| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мариша, ну что тут?
Местная девушка, Анна Россохатская, которая как могла, помогала Кузьминой, стрельнула глазками и вернулась к работе, но ее ушки покраснели, что говорило о смущении. Маринка, в этот момент поднялась, и подозвала одного из солдат Мещерского и попросила его примкнуть штык и воткнуть винтовку в землю. Тот удивленно пожал плечами, но перечить не стал, и через пару мгновений девушка прикрепляла к прикладу вертикально стоявшей винтовки, пластиковые емкости, распаковала систему и поставила капельницу полковнику, что вызвало большой интерес окружающих.
Настроив систему, она повернула голову:
— Трое тяжелых, включая полковника. Требуется срочное хирургическое вмешательство. Остальные полегче. Много загноений. Хотя тут проблем не вижу, сам знаешь, как антибиотики действуют на предков.
— Хорошо. Ждали только тебя. Тогда готовься к переходу к точке выхода и организуй транспортировку тяжелых.
Она кивнула головой в знак согласия и вернулась к простреленному плечу молодого солдата, который после укола обезболивающего с восхищением и благодарностью смотрел на женщину-доктора в пятнистой форме умело обрабатывающую начавшую гноиться рану.
Глава 4
Снова сижу и снова наблюдаю за нашими новыми знакомыми. Лето, тепло, птички поют, а вот невеселые мысли меня опять одолевают в предчувствии больших, если можно так сказать, жирных неприятностей. Это даже не чуйка, а реально проведенный анализ ситуации, но, тем не менее, самолюбие не позволяло признаться кому-либо, даже самому себе о допущенных просчетах.
Наше пребывание в 1914-м идет по отработанному сценарию. Приведя вчера людей к точке выхода и организовав лагерь мы, используя все имеющиеся в наличии возможности, изучали пришедших к нам людей. После совместного перехода и эвакуации трех тяжелораненых в наше время, где Маринка их вывезла в бункер в Молодежном в свое великолепно оборудованное медицинское логово и провела серию экстренных операций, некоторое отчуждение и недоверие при общении с пришельцами из будущего уже не ощущалось. Даже самые завзятые скептики были поражены появляющимися прямо из воздуха людям, выносившим коробки с продуктами и походным снаряжением. Впечатление, которое нам удалось произвести на предков, вызвало конечно неоднозначную реакцию, но все поголовно старались демонстрировать свое дружелюбие и признательность за спасение, тем более оказанная Маринкой медицинская помощь на фоне местной медицины оказалась весьма эффективной.
По прошествии суток не смотря на все, основным препятствием в общении были скорее различия в разговорном языке и определенные культурные несоответствия: все-таки за сто лет многое поменялось и наш красивый и могучий русский язык наполнился множеством жаргонизмов и словами позаимствованными из английского языка, что, по мнению тех же господ офицеров, первое время сильно их напрягало. К тому же определенные выражения и словосочетания, к нашему удивлению, вообще кардинально поменяли свой смысл, да и постановка фраз, расстановка ударений и скорость передачи информации сильно мешали в установлении контакта. Но время шло, мы, если учесть наше желание незаметно инфильтроваться в этот мир, старательно изучали манеру общения предков, так сказать на бытовом уровне. К вечеру второго дня, когда вымотанные люди немного отъелись и отоспались, под руководством Артемьева, который с нашего согласия стал опекать предков, были установлены палатки, оборудованы полевая кухня, отхожее место и разъяснены основные принципы формирования минных полей. Санька в красках с особым рвением объяснил, чем чревато для незнающих беглецов имеющих информацию стратегического уровня покинуть наш лагерь, не зная проходов в минных полях. Все это время мы старательно избегали каких-либо разговоров по поводу будущего вообще и будущего наших новых знакомых, хотя попытки были, но мы их мягко пресекали. Общая напряженность нарастала, чего собственно мы и добивались. Реально шла серьезная кропотливая работа по изучению пришедших к нам людей и разделение их на определенные группы по степени опасности для нас, по уровню лояльности к России, к русскому народу, к Императору, составлялись индивидуальные индексы политической активности. На каждого человека открывалось личное дело, скрупулезно собиралась и анализировалась информация о происхождении, о родственниках, о возможных связях со всякого рода деструктивными организациями, составлялись вопросы для проработки на детекторе лжи, через который обязаны будут пройти все без исключения.
