Город чудовищ

— Не в бровь, а в глаз, — улыбнулся Музыкант.

— У нас нет времени на то, чтобы придумывать хитрые планы, — заключил Данте — Так что мы сыграем нагло, грязно и без подготовки.

— То есть, как обычно? — на всякий случай уточнил Музыкант.

— То есть, как обычно, — подтвердил Данте.

Расставшись с Музыкантом, Данте направился домой. Он хотел немного отдохнуть перед ночной вылазкой. В паре кварталов от Дома огня Данте окружила толпа юнцов. В руках у них зловеще блестели самодельные изогнутые ножи.

— Если вы торгуете ножами, то мне это не интересно, — сообщил Данте, невозмутимо улыбаясь.

— Мы — "жнецы"! Любой кто, встанет у нас на пути умрёт, — пылко произнёс один из юнцов — Это ты, что ли, Снеговик? Люди болтают, что ты — самый крутой в Доках.

— Люди слишком много болтают, — ответил Данте, смерив "жнецов" презрительным взглядом — Но только не о вас, щеночки.

— Закрой свою пасть. Или мы отрежем тебе язык, — вожак "жнецов" храбрился, но по выражению глаз было видно, что он напуган — Мы не верим байкам про тебя. Для нас ты — пустое место. Это наш квартал и ты будешь платить нам. Каждый месяц. А не то мы порубим тебя на куски.

— Ничего не выйдет, малыш, — Данте похлопал себя по карманам — Свои последние деньги я потратил на шлюх. Если не веришь мне, то пойди и спроси у своей мамы.

"Жнецы" совершили очень большую ошибку. Перед встречей с Данте они заправились для храбрости "туманом". Данте легко пробил ослабленную зельем защиту. Он проник в одурманенный разум "жнецов" и раскрасил реальность новыми красками. Юнцы хором завопили от ужаса. Обычный человек в потрёпанной кожаной куртке на их глазах превратился в чудовище.

— Ну что, теперь вам страшно? — проревело шипастое, зубастое и рогатое создание — Подойдите поближе, человечки. Всё закончиться быстро. Вам не будет больно. Вам будет ОЧЕНЬ больно.

Вожак "жнецов" увидел кровь, капающую с клыков чудовища. Он бухнулся в обморок. У его товарищей не выдержали нервы. Громко вопя и рыдая, они бросились врассыпную. Из-за угла выходил бородатый жрец с чемоданом в руках. Он поднял голову и разглядел бегущих в его сторону юнцов. Юнцы кричали что-то про чудовище, размахивая на бегу кривыми ножами. Жрец уронил чемоданчик и кинулся наутёк. Данте неторопливо подошёл к чемодану и пинком откинул крышку. Внутри лежали принадлежности для изгнания духов.

— Добро пожаловать в Доки, брат Хенрик! — закричал Данте вслед убегающему жрецу.

До того, как стемнеет, оставалось ещё несколько часов. Данте решил навестить свой Мир-в-бутылке. Там как раз происходили важные изменения. Данте так и не понял, почему в головах некоторых обезьян вспыхнула искра разума. Наверное, всё дело было в удачном стечении обстоятельств и чувстве голода. Если дать любому существу развитый большой палец и уйму свободного времени, то рано или поздно оно изобретёт оружие. Так и произошло. Самые умные обезьяны научились охотиться при помощи камней с острыми краями. В этот самый момент они превратились из животных в зверолюдов.

Зверолюды больше не нуждались в подачках от матери-природы. Теперь они просто шли и брали своё. Собирая коренья и убивая диких животных, зверолюды разбрелись по всей планете. Странствие по неизведанным местам постоянно открывало им что-то новое. Однажды отряд охотников случайно зашёл на землю соседнего племени и изобрёл войну. Другая община нашла в расщелине между скал труп упавшего туда мамонта. Глядя на эту расщелину, один из старейшин придумал новый способ охоты. Его племя стало копать огромные ямы, загонять в них мамонтов и закидывать их сверху камнями. С каждым открытием зверолюды все больше и больше теряли своё звериное начало. Так продолжалось до тех пор, пока они окончательно не превратились в людей.

