Достойны ли мы отцов и дедов Часть 7

Станислав Сергеев

Достойны ли мы отцов и дедов. Часть 7

(Рабочее название).

Особая благодарность за помощь при написании книги и конструктивную критику:

Сергею Павлову 'Мозгу', если б не его нравоучения и потрясающая эрудиция, то наверно и первая книга не появилась бы на свет.

Отдельная благодарность Дегтяреву Олегу, старому другу, Мамчуру Игорю Вадимовичу и всем товарищам-единомышленникам с интернет-форумов 'Черное Солнце' и 'Самиздат'.

Пролог

Лейтенант 10-й флотилии МАС Итальянского ВМФ Джакомо Виринделли уже час находился под водой на глубине около четырех метров, слегка работая ногами, обутыми в ласты, чтоб компенсировать силу подводного течения, так и норовящего оттянуть подальше от занимаемой позиции. Поглядывая наверх, где на фоне светлеющего неба четко выделялись контуры прогулочной яхты, на которой проходила секретная и весьма важная встреча, он видел оговоренный сигнал, что все пока нормально — в днище корабля горел небольшой фонарь. Если свет пропадет, то лейтенанту, входящему в состав специальной группы из восьми человек, так же как и его соратникам, придется экстренно всплывать и, высвободив из специальных непромокаемых чехлов пистолеты и автоматы, уничтожать всех на борту яхты, кроме их непосредственного командира, князя Валерио Боргезе и Бенито Муссолини, Дуче Италии.

Совсем недавно их подняли по тревоге и со всем снаряжением с соблюдением жестких мер секретности, в сопровождении командира, капитан-лейтенанта Боргезе, погрузили на крейсер 'Раймондо Монтекукколи'. Расположившись на нижних палубах, им было запрещено в любой форме общаться с экипажем и приказано ждать дополнительных распоряжений. Так прошло два дня в ожидании неизвестно чего, или кого. Но к всеобщей радости, поздно вечером таинственный гость наконец-то прибыл на корабль, и крейсер тихо отойдя от пирса, с соблюдением всех возможных мер светомаскировки, ушел в море.

Судно шло несколько долгих часов, и когда корабль застопорил ход, всех бойцов подразделения собрали в отдельном помещении и капитан-лейтенант Боргезе провел инструктаж. Да, это было точно необычное задание: быть дополнительной охраной на секретной встрече Дуче с какой-то шишкой из стана противников. Значит, боятся они итальянской мощи, раз пытаются договариваться...

Крейсер тянул на буксире прогулочную яхту, на которой должна была состояться встреча и пока была возможность, ее немного 'доработали'. К днищу прикрепили специальные поручни, за которые могли держаться боевые пловцы и вывели световую систему сигнализации для извещения бойцов о начале операции. Вторая группа на специальной управляемой торпеде должна была скрытно подойти к кораблю противника и в случае попытки захвата Дуче, подорвать заряд. Все было тщательно продуманно и выверено.

Вот он волнующий момент: они в оговоренной точке и напротив итальянского крейсера 'Раймондо Монтекукколи' в пяти кабельтовых замер английский легкий крейсер типа 'Манчестер', но с такого расстояния его название разобрать пока нельзя было. Непримиримые враги, спокойно дрейфовали чуть ли не в центре Средиземного моря и с обоих кораблей с интересом наблюдали, как отдав буксировочный трос, небольшая, но весьма изящная прогулочная яхта, заработав двигателем, прошло два кабельтова и замерла между кораблями. Как бы ожидая именно этого события, со стороны английского крейсера к яхте понесся катер, с которого на нее перебрались три морских офицера. Они подчеркнуто уважительно поздоровались с находящимся на борту капитан-лейтенантом Боргезе и, осмотрев яхту на предмет всевозможных сюрпризов, оставили на ней одного из офицеров, снова погрузились на свой катер и быстренько рванули в сторону своего корабля.

Шло время, и спустя пятнадцать минут тот же катер доставил с английского крейсера на яхту некое, весьма важное лицо в гражданском костюме. Чуть позже уже со стороны итальянского крейсера в таком же порядке на борт яхты доставили Дуче, который энергично проследовал в салон для переговоров. Английские офицер и капитан-лейтенант Боргезе вышли на палубу и демонстративно дружелюбно вели разговор. Именно в это время, командир отряда боевых пловцов стоя на палубе яхты, осторожно, чтоб не привлекать внимание ногой держал одну из кнопок, которая включала лампу под днищем корабля.

Пока шли протокольные мероприятия, с другого борта итальянского крейсера, невидимого англичанам были спущены боевые пловцы и подводный аппарат, на котором двое бойцов-смертников должны были подвести мощный заряд под днище английского легкого крейсера. Все проходило привычно и штатно, и когда Дуче перепрыгивал на палубу яхты, под ее днищем уже затаились восемь бойцов элитного итальянского отряда, в задачу которых входило не щадя своих жизней отбить Муссолини при любой попытке его захвата.

О чем шли переговоры наверху, лейтенанта Джакомо Виринделли не интересовало и поглядывая по сторонам он к своему удивлению в подсвеченных начинающимся рассветом водах Средиземного моря увидел несколько теней, напоминающих собой таких же пловцов, как и он. Замахав рукой, привлекая внимание бойцов группы, он, выхватив нож, специально предусмотренный для таких вот случаев, двинулся навстречу нежданным гостям и краем глаза удовлетворенно увидел, что Джованни Лацларони, Эмилио Бьянки и еще двое бойцов энергично двинулись за ним, приготовив подводные ножи для схватки. Но нападающие повели себя грамотно — разделившись на две группы по два человека, они стали обходить по флангам итальянских пловцов как бы окружая, при этом явно избегая схватки. Джакомо рванулся вперед, стараясь сократить дистанцию и настигнуть одного из противников, которые были оснащены весьма необычно, но краем глаза заметил как один из них, направил странное оружие в виде ружья и открыл огонь, пуская в итальянских пловцов подводные стрелы, оставляющие за собой видимый прямолинейный, как трассер след. Это невероятно — под водой стреляет автомат, и при этом весьма эффективно: плывущий рядом Джованни Лацларони получив в грудь несколько таких стрел, дернулся, замер и, густо окрасив воду вокруг себя кровью, стал опускаться вниз. Сделав рывок последний в своей жизни, пытаясь достать одного из нападающих, лейтенант Джакомо Виринделли жалел, что не может сообщить о коварстве противника наверх. И когда его грудь пробили две длинные стальные стрелы, он только успел заскрипеть зубами, теряя из пробитых легких последний воздух. Он даже не слышал, как стрелок нажимая спусковой крючок подводного автомата, про себя проговаривал: 'Вы мне суки еще за Севастополь и за 'Новороссийск' ответите!'

Нападающие уже не церемонились: грамотно окружив передовую группу итальянцев, перекрестным огнем быстро их всех уничтожили и резво двинулись к кораблю, где еще четверо оставшихся пловцов легендарной 10-й флотилии МАС готовились подороже продать свои жизни коварным англичанам. Почему англичанам, они сами объяснить не могли, просто в этом не сомневались, обнажив ножи, смело бросились в атаку, не увидев, как снизу к ним на перехват уже всплывают еще двое пловцов с необычными дыхательными приборами и смертоносным подводным оружием в руках. Снова водную толщу пересекают линии выстрелов, дергающиеся и замирающие тела, и если б неслабое освещение, люди на палубе яхты поразились бы тем, как у бортов покраснела вода. Вытянутые как спицы пули подводного оружия настигают последних охранников итальянского лидера Бенито Муссолини и, обменявшись знаками, шестеро пловцов, заменив места только что уничтоженных людей, замирают под самым днищем. Старший из них, что-то показывает жестами и, дождавшись команды, резко выныривают на поверхность. Синхронно закинув крюки и откинув тяжелые вне водной среды дыхательные приборы, заскакивают на палубу снося с ног двоих офицеров стоящих на палубе и врываются в салон. Именно в этот момент легкий английский крейсер, имевший название 'Ливерпуль', получив в борт две торпеды, вспыхивает огромным шаром огня, видимо сдетонировали боеприпасы. Волны Средиземного моря быстро сомкнулись над истерзанными обломками, скрывая очередную тайну Второй Мировой войны.

На итальянском крейсере ревет сирена, но никто пока ничего не понимает. Все только вдели, как на борт яхты заскочили боевые пловцы, и в свете наступающего рассвета с такого расстоянии трудно было определить свои это или чужие, тем более подрыв английского крейсера и был задуман на случай попытки захвата Дуче.

'Раймондо Монтекукколи' стал набирать ход, забирая вправо, стараясь максимально быстро приблизиться к яхте, но на это понадобилось несколько томительных минут. К всеобщему удивлению и радости экипажа, на палубе появился сам Дуче в сопровождении двух пловцов и замахал рукой, показывая, чтоб итальянский крейсер оставался на должной дистанции.

Стоящий рядом с диктатором боевик на корявом итальянском языке прокомментировал происходящее:

— Вы правильно сделали, господин Муссолини.

Тот проскрежетал зубами, но сдержался и только коротко бросил:

— А у меня и моей страны что есть выбор, господин пришелец?

— Выбор есть всегда, вопрос в другом, насколько он верен. Только это вы будете обсуждать уже с другими людьми, в нашу задачу входило просто организовать вашу встречу.

— У вас это неплохо получилось.

Подполковник Дегтярев, одобрительно поглядывал на своих бойцов, только что быстро и профессионально расправившихся с итальянскими боевыми пловцами и захвативших яхту с итальянским диктатором и специальным посланником Уинстона Черчилля. Судя по захваченным документам, англичанин как раз и должен был настучать Муссолини, что русские получают помощь из будущего и этому нужно сообща помешать.

Олег Дегтярев обратился к стоящему на коленях с заведенными руками за головой Боргезе и коротко дал ему команду:

— Передайте на крейсер, чтоб зачехлили орудия и отошли на сорок кабельтовых и сохраняли спокойствие, сейчас должен появиться Чрезвычайный и Полномочный представитель правительства СССР. В противном случае корабль будет сразу уничтожен.

После того, как на итальянский корабль было передано сообщение, подполковник убедился, что все требования исполнены, он достал радиостанцию и, отжав тангенту, коротко проговорил:

— Этап первый выполнен.

Никто ему не ответил, но буквально через несколько секунд в десяти кабельтовых от яхты, море вспучилось, и на поверхность вылетела невероятная по своим размерам субмарина, поразившая всех своим видом, включая Бенито Муссолини. Не успели люди опомниться, как тут же над головами раздался страшный рев и на высоте метров так в двести над морем пролетел огромный белый самолет, поражая своими размерами, скоростью, мощью и грацией. Итальянский диктатор навсегда запомнил этот момент и особенно красные звезды на крыльях и на хвосте этого летающего исполина, который нельзя было никак сравнивать с имеющейся в мире авиацией. Это было бы так же, как сравнивать забитых и грязных ослов с красивым, грациозным и породистым арабским скакуном. Он сразу понял, что сейчас ему продемонстрировали русские...

Дуче заворожено смотрел на эту картину и, повернув голову и взглянув на своего конвоира — командира боевых пловцов и только уловил в его глазах насмешку. Ему удалось сдержать свой темперамент — перед глазами до сих пор стояли фотографии, сделанные в 1945-м году, где он и его любовница, изуродованные до не узнавания, висят подвешенные за ноги в Милане и главное мощь этих исполинов, которые уже стали хозяевами обоих океанов и морского и воздушного. Он только спросил, кивнув в небо:

— Это тот, кто уничтожил немецкий Рейхстаг?

Его почти не поняли, но командир головорезов, услышав знакомое слово 'Рейхстаг', опять усмехнулся и кивнул 'Си!'.

Глава 1

Пока мы мчались из Антарктиды в Москву, там, после потери фронтового штурмовика СУ-25 и боевого вертолета МИ-24 с пространственно-временным маяком, которые попали в руки к немцам, пытались организовать операцию по спасению летчиков и секретной боевой техники. Судя по плотности зенитной артиллерии в районе падения штурмовика, противник был извещен о предстоящем налете, но столь удачного стечения обстоятельств немцы предугадать не могли, поэтому потратили много драгоценного времени на вызов специалистов и попытку вывезти летательные аппараты из будущего из зоны боевых действий. К нашему счастью, Су-25 упал в труднодоступном лесном массиве, и пилот, успев катапультироваться, некоторое время играл в догонялки с простыми немецкими ПВО-шниками, которых мобилизовали для отлова летчика из будущего. А вот вертушку, севшую на авторотации, противник получил в относительно целом состоянии, если можно так назвать истерзанный автоматическими зенитными пушками и пулеметами остов, лежащий на боку со сломанными лопастями. По иронии судьбы МИ-24 был в основном поврежден трофейными советскими крупнокалиберными пулеметами ДШК, причем точно так же, как в другом мире и другом времени, в Афганистане, душманы сбивали из точно таких же пулеметов точно такие же вертолеты.

Когда я прибыл в наш бункер, то смог получить более подробную информацию о положении вещей и проводимых мероприятиях. Обязательное оборудование любой техники, используемой нами в прошлом радиомаяками, дало определенные плоды, и Лукичев, который возглавил операцию, мог отслеживать перемещения сбитых объектов. Штурмовик все так же находился в лесу и после того, как в небе появилась пятерка СУ-25, прикрываемая ИАПом, ПВО противника была существенно прорежена, благодаря чему на уцелевших вертолетах удалось перебросить в район падения самолета несколько разведывательно-диверсионных групп. Над лесным массивом развернулось самое настоящее воздушное побоище. Немцы прекрасно понимали, что им досталось в руки, и старались хоть частично заполучить военные технологии из будущего, но тут они столкнулись, если это можно так сказать, с фокусом приложения всех военных технологий из будущего. Перебрасываемые в этот район немецкие авиационно-истребительные части пытались хоть как-то завоевать локальное господство в воздухе, но столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Советское командование спешно успело сюда перебросить состоящие в ПВО столицы высотные артиллерийские платформы — так мы называли модернизированные бомбардировщики СБ, несущие на себе пару автоматических пушек, снабженных электронными системами наведения, которые существенно изменили расстановку сил.

Когда я прибыл в район Ржева, где после тяжелых наступательных боев, измотанные части 22-й армии перешли к временной обороне. Именно в полосе действия этой армии немцы пытались нанести контрудар, чтоб хоть как-то приостановить наступление советских войск, поэтому командование фронта и подало заявку на нанесение авиационных ударов, а вот выбор целей и время операции уже определяли в штабе операции. И вот там сейчас вовсю рыла контрразведка, выясняя, с какого такого перепугу пошла заявка на ДНЕВНОЕ использование секретной техники, и кто реально указал для удара именно тот район, который по сути дела являлся насыщенной зенитной артиллерией ловушкой.

Я, как только появилась такая возможность, перебрался, в 42-й год и на одном из работоспособных МИ-24 с маяком на борту добрался к Лукичеву, который обосновался в небольшом селе подо Ржевом, в уцелевшем после боев деревянном доме. Вертолет замаскировали в небольшой рощице, а я, запустив маяк, вытянул на эту сторону 'Тунгуску' для защиты от непрошенных крылатых гостей и пару бронетранспортеров с охраной, хотя у Лукичева тут были и свои люди, но решил подстраховаться.

На улице звонко пыхтел бензогенератор, обеспечивая нашу аппаратуру электроэнергией, и только наметанный взгляд сразу зацепился за проволочную параболитическую антенну цифровой высокочастотной связи и мачту коротковолновой радиостанции. Еще раз внимательно оглядев окрестности на предмет охраны, с трудом смог рассмотреть пару замаскированных огневых точек с СПГ-9, и БМД-2, мастерски спрятанный в сарае. Меня встретили и проводили в дом, где посеревший от усталости Лукичев, с мешками под глазами, что-то с матом доказывал невидимому абоненту, держа манипулятор радиостанции в руке.

— Сокол-Три! Сокол-Три! Квадрат 38-42, группа Бобра просит поддержку.

В ответ радиостанция что-то прошуршала.

— Понятно. Конец связи.

Пока Леонидович вправлял кому-то мозги, я оглядел комнату, в которой он обосновался. Обычный деревянный дом из почерневших от времени бревен, основой которого была большая, все еще несущая на себе следы побелки русская печь. Гостеприимные хозяева ее неплохо растопили, и в одной большой комнате стоял умопомрачительный запах горящих дров и поспевающего хлеба. Доброе, мягкое тепло, идущее от печи, напоминало о недавнем путешествии в летнюю Аргентину, где мы смогли позволить себе пару дней отдыха. Картину русского дома дополняли многочисленные черно-белые фотографии на стенах, где на передний план были выложены снимки людей в форме РККА. Даже часы с кукушкой и характерными гирьками и те тикали. Как насмешку над стариной, на столе лежал ноутбук, а рядом с ним примостились котелок с отваренной картошкой в мундирах, и грубо вскрытая штык-ножом банка с немецкой консервированной колбасой.

Увидев меня, Лукичев рывком поднялся и сделал пару шагов навстречу.

— Здравствуй Сергей.

Я пожал руку.

— Здравия желаю, Владимир Леонидович. Как у нас тут?

Он невесело усмехнулся.

— А то не знаешь. Да и ты, я слышал, тоже отличился и на Аляске, и в Аргентине, и в Антарктиде. Даже АПЛ умудрился в прошлое отправить. Молодец, честно говорю, молодец, лихо ты все организовал. Работал на опережение?

— По-другому никак и так полный цейтнот и приходится только реагировать на возникающие проблемы.

— Не прибедняйся. Тут Берия недавно по скайпу выходил — очень тебя хвалил. Судя по его намекам, ты теперь очень важная персона и за тебя руководство СССР любого порвет на британский флаг.

Я сам поразился парадоксальности или даже дикости фразы про скайп и Берию, но самое интересно, что руководство СССР как-то очень быстро освоилось в использовании информационных технологий будущего теперь телеконференции стали для них обыденностью.

— Это конечно хорошо, но что там по сбитой технике?

— Су-25 немцы распотрошить особенно и не успели. Смогли только найти в лесу обломки, выставили охранение и вызвали инженеров. Мы отбомбились по месту падения и высадили в окрестностях несколько штурмовых групп. Обломки самолета у нас под контролем. Сейчас все что можно режут болгарками, подрывают направленными взрывами и по частям вывозят вертолетом. Спецназ уже вступил в огневой контакт с противником, но пока ничего серьезного. Одна из групп только что запрашивала поддержку авиации по колонне на лесной дороге.

— Пилоты?

— Пилота с 'сушки' наши отбили в самый последний момент...

— А вертолет? Что с экипажем и десантом?

— Тут сложнее. Информации меньше. Вертушка упала в расположении немецкой части. Они сразу его попытались эвакуировать, собрав в районе всю имеющуюся зенитную артиллерию. Сейчас 'сушки' взламывают оборону. Пришлось использовать даже две штатные бомбы объемного взрыва.

— На вертолете же маяк есть, что его не успели активировать?

— Видимо не успели.

— Что планируете сделать?

— Вариант один. Десант. Штурмовики бомбят дороги, переправы, аэродромы, чтоб ничего вывезти не успели и ждали только дополнительный маяк.

— Ну, маяк я привез, только...

Мою заминку Лукичев заметил.

— Говори.

— В маяке же есть возможность активации по радиосигналу и у вас коды есть. Почему не попробовали запустить маяк с упавшего вертолета? Там же конструкция достаточно жесткая и противоударная, обшитая бронеплитами, установка должна была по идее падение выдержать.