Примерно часов в пять по местному времени, когда жара начала спадать, я дал команду на общий сбор. На небольшой полянке собрались практически все люди, кто, после разгрома Невского полка армии генерала Самсонова, искал спасения в лесу. Наши бойцы вроде как обеспечивали безопасность и заняли свои места в секретах, но в большей степени они были готовы вмешаться, если беседа пойдет не по разработанному плану и кто-то начнет себя вести неадекватно. Я уже давно и главное не безосновательно считал, что лишние меры для обеспечения безопасности никогда не помешают, поэтому сам сидел на поваленном дереве, которое в случае чего могло сыграть роль защиты. Рассевшиеся передо мной люди и не подозревали, что находятся в секторах поражения трех МОНок, которые Санька заблаговременно еще ночью скрытно разместил на месте будущего собрания личного состава.
Рассматривая лица людей, я старался понять, что ими движет и что от них можно ожидать. Будут ли драться за будущее России, или же после первых же неудач опустят лапки и начнут топить боль от знания грядущее катастрофы страны в водке, или замкнуться в себе приговаривая 'Моя хата с краю' и при первой же возможности предадут и станут на сторону заведомо известного победителя. Нам, уже имеющим опыт внедрения в прошлое, нужно было в первую очередь отсеять малодушных, и впоследствии их просто нейтрализовать или, используя технологии манипуляции сознания, потратив больше времени, использовать в своих дальнейших планах. В качестве крайней меры, уже был вчерне отработан план по провоцированию на побег для самых опасных и естественно он должен закончится подрывом на минном поле со стопроцентной смертностью. Конечно ни мне, ни моим соратникам очень не хотелось доводить ситуацию до такого вот результата, но стопроцентной лояльности никто не мог обеспечить, и мы хотели обезопасить себя на первое время от любого рода утечки информации о нашем появлении в этом мире. При этом естественно ставилась задача по организации своей разведывательной сети, с помощью которой можно будет с соблюдением всех мер конспирации увеличивать свое присутствие в этом мире.
Убедившись, что именно на мне сконцентрировалось все внимание, я хлопнул руками по коленям и кивнул Саньке, который еще двадцать минут назад притащил на полянку большой плоский жидкокристаллический телевизор, запитанный от тесловского инвертора подключенного к автомобильному аккумулятору. С ноутбука на экран телевизора выводилась картинка современного для нас мегаполиса, вызывавшая неподдельный интерес собравшихся на поляне людей, уже прекрасно представляющих, что такое фильмы. Перед началом тщательно проработанной презентации, где использовались все самые действенные наработки по манипулированию общественным мнением, я поднялся и взял слово.
— Господа... — сделал паузу, внимательно посматривая на лица собравшихся людей, при этом стараясь отметить реакцию на мои слова. Я то знал, что на деревьях разместили несколько IP-камер с пяти мегапиксельными матрицами и это впоследствии позволит тщательно отслеживать изменение поведения слушателей на различные блоки передаваемой информации.
— Товарищи... — опять пауза.
Не удержался и хмыкнул курьезности ситуации — вроде как зарождается самая что ни на есть натуральная и реакционная контрреволюционная организация, а обращение 'товарищи' тоже применяется.