Люди бросили кочевой образ жизни. Они поселились возле рек, лугов и плодородных земель. Люди стали ловить рыбу, пахать землю, пасти скот. Со временем пищи стало так много, что её стали обменивать на оружие или ткани. Поселения выросли в размерах. Их жители разделилось на богатых и бедных. На Планете-без-названия появились первые города и государства. Государства множились и поглощали всё больше территории. И, наконец, ничейной земли почти не осталось.

Наблюдая за успехами своих домашних питомцев Данте испытал укол ревности. Он больше не был единственным хозяином Планеты-без-названия. И тогда Данте решил поближе познакомиться с новыми соседями. Он выбрал для этого самый большой город на планете. Данте приземлился в пустыне возле города-гиганта и долго разглядывал его в лучах заходящего солнца. Город был обнесён высокой стеной со множествами ворот и башен. Главные ворота располагались в северной части. Они были по-настоящему огромны и изящно украшены изображением различных зверей. Данте оттолкнулся от песка, взмыл в небеса и приземлился на вершину Северных ворот.

Весь пыльный и шумный город предстал перед ним как на ладони. Данте увидел мощёные улицы, дома из необожженного кирпича, пышные дворцы, многолюдные рынки и, конечно, храмы. Храмов было великое множество, и все они были посвящены божествами, чьи имена начинались на букву "Э". Главный храм был построен в виде ступенчатой башни, гордо возвышающейся над всем городом. Первым делом Данте направился именно туда. Невидимый для людей он гулял по храмовым террасам, поднимался по лестницам, заходил в комнаты жрецов. В святилище Данте с любопытством разглядывал золотую статую верховного божества. Бог богов был плохо выбрит, носил смешную шапочку и сжимал в руке трезубец.

— По-моему, вы мне льстите, — хмыкнул Данте.

После храма он решил посетить царский дворец. Данте поднялся в воздух, стрелой пронесся над улицами и прошел сквозь крышу дворца. В тронном зале как раз происходило торжество. Царь с длинным трудновыговариваемым именем произносил победную речь. Его армия только что вернулась из удачного военного похода. Солдаты разграбили столицу противника и пригнали много рабов.

— Я — государь, правящий по воле богов! Я — любимец неба! Может ли кто сравниться со мной в величии? — вопрошал царь.

— Ещё недавно твои предки лазали по деревьям, братец, — не удержался Данте.

Услышав речь на незнакомом языке, царь и придворные оглядели зал. Но никого не увидели. Царь спросил у жрецов, что может означать это странный случай. Жрецы объяснили ему, что это было чудо и что таким образом боги подтвердили слова царя. Обрадованный царь повелел заложить новый храм...

Луна хищно скалилась с небес. Данте сидел на краю крыши, свесив ноги. Внизу спал беспокойным сном Храмовый квартал. Данте вдруг вспомнил слова из священной книги жрецов.

— Сердце его подобно ледяному пламени. Слова его словно иглы... — процитировал он по памяти.

Данте сосредоточился и позволил Дару вырваться наружу. Невидимый удар сокрушил батарею, питающую энергией Храмовый квартал. Потухли уличные фонари. В домах погас свет. Весь район в одно мгновение погрузился во тьму. Данте взмахнул Даром и обрушил удар на беззащитные улицы. По кварталу прокатилась невидимая буря. Она переворачивала мусорные баки, разбивала вдребезги оконные стёкла, сбивала с ног прохожих. Ночную тишину разорвал в клочья вой сигнализаций. В мир пришёл хаос.

— Уши его слышат лишь плач вдовий и скрежет зубной. Очи его зрят лишь гибель праведников... — прошептал Данте, любуясь на царящую внизу суматоху. По улицам бегали полуодетые церковники. Они натыкались друг на друга в темноте и испуганно вопили. Некоторые из них падали на колени и начинали молиться. Бедолаги решили, что наступил конец света.

— На устах его солёный вкус крови. А дом его — курган из черепов...