— Пытались активировать по радиосигналу, но ничего не получилось. Видимо, приемник поврежден или немцы быстро среагировали и приняли меры. Вот поэтому и хотел спросить: Сергей, может у тебя там еще какие-то дополнительные возможности заложены? Ты же еще тот темнила, должен что-то такое предусмотреть.

— Есть возможность подключиться по WiFi, но это нужно быть с ноутбуком в непосредственной близости, ну максимум, приблизиться метров на сто, и то не факт что удастся законектиться. Есть такая возможность подобраться?

— Сейчас — нет. Немцы столько войск нагнали, что там сесть негде. Можно перебросить маяк и высадить десант в километрах двадцати, но это будет настоящая войсковая операция, придется прорываться и потеряем время, людей, технику. Противник сюда перекидывает дополнительные силы, и наши потери могут возрасти. Поэтому я тебя и выдернул из Антарктиды, может, что придумаешь, исходя из возможностей твоих систем?

— Штурмовики работают на пределе дальности?

— Практически.

Я опустил голову, рассматривая истоптанный деревянный пол.

— Что с экипажем вертушки?

Лукичев глубоко вздохнув, открыл на экране ноутбука фотографию, на которой был изображен лежащий на боку остов вертолета, на корпусе которого явственно были видны многочисленные отверстия от пуль и снарядов.

— Думаешь, здесь мог кто-то уцелеть? Мои ребята прихватили языка, так тот рассказывал, что даже по упавшему вертолету немцы долбили из крупняков.

— Поэтому там вы бомбили без особой осторожности для потерянного оборудования?

— Да, Сергей, сам понимаешь, что стоит на кону. Но до вечера мы должны что-то решить. В эту сторону идут несколько колонн бронетехники, и мы потом вообще ничего добиться не сможем. И так уже потеряли несколько местных штурмовиков. Я говорил с Берией, он был бы не против применения особо мощного оружия.

— Намек на ядерное оружие?

— Да.

— У нас его нет, а вот его аналог, почему бы и не применить?

— Что ты придумал? Россияне тебе большую бомбу объемного взрыва передали?

— Нет. Есть другие варианты...

Решение принято. Все пришлось делать на ходу и, не смотря на критическую ситуацию, мне никто не позволил приблизиться к месту боя, где решалась наша судьба.

Я летел в МИ-24, с пространственно-временным маяком под боком, и ждал результата вылета нашей авиации в район падения вертолета. У самого на коленях лежал раскрытый ноутбук, подключенный к беспроводной точке доступа с антенной направленной в район проведения операции. С точно таким же оборудованием над районом проведения операции должен будет кружить Су-25, сопровождаемый еще четырьмя такими же фронтовыми штурмовиками для огневой поддержки, причем один из них нес вместо бомбы защищенный бронепластинами еще один маяк, который в случае моей неудачи нужно было скинуть на район аварийной посадки нашего вертолета. Все было выверено и оговорено, и теперь оставалось только ждать.

Слушая переговоры на общей волне, я мог судить о том, что происходит в пятнадцати километрах от нашей позиции, где вертолет нарезал круги.

— ...Подходим к зоне.

— ...Есть подавление радиосвязи у противника.

— ...Видим заградительный огонь.

— ...Пошел сброс канистр с напалмом.

Но меня интересовало только сообщение 'Кречета-4', который должен был определить наличие беспроводной сети, создаваемую вмонтированной в маяк точкой доступа.

— Феникс!

О, это уже меня.

— Есть сигнал!

Я отжал тангенту на манипуляторе радиостанции.

— Кречет-Четыре! Какое название сети?

— Название сети 'Маяк-8'.

— Все точно. Сбрасывайте ретранслятор.

— Вас понял.

Теперь я мог только представить, что там происходило. Все штурмовики до этого обстреливающие с дальних дистанций позиции немецкой ПВО порвали круг и на головы противника, который пытался что-то сделать со сбитой боевой машиной из будущего, посыпались канистры с напалмом и тяжелые бомбы. На фоне такой массированной бомбардировки, поддержанной целым ИАП, который сцепился с немецкими истребителями, заостренный стальной цилиндр с вмонтированным репитером WiFi, сорвался с бомбовой подвески Су-25 с позывным 'Кречет-Четыре' и углубился в замерзшую землю. Устройство должно было проработать всего пятнадцать минут, достаточных, чтобы я успел перепрограммировать маяк на включение и последующую самоликвидацию.

А теперь время пошло на секунды. Контакт с ретранслятором на штурмовике был постоянный, а после сброса цилиндра я запустил пингование точки доступа маяка.

Штурмовик, чтоб зря не рисковать, нарезал круги, стараясь быть невдалеке от района, выполняя роль ретранслятора, при этом сильно рискуя, учитывая, что его пытались сбить и истребители противника, и всякая стреляющая гадость с земли. Шум работы двигателей моего вертолета изменился, и боевая машина начала набирать высоту, чтобы улучшить качество приема сигнала.

Секунды бежали, а на экране ноутбука все появлялись строки: 'Превышен интервал ожидания для запроса'.

— Ну, давай же. Давай!

Я ждал, молясь, чтобы все получилось.

— Есть! — не выдержал и закричал, когда увидел ответ от маяка.

Быстро закрываю окно пингования, открываю новое, в котором запускаю консоль и подключаюсь к программе тестирования и, получив приемлемые цифры, запускаю таймер самостоятельного включения пространственно-временного маяка. Все, таймер пошел. Время.

Закрыл ноутбук и хватаю манипулятор радиостанции.

— Кречет-Четыре, уходите, дело сделано.

— Вас понял, Феникс, вовремя, а то меня уже зацепили.

— Серьезно?

— Не знаю, долечу ли до аэродрома.

— Если будут проблемы, катапультируйтесь.

Летчик хмыкнул.

— Посмотрим, Феникс, удачи вам.

— И вам!

Переключившись, я связался с пилотом вертолета:

— Миша, срочно вниз. Надо присесть, запустить маяк и мне перейти в бункер. Будем давить гадов.

— Понял, командир. Сейчас сделаю...

Ворвавшись в бункер, я сразу бросился в центр управления и начал выгонять отсюда народ. Процедуру эвакуации мы оговорили еще во время проработки плана, поэтому настроив систему, еще раз проверил все, что можно, и в сопровождении охраны выехал в резервный центр управления установкой в Молодежном. Теперь оставалось только ждать запрограммированное включение маяка, навести на него установку, ну и произвести определенные манипуляции, которые смогут доставить немцам максимум неприятностей.

Мы женой и Катей Артемьевой сидели в максимально защищенном пункте управления в моем старом бункере, где все начиналось, и смотрели на часы на стене. Время отсчитывало последние мгновения, и мы понимали, что сейчас начинается новый шаг в использовании систем путешествия во времени — установка сознательно будет использоваться в качестве оружия.

Все — время. На экране компьютера появились данные о запуске системы и о работе накопителей. Стоящая за спиной Светка тоже заметно волновалась.

— Ну что, Сережа?

— Пока сигнала нет. Ждем. Зазор по времени около пяти минут.

Мы сидели и ждали. Трудно. Ждать всегда трудно, особенно если от ожидаемого события зависит чуть ли не судьба мира.

В окне, отображающем спектральную картину пространственно-временных сигналов по выделенному каналу, появился характерный пик работы генератора маяка. Несколько мгновений и система идентифицировала сигнал по цифровой подписи.

— Есть!

Светка положила мне руки на плечи.

— Сережа, ты уверен?

— Да.

Быстро запустив соответствующее приложение, введя несколько паролей, дал команду на пробой. Несколько секунд, писк динамика — есть подключение. Я не удержался и выдвинул через портал антенну с видеокамерой и с некоторым злорадством увидел обалдевшие от удивления лица немецких инженеров, копающихся во внутренностях вертолета. Появившаяся из воздуха металлическая конструкция с роботизированной камерой всегда удивляла непосвященных. Хм. Время. Вот она кнопка аварийного отключения портала. Вдох. Щелчок и все. Вроде как что-то мигнуло, данные о состоянии накопителей резко изменили показания — накопленная для пробоя энергия была экстренно выброшена в портал, а оттуда через не успевший схлопнуться выход в прошлое выплеснулась океаном энергии. Мгновение и обнулились все показания о состоянии пробоя в прошлое — волновая линза расфокусировалась.

Что происходило в прошлом, я мог только догадываться, и чтоб прояснить результат своих манипуляций, попытался запустить малую установку в Молодежном. А вот тут меня ждал конкретный облом: пространственно-временной канал в 42-й год основательно лихорадило, и установка не могла стабильно сделать захват и пробить портал. В прошлые разы, когда происходило аварийное закрытие порталов, канал долго лихорадило, чем-то напоминая волны на воде, после падения камня и со временем все приходило в норму. Поэтому пришлось снова садиться в БТР и нестись обратно в город, в бункер 'внутряков', где находилась большая установка, работоспособность которой нужно было срочно восстанавливать. Здесь, за счет размеров, была выше селективность, и соответственно можно было бы попытаться добиться лучших результатов по пробою в прошлое.

Через три часа возни с железом и электроникой ко мне пошли потоком вызовы от полковника Семенова, от которого не ускользнула повальная эвакуация народа из большого бункера, и он начал не то что бы требовать, но объяснения непонятных телодвижений его очень интересовали. К чему бы это практически весь персонал и охрана бункера как тараканы начали разбегаться кто куда?

Пришлось отделаться общими фразами, объясняя все техническими проблемами, и поэтому я вынужден был принять определенные меры по блокировке портала. Мероприятия по операции в Антарктиде мы вообще держали в секрете и людей из отбитого у немцев поселка временно переправили в наш городок под Оренбургом, предварительно изолировав их от остальных переселенцев. При этом всех, кто имел хоть какое-то отношение к проекту путешествия во времени: профессор Кульчицкий с двумя аспирантами были перемещены в наш бункер в Перевальном под отдельную охрану до особого моего распоряжения. В том быстром разговоре в Антарктиде я отметил для себя пару интересных моментов в теории путешествий во времени и хотел немного прояснить ситуацию, если бы конечно не эта засада, где сбили наш штурмовик и вертолет.

Я как раз положил трубку внутреннего телефона после краткого разговора с Семеновым, и стал заканчивать доводку волновой линзы, когда в помещении нарисовались Артемьев с Дегтяревым, о чем-то оживленно переговаривающиеся.

— Серега, мы тут с Санькой спорим, насколько килотонн в прошлом рвануло. Ты как думаешь? — сходу заявил Олег.

— А кто его знает? Тут как в анекдоте: рассчитывали на пятьдесят килотонн, а оно как рванет! Я сам недавно прикидывал по мощности, и получились определенные несоответствия. Вот смотри, когда под Севастополем рвануло, энергии из накопителей было явно недостаточно для взрыва такой мощности. Вопрос, откуда столько энергии?

— Хм...

Неумолкающий Дегтярев, который всегда не лез за словом в карман, уже набрал воздуха в легкие, как я сам, усмехнувшись, его успел перебить.

— Олежек, если это просто вопрос потрындеть, то в сад, если реально интересует, то постарайся конкретизировать.

Опа, его глазки заблестели, и в свете ламп-экономок в них появилась такая хитринка, что я не выдержал и засмеялся.

— А серьезно, Серега?

— Серьезно? Знаешь Олег, мы же изначально пользуемся готовым пробитым каналом, и с каждым пробоем он накачивается дополнительной энергией. Почему есть особый протокол выключения установки? Окно не сразу закрывается, а постепенно, чтоб не было такого рода выбросов. При этом синхронно закрываются оба окна. И что получается, если мы закроем штатно одно из них, а другое будет некоторое время само по себе открыто? К примеру: наше закрыто, а в прошлое, пока не схлопнется окно, за микросекунды выплескивается огромная энергия. После этого канал сразу становится нестабильным и мне приходится вводить специальные поправочные коэффициенты. Точно так было после взрыва установки Кульчицкого. Сколько я тогда промучился. Все равно система работала нестабильно, правда со временем мы своими переходами снова накачали канал энергией, и по данным телеметрии настройка становилась все проще и проще. Я даже не исключаю возможности, что при определенном соотношении времени и энергии существует возможность создания постоянного, не закрываемого канала. Во как.

— Ну, загнул, Серега. Так это получается, что могли канал в 42-й год загубить?

— Однозначно. Только надо было немчуру припугнуть.

— Это получается, авантюрист хренов, ты тут с мирозданием экспериментировал?

— А то...

— Вот за что я тебя обожаю Серега, так это за твой скрытый авантюризм. Со стороны посмотришь, ну телок, упертый, тихий, можно сказать — подкаблучник, а если копнуть, так тот еще Индиана Джонс. В холодильнике от ядерного взрыва прятаться будет.

— Ага... и от лучевой болезни слабительным лечиться. Хватит зубоскалить, чего приперся то?

— Серега, мы тут с Санькой подумали, что каналы есть в самые важные и трагические точки для России. Не задумывался, к чему бы это? Может тут какой-то высший смысл?

Я отложил маленькую минусовую отвертку, которой закручивал клемники и сам задумался и тут голос подал Артемьев.

— А знаешь, Командир, а товарищ подполковник прав. Если б мы делали что-то плохое, то наверно из будущего уже вмешались бы и надавали по голове. Какой-нибудь патруль времени...

Дегтярев возмутился.

— Санька, наедине, я для тебя Олег, все в одной лодке. Запомнил? То-то же.

И уже обратился ко мне.

— Серега, а устами младенца, говорит истина. Наверно нам специально эти пространственно-временные каналы подсунули, чтоб подкорректировали историю России, которая исходя из обычного анализа, в будущем будет рулить.

— Это все что ты хотел уточнить? Типа пофилософствовать?

— Не совсем. Сколько портал работать не будет?

— Ну, судя по прошлому разу, когда был мощный выброс, неделю точно работать не будет, пока амплитуда колебаний в канале не спадет.

Олег прищурился.

— А в канале, который в 1914-й выходит, колебания есть?

Ого, а я вот об этом и не подумал. Вот что значит свежие мозги.

— Вы хотите прогуляться в Первую Мировую войну?

Олег небрежно усмехнулся.

— Было бы интересно. Вы то там уже погуляли. Вон на складе раритетные Парабеллумы и Маузеры появились.

— Завидуешь? Не навоевался еще?

— Хочется разнообразия.

Я, установив на место плату контроллера с подключенными проводами, прокомментировал.

— Я не против. Идея вполне неплохая. Действительно надо бы отработать резервный мир и наладить поставку продуктов, боеприпасов и горючего, хотя с тамошними объемами производства...

— Нам, думаю, хватит. Так что, Серега?

— Работаем, только я предупрежу Семенова, чтоб не начал носом рыть, а то уже прошла информация, что некоторые наши люди очень уж сильно захотели вырваться на рынок, или в патруль, наверно на встречу с кураторами торопятся. Наши друзья перепугались и решили пошерстить всю свою агентуру.

— Пусть. Мы под шумок в Перевальное сгоняем, так сказать, сходим на ту сторону, на пикник и отдохнем.

Я не выдержал и усмехнулся.

— Только такие извращенцы как мы, расцениваем путешествие во времена Первой Мировой войны в качестве воскресной прогулки...

Глава 2

Перед новой экспедицией в 1914-й год решил поумерить пыл полковника Семенова, который не удовлетворился моими объяснениями и занялся своим расследованием. Мы, как обычно, встретились на том самом опорном пункте, где до этого проводились встречи со всякого рода гостями. Правда, был он не один, а с полковником Северовым, представителем ФСБ, который обитал тут же, представляя интересы своей организации в Крыму.

У нас уже традиция: за разговором пить хороший кофе, только сейчас кофе был вообще невероятный, учитывая, что я его привез из Южной Америки 1941-го года, и он был абсолютно натуральным, что мои гости сразу почувствовали и соответственно оценили.

Северов, много чего повидавший на своем веку, в котором даже камуфляж с разгрузкой не смогли скрыть великосветский лоск, смаковал вкус поданного напитка и слегка усмехнувшись, посмотрел на меня.

— Сергей Иванович, чувствуется, что родина этого божественного напитка Южная Америка. Настоящий кофе, который можно попробовать только там. Вряд ли это трофей, значит, вы все-таки добрались в те места, и у вас есть, что сообщить по нашему вопросу.

Семенов, пробовав кофе, с интересом слушал своего коллегу, но пока не перебивал.

— Давайте начнем с больших проблем, из-за которых вы, господа полковники уже пару дней кошмарите всю свою агентуру.

Семенов, поставив чашечку на стол, и спокойно прокомментировал мое заявление.

— Вы бы, Сергей Иванович, нормально бы нас проинформировали, тогда бы не было ничего, а так, ваши объяснения похожи на оправдания нашкодившего ребенка. Давайте прекратим это детство и займемся серьезными вещами.

Вот ведь достали. Придется показывать зубы.

— Ну, начнем с того, что мы не обязаны ни перед кем отчитываться. Мы самостоятельная организация. Так что не будем рассматривать наши с вами добрососедские отношения в свете того, что по каждому вашему звонку я должен становиться по стойке смирно и бодро обо всем рапортовать. Давайте спустимся с неба на землю и расставим точки над 'i'. Это не ультиматум...

В комнате повисла напряженная тишина. Визитеры пристально смотрели на меня, пытаясь просчитать ситуацию. Конфронтация никому была не нужна, но и терять иллюзорный контроль надо мной и моей организацией они не хотели. Семенов осторожно подбирая слова, проговорил.

— Сергей Иванович, мы прекрасно осведомлены, про то, что около батальона войск НКВД за последнее время размещено в опорных пунктах вокруг ваших бункеров и про то, что система безопасности существенно модернизирована, можно даже сказать избыточно. Мы уважаем вашу позицию и готовы исполнять все наши договоренности, но именно от вас лично сейчас зависят судьбы многих людей. В вас, и в ваш проект уже вложены немалые средства, и мы вправе в некоторой степени требовать отчет. И соответственно, нас интересует безопасность вложенных средств, поэтому не считайте это за попытку давить на вас, но хотелось бы знать, что происходит, чтоб со своей стороны мы смогли бы принять соответствующие меры. И хотелось бы напомнить, что и вы тоже взяли на себя определенные обязанности и будьте добры их исполнять, а то, как-то со стороны некрасиво выглядит.

В принципе, Семенов прав и качественно сделанная мне отповедь дошла и до меня.

— Да, вы правы.

— Это хорошо, Сергей Иванович, что вы прекрасно все понимаете. Так что там у вас случилось? Я слышал, возникли определенные трудности?

— Да. Ситуация там сложилась непростая и пришлось принимать жесткие меры. Кстати из-за вас.

На лицах недоумение. Семенов осторожно поинтересовался.

— Поясните.

— Хорошо, начну издалека. Когда мы начали плотно работать, вашим ведомствам был дан запрос об отработке скрытой оппозиции Сталину и ее содействии в разгроме Красной Армии в летне-осенней компании 1941-го года. Но реальной помощи в этом мы не получили, наверно у вас решили что это блажь. Хотя уже было несколько покушений и периодически нас пытаются столкнуть лбами с нынешней властью СССР. Вы, наверно решили, что это мы так шутим и ваши аналитики подсунули какие-то выкладки на основании открытых источников. У нас у самих это есть, а вот не отработанная угроза дала свои плоды: эта пресловутая оппозиция сумела подделать приказ за подписью Жуков и ДНЕМ направить Су-25 на штурмовку второстепенного объекта, который по сути дела являлся ловушкой. Штурмовик сбили, прикрывающий его вертолет с маяком — тоже. Причем все это упало на территории контролируемой немцами.

