Проклятые

Оказалось, что у древнего рода, с которым ему выпала честь породниться, имеется свой "скелет в шкафу". Ну что же из того? Господин Альмош к мистике склонен не был, во всякие глупости не верил, странный ритуал не вызвал в нём страха, скорее недоумение: да кто сейчас в колдовство верит?! Но если его тесть настаивает — он готов заплатить за право назвать Агну своей женой неудобством лесного ночлега. Крепкие молодые нервы Стефана могли с лёгкостью вынести и не такое.

А вот когда он увидел свою невесту в подвенечном платье, дыханье у него перехватило!

Агна была нынче ослепительно хороша! Бледна, правда, сильнее обычного. Но огонь, дрожащий в её глазах, затмевал всё.

Где уж было знать жениху, что лихорадочный блеск в глазах невесты вызван вовсе не предстоящей церемонией, а пережитым ею этой ночью приключением.

Старинное зеркало упорно отвергало все попытки Агны проникнуть в прошлое. Но накануне свадьбы... Всё случилось, как и в тот раз, стремительно и неожиданно.

Прапрабабка Агны стояла у зеркала, поправляя причёску. Сознание Агны, проникая в неё, мягко коснулось сознания княгини, которая ничего не почувствовала и незваную гостью не заметила.

Княгиня Агнешка была нынче в превосходном настроении. Она любовалась своим отражением, и мягкая улыбка красила молодую женщину неимоверно! Агнешка отошла от зеркала и вернулась к кровати, на которой лежал спящий мужчина. Смущённая Агна узнала в нём князя Яноша.

Вот как, оказывается, её прапрабабка поверила ветреному мужу! Агна чувствовала, как замирает от счастья и нежности сердце Агнешки, которая осторожно присела на край постели, стараясь не потревожить князя, веки которого смежил глубокий сон.

И хотя чувства княгини переполняли Агну, и сила этих переживаний была оглушительна, но холодный рассудок девушки возмутился подобному всепрощению.

Кто знает, возможно, сознания Агнешки коснулся этот протест, принятый ею за укол собственной гордости, но молодая женщина прошептала, успокаивая себя:

— Он обещал. Я захотела поверить и не жалею о своей слабости, сделавшей нас такими счастливыми.

— И надолго хватит его постоянства?! Или для тебя это уже не важно? — Агна была безжалостна, но она не сомневалась — княгиню ждут разочарование и унижение. Девушка вдруг поняла, что ненавидит, презирает мужчин и просто неспособна им верить.

Княгиня Агнешка резко тряхнула головой, прогоняя навязчивое наваждение. Её муж открыл глаза и потянулся к ней. Для юной девушки, последовавшие вслед за тем переживания, стали полнейшим потрясением. Сознание Агны попыталось защититься, забившись в самый отдалённый уголок чужого сознания, но эмоций Агнешки были слишком сильными и яркими, и Агне, помимо воли, пришлось усвоить преподнесённый ей судьбою урок.

* * *

Свадьбу своей дочери князь Прост отгулял в Рубиновом замке с небывалым размахом. И хотя от торжества в столице пришлось отказаться, это обстоятельство никого не огорчило. Но каждый вечер неумолимо завершается ночью, князь Прост нервничал всё более: он думал о Стефане, для которого эта праздничная ночь могла ведь оказаться и последней. Перед тем, как молодожены отправились в поместье Стефана, где им теперь предстояло жить, князь напомнил зятю о его обещании.

— С рассветом я приеду за тобой.— сказал он, прощаясь.

Стефан вздохнул. Ему совсем не хотелось оставлять невесту, не в том он был сейчас настроении и состоянии. Но куда деваться? Обещал ведь!

Едва первые лучи восходящего солнца осветили землю, хозяин Рубинового замка оседлал лошадь и поскакал за зятем. Князь Прост не ожидал беды, но волнение всё же будоражило ему кровь. Возможно от того, что теперь он уже не сомневался — проклятье рода существует и с этим обстоятельством приходится считаться.

