.

— Главное, чтобы врасплох не застигли нас, — Мельник оглянулся на свои владения, оглядел их, не то что-то рассчитывая, не то что-то решая.

— Миша?

— Не самый лучший день, — пробормотал тот.

— Смотря для чего, — возразила Лида. — Но я что-то вообще не понимаю, о чем идет речь и к чему весь этот разговор.

— К птичкам, барышня.

Склонности к дурным шуткам за Мельником Лида не замечала, поэтому и вскинула голову, чтобы увидеть... Ну, да, наверное это были птички, но только на какой-то очень страшный, нечеловеческий манер.

У них у всех были огромные птичьи лапы, мощные когти с загнутыми когтями. А в какой-то неуловимый момент птичье тело переходило в тело человеческое. Парило все это создание на крыльях, в которые переходили руки.

Человеческие лица были покрыты перьями и искажены болью.

За Лидиным плечом с явным восхищением выдохнул Мельник:

— Какая силища!

— Это сделал некромант? — спросила девушка, повернувшись к нему.

— Да. Гарпии — птицы-предвестники смерти. Падальщики, питающиеся объедками со стола некроманта, и просто сами по себе неприятные порождения.

— Что они могут?

— Многое, например, вот так, — Мельник, не церемонясь, схватил девушку за плечо и дернул к себе, закутывая как в полотно силой границы.

Гарпия, парящая почти над самой мельницей, распахнула пасть и плюнула в Мельника и Лиду комком черного потрескивающего огня.

На земле, куда приземлился снаряд, осталась черная опаленная вмятина.

— Мило, — пробормотала Лида. — Очень! Она же так может все сжечь!

— Может. Например, помнишь, безумному Нерону приписывают, что он сжег Рим? На самом деле сожгли его эти "красавицы", когда охотились на императора.

— Чем он им не понравился?

— Им наверняка понравился его вкус. А вот хозяевам гарпий не понравилось, как много власти удалось получить Нерону.

— Это единичный случай?

— Нет, — Мельник едва уловимо улыбнулся и продекламировал: — Скажи-ка, дядя, ведь недаром, Москва, сожженная пожаром, была французу отдана.

— Все, — Лида вскинула ладонь, помахала ею перед лицом. — Все-все-все! Достаточно. Я оценила, вняла и... Будем считать для ясности, что испугалась. Слабые места у них есть? В том смысле, справиться с ними как?

— Мои предки разбирались с этими красотками очень даже просто. Лассо на лапы и резко вниз, как только внизу окажется — сверху клетку или полотно, а сразу же после этого отрубить голову.

— Однако, — пробормотала Лида. — У тебя нужные приспособления есть?

— У меня, — взглянул Мельник на девушку, — есть Дари.

— Твоя кошка, — понятливо кивнула девушка.

— Назовем это так.

— А потом?

— Просто смотри.

До этого Лида не увлекалась ни средневековыми фильмами, ни такими же книгами.

Поэтому ей и в голову не могло прийти, что любой острый предмет может быть настолько красивым.

Грация Мельника была впечатляющей и запоминающейся. Он двигался... Лида даже не могла подобрать нужные слова.

Все произошло очень быстро, хотя в основном и за счет эффекта неожиданности. Гарпии были слишком высоко, чтобы до них можно было дотянуться с помощью крючьев-кошек. Поэтому глумящиеся твари были уверены, что никуда от них вкусное мясо на двух ногах не денется.

Темно-серый клубок перьев развернулся прямо в их гуще. Лев, самый настоящий лев с крыльями, кинулся на ближайшую гарпию и утащил ее вниз. Пробил своими страшными когтями крылья, мешая взлетать, удерживая у земли. И тут же Мельник шагнул вперед, занося огромный топор. Оружие, которое Лида не подняла бы вообще, он держал в одной руке. Круто повернулся и смахнул гарпии голову.

Лида, завороженная мягкими, текучими движениями, только ахнула, а все уже закончилось!

Еще одна гарпия спикировала вниз с диким криком, целясь в лицо Михаила своими закругленными когтями.

И тут уже не подвела Лида, движущаяся "птичка" для её обреза равносильна была стоячей. Обрез жахнул раз и второй, и голову гарпии сорвало. Хотя в отличие от работы Мельника, такого чистого среза не получилось...