Оба моих гостя прекрасно поняли, что произошло и чем это может грозить, им объяснять не надо было. Северов побарабанив пальцами по столу, спросил.

— Как сейчас обстоят дела? Вы же что-то уже предприняли?

— Да. Там поблизости был полковник Лукичев, он принял на себя руководство операцией. Су-25 упал в труднодоступном лесном массиве. Немцы ничего растащить не успели. Группы спецназа при поддержке авиации там все вычистили и порезали болгарками самолет и по частям его утянули. Пилота спасли. А вот вертушка с маяком упала прямо в расположение немецкой части.

Я не стал раскрывать всю картину и выдал ранее оговоренную нашу версию событий, которая впоследствии должна стать официальной в узких кругах.

— Район падения бомбили, вплоть до боеприпасов объемного взрыва, но немцы кого-то захватили в плен и сумели включить маяк. Мы вроде как отреагировали и запустили установку по указанному маркеру, но я пошел на риск и сделал одностороннее аварийное схлопывание. На ту сторону пошел весь заряд из накопителей. В общем, на месте падения вертолета произошел взрыв, по мощности сопоставимый с подрывом тактического ядерного заряда. И свидетели и оборудование гарантированно уничтожены. Правда результаты мы сможем узнать не раньше через неделю или две.

Немного успокоившийся Семенов пытался прояснить для себя сложившуюся ситуацию.

— Почему?

— Аварийное схлопывание дестабилизирующе действует на пространственно-временной канал и по нему идут мощные колебания, похожие на волны на поверхности воды, после падения камня. В прошлый раз, когда аварийно схлопнулся ваш портал... — я кивнул головой в сторону полковника Северова, — мы две недели не могли настроить связь. Но потом вроде все успокоилось. Сейчас наблюдается та же картина. По предварительной информации канал минимум неделю не будет стабильно функционировать.

Слово взял Северов.

— Хорошо, допустим то, что вы сказали, объясняет много непонятного за последнее время, но судя по кофе, вы до Аргентины добрались. Что мне доложить руководству по экспедиции в Антарктиду?

Я устало потер глаза. Как мне все это надоело, но и тут придется выдавать скорректированную версию событий.

— Хорошо. Группа добралась до Южной Америки. На сигналы на оговоренных частотах ответа не было. Пока готовили аэродром для вылета самолета-разведчика, начали проводить оперативные мероприятия по поиску следов ваших людей...

Пришлось сделать театральную паузу, и Северов не выдержал.

— И?

— Они засветились и перед местным криминалом и перед немецкой разведсетью в Аргентине. Мы там прихватили парочку немецких агентов, и они под сывороткой правды рассказали, что получена команда на поиск русского поселения на побережье Антарктиды из штаба Кригсмарине. Как такое могло быть, пока непонятно, но по нашим данным немцы захватили языков и отправили к поселку группу из трех кораблей и подводной лодки. Мы успели и отбили поселок. Именно в этот момент меня вызвали по поводу сбитых штурмовика и вертолета. Люди из антарктического поселения спасены, но по техническим причинам эвакуированы быть не могут.

— А профессор Кульчицкий?

— Профессор с аспирантами изолирован от всех остальных. При первой же возможности будет вам передан. Судя по разговору, нам ничего нового о технологии перемещения во времени он не скажет.

Последнее замечание вызвало острый взгляд Семенова и немного самодовольный Северова. ГРУ-шник, по моем данным уже знал про исчезновение 'Гепарда', и о странных энергетических всплесках на побережье, а вот его коллега пока еще считал что они нас опередили в исследовании пространственно-временных переходов, а мы всего лишь используем их более ранние разработки. Пусть.

Получив информацию к размышлению, полковники не стали долго меня задерживать и быстро свернули разговор, хотя буквально через час Семенов снова напросился на встречу и, судя по всему, для очень серьезного разговора. Как раз за это время один из двух оставшихся в рабочем состоянии спутников связи прошел над нами, значит, Семенов успел пообщаться со своим руководством.

— Сергей Иванович, тут произошли определенные события, и мое руководство хотело бы кое-что для себя прояснить... — не стал ходить кругами полковник.

— Конечно.

— Вы в курсе, что 'Гепард' уже давно не выходит на связь.

— Да. У меня была информация, что Григорьев пошел к Ялте отлавливать турецкую подводную лодку.

Ой, не верит. По глазам вижу, что не верит.

— Ну допустим. А вам ничего неизвестно, что три оставшихся на Северном флоте АПЛ 'Леопард', 'Пантера' и 'Волк', загрузили семьи экипажей, максимум продуктов и ушли в неизвестном направлении?

А вот это сюрприз и видимо я не сумел вовремя удержать себя в руках, и обалдевшее выражение лица сказало полковнику все, что он хотел услышать.

— Ого, как оно у вас там все запущено. Честно говорю, в первый раз слышу.

— Верю, вот только они прихватили и семьи моряков с 'Гепарда', значит, тут присутствует сговор. Может, все-таки поясните, куда делся 'Гепард'? Сергей Иванович, это очень важно. Мы однозначно зафиксировали сильные энергетические всплески в районе Ялты и Алушты, сопровождающиеся слабыми сейсмическими толчками.

— И что это показывает?

— Ну, если учесть, что с побережья странным образом исчезли украинский корвет 'Луцк' и МРК 'Бора', а вместо них остались странные конические выемки, то это наводит на определенные мысли.

Я то понял, куда он клонит. Семенов мужик умный и сделал для себя выводы, а сейчас хочет что-то выдавить.

— К чему вы это? — продолжал я валять ваньку.

— Я тут вспомнил оговорку, что технологии профессора Кульчицкого вам неинтересны и соответственно сделал выводы. Вы продвинулись далеко и, скорее всего, освоили мгновенную переброску во времени крупногабаритных объектов без нарушения их структуры. Потренировались здесь, потом отправили пару поврежденных кораблей, а когда все выверили, уже отработали 'Гепард'. Не просто так же Григорьев в Москве неделю торчал, наверно ему там качественно мозги промыли, и он со своим экипажем, скорее всего, был даже рад отправиться в прошлое. И ведь весточку своим в Гаджиево передал, чтоб те семьи прихватили.

— Допустим, вы правы. Что это меняет?

Полковник устало потер глаза и посмотрел себе на руки.

— Чего вы добиваетесь, Сергей Иванович? Вы же понимаете, с какими силами играете?

— А вы думаете, я за какую-нибудь висюльку на грудь корячусь, или о лампасах на штанах мечтаю, или хочу большую хату, шлюх сговорчивых немеренно и счет в банке? Или кайф испытываю от того, что рулю тут всем и решаю, кому жить, а кому в нашем мире остаться и загнуться? Только не надо думать, что я идеалист.

— Нет. Так не думаю и аналитики тоже. Вот и хочу узнать, что вы задумали?

— Не поверите — ничего не задумал.

— Так чего добиваетесь?

— Я? Хочу просто жить, нормально жить, растить детей и видеть, как живут мои друзья и как они растят своих детей. Все. Мне не нужна власть.

— Понятно. Но что мне делать? Вы же переманили ЧЕТЫРЕ атомных подводных лодки, на которых есть ядерное оружие. И мое руководство вам этого не простит. Это не переманить десяток летунов с семьями, тут другой уровень и соответственно ответ придется держать.

Он прав. Это уже я заигрался и такое точно не простят, хотя сам не предполагал такой реакции, а тут фактически прямое неподчинение. Как оно будет развиваться, не знаю, но скорее всего пока будут молчать и готовить какую-то каверзу, параллельно отрабатывая свой проект. Но когда убедятся, что у них ничего не получается так лихо как у нас, попытаются силой все захватить. А я им однозначно не позволю — устройство для блокировки канала делается весьма легко.

Я уже собирался ответить в привычной манере демагогии, но тут зацепился за фразу 'Что МНЕ делать?'. Семенов то про себя лично спрашивает. Интересно это его инициатива или очередная разработка? В принципе работает по отработанному протоколу — осознал, понял, проникся и присоединился, занял соответствующий пост возле моей персоны, расставил своих людей и в нужный момент открыл калитку для штурмовиков-захватчиков.

А что ответить? Так про наличие у нас технологии телепортации, я сам собирался рассказать, когда буду у них клянчить стратегические бомбардировщики и какие-нибудь ракетные стратегические комплексы чтоб пугать пиндосов на случай глобальной войны. Ну ладно.

— Да, вы правы. У нас есть технология мгновенного перемещения крупных объектов в прошлое, поэтому наши операционные возможности сразу возросли, ну и соответственно ценность перед руководством СССР. А на счет вас лично...

Я задумался. Приближать такого волчару будет огромной глупостью. И так, тех же Лукичева и Щедрого, стариков-разбойников, с трудом удалось загрузить, чтоб не лезли в руководство нашей системы, а от этого будет еще труднее избавиться. Нет спасибо.

— Делайте, то, что лучше всего умеете делать — защищайте Родину. Я переправляю людей в тот мир без всякой платы, главное чтоб там хотели принять. Может вашему руководству именно и не нравится, что это делается БЕСПЛАТНО и мимо их кармана. Ну ушли моряки с семьями, переправлю их в прошлое, пусть люди живут, воюют, зарабатывая себе право жить в том мире. Что в этом плохого? Да, есть определенные критерии подбора переселенцев, но тут не моя вина. Так что, товарищ полковник, вам не о чем волноваться. А вы ждали, что мы так просто ляжем перед вами и в итоге чуть позже, после того как нас используют, просто ликвидируют как секретоносителей. Вот этого я допустить не могу и буду сопротивляться до последнего. Хотите переселяться — договаривайтесь со Сталиным, я кажется, в этом вопросе вам не мешаю. Так в чем проблема то? Жаба давит?

Меня, не смотря на сдержанность, понесло и, кажется, сболтнул лишнего, но Семенов все прекрасно понял и все так же спокойно меня рассматривал.

— Я понял, вашу позицию, Сергей Иванович и постараюсь ее с соответствующими пояснениями довести до моего руководства.

— А вы не думали свою семью переправить в тот мир, а полковник? — задал я неожиданный вопрос.

— Вы ж там были. А хотите, после того как восстановится работа канала, я вас в Аргентину свожу. Там сейчас лето. Красота. Мы там с семьями два дня отдыхали, пока спецы Судоплатова страну ставили на уши и вскрывали немецкую разведсеть. После этого вы не захотите сюда возвращаться, уж поверьте. Теплое море, фрукты, чистый воздух и никаких ламп дневного света, кондиционеров, имитаторов запахов со сменными картриджами и замкнутых пространств. Найдете себе работу по специальности. Люди вашего уровня подготовки и главное опыта, ой как нужны...

Я глубоко вздохнул: утомил меня этот разговор, а судя по лицу полковника, он непробиваем. Ладно.

— А по поводу лодок... Раз ваше руководство в одностороннем порядке пытается договариваться со Сталиным, минуя нас, то и мы считаем, что некоторые вопросы по переселению людей можно не согласовывать с вами. А для себя лично, для своей совести задайте вопрос.

— Какой?

— А как там в бункерах на севере народ живет? Подумайте с чего моряки все побросав, бросились сюда. Наверняка уже запасы заканчиваются, дети болеют, эпидемия самоубийств. А тут Григорьев наверняка прислал видеофайл о своем путешествии в прошлое, с намеком, что всем места хватит. Это при том, что я к этому не имею никакого отношения. Даю слово офицера.

Ой как ему это не понравилось. И он, и я понимали, что до этого мы были в некоторой степени соратниками, а теперь становились партнерами, которые рано или поздно должны будут вцепиться друг другу в глотку. Поэтому он надолго задумался, пытаясь принять решение. Я смотрел на его застывшее усталое лицо и пытался понять, о чем он думает. Хотя вряд ли смогу его просчитать. Будем судить по поступкам.

— Хорошо, Сергей Иванович, я вас понял.

На этом мы и расстались, но когда Семенов уходил, он бросил короткую фразу, которая в принципе немного меня успокоила.

— Может вы и правы, Сергей Иванович. Наверно нужно взять семьи и в Аргентину, чтоб понять, что для нас лучше. Что-то подустал я...

Странно было слышать от такого железного человека, как полковник Семенов, такие слова.

Когда я вернулся в бункер, меня встретили мои соратники, которых весьма насторожил повторный визит Семенова.

Дегтярев, выслушав запись беседы, прокомментировал.

— Лихо ты его. В принципе правильно, вот только морячки, конечно, выкинули фортель. Такого никто не ожидал. Наверно народ реально приперло, что бросили все и пошли неизвестно куда.

— Я тоже думаю. Но если ситуация будет так развиваться нас скоро начнут жестко прессовать.

— А что насчет Семенова? Тебе не показалось, что под конец он был весьма искренен.

— Может быть, но он профессиональный разведчик и имитировать разные схемы поведения его специальность. Сейчас сложился очень серьезный расклад и от него лично тоже много чего зависит. Поэтому этим телепостановкам я бы сильно не верил.

— А что ты говорил относительно их технологий?

— За последние полгода параметры канала изменились, и мне приходилось постоянно перенастраивать установку. В итоге я разработал несколько дополнительных систем, что позволило устанавливать стабильные пробои и соответственно есть идея как другим забить эту возможность.

— Ты можешь отслеживать, если кто-то пользуется каналом?

— Сейчас — да. И при желании поставлю блокиратор — пусть мучаются.

— Да, Серега, умеешь ты людям пакости делать.

— Почему пакости? Мы монополисты и по закону жанра должны это поддерживать, иначе сметут.

— Это понятно, а что на счет запланированной экспедиции в 1914-й?

— Все в силе. Так что по одному, осторожно, переезжаем в Перевальное, пока я там настрою систему.

Через четыре часа, демонтировав в Молодежном фокусирующий цилиндр, я перебрался в бункер в Перевальное и занялся привычным делом — настройкой системы переброски в 1914-й год.

Рядом как всегда находились Санька и Егор Карев, которые, то попеременно, то вместе обеспечивали мою безопасность. Артемьев осторожно завел очередной душещипательный разговор, при этом я был точно уверен, что это одно из заданий нашего маленького женсовета — моей супруги, Катьки Артемьевой, жены Олега, Татьяны и наших медиков — Маринки и Оли, у которой в последнее время происходили весьма непонятные конфликты со Строговым.

— Командир...— начал Санька, подовая рожковый ключ на тринадцать, — тебе не кажется, что мы превращаемся в какие-то автоматы, которые мотаются по разным временам, воюют, бьют морды, захватывают продукты, горючее и решают какие-то глобальные проблемы...

Я вздохнул.

— Санек, давай без этих заходов. Сразу говори, что там наш женсовет через твою Катьку осторожно хочет довести. Ты ж меня знаешь, не люблю, когда пытаются на подкорку всякую левую инфу закидывать.

Вот стервец, даже не запнулся и, ухмыльнувшись, продолжил.

— Командир, женщины возмущаются, что мы заигрались с перемещениями о времени, с войнами и собственно забыли, ради чего это изначально было затеяно. Реально какие-то автоматы стали. Ни секса, ни любви, только автоматы, танки, стрельба и спецоперации.

— Понятно, значит женщины подняли вой, что мы мало уделяем им времени?

— Да, Командир. Пока дело до ультиматума не дошло, но выходные и отпуска надо предусмотреть. Но главное, что в таком режиме люди или ломаются, или чтоб спустить пар бросаются на все, что двигается или подсаживаются на наркоту. Мы и так за тобой в последнее время относительного этого присматриваем, Командир.

А то я не видел. Вот ведь темнилы. Жена каждый раз вроде как незаметно роется в разгрузке в поисках шприцов и чуть ли не обнюхивает на предмет левых теток.

— Интересно, а недавно в Аргентине что было?

— Говорят — мало!

— Ох, какие они. Хотя, правы. Реально заигрались, надо как-то отдохнуть, а то сам чувствую, что уже на грани. Еще чуть-чуть и сорвусь.

Глава 3

Как хорошо. Снова лето, лес, тепло, птички поют, где-то в вышине шумит ветерок, раскачивая верхушки деревьев. Запахи буквально сводят с ума, и мы, по-настоящему, испытываем удовольствие от этого выхода. Вот что интересно, в той же Аргентине так же было великолепно и чарующе, но то была экзотика, которой быстро пресыщаешься, а тут, если можно так сказать, своя среда обитания, привычная для наших организмов. Как-то еще до войны со мной служил полковник Мешков, который долгое время по службе находился на Кубе, в совершенно непривычном для нас климате, что существенно сказалось на его здоровье, не смотря на вроде как райские условия проживания. Поэтому, если будет возможность выбирать, то я лучше поживу здесь, а не в Аргентине, и мои соратники, как ни странно, разделяли мои взгляды. Субтропические болезни, паразиты, насекомые — многие с трудом адаптируются к другому климату.

Мы снова шли по густому лесу Восточной Пруссии, прислушиваясь к окружающей обстановке, но канонады уже не было слышно, что говорило о том, что война ушла из этих мест. Судя по тому, что глобальный радиоперехват давал только распечатки немецкой переписки, мои послания не дошли ни до Самсонова, ни до Реннекампфа и 1-я, и 2-я русские армии были разгромлены, как и в нашей истории, хотя я нечто подобное и предполагал. Вон Сталину при более совершенной и гибкой системе государственной безопасности пару месяцев пришлось проверять и перепроверять наш статус, а тут институт власти настолько закостенел, что я просто терялся в догадках, как мы в нее скрытно интегрируемся.

Обойдя точку выхода по спирали и выяснив, что никакой непосредственной угрозы нам нет, мы забазировались, расставили сигналки, несколько радиоуправляемых мин, стали обсуждать дальнейшие действия. Дегтярев, загоревший во время своего путешествия в Аргентину как коренной идальго, присевший возле большого раскидистого дерева, с интересом поглядывал на меня, ожидал продолжения.

— Ну что Серега будем делать дальше?

Я то уже все продумал, поэтому наблюдая за возящимся возле поваленного дерева, которое могло бы стать для гипотетических нападающих хорошим укрытием, Санькой Артемьевым, и поэтому случаю устанавливающему там какую-то взрывоопасную штуку, проговорил.

— Ищем следы штабс-капитана Мещерского. Судя по моему знанию истории, его Невский полк должен был как раз прорываться недалеко от этого леса, значит, если он выжил, то рано или поздно здесь появится.

— А если нет?

— Тогда будем искать другие контакты. Тут немцы много пленных собрали, можно попытаться освободить и обработать офицеров по нашему выбору. Хотя, самый оптимальный вариант, привлечь летательный аппарат и отвезти маяк куда-нибудь в центральную Россию, а еще лучше в Сибирь.

— А как же твой план выйти на окружение Кайзера?

— Сначала надой Кайзеру навешать люлей, а уж потом идти на переговоры, иначе уважать не будут и просто не поверят без соответствующих доказательств. В политике все так же, как у 'правильных пацанов' — уважают только силу.

Мы просидели несколько часов, выкинув дополнительную антенну, прослушивая радиотелеграфные переговоры немцев, и ради интереса пытались их раскодировать с помощью ноутбука. Что-то взламывалось, что-то нет, в зависимости от усердности немецких шифровальщиков, но пока приходилось прохлаждаться, ожидая появления штабс-капитана.