Князь Прост не ожидал беды, но то, что он увидел, подъехав к Жёлтой поляне, вызвало у него немного истеричный смех. То ли сдали нервы, то ли... Нет, это было уж слишком! Поколения наследников Рубинового замка с трепетом и страхом ступало на проклятую поляну, а этот юноша устроился с удобствами и спит, как ни в чём не бывало: под головой седло, укрылся пледом и похрапывает.

Смех князя Проста разбудил Стефана. Молодой человек поднял голову, потянувшись, зевнул, встав с земли, оправил одежду, и широко улыбнувшись поздоровался с тестем.

До поместья добрались быстро и ни кем не замеченные. Утро ещё только вступало в свои права, когда Стефан Альмош приоткрыл дверь в спальню своей молодой жены.

Агна провела беспокойную ночь. Она боялась за Стефана. Не потому, что он что-то для неё значил, но испытав сама ужас, вселяемый проклятым местом, она не могла без содрогания думать, что по её вине другому человеку предстоит испытать нечто подобное. И помимо её воли чувство благодарности к мужу, пошедшему ради неё на такую жертву, рождалось в душе Агны. Но страх за Стефана переплетался в её сознании со страхом перед Стефаном. Муж! Стараниями провидения прошлой ночью она получила представление о том, что ждёт её, когда этот мужчина переступит порог, теперь уже их, спальни.

Измученная переживаниями, истерзанная страхами и ожиданием Агна уснула под утро. Приход Стефана не потревожил её.

Стефан Альмош стоял перед кроватью, на которой спала его мечта. Этой девушкой он бредил столько месяцев! Холодная красавица, в которую его угораздило влюбиться, теперь ему жена. Он имеет на неё все права, так почему же волнуется о том, любит ли она его? Какое это имеет значение, разве это важно?

А ведь важно и для них обоих необходимо! Стефан не смог бы объяснить ни то что кому-то, но и себе самому, отчего его так волнуют чувства Агны. Ещё вчера подобные мысли ничуть не тревожили его. Но теперь он определённо знал, что готов положить на то всю свою жизнь, но пробудить, отогреть бестрепетное сердце своей "спящей красавицы".

На большой кровати было много места. Стефан, не раздеваясь, прилёг рядом с Агной. Девушка тут же проснулась и, отстранившись, воскликнула:

— Ты?!

— Ну, да. Прости, что заставил себя ждать. Но так хотел твой отец. Он решил, что вначале мне следует вздремнуть в лесу, и только потом отправиться к тебе. Желтая поляна не очень приятное место, конечно. Но волки в тех местах не водятся, так что бояться было нечего. И я не стал спорить с тестем.

Разве ты не знала об этом?

Широко распахнутые глаза Агны светились сочувствием и страхом. Напряженный голос княжны удивил Стефана.:

— Что, что ты пережил на Желтой поляне? Она не причинила тебе вреда?

— Вреда? Надеюсь, что не простудился. Я, как то сразу, уснул.

— Уснул?!

— Ну, да. Даже снилось что то.

— Что снилось?

— Какие— то люди, много людей в такой смешной одежде. Они окружили меня и что-то говорили, говорили...

— Что?!

— А я не понял. Или забыл... Ну, это же всего лишь сон, Агна! Неужели ты веришь во все эти вековые бредни?

Девушка отвела в сторону глаза и Стефан, стремясь прекратить глупый разговор, потянулся к ней, обнял. Он тут же почувствовал, как напряглась в его руках Агна, но не отпустил свою жену, а, устроившись поудобней, прижался к её спине, впитывая тонкий аромат роскошных волос. Рука Стефана словно нехотя, медленно, ритмично, поглаживала напряженное тело девушки, и согретая исходящим от него теплом, убаюканная даримым ей покоем, Агна уснула так сладко, как никогда ещё не спала.

* * *

Над Рубиновым замком собирались тучи. Подул резкий холодный ветер. Смотритель замка, прервал

свой рассказ.

— Похоже, молодой человек, вам пора уходить. Надеюсь, успеете добраться в город до ливня.

