Чистильщик

Сирены ментов, сирена скорой помощи, суета, люди, выглядывающие из окон, и я — "клен заледенелый" — спокойный, безмятежный, как если бы ничего особенного и не случилось.

Мне обработали рваную рану, которая перестала кровоточить через минуту после того, как появилась на руке. Перевязали.

Дежурный следователь вместе с дежурным опером (какие-то помятые, злые, видать подняли с дивана — спали?) осмотрели место происшествия, переписали всех участников, свидетелей. Тех алкашей, что очнулись после ватки с нашатырным спиртом — погрузили в милицейский "уазик". Тех, кто так и не очнулся — увезли следом за зачинщиком драки, у которого едва угадывались признаки жизни.

Потом он оказался в реанимации — переломы, гематомы, ушибы внутренних органов — все, как после попадания под тяжелый грузовик. Нет — а чего еще он должен был ожидать? Тот, кто напал на Мастера — уже проиграл! Только потому, что напал!

Несмотря на мой юный возраст — я Мастер, а не шелупонь подзаборная, как его дружки!

Как потом выяснилось — этот кадр действительно служил где-то то в десантных войсках, в некой элитной части — по крайней мере, с его слов. Кое-что он и правда умел, но видать не был так уж уверен в своих силах — потому и таскал с собой нож, пристегнув его на голень — даже специальный разрез для того сделал, чтобы быстрее выхватывать. То есть — готовился к драке. К преступлению. (Это гирька на весах в мою пользу).

Местные придурки его накрутили — мол, "есть такой пацанчик, никого не уважает, типа весь такой из себя боксер-чемпион, на всех кладет с прибором, надо бы поучить, а кому, как не тебе?". Оказалось, что один из тех, кого я вырубил еще шесть лет назад возле школы — какая-то родня придурка, подзуживавшего десантника меня "поучить".

В общем — новые дрожжи легли на старую брагу. Закипело. Спектакль был задуман, написан, роли распределены, но вот только финал вышел не таким, как хотелось режиссерам. Повезло только тем, кто убежал — остальные получили либо сотрясение мозга, либо переломы различной степени тяжести.

Как сказал дежурный опер, ухмыляясь во всю физиономию: "Ты, парень, на мелочи не размениваешься — если бить, так из пушек главного калибра!"

Вся эта алкашеская компания пыталась соорудить против меня обвинение в нанесении побоев, но моя мама подключила хорошего адвоката, и он вмиг разнес злобные планы этой синей орды.

Все алкаши были совершеннолетними, а я — нет.

Первым удар нанес десантник, а я лишь защищался.

У него был нож — у меня нет.

Более того, когда обнаружился заговор, положение гоп-компании стало совсем уж печальным. Тогда еще не было понятия ОПГ, просто хулиганская банда. И вот эту банду — всю, скопом — привлекли вначале по "бакланке" — так называли статью УК, по которой карали за "хулиганство". А потом и по другим статьям, в том числе и более тяжким. У этих придурков нашлись и ножи, и кастеты, то есть — самое что ни на есть холодное оружие. К тому же часть из них были под следствием и на "условке".

Самый "чистым" из них оказался, как ни странно — тот самый десантник. Но и он загремел по статье за ношение холодного оружия. "Стропорез" — боевой нож, это не "лисичка", и не кухонный тесак. За него сразу на кичу. Времена строгие, не забалуешь.

Я выглядел в глазах народа героем — молодой парень, считай мальчик, обезвредил целую банду хулиганов, и был при этом даже ранен! Чемпион! Отличник! Гордость школы, и общества "Динамо"! Гордость города! Гордость страны!

Мама сияла, а меня едва не трясло — вдруг кто-то из тех, кого я измордовал до полусмерти в парке, узнает во мне своего палача? Вдруг завтра на моих руках защелкнутся наручники?! Тогда все. Никаких тебе университетов — юристом мне уже не быть, в ментовку не попасть, даже адвокатом стать — и то под вопросом. Преступник не должен и близко подходить к правоохранительным органам — если только он не в стальных браслетах. Когда биографию человека просматривают перед приемом в МВД, на его прошлом не должно быть ни одного темного пятна.