В такого рода отдыхе прошли сутки, при этом здесь поочередно побывали и наши жены, и Маринка с детьми. Почти курорт, с учетом того, что рядом разворачивались грандиозные сражения, полностью меняющие политическую картину мира. Я вспомнил, как совсем несколько месяцев назад мы вот так выгуливали детей под Могилевом 41-го года, в окрестностях которого шли тяжелые бои, а здесь вроде все поспокойнее. Мировая война еще не достигла того уровня ожесточения, как в привычных нам сражениях. Первое время еще будут пытаться соблюдать рыцарские правила и не уничтожать пленных, но чуть позже, пойдут в работу танки, отравляющие газы и массированные авианалеты и концлагеря.

Отправив в передовой дозор обеих Артемьевых, незаметно для себя, разморенный на теплом солнышке я задремал. И ведь главное никто не трогал, наверно решили дать выспаться и если честно, давно так хорошо не спал. Но всему хорошему приходит конец.

Я проснулся от того, что меня осторожно тряс Егор Карев:

— Товарищ подполковник, товарищ подполковник.

Открыв глаза, я увидел довольное лицо Дегтярева, который только недавно смотался обратно в бункер и хлебал из котелка свежий наваристый борщ, приготовленный для всей нашей группы его Татьяной.

— Что случилось, Егор?

— Артемьев вышел на связь. В нашу сторону движется отряд человек двадцать в русской форме.

— Понятно.

Я включил радиостанцию.

— Бычок, это Феникс, что у вас?

— Группа русских солдат и офицеров. Восемнадцать человек. Много раненных, троих несут на носилках. Одна женщина, точнее девушка. Идут медленно — видно, что устали.

— Наш знакомый?

— Да, вижу. Голова перевязана, его поддерживают под руки, очень похоже на контузию. Идут в нашу сторону.

— Понятно. Мещерский решил спасти людей и как Моисей повел их к нам.

— Это не все, за ними тут взвод фрицев увязался.

— Спецы из ягдкоманды?

Хотя сам ухмыльнулся, какие в это время зондеркоманды и эсесовцы, вот что значит долго в 41-м прожил. Санька не понял моей оговорки и серьезно ответил.

— Да нет, по виду мобилизованные. Какая-то часть второго эшелона чистит тылы и отлавливает выходящие из окружения остатки русских частей.

— Как думаешь, быстро нагонят? Мы успеем вмешаться?

— Мы с Белкой — да, вы нет.

— Хорошо Бычок, мы выходим. Без нас не вмешивайтесь. Ведите наблюдение.

— Вас понял, Феникс.

Присутствующие на поляне люди смотрели на меня в ожидании распоряжений. Дегтярев, слышавший разговор, деловито отложил котелок, облизал ложку и спрятал ее в кармашек разгрузки и стал проверять автомат.

— Ну, что Серега, идем?

— Да, выходим.

Рядом сидевшая Марина Кузьмина, по случаю одетая в камуфляж, с затаенной тоской смотрела на меня, прекрасно понимая, что выдавшиеся несколько часов отдыха закончены.

— Марина будь готова. К нам идет отряд, там много раненных. Их преследуют немцы. Там наш контакт, поэтому придется вмешаться.

Она озабоченно кивнула и прокомментировала мое распоряжение.

— Наверняка придется делать операции, а ни здесь, ни в бункере никаких условий. Тяжелых повезем в Молодежное.

— Тебе решать, Мариша, но от этого будет много зависеть, начинается большая игра и от того как в нее вступим многое зависит...

Мы чуть-чуть опоздали. Немцы легко сбили заслон из двух отчаянных офицеров, элементарно закидав их гранатами, и быстро нагнали и окружили измученных и фактически безоружных людей. Судя по тому, что никто и не думал сопротивляться, ни сил, ни боеприпасов у них уже не оставалось.

Спрятавшись за деревом, на расстоянии метров пятидесяти, мы наблюдали за поляной, на которой кайзеровские солдаты быстро разоружили русских, и думали, что с ними делать. Судя по высокомерным физиономиям двух немецких офицеров, сейчас должно было произойти нечто весьма неприятное. Особое внимание противников привлекала девушка, невысокая и стройненькая, даже в своем испачканном и изорванном платье выглядевшая вполне привлекательно, хотя кому как. Насколько помню, в те времена были другие стандарты красоты и ценились крупные мясистые, можно сказать целюлитные тетки, а тут типично славянский фенотип. Наши девушки всегда считались самыми красивыми и привлекательными, это ж не Европа, где всех красивых пожгли еще во времена инквизиции.

Санька с женой прятались с другой стороны поляны и только ждали команды.

— Феникс, это Бычок. Жду команды.

Я рассматривал немцев через бинокль и все больше убеждался, что Санька был прав. Мобилизованные взрослые дядьки, неторопливые и степенные. Такие бюргеры спокойно и добротно будут строить дома, пахать землю, растить детей и праздновать католическое Рождество, но и так же спокойно будут резать головы пленным, вешать и расстреливать мирное население, считая это работой, которую тоже нужно делать основательно и правильно. Это не молодняк с горящими глазами, самоотверженно и с энтузиазмом бросающийся в атаку, это работяги войны, которых нужно уничтожать в первую очередь, потому как раз они и являются носителями основной культуры и народной мудрости. Жестоко, цинично, но уж таковы мы дети информационного века, нас так приучили думать заокеанские 'друзья'.

— Бычок, надо мягко отвлечь этих бюргеров, а то все стволы направлены на пленных, сдуру начнут в них стрелять, а нам это не надо.

В разговор вмешалась Артемьева.

— Феникс, это Белка, я отвлеку.

— Что, опять будешь в неглиже расточать улыбки?

Смешок.

— Ну не то что бы, но нечто подобное.

— Белка, на твое усмотрение, а точнее на усмотрение твоего мужа. Но сильно не рискуй.

— Вас поняла, Феникс.

— Всем. Бычок и Егор работаю штанным оружием, а мы с Папой бесшумками с коротких дистанций...

Ну а потом был настоящий концерт, точнее представление: 'явление Снежной Королевы в адаптированном варианте'. Катька сняла разгрузку, осталась в камуфляже, в легких, специально для нее пошитых берцах, и, распустив роскошные светлые волосы, подправила макияж, и открыто улыбаясь, грациозной походкой пантеры направилась к немецким офицерам, которые от такой картины впали в ступор. Ну, тут я их понимал: Катя девочка умная и когда хочет, может производить на мужчин просто убойное впечатление сравнимое со взрывом снаряда крупнокалиберной гаубицы в закрытой комнате.

Я как раз примостился на фланге со своим любимым ПП-2000 с накрученным глушителем, и через коллиматорный прицел рассматривал моих нынешних противников, которые сделали великолепный подарок: всех пленных согнали в центр поляны и заставили сесть, тем самым выставив себя в качестве великолепных мишеней.

А Катя все подходила и что-то кричала на немецком, при этом мило улыбаясь. Ну, ни дать ни взять, лесная мавка с пистолетом за спиной. Когда она дошла до большого дерева, которое было неплохим прикрытием, я шепнул в радиостанцию: 'Всем приготовиться'. Катя сделала все как надо, правда в самый последний момент не смогла себя сдержать, и ее лицо изменилось, стало какое-то холодно отрешенное, как обычно бывает перед стрельбой. Выхватив из-за спины два ПМа с глушителями, открыла беглый огонь с обеих рук. Вот чертовка, я себе таких понтов не позволяю, потому что считаю ненужной бравадой, но вот так вот в лоб, как в ковбойском фильме — это конечно точно отвлечет внимание в полной мере. Самое смешное, ведь попала! Оба немецких офицерчика получив по пуле в голову, сразу упали как кегли, и только дрыгали ногами. А вот дальше подключились все мы: наведя маркер коллиматорного прицела на широкую немецкую спину цвета фельдграу, плавно отжал спусковой крючок и ПП-2000 закашлял короткими очередями, дергаясь в руках.

Тут же с другой стороны захлопал АКС-74 Артемьева, и к нему сразу присоединился ПКМ Карева, и поляна заполнилась криками, стонами и паникой. Имеющие первичную подготовку орлы лендвера, у которых был выработан один и достаточно сильный рефлекс: откуда стреляют, оттуда и опасность, попытались рассредоточиться, но плотный автоматно-пулеметный огонь уже успел нанести серьезные потери и все, кто находился на это поляне, просто попадали на землю и прятались за деревьями от неизвестно откуда взявшихся пулеметов.

Трое немцев не выдержали столь показательного и беспощадного расстрела и, побросав винтовки, попытались убежать, причем неслись как кабаны-секачи прямо на меня.

Обезумевшие от страха и паники лица, открытые в крике рты и короткие кашляющие очереди автомата, и катящиеся по листве тела в изорванных пулями мундирах. Невдалеке так же экономно хлопал Стечкин с глушителем Дегтярева, отстреливая всех в характерной немецкой форме, кто хоть как-то пытался оказывать сопротивление.

Прошло всего несколько минут с появления ослепительной Артемьевой, а ситуация резко изменилась: на поляне вповалку лежали люди и испуганно озирались по сторонам. Карев, вставив новую ленту в ПКМ, изредка короткими очередями бил над головами лежащих, чтоб никто не поднимался, а Санька во все горло кричал:

— Всем лежать! Голову не поднимать! Всем Лежать!

И тут же дублировал фразу на немецком:

— Alle liegen! Den Kopf nicht heben! Alle Liegen!

Убедившись, что никто особенно сопротивляться уже и не собирается, мы под прикрытием пулемета стали выбраться из своих укрытий. Я громко крикнул:

— Штабс-капитан Мещерский!

Человек с перевязанной бинтом головой, чуть приподнялся и поднял руку.

— Я, господин полковник.

— Выползайте оттуда, остальным лежать.

Невдалеке стоял Дегтярев с АКС-74 в руках и контролировал все пространство вокруг. Один из немцев, увидев, что нас так мало, попытался вскинуть винтовку, но тут же со стороны Артемьевой, которая уже успела облачиться в свою разгрузку, раздался хлопок ВСС и ретивый немец захрипел, схватившись за простреленную грудь. Катя спокойно так прокомментировала.

— Если еще будут желающие, быстро оформим пропуск в небесную канцелярию.

И продублировала это на немецком. Я честно сказать сильно удивился, откуда она этого набралась. Такое впечатление, что постоянно ходит с автопереводчиком в кармане.

Мещерский, с трудом переступая через тела, подошел ко мне и слабым голосом, в котором одновременно чувствовалась и радость, и усталость, проговорил:

— Рад вас видеть, господин полковник.

— Судя по вашему виду, Павел Христофорович, получилось так, как я говорил. Армии разгромлены и войска отступают.

Мещерский опустил голову, принимая упрек на свой счет. Я его понял, поэтому попытался подсластить пилюлю.

— Не стоит принимать это на ваш счет. Инертность мышления людей очень трудно преодолеть... Так, теперь к делу. Что это за люди, которых вы привели? Если не ошибаюсь, остатки вашего Невского полка?

— Так точно, господин полковник.

— Понятно.

Несмотря на приказ, на нас смотрели почти все люди, оставшиеся в живых на этой поляне, и прислушивались к разговору. Я понимал, каково оно выглядит со стороны — солдаты и офицеры в неизвестной форме, в маскхалатах, делающих нас, похожими на леших, и главное необычное, но очень эффективное оружие.

— Вы, я вижу пока не в форме. Есть люди, за которых вы готовы абсолютно поручиться? Сами понимаете, что тут происходит.

— Капитан Марченко... А если серьезно, то все, кто мог, уже давно сдались, и тут остались самые лучшие.

— Резонно. Хорошо.

Повернувшись к лежащим людям, крикнул.

— Капитан Марченко!

Тот сразу отозвался.

— Я.

— Поднимитесь и подойдите сюда.

Дегтярев стоял чуть в стороне, контролируя людей, и на лице его застыла усмешка.

Невысокий плотный человек, в потрепанном мундире поднялся, и осторожно переступая через людей, подошел к нам, пристально разглядывая, представился.

— Капитан Марченко Алексей Николаевич.

— Подполковник Оргулов. Вот, что, Алексей Николаевич, Мещерский вам наверно обрисовал, кто мы такие?

Он осторожно ответил:

— В общих чертах.

— Понятно. Значит так капитан, мы вам не враги, а даже наоборот, но предупреждаю, что любые необдуманные действия могут привести к очень неприятным последствиям. Вам это надеюсь понятно? Хорошо. Здоровых солдат вооружите трофейными винтовками, выставить боевое охранение. Пленных допросить, на предмет что за часть и что они тут делают и ликвидировать. Свидетели нам не нужны. Тела и все следы и произошедших здесь событий убрать.

— А как же пленные... Это же бесчестно.

Ему не понравился такой подход, явно еще не хлебнул войны. Чистоплюй. Такой может дел наворотить, и нужно с него глаз не спускать.

— А с вами они, что хотели сделать? Как мне показалось, вас тащить обратно у них желания не было. Вот что капитан, эти ребята после того как не смогли взять Осовец штурмом пустили отравляющие газы от которых умерло несколько тысяч солдат и офицеров. Люди умирали в страшных муках, выплевывая свои легкие. Вы еще не поняли, что это война на уничтожение. Выдели бы вы, что их детишки с 41-го по 44-й в России творили. А если кто-то раньше времени узнает о нашем появлении в этом мире, то за нами и за теми, кто с нами контактировал, начнется охота. А подумайте, что они смогут рассказать? Люди в необычной форме с очень эффективным автоматическим оружием, причем в тылу у немецкой армии. Что тут потом начнется? Раз вы пошли с Мещерским, значит, он вам что-то успел рассказать...

Я повернул голову к штабс-капитану.

— Что вы рассказали?

— Почти все. Про войну, про голод, про отречение Императора, про революцию и гражданскую войну.

— Думаю, этого достаточно, что бы сделать выводы и определиться со своей позицией.

А вот теперь нужно делать ход.

— Капитан, вы хотите изменить судьбу вашей Родины?

— Конечно.

— Так прекращайте рефлексировать как восторженная курсистка и займитесь делом. Если не можете, то... Ну в общем, найдем другое решение и других людей. Тем более у нас мало времени и нужно оказать помощь раненным. Выполняйте приказ. Они бы вас не пощадили.

Он немного замялся.

— Осмелюсь доложить, господин полковник, люди уже трое суток не ели.

— Понятно. Сейчас организуем...

Всегда совместный труд и особенно прием пищи быстро сближали людей. Хотя, конечно, еще быстрее общий язык находили курильщики, которые, как члены какой-то секты, где все пользовались тайными знаками, сразу устанавливали контакт, преодолевая психологический барьер первичного знакомства.

В данной ситуации у нас получилось вообще комбинированное воздействие: сначала вместе разбирали трупы немцев, потом, пока от портала тащили продукты, устроили совместное раскуривание немецких же трофейных сигарет образца 1941-го года. Но все равно шок от встречи с потомками не проходил и спасенные люди с опаской поглядывали на пришельцев из будущего в необычной пятнистой форме. Санька как мог заливался соловьем, показывая свою широкую военно-морскую душу, даже Дегтярев и тот, быстро распределив солдат, кого на уборку, а кого в боевое охранение, пытался хохмить, но пока особых успехов не достиг. Я, как командир, наблюдая все это со стороны пока старался не делать выводов — люди были просто вымотаны, голодны и испытали сильный шок, и что-то решать можно будет после небольшой психологической передышки.

Все это время Маринка, с донельзя серьезным видом оказывала медицинскую помощь раненным, виртуозно делая уколы, используя одноразовые шприцы из медицинского пластика. Зная Маринку, я прекрасно видел, что она, не смотря на все свое самомнение и привычный для медиков и, особенно для хирургов, апломб, смущается под пристальным вниманием предков. Но, тем не мене, она лихо разрезала грязные бинты, приговаривая что-то ласковое, успокаивая стонущих людей, и ловко обрабатывала раны. Молодая девушка, которая, как я понял, в отряде предков выполняла функции сестры милосердия, сидела рядом, и с широко раскрытыми глазами наблюдала за манипуляциями женщины-доктора из будущего. Тут я ее понимал: человечество за один век сделало огромный рывок в области производства оружия для уничтожения себе подобных, но и в медицине тоже не стояло на месте. Тем более женщин-врачей в этом времени было не так уж и много, а точнее их практически вообще не было, и тут наша Маринка выступает в роли ангела-спасителя. Люди, смотря на ее уверенные движения, реально начали понимать, что им оказывается действительно квалифицированная помощь. Если честно, то я сам залюбовался. Не смотря на рождение ребенка, она сохранила стройную фигуру, которую не скрывал, а только подчеркивал тщательно ушитый и отглаженный камуфляж. Густые каштановые волосы, удерживаемые заколкой, открывали шею и маленькие ушки, с красными капельками скромных сережек и от этого она выглядела как-то необыкновенно женственно.

Почувствовав взгляд, она обернулась, и как всегда необъяснимым образом поняв мои мысли, улыбнулась, непроизвольно поправил челку, выбившуюся из-под форменной кепки, рукой в резиновой перчатке. Странно, тягостные мысли от всей сложившейся ситуации, не дающие мне покоя, как-то сразу улетучились и я реально почувствовал исходящее от Маринки доброе тепло, которое как нежное покрывало на мгновения окутало меня, огородив от грязи и страданий. Несколько секунд сидел, наслаждаясь этим состоянием, но прагматичный разум, бесстрастно анализирующий все вокруг, подал сигнал, что это уж очень все необычно. Странно, таких ощущений никогда не испытывал и как мне кажется или я научился воспринимать эмоции людей направленные на меня, либо Маринка в свете наших бешенных прыжков по разным мирам приобрела определенные качества. Но через несколько секунд все исчезло, как не бывало, хотя настроение поднялось и, сделав пару шагов к импровизированному госпиталю, поинтересовался у нашего милого доктора.

— Мариша, ну что тут?

Местная девушка, Анна Россохатская, которая как могла, помогала Кузьминой, стрельнула глазками и вернулась к работе, но ее ушки покраснели, что говорило о смущении. Маринка, в этот момент поднялась, и подозвала одного из солдат Мещерского и попросила его примкнуть штык и воткнуть винтовку в землю. Тот удивленно пожал плечами, но перечить не стал, и через пару мгновений девушка прикрепляла к прикладу вертикально стоявшей винтовки, пластиковые емкости, распаковала систему и поставила капельницу полковнику, что вызвало большой интерес окружающих.

Настроив систему, она повернула голову:

— Трое тяжелых, включая полковника. Требуется срочное хирургическое вмешательство. Остальные полегче. Много загноений. Хотя тут проблем не вижу, сам знаешь, как антибиотики действуют на предков.

— Хорошо. Ждали только тебя. Тогда готовься к переходу к точке выхода и организуй транспортировку тяжелых.

Она кивнула головой в знак согласия и вернулась к простреленному плечу молодого солдата, который после укола обезболивающего с восхищением и благодарностью смотрел на женщину-доктора в пятнистой форме умело обрабатывающую начавшую гноиться рану.

Глава 4

Снова сижу и снова наблюдаю за нашими новыми знакомыми. Лето, тепло, птички поют, а вот невеселые мысли меня опять одолевают в предчувствии больших, если можно так сказать, жирных неприятностей. Это даже не чуйка, а реально проведенный анализ ситуации, но, тем не менее, самолюбие не позволяло признаться кому-либо, даже самому себе о допущенных просчетах.