Николай неохотно поднялся.

— Я на машине. Так что дождь мне не страшен.

— Не скажите. Непогода в этих краях бывает опасна. Так что, вам следует поспешить.

— А что было дальше? Когда я смогу услышать конец вашей занимательной истории?

На губах смотрителя промелькнула загадочная улыбка.

— Услышите,— заверил он.— В своё время непременно услышите.

— Я приеду завтра?

— Завтра? Посмотрим. Может и завтра.

Смотритель явно торопился поскорее избавиться от не желающего уходить гостя. А Николаю, и впрямь, не хотелось покидать Рубиновый замок, не дослушав до конца странную историю, пленившую его

воображение. Он словно чувствовал, что не стоит надеяться на завтра. И оказался прав. На следующий день Николай не смог добраться до замка. Разгулявшаяся ночью непогода перекрыла к нему дорогу.

Рубиновый замок и его история долго ещё преследовали Николая. Он записал услышанное. Но книга не получалась.

Работа в редакции занимала всё время, и Николай решил отложить неоконченный роман. Всему своё время.

Когда-нибудь он непременно к нему вернётся.

Инга поставила на стол тарелку с горячими бутербродами, разлила по чашкам кофе. Присела рядом с Димой, который, не глядя на неё, торопливо завтракал. Она попыталась пригубить ароматный напиток, но рот наполнился слюной. Инга с трудом справилась с тошнотой. Звонок мобильного резанул ей по нервам. Дима, жуя, потянулся к телефону.

Инга смотрела на своего избранника, которого совсем недавно так жаждала заполучить в мужья. Вот он здесь, в одной с нею комнате, а будто и нет его вовсе. Третий день она ищет удобный момент, собираясь сказать ему о будущем ребёнке. Но он, то занят, то раздражён какими-то служебными неурядицами, то, как сейчас, ужасно куда-то спешит.

— Дима, — Инге надоело ожидание, больше оставаться один на один с возникшей проблемой она не желала, — у меня есть для тебя новость.

— Да?— Дмитрий бросил на неё мимолётный взгляд.— Давай потом. Очень спешу. Правда.

— Дима!

— Потом.— Он мимоходом поцеловал её и снова поднёс к уху оживший телефон.

Через минуту за ним захлопнулась входная дверь.

— Дура!— Инга отчаянно злилась на себя.— Угораздило же вляпаться.

Хотя, если рассудить здраво, может не так уж и несвоевременна случившаяся беременность? Куда ей дальше тянуть? Ребёнок крепче их свяжет. Трое уже семья. Дима, конечно, не обрадуется, но, если действовать с умом, навряд ли захочет отказаться от сына.

Инга запивала бутерброд остывшим кофе, напряжённо соображая, как с наибольшей для себя выгодой использовать сложившуюся ситуацию.

Дима позвонил ей ближе к вечеру, сказал, что срочно уезжает недели на две — на три.

— Может оно и к лучшему,— решила Инга.

Он вернулся через месяц в хорошем настроении от удачно законченного дела. После безликости гостиничных номеров и еды, зачастую впопыхах и всухомятку, Диму радовали домашний уют, вкусный обед и соскучившаяся по нему женщина. Он всегда ценил ощущение дома, того места, где тебя ждут и куда приятно возвращаться. Дима не мыслил своего существования без женской заботы. Но осчастливленная им особа не должна была осложнять ему жизнь. Он сменил Наташу на Ингу, и в принципе, готов был двинуться дальше, в том случае, если его к этому вынудят.

Умная Инга отлично понимала, что лежащий с ней рядом мужчина — законченный эгоист, но если отбросить этот момент, то всё остальное в нём её вполне устраивало. И потому...

-Ты такой замечательный, самый лучший, — ластясь, промурлыкала Инга.— Никогда не думала, что решусь на такое, но ты стоишь того, чтобы я забыла о себе, ради твоего продолжения. Так и быть, я согласна родить тебе сына.

-Сына?!— взгляд ошарашенный.— Почему сына?