Где-то внизу человек в форме стражника вошёл в церковный музей. Он приказал смотрителю бежать за подмогой в ближайший участок стражи. Когда смотритель удалились, человек в форме разбил витрину, взял Пепельную чашу и скрылся в темноте.

— Зачем ты явился в град света, о, Губитель? — закончил Данте. Он погасил свой Дар и улыбнулся. Так улыбается пуля, летящая в цель. Потом Данте наклонился к свёртку, лежащему у его ног. Он извлёк из свёртка мантию послушника и натянул её поверх одежды. Данте чувствовал усталость и подступающую головную боль.

Он поморщился и помассировал виски кончиками пальцев. Это не помогло. Использование Дара отняло у него слишком много сил. Данте накинул капюшон на голову, спустился по лестнице и растворился в толпе перепуганных церковников.

Старейшина Тит вертел в руках листок бумаги, сложенный в виде журавлика. Эту "птичку" нашли в разбитой витрине церковного музея. Той, где раньше лежала Пепельная чаша. Невесёлые размышления старейшины прервал робкий стук в дверь.

— Ваша светлость, — проблеял за дверью послушник-секретарь — К вам пришёл... эээ... господин Данте.

— Впусти его, — распорядился Тит.

Данте вошёл в кабинет и плюхнулся на стул.

— Я пришёл для того, чтобы поддержать вас в трудную минуту, — заявил он — Я слышал о вашей беде. Подумать только, ограбление музея церкви! Немыслимое преступление. И какой негодяй мог пойти на такое? У людей не осталось ничего святого.

Старейшина побледнел от распиравшего его гнева.

— Я представляю себе, какой вой поднимут жрецы-книжники, — продолжил Данте — Сразу начнутся пересуды о том, что обновленцы, вроде вас, просто никчёмные выскочки. Чёрт, да эта кража может изменить всю расстановку сил в Совете старейшин!

— Сумасшедший гёт! — не выдержал Тит — Я не знаю, как ты провернул, но тебе это с рук не сойдёт. Ты разгромил целый квартал! У нескольких жрецов от испуга случился сердечный приступ. Двое из них умерли.

— Все мы смертны, — пожал плечами Данте — Люди. Жрецы. Старейшины.

— Чего ты хочешь? — процедил сквозь зубы Тит.

— Важней то, чего хочет бог, — отозвался Данте — Лично я смотрю на ограбление музея как на божью кару. Вам необходимо спросить себе "Не совершали ли мы в последнее время каких-нибудь необдуманных действий?". Ну что-то же должно было навлечь на вас гнев небес. Вам ничего такого не приходит на ум?

— Тебе конец! — завизжал старейшина, наклонившись через стол и брызгая слюной — Ты сгниешь в тюрьме!

— Быть заключенным это всё же лучше, чем быть бездомным, — заметил Данте — В тюрьме есть крыша над головой и горячая пища.

— Я прямо сейчас позвоню начальнику стражи и...

— И разрушу свою жизнь, — продолжил за старейшину Данте.

— Чтооо? — не поверил своим ушам Тит.

— Ты так и не понял, да? — покачал головой Данте — Что же... в тебе всегда было больше высокомерия, чем ума. Ты помнишь нашу первую встречу? День, когда я предложил тебе стать старейшиной? Ты знаешь, почему я пришел к тебе, а не какому-нибудь другому жрецу? Я навёл кое-какие справки. У меня было на примете несколько кандидатов. Но я выбрал тебя. Потому, что у тебя был маленький грязный секрет. Я узнал, что известный вор по кличке Музыкант — твой внебрачный сын. Это был крепкий ошейник. Ты сам надел его себе на шею. В тот день, когда ты пожал мне руку и сказал "Договорились".

Старейшина с отвисшей челюстью слушал сидящего напротив человека в кожаной куртке.

— Я знал, что рано или поздно ты попытаешься меня обмануть, — продолжил рассказ Данте — Вы, честолюбивые ублюдки, такие предсказуемые. Поэтому я стал готовить поводок для твоего ошейника. Для начала я познакомился с твоим непутёвым сынком. Мы сдружились. Пару раз я даже вытаскивал его из различных передряг. Музыкант был моим вкладом на будущее. А я всегда охраняю свои вложения.