Наше пребывание в 1914-м идет по отработанному сценарию. Приведя вчера людей к точке выхода и организовав лагерь мы, используя все имеющиеся в наличии возможности, изучали пришедших к нам людей. После совместного перехода и эвакуации трех тяжелораненых в наше время, где Маринка их вывезла в бункер в Молодежном в свое великолепно оборудованное медицинское логово и провела серию экстренных операций, некоторое отчуждение и недоверие при общении с пришельцами из будущего уже не ощущалось. Даже самые завзятые скептики были поражены появляющимися прямо из воздуха людям, выносившим коробки с продуктами и походным снаряжением. Впечатление, которое нам удалось произвести на предков, вызвало конечно неоднозначную реакцию, но все поголовно старались демонстрировать свое дружелюбие и признательность за спасение, тем более оказанная Маринкой медицинская помощь на фоне местной медицины оказалась весьма эффективной.

По прошествии суток не смотря на все, основным препятствием в общении были скорее различия в разговорном языке и определенные культурные несоответствия: все-таки за сто лет многое поменялось и наш красивый и могучий русский язык наполнился множеством жаргонизмов и словами позаимствованными из английского языка, что, по мнению тех же господ офицеров, первое время сильно их напрягало. К тому же определенные выражения и словосочетания, к нашему удивлению, вообще кардинально поменяли свой смысл, да и постановка фраз, расстановка ударений и скорость передачи информации сильно мешали в установлении контакта. Но время шло, мы, если учесть наше желание незаметно инфильтроваться в этот мир, старательно изучали манеру общения предков, так сказать на бытовом уровне. К вечеру второго дня, когда вымотанные люди немного отъелись и отоспались, под руководством Артемьева, который с нашего согласия стал опекать предков, были установлены палатки, оборудованы полевая кухня, отхожее место и разъяснены основные принципы формирования минных полей. Санька в красках с особым рвением объяснил, чем чревато для незнающих беглецов имеющих информацию стратегического уровня покинуть наш лагерь, не зная проходов в минных полях. Все это время мы старательно избегали каких-либо разговоров по поводу будущего вообще и будущего наших новых знакомых, хотя попытки были, но мы их мягко пресекали. Общая напряженность нарастала, чего собственно мы и добивались. Реально шла серьезная кропотливая работа по изучению пришедших к нам людей и разделение их на определенные группы по степени опасности для нас, по уровню лояльности к России, к русскому народу, к Императору, составлялись индивидуальные индексы политической активности. На каждого человека открывалось личное дело, скрупулезно собиралась и анализировалась информация о происхождении, о родственниках, о возможных связях со всякого рода деструктивными организациями, составлялись вопросы для проработки на детекторе лжи, через который обязаны будут пройти все без исключения.

Примерно часов в пять по местному времени, когда жара начала спадать, я дал команду на общий сбор. На небольшой полянке собрались практически все люди, кто, после разгрома Невского полка армии генерала Самсонова, искал спасения в лесу. Наши бойцы вроде как обеспечивали безопасность и заняли свои места в секретах, но в большей степени они были готовы вмешаться, если беседа пойдет не по разработанному плану и кто-то начнет себя вести неадекватно. Я уже давно и главное не безосновательно считал, что лишние меры для обеспечения безопасности никогда не помешают, поэтому сам сидел на поваленном дереве, которое в случае чего могло сыграть роль защиты. Рассевшиеся передо мной люди и не подозревали, что находятся в секторах поражения трех МОНок, которые Санька заблаговременно еще ночью скрытно разместил на месте будущего собрания личного состава.

Рассматривая лица людей, я старался понять, что ими движет и что от них можно ожидать. Будут ли драться за будущее России, или же после первых же неудач опустят лапки и начнут топить боль от знания грядущее катастрофы страны в водке, или замкнуться в себе приговаривая 'Моя хата с краю' и при первой же возможности предадут и станут на сторону заведомо известного победителя. Нам, уже имеющим опыт внедрения в прошлое, нужно было в первую очередь отсеять малодушных, и впоследствии их просто нейтрализовать или, используя технологии манипуляции сознания, потратив больше времени, использовать в своих дальнейших планах. В качестве крайней меры, уже был вчерне отработан план по провоцированию на побег для самых опасных и естественно он должен закончится подрывом на минном поле со стопроцентной смертностью. Конечно ни мне, ни моим соратникам очень не хотелось доводить ситуацию до такого вот результата, но стопроцентной лояльности никто не мог обеспечить, и мы хотели обезопасить себя на первое время от любого рода утечки информации о нашем появлении в этом мире. При этом естественно ставилась задача по организации своей разведывательной сети, с помощью которой можно будет с соблюдением всех мер конспирации увеличивать свое присутствие в этом мире.

Убедившись, что именно на мне сконцентрировалось все внимание, я хлопнул руками по коленям и кивнул Саньке, который еще двадцать минут назад притащил на полянку большой плоский жидкокристаллический телевизор, запитанный от тесловского инвертора подключенного к автомобильному аккумулятору. С ноутбука на экран телевизора выводилась картинка современного для нас мегаполиса, вызывавшая неподдельный интерес собравшихся на поляне людей, уже прекрасно представляющих, что такое фильмы. Перед началом тщательно проработанной презентации, где использовались все самые действенные наработки по манипулированию общественным мнением, я поднялся и взял слово.

— Господа... — сделал паузу, внимательно посматривая на лица собравшихся людей, при этом стараясь отметить реакцию на мои слова. Я то знал, что на деревьях разместили несколько IP-камер с пяти мегапиксельными матрицами и это впоследствии позволит тщательно отслеживать изменение поведения слушателей на различные блоки передаваемой информации.

— Товарищи... — опять пауза.

Не удержался и хмыкнул курьезности ситуации — вроде как зарождается самая что ни на есть натуральная и реакционная контрреволюционная организация, а обращение 'товарищи' тоже применяется.

— Все вы здесь знаете, кто мы и откуда, хотя и без подробностей, что вызывает у вас множество вопросов. Всем вам дали возможность привести себя в порядок, выспаться, отъестся и набраться сил. От себя могу однозначно сказать, что с того момента, когда вы услышали рассказ штабс-капитана Мещерского и поверили ему и пошли в лес, ваша жизнь изменилась и больше не будет такой как раньше. Знания будущего очень тяжелая ноша, тем более такого трагического, как ожидает вашу и нашу Родину. Как только до властьимущих дойдет информация о нашем появлении и о вас, так сказать посвященных в тайны будущего, за нами всеми начнется настоящая охота, как у нас это называется по опыту путешествия в другое время, за наследием потомков. Кто-то захочет с нами встретиться и подружиться, кто-то, из тех, кто является врагом нашей Родины, попытается уничтожить, а кто-то попытается, используя нас и наши возможности, получить безграничную власть. Пока мы не раскрыли перед вами серьезные тайны будущего, пока вы не стали носителями секретов высшего государственного уровня, у вас есть пять минут, чтобы отказаться от этой роли и просто уйти. Даю слово офицера, что мы не будем вас наказывать и уничтожать. Вас просто на время изолируют и впоследствии, стерев память, выпустят. У вас есть пять минут, потому что после этого уже никто не сможет просто так отказаться. Иного выхода, кроме как смерть у вас не будет: в случае предательства мы сможем найти и покарать, возможности у нас есть. Поэтому у вас всех вместе и у каждого в отдельности есть пять минут на обдумывание. От себя дополню — скорые будущие события затронут ВСЕХ без исключения. Думайте. Это решение каждого и формулировка 'все пошли и я пошел' не подходит...

Сказав последнюю фразу, я отвернулся, сделал несколько шагов назад к Саньке Артемьеву, который демонстративно из термоса налил чашку горячего кофе и протянул мне. Отойдя метров на десять, так чтоб вроде казалось, что мы ничего не слышим, присели возле дерева и стали издалека наблюдать за нашими подопечными, прекрасно зная, что чуть позже в цвете и со звуком будем досконально изучать, кто и как провел эти важные и для них, и для нас пять минут.

— Ну что командир думаешь? Как пройдет наш спектакль?

Я, отхлебнув кофе, прислонившись спиной к дереву, невесело усмехнулся.

— Да нормально все будет.

— Уверен?

— Почти. К нам вышли те, кто не пожелал сдаваться и пер из последних сил по лесу, стараясь выйти из окружения. Вспомни, сколько таких вот было в 41-м? Кто-то лапки к верху, типа немцы 'культурная нация', потом попробовав в концлагере баланду, расстреливали своих и становились 'хиви' в немецких дивизиях или шли в полицаи. Эти не из тех. Народ еще не испорчен антигосударственной пропагандой, в армии и в стране наблюдается мощнейший патриотический подъем, кадровая армия и особенно офицерский корпус еще не полег и нам есть на кого опереться. Вот сейчас и посмотрим, как отреагируют господа офицеры, унтер-офицеры и нижние чины, а там уже будем делать выводы. Люди, верящие в свое дело, получили по голове, выжили, дрались до последнего патрона и узнали, что в будущем будет все хуже. Какое решение от них можно ожидать? Знаешь Санька, как мне кажется, основная задача Первой и Второй мировой войн было как раз уничтожение нашего самого лучшего генофонда. Хотя...

Я на мгновение задумался.

— Может быть проблема в том, что сильно различается менталитет и кругозор разных слоев населения, на чем в свое время и сыграли революционеры, наобещав всем все и, в конце концов, всех прокинув. Поэтому мы так хорошо и прорабатывали наши информационные материалы с учетом такого вот кардинального различия в целевых аудиториях.

— В этом есть смысл, Командир. Хотя сколько с тобой служу, всегда убеждался, что редко ошибаешься.

— Было Санька, было. Тогда, перед бомбардировкой, когда всю нашу группу положили, и я пошел на прорыв, оставив и тебя и Катерину раненными.

— Да ладно, Командир, все правильно сделал, сам же инструктировал, что делать, если попадем в засаду...

Наш разговор был прерван раньше, чем прошли отведенные на размышления пять минут подошедшим штабс-капитаном Мещерским, который на правах старого знакомого взял на себя роль делегата и руководителя группы спасшихся солдат русской армии. Я резко поднялся навстречу офицеру.

— Господин полковник — обратился ко мне штабс-капитан, — Если все, что вы говорите — правда, то мы готовы положить все свои силы и жизни для спасения Родины.

— Я предупреждал, что это будет для каждого отдельное решение каждого. А вы...

— Вы не поняли меня, Сергей Иванович, мы так решили. Мы давали присягу...

Я еще раз его внимательно осмотрел и кивнул головой.

— Хорошо. Это единогласное решение?

— Да.

У невесело усмехнулся. Все шло как и предполагалось.

— Ну, тогда продолжим.

Мы уже втроем вернулись обратно. Люди все так же сидели на своих местах, и в их взглядах я видел какую-то обреченную решимость, как у солдат, идущих в атаку. Что ж нас разделяет сотня лет, но все равно это были русские люди, привыкшие на удар отвечать ударом. Я бы в такой ситуации трижды бы подумал, а тут упорная решимость, хотя некоторые из них казались равнодушными. Это неприятно кольнуло и поставив на будущее для памяти галочку, продолжил.

— Господа, я рад, что все приняли единодушное решение. Как я понял, сейчас для вас главное это доказательства правоты вашего выбора.

Легкий шум подтвердил правильность моих слов.

— Хорошо. Сейчас мы вам продемонстрируем, что ВАС и ВАШИХ детей ожидает в ближайшее время.

Санька до этого примостившийся невдалеке, положил себе на колени ноутбук, который был подключен к жидкокристаллическому телевизору. Дождавшись моего кивка, запустил специально смонтированный видеофильм, в котором рассказывалась судьба России до декабря 1941-го года с демонстрацией кинохроники.

Фильм был длинный, и люди, не видевшие ничего лучше черно-белых низкокачественных немых фильмов начала 20-го века, смотрели в цвете, с закадровым голосом, который в нужных местах интонацией выделял особо важную информацию, где специально подобранная музыка усиливала впечатление и запоминание. Над фильмом работали специалисты, которым четко была поставлена задача по различным группам зрителей, и практически к каждому был найден свой ключик. Офицерам раскрывались страшные перспективы быть насаженными на солдатские штыки разложенной агитаторами армии, безнадежное дело Белого движения, запятнавшего себя кровавым террором и в итоге разгром, эмиграция и бесславная смерть на чужбине. Нижним чинам, в подавляющем числе простым крестьянам, немного подредактированную версию о продразверстках, о всеобщей коллективизации и раскулачивании, о многочисленных крестьянских бунтах и о жестоком их подавлении. Расчет был прост — кому захочется воевать за революцию, когда все равно кинут, обманут, заставят идти брата на брата. Стимулы достаточно серьезные и надежда, что информационные технологии 21-го века сделают свое, дело имела под собой реальные шансы на успех.

Мы с Санькой сидели и наблюдали за людьми. Самое интересное, что мы ведь их и не обманывали — как могли правдиво без конъюктурного очернения и обеления выдавали всю известную нам историю краха Российской Империи. Отдельно в фильме много рассказывалось о роли Англии, которая столетиями гадила всем конкурентам и особенно ее роли в смерти многих российских монархов, видных политических деятелей, ученых, военачальников. Особенно тщательно раскрывались причины начала Первой мировой войны, ее ход и роль союзников по Антанте в развале Российской Империи и их действия после революции и во время гражданской войны. Для людей, собравшихся здесь, многие вещи были откровениями, которые то замалчивала цензура, то толковали совершенно по иному, но общая направленность нашего повествования была понятна всем — Россию цинично и подло постоянно били в спину. Революция и последующая Гражданская война, которую в простонародии по привычке называли Смутой, были настоящей трагедией русского народа, в которой погибли миллионы людей, цвет, совесть, будущее нашей нации. Ведь в бой всегда шли лучшие и соответственно они погибали в первую очередь, а в итоге у руля остались те, кто профессионально прятался за спинами и чужой кровью обмывал каждую ступеньку на своей карьерной лестнице.

Фильм был очень тяжелый. Даже нам, детям информационного века трудно осознать, как можно было бросить такую огромную страну, державу, Империю в пучину братоубийственной войны, а что говорить о наших предках? Многие с суровыми почерневшими лицами, с силой сжимали оружие, девушка Аня Россохацкая тихо плакала. Даже на лице Мещерского, который, в общем-то был посвящен во многие тайны будущего, были видны слезы. Страшно знать, что все, что ты знаешь, ценишь, любишь, будет уничтожено, растоптано, оболгано. Когда фильм закончился, мы с Санькой не стали ничего говорить, отошли опять в сторону. Людям нужно переварить полученную информацию, сформировать ОБДУМАННУЮ позицию и уже потом мы сможем основательно с ними работать. Практика использовать втемную конечно иногда дает великолепные результаты, но нам нужны были не фанатики, не марионетки, а настоящие соратники, на которых можно будет опереться в критической ситуации.

Санька прекрасно все видевший присел рядом, по привычке положив автомат на колени, спросил:

— Ну как думаешь, Командир, их проняло?

— А сам как думаешь? Спецы фильм делали и вряд ли люди из начала 20-го века смогут противостоять самым эффективным методикам скрытой рекламы.

— Думаю, не переборщили ли мы с фильмом?

— Нет, Санька, люди сильные, побывали в бою и не потеряли голову. Нет, не сломаются, а вот нашей идеей проникнутся. Надо только немного их подтолкнуть в нужном направлении.

— А что им предлагать будем? Николашку спихнуть и посадить своего?

— Нет, Санька. Нам еще не хватало влазить в их придворные дрязги. Там сместителей и без нас хватает. Устроим туже Смуту, но в более серьезных масштабах, оно нам надо?

— Так что будем делать?

— Мысль есть, но давай сначала с людьми поговорим. Надо тщательно изучить контингент, а потом уж приниматься за работу. Я пока окончательно не принял решения.

Мы снова вернулись к аудитории. Мещерский, опять в качестве делегата и руководителя странным голосом спросил:

— Господин полковник, насколько это правда?

— Все, от начала и до конца...

Люди зароптали, а Анечка Россохацкая чуть ли не выкрикнула:

— Это же чудовищно! Я не верю! Это не может быть правдой!

Странная постановка вопроса. Хотя с другой стороны их понимаю. Я бы на их месте более тщательно проработал полученную информацию и естественно на веру бы ничего не принимал, но тут был другой случай. Люди реально понимали или даже чувствовали, что мы говорили правду, тем более, слишком много всего было показано с подробностями, да и проверить полученную информацию можно в самое ближайшее время.

Фельдфебель Удовин, плотный, кряжистый дядька, чем-то напоминающий старшину Вяткина, все время смотрел на нас исподлобья, но воздерживался от высказываний, а тут решил подать голос, причем, как мне показалось, даже со скрытой издевкой.

— Ваше благородие, господин полковник, скажите, а вам что с этого? Вы вон какие...

Я усмехнулся. Честно сказать как-то все это представление вызывало у меня тоску, нужно было встряхнуться. А фельдфебель ведь выражал мнение многих людей, которые, не смотря на впечатление, произведенное нами и нашим фильмом, все еще сомневались, слишком уж нынешняя ситуация выглядела дико.

— Фельдфебель Удовин, если не ошибаюсь?

Оскалившись, Удовин согласно кивнул головой.

— Да, вашбродь.

Ну, это точно открытое хамство. Мое офицерское естество не выдержало.

— А ну встать! Смирно! Руки по швам! Звание, фамилия, полк!

Я даже на мгновение себя почувствовал тем самым генералом в исполнении Булдакова из фильма 'Особенности национальной рыбалки'. Вот что с людьми выработанные годами службы рефлексы делают: борзый фельдфебель подскочил и вытянулся и начал почти кричать про фельдфебеля Удовина, про пулеметную команду, про Невский полк.

— Вольно. Садитесь.

Еще раз осмотрев людей, наконец-то высказался.

— Значит так, господа и товарищи. От вас никто и ничего не будет ни просить, ни требовать. Скоро канал между нашими мирами закроется, и мы просто уйдем. Вы солдаты Первой Мировой войны, которая для России закончится кровавой кашей Гражданской войны — Великой Смуты. Страна, потеряв миллионы здоровых мужчин и женщин в угоду заморским банкирам, все равно встала с колен, но ее снова втянули в новую войну. Германцы 22 июня 1941 года напали снова, и дошли до Москвы и до Кавказа...

Я сделал паузу, собираясь с мыслями. Как-то все пошло не по плану, да и мне, если честно это все не очень нравилось.

— Мы, остатки войск специального назначения, те кто пережил Третью Мировую войну, которая закончилась гибелью всего мира. После применения страшного оружия, миллиарды людей и все живое погибли, на Земле установилась зима, которая будет длиться столетиями. Нас мало и мы живем в подземных убежищах, доедая последние запасы продуктов и сжигая последнее топливо. Так получилось, что у нас появилась возможность попасть в прошлое и попытаться все изменить. Сначала мы попали в 1941-й год, когда Германия напала на Советский Союз и, разгромив всю кадровую армию, захватила практически европейскую часть страны. Мы вмешались и помогли предкам, изменив ход истории, уменьшив чудовищные потери среди войск и главное среди мирного населения. Но, как оказалось, процесс уничтожения России, который и привел к гибели всего мира, был запущен намного раньше. В том мире, армию восстановили, много людей пошло в ополчение, добровольцами и под Москвой германцам было нанесено тяжелейшее поражение, но скорее всего в ближайшее время все страны, вроде как союзники — так же как и в этом мире, Англия, САСШ, Франция объединятся с Германией, наплевав на имеющиеся противоречия, нападут на Россию...