Так было в семидесятые. Так было в восьмидесятые — до тех пор, пока вместо Союза не образовался анклав жалких огрызков, пожираемых изнутри червями-олигархами, присосавшимися к сладкому государственному пирогу. После развала Союза в милиции оказалось столько "грязной пены", что я диву давался — как вообще милиция умудряется кого-то ловить, если ее сотрудники больше заняты личным обогащением, чем поимкой злодеев?

Впрочем — во все времена в полиции, а потом в милиции были те, кто на самом деле добросовестно работал, а не просто использовал милицейскую форму для совершения своих грязных коммерческих операций. Ну да, все не без греха, но все-таки бОльшее число сотрудников хоть и со скрипом, но делало свое дело. По инерции, или от безысходности (Ведь должен же кто-то ловить негодяев! Иначе всех разгонят!), но они работали.

Но до милиционеров семидесятых им было ой, как далеко. Бывшие студенты, бывшие вояки, сокращенные из разваленной армии, бывшие...бывшие...бывшие...и все на хлебные места — обирать ларечников, стричь бабло на асфальте "торгуя полосатой палочкой", контролируя все, что могли контролировать. Все, что оставили им многочисленные, мощные, хорошо вооруженные, обладающие беспредельным финансовым ресурсом всевозможные ОПГ.

Но все впереди. А пока — старые, добрые времена застоя, о которых все теперь вспоминают как о рае небесном, где в качестве божества "Дорогой Леонид Ильич!" — при жизни не ценимый, а через двадцать-тридцать лет любимый и незабвенный генсек, при котором все было тихо и мирно. Если конечно забыть про "Афган", через горнило которого прошли тысячи будущих ментов и бандитов.

А потом божество сменилось — на его место встал новый идол.

А за ним еще один.

Менялись божества, но в стране ничего не менялось — пока место "фараона" не занял тот, кому суждено было прогадить всю великую советскую империю.

Но я не интересовался политикой. Мне было плевать на генсеков, и все, что меня интересовало в этой ситуации — незапятнанность моей биографии. Я был умным мальчиком, очень умным — не мои слова, слова моего адвоката, Моисея Абрамыча Фирсмана. Замечательного, порядочного, умного человека — хитрого, ушлого, пронырливого, настоящего адвоката, способного работать даже в условиях советского суда, "самого справедливого в мире", выдающего приговоры по телефонному звонку.

Помню, как он мне сказал, усмехаясь, как Чеширский кот:

— Толя, деточка, ну что ты таки волнуешься?! Ты пай-мальчик, герой, тебя никто не накажет! Наоборот — я вибью из этих шлимазлов в погонах подарок такому замечательному герою, спасшему город от злых супостатов! Грамоту вибью! Ты будешь потрясать этой грамотой, как волшебным мечом, когда вьедешь в Эмгэу на белой лошади! Тебе будут открыты все двери в этой шлимазловской организации, поверь мне! Никто сейчас не посмеет возбудить на тебя дело!

Моисей Абрамыч и не догадывался о настоящей причине моего беспокойства. Да, в парке было темно, да, прежде чем мордовать "зеленого" и его друзей, я переоделся, надел вязаную шапочку, измазал лицо грязью (потом пришлось умываться из лужи), но кто знает, может они меня разглядели? Вдруг у кого-то из тех, кто остался лежать в парке, такая же память, как у меня? "Фотографическая"?

Но все обошлось. И я в который раз похвалил себя за ту предусмотрительность, с какой выходил на Чистку.

В дальнейшем я никогда не пренебрегал вопросами безопасности. "Береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет" — чеканная истина, для России — всегда актуальна.

Мне правда выдали грамоту и фотоаппарат "Зенит" (он так и пылится где-то на полке), а еще — пожали руку, и пожелали, чтобы я, когда вырасту (тут генерал запнулся, глядя на меня снизу вверх), пополнил ряды...и все такое прочее.