— Все вы здесь знаете, кто мы и откуда, хотя и без подробностей, что вызывает у вас множество вопросов. Всем вам дали возможность привести себя в порядок, выспаться, отъестся и набраться сил. От себя могу однозначно сказать, что с того момента, когда вы услышали рассказ штабс-капитана Мещерского и поверили ему и пошли в лес, ваша жизнь изменилась и больше не будет такой как раньше. Знания будущего очень тяжелая ноша, тем более такого трагического, как ожидает вашу и нашу Родину. Как только до властьимущих дойдет информация о нашем появлении и о вас, так сказать посвященных в тайны будущего, за нами всеми начнется настоящая охота, как у нас это называется по опыту путешествия в другое время, за наследием потомков. Кто-то захочет с нами встретиться и подружиться, кто-то, из тех, кто является врагом нашей Родины, попытается уничтожить, а кто-то попытается, используя нас и наши возможности, получить безграничную власть. Пока мы не раскрыли перед вами серьезные тайны будущего, пока вы не стали носителями секретов высшего государственного уровня, у вас есть пять минут, чтобы отказаться от этой роли и просто уйти. Даю слово офицера, что мы не будем вас наказывать и уничтожать. Вас просто на время изолируют и впоследствии, стерев память, выпустят. У вас есть пять минут, потому что после этого уже никто не сможет просто так отказаться. Иного выхода, кроме как смерть у вас не будет: в случае предательства мы сможем найти и покарать, возможности у нас есть. Поэтому у вас всех вместе и у каждого в отдельности есть пять минут на обдумывание. От себя дополню — скорые будущие события затронут ВСЕХ без исключения. Думайте. Это решение каждого и формулировка 'все пошли и я пошел' не подходит...
Сказав последнюю фразу, я отвернулся, сделал несколько шагов назад к Саньке Артемьеву, который демонстративно из термоса налил чашку горячего кофе и протянул мне. Отойдя метров на десять, так чтоб вроде казалось, что мы ничего не слышим, присели возле дерева и стали издалека наблюдать за нашими подопечными, прекрасно зная, что чуть позже в цвете и со звуком будем досконально изучать, кто и как провел эти важные и для них, и для нас пять минут.
— Ну что командир думаешь? Как пройдет наш спектакль?
Я, отхлебнув кофе, прислонившись спиной к дереву, невесело усмехнулся.
— Да нормально все будет.
— Уверен?
— Почти. К нам вышли те, кто не пожелал сдаваться и пер из последних сил по лесу, стараясь выйти из окружения. Вспомни, сколько таких вот было в 41-м? Кто-то лапки к верху, типа немцы 'культурная нация', потом попробовав в концлагере баланду, расстреливали своих и становились 'хиви' в немецких дивизиях или шли в полицаи. Эти не из тех. Народ еще не испорчен антигосударственной пропагандой, в армии и в стране наблюдается мощнейший патриотический подъем, кадровая армия и особенно офицерский корпус еще не полег и нам есть на кого опереться. Вот сейчас и посмотрим, как отреагируют господа офицеры, унтер-офицеры и нижние чины, а там уже будем делать выводы. Люди, верящие в свое дело, получили по голове, выжили, дрались до последнего патрона и узнали, что в будущем будет все хуже. Какое решение от них можно ожидать? Знаешь Санька, как мне кажется, основная задача Первой и Второй мировой войн было как раз уничтожение нашего самого лучшего генофонда. Хотя...
Я на мгновение задумался.
— Может быть проблема в том, что сильно различается менталитет и кругозор разных слоев населения, на чем в свое время и сыграли революционеры, наобещав всем все и, в конце концов, всех прокинув. Поэтому мы так хорошо и прорабатывали наши информационные материалы с учетом такого вот кардинального различия в целевых аудиториях.
— В этом есть смысл, Командир. Хотя сколько с тобой служу, всегда убеждался, что редко ошибаешься.
— Было Санька, было. Тогда, перед бомбардировкой, когда всю нашу группу положили, и я пошел на прорыв, оставив и тебя и Катерину раненными.
— Да ладно, Командир, все правильно сделал, сам же инструктировал, что делать, если попадем в засаду...
Наш разговор был прерван раньше, чем прошли отведенные на размышления пять минут подошедшим штабс-капитаном Мещерским, который на правах старого знакомого взял на себя роль делегата и руководителя группы спасшихся солдат русской армии. Я резко поднялся навстречу офицеру.