— Даже в вашем мире, в вашем времени уже поздно корректировать историю, процесс развала запущен намного раньше. Странные смерти Императоров, как правило, очень выгодные англичанам, грабительские кредиты. Это внешние воздействия, но есть и накопившиеся внутренние проблемы, и главное что все от простого крестьянина, до ближнего императорского круга недовольны властью. Достаточно бросить спичку и все вспыхнет. В общем, много чего. Думайте. Мы уходим на два дня. Продуктов передали вам с запасом, и хватит на неделю, а если экономить то и на деве, боеприпасы у вас есть, а нам есть чем заняться. Как раз ваши раненные уже будут прооперированы и готовы к транспортировке.

Повернувшись к Артемьеву, сказал:

— Санька, собираемся.

Отжав тангенту радиостанции, коротко бросил в микрофон.

— Всем. Уходим. Сдать посты местным.

Сборы были недолгими. Никто ничего больше не говорил, молча, где сопровождаемые умоляющими, а где угрюмыми взглядами быстро собрались, прихватили всю инновременную технику, за исключением скрытых видеокамер. Артемьев снял мины и по спустившемуся прямо из воздуха пандусу мы вернулись в свое время.

Когда выключилась установка, Санька задал интересующий всех вопрос:

— Командир, а что дальше?

— А что? Вспоминай, чем мы раньше занимались, когда еще маяков не было?

— Ну...

— Эх ты. Установки имели минимум четыре точки выхода, вот мы и будем искать их, а ты думал просто так там, в лесу, радиомаяк прятал?

— Это понятно, а вот что на счет людей? Как-то все сумбурно и странно прошло.

— Да все нормально. Пусть переварят, обсудят, передерутся, выявят, так сказать, возмутителей и при необходимости сами их и грохнут. Большинство и так уже с нами.

— Как-то... ну, в общем, не очень красиво все смотрится.

— Санька, мы не няньки, а они русские солдаты, которые давали присягу. Им разъяснили, что Родине угрожает страшная опасность, а большинство начало рефлексировать, хотя, как мне кажется, это последствия футуршока. Пусть примут осознанное решение, потом мы их проверим.

— А дальше?

Я усмехнулся.

— Дальше посмотрим, кто там останется.

Поняв, что я пока не хочу раскрывать свой план, Артемьев от меня отстал, а я направился в пункт связи, откуда вызвал Маринку, которая почти сразу ответила, видимо ждала моего звонка.

— Привет Мариша. Как ты там?

— Как всегда. Много работы. Привезли новую партию раненых. Опять одна из поисковых групп нарвалась на засаду, пришлось ехать в большой бункер. Надо принимать меры, бандиты опять начали наглеть. Васильев тебе сам расскажет, он вроде там кого-то уже отловил и наказал.

— Понятно. Я разберусь. А что наши подопечные?

— Там все в порядке. Первушин уже транспортабельный, двое остальных, как ты просил, в течении двух дней могут быть отправлены обратно без особого вреда.

— Хорошо, Мариша. Я скоро заеду.

— Будь осторожен Сережа. Ты многим рискуешь, а все завязано на тебя.

— Ты волнуешься за меня как за командира и руководителя проекта? — не удержался и чуть поддел ее.

Она устало ответила, но я почувствовал, как она улыбнулась.

— Сережа, не вредничай, ты знаешь, о чем я.

Я не стал раскрывать дальше эту тему, понимая, что если переступить определенную грань, то потом трудно будет снова налаживать отношения.

— Спасибо Мариша, — и положил трубку.

Глава 5

Богато убранная коврами комната освещалась двумя маломощными лампами-экономками, и на пределе слышимости где-то вдалеке тарахтел бензиновый генератор. Из соседнего помещения, где разместилась охрана, тянуло запахом свежезаваренного кофе и такого привычного бензинового примуса, который стал нормой жизни для людей в бункерах и убежищах. Как в каком-то дешевом боевике, на возвышении лежали два бородатых крепыша, затянутых в натовские камуфляжи, и, высокомерно поглядывая на стоящего перед ними на коленях Михаила Бокова, потягивали кальян и громко переговаривались. Мандалай, вдыхая душистый запах, униженно с тоской смотрел на своих нынешних хозяев, которым он регулярно поставлял информацию о событиях и циркулирующих в группировке Оргулова слухах.

После того, как вояки во главе с Оргуловых захватили власть и скинули в бункере научников тогдашнее руководство, которое просто паразитировало на остальных обитателях, Боков лишился теплого местечка и двух, почти узаконенных рабов, которые работали лично на него. Он, конечно, попытался влезть и в новое руководство, но вояки прогнали всех через детектор лжи и быстро отсеяли настоящих, стоящих ученых от болтунов и паразитов, и Мандалай остался на обочине. Как он понял, местная служба безопасности догадывалась о его связях с боевиками и темных делишках с наркотиками, и, учитывая тесную связь со старым руководством научников, которые частью были расстреляны при попытке саботажа, а частью отправлены в трудовой батальон, его держали вдалеке от всякого рода тайн и материальных ценностей. Но обида была даже не в этом — его открыто презирали, за словоблудие, за то, что он всех вокруг считал плебеями, за желание паразитировать на окружающих и главное за обычную техническую безграмотность и нежелание это признать. Боков нутром ощущал это презрение и со стороны коллег-научников и со стороны военных, которые чурались его как прокаженного, и ему не оставалось ничего другого как тихо ненавидеть всех вокруг. Спасение от всесжигающей ненависти он находил в спиртном и в наркотиках, которые стали его основными спутниками в этой жизни. Наркота — не дешевое удовольствие и просто так никто ничего давать не собирался, поэтому Мандалаю приходилось расплачиваться самым дорогим товаром: информацией о группировке Оргулова, мощь, авторитет и влияние в регионе которой стремительно росло. Он так привык предавать своих соотечественников, что почти потерял связь с реальностью и стал действовать неосмотрительно, но только случайность недавно спасла его от провала — служба безопасности группировки сумела отыскать других агентов, локализовать место базирования турецких разведчиков, которые выдавали себя за татарских боевиков, и провести войсковую операцию. Бои были тяжелыми, но те, кто был в курсе о роли Бокова в функционировании турецкой разведсети, погибли в перестрелке и на время предатель затаился, со страхом ожидая, когда за ним придут костоломы Оргулова. Но шли недели, а ничего не происходило, и постепенно Мандалай успокоился, и, страдая от отсутствия наркотиков, пытался нащупать новые каналы продажи информации, так сказать, ища новых хозяев. Ему повезло — через три недели на Рынке с ним вышли на контакт и снова Миша Боков стал сливать информацию о своих ненавидимых товарищах турецким разведчикам.

За прошедшее время многие узнали, что у Оргулова есть машина времени, и он напрямую общается с предками из 41-го года. Именно оттуда шли продукты, боеприпасы, горючее, туда эвакуировались многие нужные и полезные люди и по слухам уже занимали высокие ответственные посты в Советском Союзе, внедряя технологии из будущего. Такую тайну было уже трудно утаить, когда через установку путешествия во времени прошли тысячи людей. Появление украинских десантников, русского спецназа, переброска тяжелыми военно-транспортными самолетами множества грузов, усиление системы безопасности, оборудование новых мощных укрепрайонов, размещение комплексов ПВО для воздушного прикрытия Симферополя произвели на всех впечатление — чувствовалась огромная сила за теми, кто держит у себя в руках установку путешествий во времени. Вот именно с этой силой у Мандалая и ассоциировался Оргулов — местный, выскочка, везунчик, которому просто повезло. Чем Боков хуже? Еще больше его коробило то, что в прошлое отправлялись группы программистов и администраторов компьютерных комплексов на базе которых разворачивались авиационные и танковые симуляторы для обучения личного состава Красной Армии. Боков пытался туда пролезть, понимая, что ему только надо попасть в прошлое, а там уж он сумеет себя показать и зарекомендовать, возвыситься, но ничего не происходило. Практически все, с кем он начинал работать на Оргулова, сканируя книги и документацию из библиотек ВУЗов Крыма, уже получили должности и звания сотрудников НКВД и отправились в прошлое, а он так и остался задвинут. Как особой издевкой было поручение сканировать учебники средней школы, начиная с букваря, что вызвала у него новую вспышку ненависти. Он, такой умный, заслуженный, всеми уважаемый и остался не удел. Приняв очередную дозу наркоты, он осознал для себя страшную истину — в прошлое его никто не возьмет, он там никому не нужен. Ненависть и желание отомстить, жестоко отомстить, вот что его направляло в последнее время и не позволяло упасть в пучину отчаяния. Поэтому Михаил Боков уже сознательно стал сотрудничать с офицерами турецкой военной разведки, которые тоже прекрасно были осведомлены относительно наличия у Оргулова установки путешествия во времени.

Сейчас его, как в тот раз, вытянули для личной встречи, с высокопоставленным турецким офицером, лично прибывшим для уточнения обстановки на месте. После двухчасового допроса Боков сидел на коленях и слушал двух турков, которые полулежа, потягивая кальян, вальяжно и нагло обсуждали сложившуюся обстановку, свысока поглядывая на него...

— Что вы думаете, уважаемый Мустафа?

— Кямрян, ты уверен, что эта русская собака нас не понимает?

— Да, эфенди. Мы его не раз проверяли. Но он не русский. Судя по его продажности, у него явно преобладают не русские, а более южные корни.

Оба понимающе усмехнулись.

— Насколько ему можно доверять?

— Он ненавидит своих соотечественников. Этот законченный наркоман все еще хочет занять высокий пост и считает себя несправедливо обделенным. Это гремучая смесь. Он уже сейчас готов нести взрывное устройство в бункер с установкой, хотя его туда никто не пустит — там уже пару месяцев назад максимально усилена охрана.

Задумавшись, посланец правительства Турции, закрыл глаза и приложился к кальяну, выпустив ароматный дым. Он молчал пару минут, раздумывая над ситуацией.

— Кямрян, твоя мать, моя сестра, просила о тебе позаботиться, поэтому я буду говорить, как есть. Мы умираем, в тех убежищах, где спаслись остатки нашего народа, уже нечего есть и начался настоящий голод. Русским, тем, что за Уралом, проще: Сибирь большая и множество убежищ еще до войны были заполнены продуктами, а теперь они сумели найти проход во времени и помогают своим предкам, вывозя из нашего проклятого мира инженеров, военных, демонтируя и отправляя в прошлое целые заводы. Что нам остается делать? Недавно была потеряна связь с последней целой подводной лодкой 'Атылай', которую, судя по докладу, уничтожила русская атомная субмарина, каким-то чудом пробравшаяся в Черное море. Мы проиграли окончательно, и у нас нет будущего.

То, что гость вспомнил про их родство, позволило молодому офицеру назвать гостя дядей в официальном разговоре.

— Дядя, вы говорите страшные вещи.

— Ты сам знаешь, что я прав.

Опять затянувшись и пыхнув дымом, гость продолжил.

— Когда мы, благодаря тебе и другим источникам, убедились что путешествия во времени это реальность, были предложения захватить силой, но пока собирались, пока обсуждали, упустили время и этот Оргулов весьма набрал силу. У нас не будет столько солдат, чтобы захватить бункер с установкой путешествия во времени. У нас нет авиации, у нас нет горючего для танков и бронетранспортеров, все, что смогли наскрести это четыре сотни солдат на двадцати танках и сорока бронетранспортерах, у которых почти не осталось ни боеприпасов, ни топлива.

— Этого не достаточно. Для войсковой операции нужно минимум в десять раз больше...

— Ты считаешь, что тихо захватить бункер не получится?

— Уверен. Я потерял уже три группы. Их просто и без всякого предупреждения расстреливают русские снайпера. Двоих взял в плен их спецназ, поэтому они наверняка знают о нашем интересе.

— Это понятно. Что можешь нового сказать о наших татарских единоверцах? — последнее слово он выговорил, скривившись, вспоминая какие они вояки.

— Этот фактор можно не учитывать в наших планах. Настоящих бойцов там не осталось, все мужское население занято тем, что рыскают и собирает по Крыму и в его окрестностях нужное в прошлом промышленное оборудование, подбитую технику и обменивают на продукты и горючее. Причем русские расплачиваются честно и дают хорошие цены. Крымские татары не будут за нас воевать, им это невыгодно. Даже были пара случаев, когда они сами сдавали наших людей боевикам Оргулова.

Опять пауза.

— Кямрян, ты тут долго находишься и собрал много информации, как думаешь, можно договориться с Оргуловым, чтобы и наших переправить в прошлое?

— Оргулов? Вы же знаете про него все. Русский морской пехотинец, воевал с нами. Нет, мы для него враги.

— А мирное население?

Молодой турок задумался, подбирая выражение и видя тоску в глазах родного дяди.

— Нет. Даже если и Оргулов не будет против, то Сталин, с которым у него чуть ли не дружеские отношения не согласится пропустить наших людей. Они не допустят, чтоб технологии из будущего ушли в чужие руки.

— А если в другие времена?

— Не знаю, это надо с Оргуловым говорить, но судя по некоторым данным, у них канал работает только в конец 1941-го года.

— Понятно. Но я не могу вернуться с пустыми руками, Кямрян, нам нужна помощь.

— Силой мы ничего сейчас не добьемся. Среди русских ходят слухи, что установка заминирована ядерным зарядом и в случае попытки захвата все будет взорвано.

— Это правда?

— Скорее всего — да. Русские в последнее время очень усилили свою группировку, а появление русской атомной субмарины в Черном море говорит о многом. Тут нужна спецоперация, но нам не хватает сил и данных.

— Ты в курсе, что с Западной Украины в Крым направили целую бригаду для 'наведения порядка'? Оргулов в курсе?

— Конечно. Ее ждут. Я думаю, они тут обломают зубы.

— Кямрян, это дымовая завеса. Пока это пушечное мясо будет отвлекать внимание, наши европейские друзья готовят свою операцию.

— Так они в курсе?

— Конечно. Вопрос состоит в том, чью сторону нам принять, в свете сообщенной тобой информации. Или помочь Оргулову при условии, что остатки нашего народа будут спасены или присоединиться к войскам НАТО, которые попытаются захватить установку своими силами быстрого реагирования.

— Когда это произойдет?

— Пока не известно. Но точно знаем, что они еще не готовы...

— Именно поэтому эта бригада продвигается так медленно.

Гость только кивнул в знак согласия, но молодой решил спросить, проясняя ситуацию в мире.

— А наши арабские друзья?

— Они погрязли в междоусобицах за нефтяные месторождения, которые не были уничтожены во время войны. Они нам не помощники.

— Но ведь путешествия во времени...

— Они считают это происками сошедших с ума неверных.

— Понятно. Тогда что будем делать, дядя?

— Надо договариваться с русскими. Если они так хорошо торгуют с крымскими татарами, то и мы им сможем поставлять русскую битую технику, в Новороссийске ее много осталось. Хоть какая-то польза будет.

— А что с это собакой будем делать? — Кямрян указал в угол, где до сих пор стоял на коленях Боков. Предателей нигде не любят, поэтому, как они не пытались, но презрительное отношение к агенту в группировке русских, скрыть не сумели и Мандалай это ощутил.

— Пусть будет. Вдруг не договоримся, а нашим американским и европейским друзьям, к которым мы, может быть, присоединимся, наверняка понадобится свой человек в бункерах русских.

— Вы думаете, у них там нет своих?

— При том уровне безопасности — не уверен...

Мандалай терпеливо слушал неторопливый разговор двух турков и много раз отмечал знакомое слово 'Оргулов' и в душе его закипала ненависть и к этим бородатым напыщенным воякам. Каким-то шестым или десятым чувством он понял, что турки пока не собираются воевать, а хотят договариваться и даже торговать с Оргуловым. И тут его предали, но ничего, он сможет дождаться того момента, когда можно будет выстрелить в спину этим подонкам и предателям, которые не оценили его, Бокова, организаторский гений и величие его интеллекта. Не только эти бородатые уроды нуждаются в его Боковском гении, и он все равно займет достойное место в этом и другом мире, где нужны умные, достойные люди вроде него.

Был козырь, который Мандалай решил придержать на особый случай и как он понял, эти бородатые ублюдки не достойны такого снисхождения с его стороны.

Еще до того как профессора Старостенко, у которого Боков еще до войны был аспирантом, отправили с группой специалистов в прошлое налаживать производство полупроводниковой техники, Мандалай, стараясь попасть в группу избранных, подвязался помогать ученым решать уравнения, которые Оргулов скидывал научному сектору. Естественно хитрый Боков пролетел мимом, но он как мог, делал копии всего, что так или иначе имело отношение к путешествиям во времени. На заветной флэшке хранилась подборка схем, фотографий отдельных электронных блоков, изготовляемых для военных, и главное, математические выкладки, которые Оргулов использовал в своих системах.

Мандалай не был идиотом, и прекрасно отдавал себе отчет, что именно тут в Крыму в Симферополе разработки по теме путешествий во времени продвинулись максимально далеко и огромный интерес со стороны российских силовиков подтверждал это. Да, собранной информации не хватило бы для постройки установки путешествия во времени, но Боков не сомневался, что и в других местах ведутся разработки в этом направлении и за его информацию серьезные люди будут готовы дать хорошую цену. Тем более тайна концепции использования пространственно-временных маяков для позиционирования точек выхода в прошлом не осталась незамеченной и черновики чертежей и схем оказались в руках предателя...

С трудом скрыв кривую усмешку, он опустил голову, под презрительные смешки его новых хозяев. Он прекрасно знал, что когда сильно волнуется, его лицо сразу краснеет и он становится сразу похожим на перезрелый помидор, что вызывает улыбки у окружающих. Несмотря на слабое освещение, турецкие офицеры заметили его состояние и нагло, не стесняясь, загоготали.

Значит не достойны, значит Боков придержит свой козырь для более серьезных и понимающих хозяев, которые, а он в этом не сомневался, появятся в ближайшее время. Ну не могло этому выскочке Оргулову так везти и рано или поздно его должны будут серьезные люди поставить на место.

* * *

Вот это облом, вот это я попал. Ну кто мог такое предположить, что система генераторов, с помощью которых я меняю конфигурацию волновой линзы чтоб попасть в более ранние времена, кардинально изменила всю систему и теперь я имею только одну географическую точку выхода в прошлое в указанном времени. Надеюсь, что там хотя бы пространственно-временные маяки будут работать, чтоб иметь хоть какие-то возможности для маневра. Поломав голову и сделав несколько неудачных попыток, я плюнул на все, и, свернув работы на сутки, в бронетранспортере с охраной вернулся в основной бункер в Симферополе, где стояла большая установка. Вроде как пришло время еще раз продиагностировать состояние канала в 1942-й год, хотя по расчетам, до более или менее стабильной работы у меня есть пара дней, но тут лучше подстраховаться и самому все перепроверить, да и от полковника Семенова уже давно лежит запрос о личной встрече. Наверно опять очередную страшилку про внешних врагов придумал, а то я не понимаю, что тут скоро начнется кровавое веселье. И турки знают, чем мы занимаемся, значит пиндосы и их европейские комнатные собачонки тоже в курсе, а это ребята, давно живущие по законам простых парней: понравилось, достал Кольт и попытался забрать. А вот если в ответ получит по мордасам, то тогда начинает возмущенно от праведного гнева повизгивать относительно демократии, толерантности и призывать мировое сообщество в помощь.