Я улыбался, позировал, снова улыбался, и снова позировал — радость мамы, гордость наставников, модель для фотокорреспондентов — звезда, да и только!

Только мне все это было скучно. До-чертиков скучно. Тупые игры, занимающие время. Лучше бы я потренировался. Или поискал в библиотеке юридическую литературу, и детективы. Одержимость? Ну...да. И что? Я такой, какой есть.

В публичности свои, просто-таки огромные проблемы. В школе шепчутся и показывают на тебя пальцем, девчонки подбрасывают записки, типа: "Ты мне нравишься, давай встретимся...".

Пацаны восхищенно, или ненавистно смотрят, и все без исключения тебе завидуют. У подъезда ненароком прогуливаются девочки, которые раньше тебя считали полным ничтожеством, никчемным ботаном, недостойным внимания "царицы". А тебе этого ничего не нужно. Тебе нужно, чтобы все забыли, чтобы отстали, чтобы из памяти выветрилась моя фигура, и мое лицо. И способ только один — исчезнуть с горизонта на неопределенное время. И общество "Динамо" мне в помощь.

Мы уехали на сборы, потом на соревнования в Саратов. Прошло время, и про меня потихоньку забыли. Хватило всего полутора месяцев — я же не телезвезда, и не герой популярного фильма. Всего лишь маленькая фотография в газете, давно уже спущенной в сортир. Кроме тех экземпляров, что повесили на стену моя мама и мой тренер. Мама — с гордостью, а тренер демонически хохоча, мол, вот пример, как дурная башка может завести или в морг, или на тюремные нары!

Конечно — по большому счету он был прав. Если бы я не был сыном бывшего следователя со связями, если бы мой тренер тоже слегка не подсуетился, если бы среди избитых мной оказался сын какой-нибудь шишки — все могло бы повернуться иначе. Нож бы пропал, а я вдруг стал бы жестоким изувером, напавшим на группу отдыхающих на детской площадке молодых людей, и мои боевые способности, уникальные для парня моего возраста, стали бы отягчающих обстоятельством. Я ведь на самом деле владел боевыми навыками. Меня учили драться. А суд это приравнивает к владению холодным оружием, если в процесс расследования выясняется, что применял я навыки в неправомерных целях.

И тогда я спросил Петровича, глядя прямо в глаза: "А как я должен был поступить? Как бы вы поступили на моем месте?"

И ничего не сказал Петрович. Долго молчал, потом усмехнулся, пожал плечами: "Каждый решает для себя сам. Скорее всего, я бы поступил так же. Но я ведь другой. У меня была бурная молодость, и если бы не помогла твоя мама...в общем — парился бы Петрович на нарах, и долго! И никакой бы мне не было тренерской работы. И никакого бокса. Скорее всего — тихо спился бы где-нибудь в вонючей клоповой дыре. А ты другой — молодой парень, мечтающий о карьере милиционера, тебе нужно быть осмотрительным, таким осмотрительным, чтобы ни одна сволочь даже соринку не нашла на твоей биографии!

Что ты должен был сделать? Правильный ответ — убежать! Ну кто связывается с десятком отморозков?! Только еще больший отморозок, чем они! Сбежать, вызвать милицию, и...чего кривишься? Хе хе хе.. Ладно, ладно — смеюсь! Ты не мог поступить иначе!

И это...ты молодец. И я тобой горжусь, сынок! Кстати, хочешь хохму? К нам в секцию уже очередь из родителей, которые хотят пристроит своих детей к такому знатному тренеру как я, воспитавшему героя! Настоящего бойца!

Ох, я не могу! Хо...хо...хо... Придется требовать прибавку к зарплате и премию! Ну должен же я получить премию, а? Я тебя воспитал, герой! Хо...хо...хо...

И денег теперь на ремонт зала выбью! Где мне героев воспитывать, когда линолеум скоро развалится от ветхости?!