— Так сказал доктор. Похоже, что это мальчик.

— Ты беременна?

— Не переживай. Я на тебя не сержусь. Как подумаю, что малыш будет похож на тебя, сразу готова смириться с его существованием.

Ребёнок? Дима не способен был оценить свалившуюся на него новость. Инга уверенна, что он его хочет.

Может и правда— хочет? В своё время Таточка не доставляла ему особых проблем. С ней, под настроение, приятно было возиться. А как трогательно и забавно она ему радовалась. Ребёнок? Да, наверное, это не такая уж и плохая мысль.

Дима положил руку на слегка округлившийся Ингин живот.

— Молчит,— сказал разочарованно.

— Ещё же рано!— рассмеялась Инга.

Она была довольна. Всё у неё, пока, получилось наилучшим образом.

И кто бы мог в тот момент предположить, что маленькое слово "пока" так много таит за собой?!

Беременная женщина — загадка. И не только для окружающих, но и для себя самой.

Вот, зачем непременно нужно вернуться и поправить завернувшийся угол коврика перед дверью в поликлинику? Отчего ей не всё равно прямо или косо он лежит?! Почему мужчина, от прикосновений которого так сладко замирало сердце, сейчас вызывает отвращение и панику, от необходимости делить с ним постель?

Инга не любила отца своего будущего ребёнка. Не потому, что он не соответствовал её представлениям и идеалам. Он соответствовал. Инга попросту не способна была любить. Вообще. Никого. Она шла по жизни: не опираясь на мечты и иллюзии, трезвая, целеустремлённая, самоуверенная. Ещё в детстве, когда отец бросил её мать, до безумия в него влюблённую, девочка решила, что никогда никто не дождётся от неё подобной глупости. Себя нужно любить, а не стелиться мужикам под ноги, если не хочешь, что бы об тебя их вытерли.

Инга натренировала тело. Душу, попытавшуюся противиться её воле, загнала в угол. Подчинила разуму беспокойное сердце. Всегда всё выходило, как она задумала.

И вот теперь, когда до намеченной цели казалось рукой подать, она ничего не способна была с собой поделать. Её умелое, страстное тело, инструмент, решающий любые проблемы, неожиданно вышло из-под контроля.

Дима же ничуть не собирался лишать себя привычных удовольствий. Он настаивал на своем праве, и его злила непонятная Ингина холодность. В итоге, закончилось тем, что чрезмерно настырному будущему папаше указали на диван в гостиной, на котором ему теперь предстояло спать в одиночестве. Ну, и ради чего он должен был всё это терпеть? С чего, вдруг, Инга решила, что им вообще нужен этот ребёнок?

Она лишила его не только потрясающего секса, но и вкусных, разнообразных завтраков, обедов, ужинов.

Её стряпня теперь отвратительна, как и, вообще, жизнь с ней под одной крышей.

Инга страдала от токсикоза, она отекла, стала нервной и раздражительной. Димин эгоизм, воспринимаемый ею раньше, как нечто естественное и вполне управляемое, казался ей нынче невыносимым. Они часто ссорились, Дмитрия бесили Ингины слёзы и упрёки. Он, никогда не испытывавший к ней нежных чувств, начинал тихо ненавидеть вздорную женщину, обременяющую его требованиями и капризами. Ребёнок ещё не родился, а их отношения уже зашли в тупик.

* * *

До конца рабочего дня оставалось чуть более получаса. Наташа разложила документы по папкам. Навела порядок на своём столе."Только бы Степнов не задержал меня сегодня"— в который уже раз проговорила мысленно, как заклинание. Шеф вышел из кабинета в приёмную.

— Олег Степанович, я вам буду ещё нужна сегодня?

— Да нет, Наташенька. Вы можете идти.

"Ура!" — Ната сорвалась с места, едва за директором закрылась дверь.

Весь день она с нетерпением ждала этой минуты. Домой, скорее домой. Ася уже часа три, как приехала.

— Я так за тобой соскучилась!— Наташа порывисто обняла сестру.— Блудная ты, наша!