Пробное включение установки в большом бункере почти подтвердило мои ожидания, ну разве что стабильная работа портала по точке в нашем лагере под Оренбургом 42-го года продолжалась двенадцать секунд, за которые я успел связаться с дежурной сменой на той стороне. Мы только и смогли обменяться позывными, и пожелали друг другу удачи и портал закрылся, ровненько отрезав штангу с антенной.

С хорошим настроением, вызванным прогнозируемым поведением пространственно-временного портала в 1942-й год, я вызвал руководителей направлений для проведения собрания, а сам стал прикидывать, что можно сделать и как еще помочь Советскому Союзу. В свете недавно открытой технологии переброски крупногабаритных грузов, в первую очередь нам необходимо было укрепить СССР хотя бы парочкой стратегических бомбардировщиков, которые могли бы беспрепятственно, точнее безнаказанно бомбить любые объекты в глубоком тылу противника и не только нынешнего, но и потенциального. Еще одним направлением развития было бы начало космической программы. Да, именно так. Начать космическую программу. Для этого на первое время вполне достаточно забросить на орбиту пространственно-временной маяк и с помощью него выводить на орбиту спутники любого назначения. Тогда космос в 42-м становится настолько дешевым, что можно очень быстро нарастить группировку навигационных, связных и разведывательных спутников, тем самым получив неоспоримое стратегическое преимущество, правда для этого требовалась отдельная инфраструктура из центра управления, и наблюдательных станций. Вряд ли СССР потянет, точнее не потянет долгосрочную программу, но для получения временного преимущества можно что-то придумать, вот пусть спецы из космических войск РФ размышляют, рассчитывают и предлагают, если хотят переселиться в чистый мир...

Собрание прошло буднично и те, кто был в курсе относительно наших похождений в 1914-м году, помалкивали, стараясь не показывать свое нетерпение. Мое возвращение говорило об определенных подвижках, но я не спешил распространяться о дальнейших планах, боясь сглазить...

Здесь, пока меня не было все шло установленным порядком: по всему Крыму собирались станки, бензогенераторы, демонтировались линии электропередач, стаскивалась любая автомобильная техника, при этом особое предпочтение отдавалось грузовикам, бульдозерам, экскаваторам, автокранам. Именно тому, что может помочь в народном хозяйстве и главное, военной промышленности, уделялось огромное внимание. Группа инженеров из прошлого, при согласовании с херсонскими военными уже две недели сидела на Херсонском нефтеперерабатывающем заводе, рассматривая вопрос его демонтажа и переправки в 42-й. На такого рода экспедиции требовалось выделять ресурсы, охрану, горючее и подмазывать местных полевых командиров, даже если они носят погоны с большими звездами и лампасы. Но, тем не менее, процесс сбора ценностей уже был поставлен, если можно так сказать, на поток и всем вокруг от этого было хорошо, ну кроме конечно всякой бандитской нечестии, которую совместными усилиями быстро отлавливали и множили на ноль.

По результатам совещания было понятно, что процесс разграбления нашего мира идет полным ходом, и руководители направлений, как и ожидалось, только требовали дополнительные ресурсы, так сказать, для увеличения мощности. Информация о будущих глобальных неприятностях в виде протокола 'Тень-2' уже для многих не была тайной, и люди прекрасно осознавали, что наши деньки в этом мире подходят к концу, поэтому желание побольше подгрести под себя всяких высокотехнологических вещей и утащить с собой в другой мир было вполне объяснимо. Я как мог это поощрял, подбрасывая поисковикам горючее, продукты, боеприпасы и сверх того, чтоб они имели возможность в случае чего выменивать у местных необходимое для нас оборудование. Целые фуры, забитые бытовой и медицинской техникой, станками, приборами и различной мелочевкой потоками по специально расчищенным дорогам двигались в сторону Симферополя на специальные разгрузочные терминалы. Для обслуживания такого потока грузов вокруг бункера в кратчайшие сроки был создан целый комплекс дополнительных герметичных ангаров, соединенных друг с другом широкими проходами, по которым сновали автопогрузчики. По сути дела прямо на глазах вырастал настоящий город, чем-то напоминающий футуристическое поселение будущего на Марсе в виде герметичных куполов соединенных переходами. Люди, привлекаемые для строительства, быстро и целенаправленно мотались по городу и окрестностям, особенно по промзонам, выискивая необходимые металлоконструкции, быстро их разбирали, перевозили к бункеру и возводили новые утепленные герметичные и главное просторные ангары, где люди уже могли ходить без средств защиты органов дыхания, что существенно ускорило нашу деятельность. По возможности все эти постройки старались искусно вписывать в комплекс разваленных домов, чтобы уменьшить нагрузку от ветра и, маскируя наши новостройки от возможных противников в случае начала боевых действий. Но слух о масштабном строительстве, о детском саде, о медицинской клинике, об открытой школе и главное о высоких зарплатах, если так можно назвать усиленные пайки для бойцов строительных батальонов, которых у нас в следствии все увеличивающегося потока добровольцев, было уже три, распространился по всему юго-востоку Украины. Нам пришлось организовывать систему блокпостов и точек отстоя и отдыха на основных транспортных магистралях для контроля и охраны все увеличивающегося потока беженцев, которые бросив все, пытались найти шанс на выживание в Крыму. Но мы то тоже не были альтруистами и служба безопасности, усиленная сотрудниками НКВД и специалистами СБУ, ФСБ, МВД Украины тщательно фильтровала приезжающих, выискивая агентов и просто информаторов возможного противника, отсеивая психически нестабильных, просто сломавшихся, наркоманов и неизлечимо больных. Мы не демократическое общество, и не можем позволить себе кормить толпы нахлебников и вскармливать возможных потенциальных конкурентов.

В мире вокруг нас происходили не менее интересные события. После того, как во время войны, к всеобщему 'удивлению', прилетело несколько боеголовок, причем парочка из них были рассчитаны на уничтожение защищенных бункеров, и в прямом смысле слова выжгли Ватикан со всеми его оберегаемыми секретами, папой и иерархами, по всему миру началась ожесточенная и кровавая война за власть внутри католической церкви. Вся эта вакханалия продолжалась до нынешнего момента с разной степенью интенсивности, но из-за огромного расхода горючего и боеприпасов во время конфликтов разных группировок, борьба переросла в плоскость привычных интриг, и нормальным явлением стали скоропостижные смерти одиозных фигур — все-таки многовековой опыт применения ядов и сталкивания лбами конкурентов не был до конца утерян. Но новоявленные обладатели кардинальских красных шапочек не забывали о своих материальных благах и с вожделением посматривали по сторонам, выискивая, где что плохо лежит, поэтому необычное изобилие продуктов в Крыму естественно вызвало их интерес, хотя как всегда действовать они начали чужими руками...

На Украине из-за проблемы практически закончившихся запасов продуктов и топлива, не смотря на декларируемую вертикаль власти, начался процесс распада и полной анархии. Существующее положение вещей характеризовалось одной фразой: 'каждый выживает как может'. В зависимости от размера и количества звезд на погонах, от громких довоенных регалий и главное, от количества имеющихся в наличии преданных боевиков, руководители разных уровней пытались найти, у кого бы подхарчиться. Кто-то пытался договариваться с Россией, но там европейская часть была разорена и разрушена, поэтому перспективы выживания в этой ситуации были весьма и весьма призрачными — самим не хватало и брать незалежных нахлебников на содержание никто не хотел. Кто-то по привычке с криком 'Заграница нам поможет!' пытался найти помощь в Европе, но там тоже было все печально, и изредка подкидывая крохи, европиоиды направляли карательные отряды, по сути дела являющиеся толпами мародеров и заставляли грабить убежища на Юго-востоке Украины. Но результаты были плачевны — большая часть захваченных ресурсов под охраной европейских 'помощников' вывозилась на запад, а проводникам интересов евроинтеграции доставалась только крохи, точнее объедки и отводилась роль пушечного мяса в боях со своими же сородичами. Ничего не изменилось, но кровь была пролита, и обратного пути уже не было. После получения информации о необычно огромных запасах продуктов в Крыму, умные ребята срочно реорганизовали карательную бригаду 'Галичина', укомплектовали ее почти на шестьдесят процентов европейскими наемниками. Отправка боевиков в Крым, была очередным и ожидаемым шагом мирового сообщества по 'справедливому перераспределению несправедливо захваченных ресурсов' — красивые фразы, прикрывающие обычный грабеж. У нас к забугорным грабителям отношение всегда было однозначное — дубиной по голове. По имеющейся информации, передовой батальон бригады 'Галичина', продвигающийся по Николаевской области, попытался в привычной манере пополнить свои запасы горючего и продуктов в многочисленных убежищах в районе Первомайска-на-Буге. Там еще в советские времена были расположены несколько позиционных районов 43-й ракетной армии РВСН СССР и подземные пусковые установки со всей прилегающей инфраструктурой, так до конца и не уничтоженной американскими консультантами, после соответствующего восстановления стали великолепными убежищами для большого количества народа. В районе Первомайска развернулось настоящее побоище, когда западные грабители, размахивая какими-то бумагами от имени высшего руководства Украины, вроде как дающими им право выгребать все, что посчитают нужным, попытались в привычной манере не только пополнить запасы горючего, продуктов и боеприпасов, но и без всякого зазрения совести попользоваться местным женским контингентом. В итоге после четырнадцатичасового боя, батальон карателей был уничтожен, но и защитники бункеров понесли тяжелые потери. Люди прекрасно осознавали, что уничтожение регулярных узаконенных бандитов им никто не простит, и сразу заслали послов к нам с просьбой хотя бы позаботиться о мирном населении. Естественно мы не стали кривиться и раз в неделю в Симферополь приходили караваны на сорок-шестьдесят машин, забитые женщинами, детьми и материальными ценностями, которые, по мнению наших николаевских друзей, должны будут понадобится при жизни в другом времени — руководство системы бункеров в ограниченном составе было в курсе, куда и как будет проводиться переселение.

Поток новых людей, с каждым днем все увеличивался, что повлекло за собой появление банд, которые подвязались на ограблении переселенцев. Поэтому чуть позже система блокпостов модернизировалась и на въезде в Крым в Армянске и на Чонгаре были созданы два укрепрайона, ставшие базами для наших рейдовых групп, которые теперь занимались сопровождением караванов, отловом и уничтожением банд.

Количество пришедших к нам людей уже перевалило за несколько тысяч, и можно сказать, что Симферополь в некоторой степени стал оживать. Восстанавливались дома, заново прокладывалась система отопления, уже функционировала система телефонной связи и работала общая компьютерная сеть. На расчищенных бульдозерами улицах постоянно мелькали машины, разъезжали патрули и как ни странно, даже такое подобие цивилизации, так сказать суррогатный вариант, вселял в людей оптимизм. Как признак возрождения жизни были несколько футбольных матчей, прошедших в одном из самых больших ангаров, откуда на время выкатили всю технику, чтобы освободить место.

Но с прибытием большого количества нового народа, возникали и дополнительные проблемы. Показательным был случай, когда сначала на меня вышли представители руководства страны с просьбой принять к себе серьезного человека и, после получения ворчливого согласия, двумя неделями позже во главе длиннющего каравана прибыл один из довоенных олигархов со своим выводком, кучей дворни и ротой боевиков. Его лицо частенько до войны мелькало на экранах, и он не создавал впечатление человека что-либо ожидающего от жизни, он привык брать все, что ему нужно и нравится. Александр Приходько до последнего момента отсиживался в благоустроенном бункере, но узнав по своим каналам об интересных делах, происходящих в Крыму, а чуть позже о реальном положении вещей и, скорее всего о 'Тень-2', быстро собрался и рванул к нам, заручившись рекомендациями 'серьезных людей'. Я его прекрасно понимал — именно в такой ситуации можно было половить рыбку в мутной водичке и даже попытаться перехватить власть. Ушлые ребятки сходу влились в наше, так сказать сообщество, при этом претендуя на ключевые должности, считая, что там, где начинается циркуляция ценностей, то простым воякам делать нечего и только они, настоящие хозяева жизни, вправе решать вопросы такого уровня. Не прошло недели, как этот ухарь уже, сформировав из местного населения чуть ли не политическую партию, быстренько переизбрал гражданское руководство и выкатил предъяву, что только они, всенародно выбранный орган, вправе распределять материальные блага и решать вопросы поставок грузов в прошлое. При этом его ставленники, опираясь на боевиков и телохранителей олигарха, сумели весьма ловко парализовать работу гражданского сектора, тем самым саботируя поставки. Почувствовав свою силу, они решили, что должны определять номенклатуру грузов, назначать оплату и вообще многое должен решать этот самопроизвольно выбранный орган. Чуть позже, заручившись поддержкой нескольких руководителей, они выставили требование, что обсуждения этих вопросов мы обязаны пропустить их делегацию в прошлое для дополнительных переговоров с руководством СССР и по данным моей службы безопасности, с представителями ФСБ и СБУ проводились консультации по организации совместного управления установками путешествия во времени. В этом раскладе нам, отводилась роль технического персонала, который под 'руководством' избранного комитета должен был обеспечивать бесперебойную работу системы перемещения во времени. Мило, конечно, но видимо люди все еще мыслят довоенными категориями, хотя сил вокруг себя они собрали немало.

Но ведь и мы без дела не сидели. Пока, вроде как, все наши устремления были направлены в прошлое, где развивалась грандиозная битва под Москвой, олигарх потихоньку прибирал к рукам гражданскую власть, причем это проходило при прямом содействии некоторых сотрудников нашей службы безопасности и, как ожидалось, где-то за их спинами маячили длинные ушки и киевских и российских генералов. Хотя россияне в данной ситуации занимали более пассивную позицию наблюдателей, но чуть позже при личной встрече полковник Семенов мне намекнул, что не стоит делать скоропалительные выводы и мести всех под одну гребенку: 'Умные, дальновидные и информированные люди прекрасно понимают, на ком и на чем держится проект, и в смене партнеров в самый критический момент не видят смысла'. Он тогда чуть заметно усмехнулся и добавил: 'Я не думаю, что товарищ Сталин захочет менять правила игры'.

Видимо время пришло. Как раз с того момента, когда мы аварийно закрыли портал, чтоб вызвать на той стороне взрыв, и я занялся проработкой канала в 1914-й год, план наших оппонентов перешел в активную фазу. Мы проводили совещание, а в гражданском секторе начались волнения и митинги, сопровождаемые созданием, так называемых, отрядов гражданской полиции, где во главе становились боевики Приходько. Но они действовали мудро, не устраивая насилия и, убедившись, что я в бункере, заслали представителей, чтобы передать требования, больше похожие на ультиматум. Скорее всего, они ждали моего появления, поддавшись на нашу уловку, что я убыл куда-то на секретные переговоры и при этом, по их данным, установка путешествия во времени временно заблокирована, что вызвало у людей определенное опасение, что поток продуктов и горючего, идущий из прошлого прекратится. Но это был только повод...

В разгар совещания зазвонил телефон и, подняв трубку, я услышал короткую фразу Дегтярева.

— Серега, они начали...

Глава 6

Несмотря на звукоизоляцию, через толстую металлическую дверь камеры были слышны дикие крики и какое-то приглушенное бормотание. Пробыв в заключении последние тридцать часов, адмирал Канарис уже привык к этим звукам наверно являющихся неотъемлемой чертой внутренней тюрьмы Главного управления Имперской безопасности Рейха.

Стены были выкрашены в безличный серый цвет, и из-за отсутствия окна, камера освещалась только тусклой электрической лампочкой, закрытой прочной решеткой. Только качественный матрас и чистое постельное белье отличали это помещение от аналогичных в этом подвале, где содержались особо важные узники СД. Гиммлер решил пойти на этот риск и упрятать Канариса в своей внутренней тюрьме, опасаясь держать столь высокопоставленного генерала на какой-нибудь конспиративной квартире, которую в принципе при особом желании смогут найти оперативники Абвера и соответственно попытаются отбить своего шефа.

Адмирал резко встал, не обращая внимания на жалобно скрипнувшую кровать, и стал прохаживаться по камере, в который раз анализируя сложившуюся обстановку и свое нынешнее незавидное положение...

В начале января 1942-го года внешне казалось, что все идет установленным порядком и берлинские газеты продолжали рассказывать о героических солдатах Рейха, которые добивали остатки коммунистических фанатиков с остервенением защищающих свою столицу. Но уже до многих стало доходить, что еще в конце осени громогласно объявленной рейхсминистром народного просвещения и пропаганды Германии Геббельсом скорой победы, до которой остался один шаг, не предвидеться и доказательством тому были многочисленные некрологи на страницах правительственных газет. В декабре всем казалось, вот-вот, день, два, неделя и конец войне. Германские солдаты уже видят в полевые бинокли звезды Кремля, но время шло, бои под Москвой продолжались, и большевики оказались не настолько слабыми и деморализованными, как об этом сообщала германская пропаганда. Начало крупного контрнаступления под русской столицей стало громом среди ясного неба и теперь вести с Восточного фронта приходили с задержкой и отражались в газетах сухими строками: 'Под Клином доблестные войска Вермахта отбили все атаки варварских полчищ. Для выпрямления линии фронта части 4-й танковой группы отошли к Волоколамску...'. Но с некоторых пор и эта информация стала пропадать из газет, хотя количество некрологов все увеличивалось. Всем становилось понятно, что на востоке происходит нечто грандиозное и однозначно трагическое для германской армии. Прибывающие раненные рассказывали о тяжелых боях, о русских десантах, о сотнях танках и коннице на внутренних коммуникациях, о панике, о морозе и тысячах замерзших. Но для большинства граждан Рейха все это казалось нереальным и далеким, и даже гибель родных воспринималась как тяжелая необходимость ради своей страны, ради своего народа. Некоторые, кто, так или иначе, критично воспринимал действительность и имел дополнительные источники информации стали задумываться о новых веяньях в высшем руководстве. Тон центральных газет относительно войны с Англией за последнее время стал меняться в сторону утверждения мнения об ошибочности войны на этом направлении. Много говорилось о задачах и роли европейской цивилизации, которая должна сплотиться в противодействии варварскому нашествию с востока. При этом полеты немецкой бомбардировочной авиации через Ла-Манш свелись к минимуму и больше напоминали разведывательные экспедиции, а не тотальное уничтожение оборонительных объектов, и что характерно английская истребительная авиация в последнее время старалась не ввязываться в ожесточенные схватки и просто сопровождала немецкие самолеты на удалении. Складывалось впечатление, что снова вернулись времена так называемой 'Странной войны'. Волчьи стаи адмирала Деница тоже поумерили свой пыл и только демонстрировали свое присутствие на трассах поставок военных грузов из Америки в Великобританию, и за последние две недели ни один из капитанов субмарин не мог похвастаться потопленным кораблем. Зато конвой с военными грузами, за которые правительство Сталина заплатило золотом, идущий в русский порт Мурманск подвергся массированному удару и был практически полностью уничтожен, не смотря на отчаянное сопротивление моряков Северного флота. Создавалось такое впечатление, что немцы точно знали, где и как пройдут корабли и стянули в этот район свои лучшие силы.