И вот наступил этот день. Однажды ты решил, что больше во мне не нуждаешься. Тогда я взял тебя, взял твоего ублюдка и столкнул вас лбами. Как ты думаешь, что скажут старые хрычи из Совета, когда увидят газетные заголовки типа "Внебрачный сын старейшины замешан в краже святыни"? Ну что, теперь ты чувствуешь, как натянулся поводок? Ты чувствуешь, как ошейник давит на горло и не даёт тебе дышать?

— Почему? — закричал Тит — Почему таким образом?

— Почему я просто не шантажировал тебя? — перевёл его слова Данте — Пффф, шантаж. Что в этом интересного? Нет, я люблю играть с людьми. А ещё я люблю разрушать их миры. Внезапно и вдребезги. Наверное, это профессиональная болезнь. Разрушение миров — это целое искусство. Я в нём художник. Вот это, — Данте коснулся пальцем головы — кисть. А люди — холсты. Для того, чтобы разрушить мир человека, нужно заставить его страдать. Нужно причинить ему такую боль, после которой он уже никогда не будет прежним. А как это сделать? Да очень просто. Я забираю у жертвы то, что она любит больше всего на свете. А потом любуюсь, как гаснет огонёк в её глазах. Вот взять, хотя бы, тебя. Я отнял у тебя то, чем ты очень дорожил. Чувство власти над людьми. Ты и на смертном ложе будешь вспоминать этот разговор. Страх. Беспомощность. Унижение. Эти чувства будут снова и снова возвращаться к тебе. Они будут крутиться у тебя в голове, мешать спать, отравлять еду. Честно говоря, разрушать человеческие миры — это чертовски забавная штука.

— Кто ты? — дрожащим голосом спросил старейшина — Кто ты такой?

— Вот в этом и проблема, — вздохнул Данте — Ты забыл кто я. Я — твой хозяин. Я — тот кто, дал тебе деньги и власть. Ты можешь сколько угодно строить из себя святошу. Но если бы у тебя не было внебрачного сына, ты никогда бы не сел в это мягкое кресло. Не забывай об этом. А ещё помни, что ты — не единственный в городе жрец с маленьким грязным секретиком.

— Я отменю открытие Дома огня, — сказал Тит. Его голос был еле слышим.

— Хороший старейшина, — кивнул головой Данте — И не заставляй меня больше дёргать за поводок.

Он поднялся и направился к выходу.

— Эй, а как же чаша? — в отчаянье крикнул Тит.

— Твоя косточка в нижнем ящике, — не оборачиваясь, бросил Данте.

Старейшина наклонился в кресле, выдвинул ящик стола и увидел сверкающий металл. Он почувствовал облегчение. Потом страх, что это может вновь повториться. Затем беспомощность от осознания того, что он не сможет это предотвратить. И в заключение унижение от того, что пресмыкался перед грязным чужаком.

— Ты — дьявол, — прошептал старейшина. По его лицу стекали слёзы.

Данте сидел в "Последнем ужине" и смотрел на лежащую перед ним записку. "Нужно встретиться. 6 часов. Парк в Старом городе". Какого чёрта понадобилось этой девчонке? Данте тяжело вздохнул. Придется это выяснить. Он отложил записку в сторону и развернул свежий номер "Вестника". Вся первая полоса газеты была посвящена странному ночному происшествию в Храмовом квартале. Статья заканчивалась фразой "Стража отказывается давать какие-либо комментарии по поводу произошедшего".

Скрипнул отодвигаемый стул и за столик кто-то присел.

— Тут занято, — не отрывая взгляда от газеты, сказал Данте — Поищи себе другое место.

— Я искал тебя, — произнёс хриплый голос.

Данте поднял глаза и увидел незнакомого мужчину.

— Ты перешёл мне дорогу, — пожаловался незнакомец — А я очень не люблю, когда мне переходят дорогу.

— И поэтому ты притащил с собой хлопушку? — спросил Данте, почувствовав в воздухе знакомый запах оружейной смазки.