Видишь, как оно получается — английская пословица гласит: "В каждом свинстве есть свой кусочек бекона!" Хе хе хе..."

В общем — поговорили.

Выждать пришлось несколько месяцев, которые прошли совсем не даром. Прошлая история показала мне, насколько я могу быть уязвим, как хрупка моя безопасность, и что я еще многого не продумал, чтобы начать настоящую Чистку.

И после не очень долгих размышлений, я записался в театральный кружок.

Объявление увидел на "Дворце пионеров" — тогда таких "дворцов" было много, и мимо одного из них я каждый день ходил на тренировку. Мне как в голову стукнуло — вот оно! Это мне нужно!

И кстати — кружок начинал работать довольно поздно, вечером, так что у меня был теперь законный повод отсутствовать дома в вечернее время. Кто знает — в кружке я, или нет? Мама мне доверяет, так что у нее не возникло и мысли, что я могу ее обмануть. А может и была такая мысль, так что с того? Умная женщина, она понимала, что лучше иногда не знать истину, чем потом казнить себя, что полезла не в свое дело.

Я и сейчас не уверен — знает ли она о моих делах, или нет. Иногда мне кажется — что да. Иногда — нет. Но я тоже не хочу, чтобы правда встала между нами, как каменная стена. Не все нужно знать мамам, не все!

В кружке я научился изображать из себя не того, кем являюсь. Именно это мне и было нужно. А еще — научился гримироваться, носить парики — даже женские.

Я в кружке был вне конкуренции — ну как же, красавец-мужчина! Кто-то же должен играть мужчин, не только переодетые мужиками девчонки, которых было у нас 99 процентов. Борька Измайлов, очкастый ботан, да я — длинная дылда-спортсмен, вот и весь наш мужской коллектив театрального кружка.

А девчонок...ох, сколько там было девчонок! Кстати, хохма — мамуля решила, что именно поэтому я туда и пошел. Что моя пассия в кружке, и я как верный рыцарь отправился следом за ней. Эдакий "капитан Фракасс", отправившийся вслед за возлюбленной! Презервативов в моем кармане стало обнаруживаться в два раза больше...

Вот там я и стал мужчиной в том понимании, в котором видят "проблему" широкие слои общества. Почему-то считается, что для того, чтобы стать настоящим мужчиной обязательно нужно потереться слизистыми оболочками с представительницей другого пола.

То же самое касается женщин. Считал, и считаю, что потеря кусочка соединительной ткани никак не делает из девочки, или девушки женщину. Можно быть сорокалетней гламурной дивой, сменившей десять мужей, три сотни любовников, и при этом оставаться совершеннейшей инфантильной дурой, с уровнем интеллекта капризного десятилетнего ребенка.

И наоборот — девчонка, которая воспитывает своих сирот-братьев, кормит их, поит, да еще и заботится о больной матери — настоящая Женщина, и тот, кто на ней женится — будет счастлив. Женщина — хранительница очага, та, кто никогда тебя не бросит, не предаст — в беде ли, в радости. И я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу такую Женщину встретить. Это лотерея, которую разыгрывает Провидение, увы — такому как я, выигрыш вряд ли упадет.

Ей было семнадцать лет. Потом исполнилось восемнадцать. Можно сказать — выпускница. Другому на моем месте было бы лестно — ну как же, девушка на три года старше обратила на него свое монаршее внимание! Юные девушки редко связываются со своими сверстниками, если только те не представляют из себя что-то особенное — киноактеры, или писаные красавцы. Или дитя Очень Важных Родителей, общаться с семьей которых почетно и выгодно. А я кто такой? Боксер, который непонятно зачем пришел в по большому счету ненужный ему — кружок. Ведь зачем сюда приходят — научиться исполнять какие-никакие роли, читать стихи, петь песни — все это пригодится при поступлении на театральный. А кроме того — ходили слухи, что некие театральные деятели периодически обходят эти самые театральные кружки — или студии, как их потом начали называть — подыскивая себе Настоящих Актеров!