— Господин полковник — обратился ко мне штабс-капитан, — Если все, что вы говорите — правда, то мы готовы положить все свои силы и жизни для спасения Родины.
— Я предупреждал, что это будет для каждого отдельное решение каждого. А вы...
— Вы не поняли меня, Сергей Иванович, мы так решили. Мы давали присягу...
Я еще раз его внимательно осмотрел и кивнул головой.
— Хорошо. Это единогласное решение?
— Да.
У невесело усмехнулся. Все шло как и предполагалось.
— Ну, тогда продолжим.
Мы уже втроем вернулись обратно. Люди все так же сидели на своих местах, и в их взглядах я видел какую-то обреченную решимость, как у солдат, идущих в атаку. Что ж нас разделяет сотня лет, но все равно это были русские люди, привыкшие на удар отвечать ударом. Я бы в такой ситуации трижды бы подумал, а тут упорная решимость, хотя некоторые из них казались равнодушными. Это неприятно кольнуло и поставив на будущее для памяти галочку, продолжил.
— Господа, я рад, что все приняли единодушное решение. Как я понял, сейчас для вас главное это доказательства правоты вашего выбора.
Легкий шум подтвердил правильность моих слов.
— Хорошо. Сейчас мы вам продемонстрируем, что ВАС и ВАШИХ детей ожидает в ближайшее время.
Санька до этого примостившийся невдалеке, положил себе на колени ноутбук, который был подключен к жидкокристаллическому телевизору. Дождавшись моего кивка, запустил специально смонтированный видеофильм, в котором рассказывалась судьба России до декабря 1941-го года с демонстрацией кинохроники.
Фильм был длинный, и люди, не видевшие ничего лучше черно-белых низкокачественных немых фильмов начала 20-го века, смотрели в цвете, с закадровым голосом, который в нужных местах интонацией выделял особо важную информацию, где специально подобранная музыка усиливала впечатление и запоминание. Над фильмом работали специалисты, которым четко была поставлена задача по различным группам зрителей, и практически к каждому был найден свой ключик. Офицерам раскрывались страшные перспективы быть насаженными на солдатские штыки разложенной агитаторами армии, безнадежное дело Белого движения, запятнавшего себя кровавым террором и в итоге разгром, эмиграция и бесславная смерть на чужбине. Нижним чинам, в подавляющем числе простым крестьянам, немного подредактированную версию о продразверстках, о всеобщей коллективизации и раскулачивании, о многочисленных крестьянских бунтах и о жестоком их подавлении. Расчет был прост — кому захочется воевать за революцию, когда все равно кинут, обманут, заставят идти брата на брата. Стимулы достаточно серьезные и надежда, что информационные технологии 21-го века сделают свое, дело имела под собой реальные шансы на успех.
Мы с Санькой сидели и наблюдали за людьми. Самое интересное, что мы ведь их и не обманывали — как могли правдиво без конъюктурного очернения и обеления выдавали всю известную нам историю краха Российской Империи. Отдельно в фильме много рассказывалось о роли Англии, которая столетиями гадила всем конкурентам и особенно ее роли в смерти многих российских монархов, видных политических деятелей, ученых, военачальников. Особенно тщательно раскрывались причины начала Первой мировой войны, ее ход и роль союзников по Антанте в развале Российской Империи и их действия после революции и во время гражданской войны. Для людей, собравшихся здесь, многие вещи были откровениями, которые то замалчивала цензура, то толковали совершенно по иному, но общая направленность нашего повествования была понятна всем — Россию цинично и подло постоянно били в спину. Революция и последующая Гражданская война, которую в простонародии по привычке называли Смутой, были настоящей трагедией русского народа, в которой погибли миллионы людей, цвет, совесть, будущее нашей нации. Ведь в бой всегда шли лучшие и соответственно они погибали в первую очередь, а в итоге у руля остались те, кто профессионально прятался за спинами и чужой кровью обмывал каждую ступеньку на своей карьерной лестнице.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