Но в высших эшелонах власти Рейха царила настоящая паника: катастрофический разгром группы армий 'Центр', в которую были собраны лучшие силы для окончательного рывка на русскую столицу, вызвал шок. Попытки остановить контрнаступление Красной Армии заканчивались новыми все большими потерями и хваленая германская машина начала откатываться обратно на запад, оставляя за собой тысячи замерзших трупов и груды техники. Можно было сказать, что фронт рухнул, и руководство Вермахта из последних сил пыталось хоть как-то стабилизировать ситуацию, но как только появлялась устойчивая линия обороны и русские начинали нести потери, то в тылу немецких войск неизвестно откуда появлялись танки противника в сопровождении кавалерии и наносили смертоносные удары. Уже всем было понятно, что большевики каким-то дьявольским способом научились почти мгновенно перебрасывать войска и на фоне появления на фронте новых образцов боевой техники, шансов у германских войск было не так уж и много.

Сложность и опасность сложившейся ситуации понимали многие, кто имел достоверную информацию с фронта: высокопоставленные генералы Вермахта, руководство СС и СД, Абвера, чиновники Риббентропа и представители финансовых и корпоративных кругов Германии. Все осознавали, что нужно принимать срочные меры и в начале января 1942-го года в небольшом особняке в пригороде Потсдама прошла тайная встреча, на которой обсуждали сложившееся положение.

Здесь не было громких споров и высокопарных фраз, здесь никто не вел стенограмм, и однозначно не велась запись разговоров. Уровень обсуждаемых проблем и соответственно принимаемых решений предполагал драконовские меры по сохранению всего происходящего в тайне.

Информация о вмешательстве пришельцев из будущего уже была доведена до узкого круга посвященных и, исходя из событий на восточном фронте и приведенных доказательств, никто не ставил под сомнения этот факт. Промышленники и военные конечно были заинтересованы в получении технологий из будущего, но в данной ситуации вопрос стоял о выживании нынешней германской элиты, которая сделала ставку на Адольфа Гитлера. Единого мнения по этому вопросу не было. Кто-то предлагал начать сепаратные переговоры с русскими, чтоб впоследствии, учитывая безалаберность и разгильдяйство противника, приобщиться к новинкам из будущего. Но в это мало кто верил — стальную хватку Сталина все знали и не строили иллюзий. Этот горец, когда наберет силу, сумеет наказать всех за вероломное нападение на СССР. Поэтому большинство, в том числе и глава СС и представители финансово-промышленного союза Германии, где уже давно преобладали проамериканские настроения, учитывая сколько граждан САСШ являлись крупными, а часто и основными акционерами германских предприятий ВПК, склонялись к тесному общению с деловыми кругами Великобритании и САСШ. Все понимали, что впоследствии такая позиция должна привести к заключению сепаратного мира и организации нового союза, направленного против набирающей вес и силу России.

Но оставался мощный и весьма неоднозначный фактор в виде пришельцев, которые все больше и больше наращивали присутствие в этом мире, и судя по всему, свое место и союзников в этом мире они уже однозначно определили. Только это и останавливало собравшихся, чтобы принять однозначное решение о начале сепаратных переговоров с Англией и САСШ.

Как подтверждение этих настроений и новым фактором дестабилизировавшим обстановку был мощнейший взрыв в районе Ржева, уничтоживший крупный узел обороны и заодно захваченные у противника образцы техники из будущего. Это был не просто сигнал — это была демонстрация силы, возможностей и навязывание новых правил игры. В таких условиях нужно было принимать соответствующие взвешенные решения...

Адмирал Канарис, откинувшись на спинку роскошного кожаного кресла, внимательно слушал Риббентропа и осматривал собравшихся — высшее руководство, соединившее в своих руках практически всю власть в стране.

Глава СС Гиммлер, как всегда подтянутый и спокойный, в сопровождении своего верного Гейдриха, который только недавно вернулся с Восточного фронта и покрасневшие от обморожения щеки говорили, что начальнику Главного управления имперской безопасности пришлось много чего пережить. Плотный, сильно погрузневший за последнее время Фриц Тодт, рейхсминистр вооружения и боеприпасов, человек, занимающий одновременно посты трех министров. По сути дела Тодт, имея в руках серьезные рычаги влияния и пользуясь неограниченным доверием Фюрера построил некое министерство по делам техники, тем более, что в партии он возглавлял главный отдел техники и одновременно еще и председательствовал в головном объединении всех технических объединений и союзов, поэтому проблема технического превосходства пришельцев касалась его в первую очередь. Во время всего разговора он внимательно рассматривал папки с документами, которые перед совещанием были доставлены в особняк особым курьером в сопровождении усиленной охраны. Данные, собранные следователями СС и Абвера его не сильно удивили, видимо у Тодта были свои источники информации, и многие вещи он знал и так, хотя, судя по его состоянию, до смелых, точнее фантастических выводов относительно существования пришельцев он еще не дошел. Фриц Тодт еще с октября 1941-го года, когда стало понятно, что все планы генерального наступления на Москву сорваны, и Вермахт просто не успевает провести необходимую концентрацию войск, первый поднял вопрос о необходимости прекращения войны против Советского Союза, за что приобрел множество недругов среди высокопоставленных промышленников и банкиров имеющих колоссальные прибыли на военных заказах. Сейчас он реально получил подтверждение своим опасениям, но сдержанно молчал и изредка посматривал на Альфреда Круппа, который тоже присутствовал на этом собрании в качестве представителя некого консорциума промышленников. Риббентроп умевший держать руку на пульсе, собственными силами сумел получить информацию о пришельцах, и быстро сориентировавшись, сам вышел на Гиммлера, не смотря на то, что у него были весьма и весьма непростые отношения, и предложил свои услуги. Это говорило о том, что в свете последних событий возможно появление совсем невероятных альянсов, невозможных в обычной обстановке.

В качестве представителей Вермахта здесь находились генерал-фельдмаршал Кейтель и сам адмирал Канарис. По молчаливому согласию, не смотря на серьезность ситуации Геринга приглашать не стали, прекрасно зная его властные аппетиты и резонно предполагая, что именно он попытается использовать ситуацию для личного возвышения и по глупости просто погубит заговорщиков, не обращая внимание на судьбу Германии.

Это была странная компания, но, тем не менее, именно здесь и сейчас должна была решиться судьба Рейха, именно эти люди понимали на краю какой пропасти в данный момент стоит Германия.

— ... в последнее время мы стали получать множество обнадеживающих сигналов через нейтральные страны от американцев и англичан. Все пока на уровне предварительных переговоров, но поднимаемые вопросы говорят о серьезной, проработанной компании. Однозначно можно сказать, что и англичане и американцы обладают данными о пришельцах, но вот уровень их информированности пока до конца не ясен. Судя по всему, они до конца еще не разобрались в ситуации, хотя, скорее всего, имеют высокопоставленных информаторов из высшего руководства Советов — степенно рассказывал Риббентроп.

Фриц Тодт, молчавший до этого и тщательно изучающий предоставленные Гиммлером и Канарисом доказательства, прервал Риббентропа и спросил:

— Это все понятно. Англичане задергались, узнав, что что-то в этом мире происходит без их внимания. Вопрос в другом: я и по своим канал получаю информацию о появлении у русских множества новой и весьма эффективной боевой техники, что вызывало удивление и теперь многое проясняется. Но меня интересует — все ли возможности пришельцев нам известны? Судя по докладам о катастрофическом положении на фронте, мы уже сейчас ничего не можем противопоставить русским. Они перебрасывают огромные массы людей и техники на любые расстояния чуть ли не в мгновение ока, тем самым полностью меняя всю доктрину ведения войны. Я, конечно не военный, но могу точно сказать, что на данном этапе — война проиграна. Только то, что Сталин собирается с силами и спешно восстанавливает потерянный во время летней компании военный потенциал, задерживает его от вторжения в Германию. Армия, которая в состоянии всегда наносить удары в самых слабых местах противника и при этом уходить из-под контрударов, непобедима на данном этапе. Сейчас мы ничего не можем противопоставить. Это не считая того, что у русских появились новейшие самолеты, которые в состоянии преодолевать любую систему ПВО и как мне кажется, это не все, что пришельцы продемонстрировали. МОИ специалисты тоже изучали все эти несуразности на фронте и сделали свои выводы и заметили некоторые закономерности, — он выразительно посмотрел на Канариса, — которые ваши специалисты, адмирал, пропустили.

Тодт сделал паузу, из-под опущенных век наблюдая за своими собеседниками, которые старались сохранить невозмутимость, но создавшаяся в этой комнате нервная атмосфера не сильно способствовала этому.

Адмирал Канарис показательно спокойно спросил.

— И что же?

— Вот смотрите, у вас указано что под Фастовом пришельцы применили зенитный реактивный снаряд, который, судя по траектории полета, имел автономную систему самонаведения без использования оператора. Вы, адмирал, кажется, сами были свидетелем.

— Да, тут я с вами согласен. Но к чему это?

— Аналогичные системы были использованы русскими при обороне Севастополя, только они устанавливали эти реактивные снаряды на фанерных самолетах и с легкостью сбивали наших ассов.

Канарис усмехнулся.

— Да, я в курсе, но по нашим данным больше ничего подобного не применялось, вероятно, у пришельцев закончились запасы.

Голос подал молчавший до этого Крупп.

— Вы хоть один образец получили?

— Нет, самонаводящиеся реактивные снаряды всегда применялись над территорией контролируемой русскими и всегда обломки тщательно собирались сотрудниками НКВД.

Тодт усмехнулся, краем глаза наблюдая за Круппом, с которым у него в последнее время складывались весьма непростые отношения.

— А вы еще встречались с похожими системами автоматизации в вооружении пришельцев?

Канарис, который с некоторых пор резко изменил свое мнение об альянсе с Англией и САСШ, особенно после нападения Японии на американскую базу тихоокеанского флота на Гаваях, сумел до совещания в тайне организовать несколько приватных бесед с Тодтом, старался держаться нейтрально. Но адмирал, ловко оперируя фактами пытался, как мог, продавить решение о начале сепаратных переговоров со Сталиным. Главе Абвера это решение далось тяжело, учитывая его взгляды, но последние события на фронте подтвердили, что иного выхода, нежели идти на поклон к русским у них нет.

— Да. Скорострельные зенитные установки, которые используют малогабаритные радары и, судя по всему, имеют систему автоматизации наведения и стрельбы, русские их называют 'Шилками'...

— А вы про 'Зоопарк' слышали?

Канарис кивнул головой.

— Секретная станция корректировки артиллерийского огня.

— В вашем докладе о ней упоминается только мельком и то на основании показаний пленных и мнений наших артиллеристов.

— Мы не смогли больше ничего узнать, но на фронте зафиксировано появление всего двух таких установок.

— Вы правы. И русские и их друзья стараются сделать все, чтобы ничего из технологий будущего не попало к нам в руки и в первую очередь это касается систем связи, электроники и главное, комплексов автоматического наведения и управления. Но мои специалисты тщательно изучили все достоверные факты применения техники из будущего. Вот именно этот 'Зоопарк' меня заинтересовал больше всего.

Обсуждение новинок из будущего начало утомлять многих присутствующих, но здесь собрались люди, к словам которых привыкли прислушиваться. Гейдрих слышавший про эту систему и перед встречей еще раз проштудировав собранные следователями СС документы, с интересом спросил.

— И что же вас так заинтересовало? Ну модернизированная система для контрбатарейной борьбы. У нас сейчас ведутся активные разработки в этом направлении...

Тодт усмехнулся. Прищурив глаза, он глянул на Гйдриха и покачал головой.

— Не согласен с вами. Мы используем звукометрическую разведку, а вот русские из будущего используют радиолокационные станции.

Пауза. Видимо никто, кроме Канариса не понял, что имеет в виду Тодт.

— Сейчас радиолокационные станции с трудом определяют летящий бомбардировщик, а у русских система видит летящий над полем боя снаряд, сразу вычисляет откуда он вылетел и, судя по рассказу одного пленного, указывает какой тип оружия произвел выстрел: пушка, гаубица, миномет. Представьте себе, снаряд, который в воздухе летит считанные секунды, опознается и по его характеристикам сразу выявляется позиция стрелявшего орудия. Но ведь огонь ведут сотни стволов, и в воздухе одновременно находится тьма снарядов, но система русских все отслеживает и выдает четкие данные о структуре расположения нашей артиллерии, которая потом и уничтожается, при этом та же система проводит корректирование своего огня. Вы не специалисты и не понимаете, какую запредельную точность показывает русский радар и насколько мощная вычислительная машина находится у него на борту, чтоб быстро и главное точно обрабатывать информацию о находящихся в воздухе снарядах. Наша артиллерия становится просто бессильной. Это больше похоже на бой слепого дряхлого старика с молодым, хорошо подготовленным и главное зрячим безжалостным боксером.

Но его несколько эмоциональная речь не была воспринята должным образом. Слово взял Крупп.

— Танки, самолеты, пушки — это все хорошо, но как показал сравнительный анализ превосходство не подавляющее. Ну броня толще и лучше, двигатели совершеннее и надежнее. Но снаряды и пули остались почти такими же и десятью танками и самолетами войну не выиграть. Тем более в докладе указывалось, что с большой вероятностью в мире будущего прошла глобальная война и нам противостоят остатки разгромленной армии, причем не самые лучшие. Судя по всему, Зимин всего лишь капитан и это о чем-то говорит, не смотря на то, что Сталин дотянул его до полковника. Они больше напоминает шайку бандитов, которым в руки попала уникальная техника. Да, пришельцы могут передать русским технологии из будущего, но их еще нужно адаптировать под местное производство, которое у коммунистов не самое современное, и главное на это нужно время. А разгромленный мир мало чем может помочь. Еще раз повторюсь — десятком танков и самолетов войну не выиграть, поэтому нужно как можно быстрее давить коммунистов пока они реально не начали у себя массово производить оружие из будущего.

И Крупп победно осмотрел собеседников, решив, что привел убойный довод. Канарис попробовал возразить.

— Но ведь они перебрасывают войска...

Кашлянув, прочищая горло, в разговор вмешался молчавший до этого генерал-фельдмаршал Кейтель.

— Господа, мы тщательно изучили систему такой быстрой переброски войск, и пришли к определенным выводам.

Он сделал театральную паузу.

— Положение тяжелое, но не настолько безнадежно. Да, русские научились перебрасывать крупные массы войск, но это не имеет такого глобального масштаба. Как и у любой транспортной системы и здесь есть ограничения. По данным полученным от пленных, их заводили в некий большой зал, где одновременно помещалось около пяти-восьми тысяч человек или сорок единиц техники, и через полчаса выпускали уже в новом месте. Можно сделать вывод что так называемые 'окна' работают не более полчаса и им необходимо тоже около получаса для настройки или накопления заряда, это не суть важно. Главное что за час русские в состоянии перебросить не более дивизии, а реально, по данным полученным от тех же пленных, полнокровная стрелковая дивизия противника со всеми обозами перебрасывается самое малое в три приема, то есть за три-пять сеансов. Соответственно переброска той же общевойсковой армии со всеми тыловыми службами будет происходить в течении трех-четырех суток. Мы тщательно расспрашивали пленных и все они описывали один и тот же зал с характерными признаками, что говорит о том, что данная транспортная система у русских одна и работает в экстренном режиме. Соответственно можно ожидать поломок, сбоев и других технических причин. Со своей стороны мог бы порекомендовать специалистам Абвера организовать пару-тройку фанатиков, которые, проникнув в перебрасываемые части, подорвут себя при проходе через 'окна' и мы на продолжительный срок выведем данную систему из строя.

Все взоры обратились на Канариса, ведь последнюю фразу Кейтеля можно было расценить как пощечину главе Абвера. Но тот вполне спокойно отреагировал.

— Не стоит приписывать моей службе непрофессионализм. Мы пытались, но нам противостоят профессионалы и при переброске войск соблюдаются очень серьезные меры безопасности. Части выбираются по секретному плану и держать везде своих специально подготовленных агентов мы не в состоянии, но работа в этом направлении ведется...

— Это все, фельдмаршал? — спросил Гимлер.

— Нет. Мы проанализировали мобилизационные возможности русских, мощности по производству оружия и боеприпасов, наши возможности в случае присоединения Англии, Франции, Италии, САСШ к нам. Не смотря на наличие установки переброски войск мы сможем перебороть русских, при условии, что они не будут массово использовать столь мощные боеприпасы, как недавно примененный под Ржевом или что-то другой. Русские просто не смогут быть сильными везде, войска будут нести потери, будут утомляться, техника будет выходить из строя, боеприпасов и горючего не будет хватать, и в результате мы все равно сможем их уничтожить. Еще хотел бы напомнить о колониальных мобилизационным возможностям Англии и САСШ. Используя ресурсы всего мира, мы в состоянии переломить ситуацию в свою сторону. Все соображения и расчеты вот в этой папке, — подытожил свою речь генерал-фельдмаршал Кейтель, положил на стол коричневую кожаную папку с золотым тиснением в виде германского орла.

Тодт переглянулся с Канарисом, они такого развития ситуации не предполагали — видно, что их оппоненты по активным действиям против России хорошо подготовились. Но Канарис решил все же додавить.

— Как мне кажется, в будущем основной рывок развития пошел в области электроники и систем управления, увеличения надежности, миниатюризации и уменьшения энергопотребления. Мои специалисты считают, что русские используют твердотельные электронные компоненты, а это совершенно новое направление, в котором мы делаем пока только первые шаги. У пришельцев каждый солдат имеет индивидуальную радиостанцию, и командиры могут очень оперативно управлять ситуацией в бою...

Крупп нетерпеливо его перебил.

— Адмирал, мы все это и так знаем из вашего доклада. Может вы сообщите что-то новое?

Канарис решил привести последний довод.

— Их мир уничтожен, это значит, что есть оружие позволяющее наносить удары по целям на других континентах. Пришельцы демонстративно не применяют вооружения из будущего, оснащенные системами автоматического наведения и сверхмощное оружие.

Гейдрих спокойно возразил.

— Скорее всего их просто не осталось.

— Не думаю. Новые образцы техники из будущего, которые появились в последнее время на фронтах НОВЫЕ и не несут на себе следы длительной эксплуатации и боевых повреждений. Подумайте, если Зимин, как вы говорите, всего лишь глава небольшой шайки выживших, которые сумели получить возможность путешествия во времени и используют отремонтированную технику с мест боев, то откуда у них мощные новые боевые геликоптеры и реактивные самолеты. Мои специалисты говорят, что эта техника требует специального ухода и квалифицированного обслуживающего персонала. Причем это не простые самолеты, а весьма живучие бронированные штурмовики, специально разработанные для нанесения ударов по наземным целям. Я хочу обратить ваше внимание на то, что против нас сейчас воюет не Зимин с кучкой выживших, а государство, у которого есть самолеты, танки, четкая организация и что-то помощнее, учитывая удар, нанесенный под Ржевом.

— Но их все равно очень мало.

— А нужно больше? Армады? — Канарис невесело усмехнулся.

— А вы не думаете, что пришельцы работают по строго определенному плану и соответственно привлекают силы?

Ответом ему было молчание, а глава Абвера, спокойно, отхлебнув из маленькой изящной чашечки кофе, продолжил.

— Зимин появился в середине июля, когда Красная Армия уже понесла серьезные потери. Плюс время, пока вышли на контакт со Сталиным, пока там убедились и поверили — начало августа. Поставьте себя на место русских генералов. Они знают, что будет, но у них нет времени и сил адекватно реагировать на полученную информацию. Какой выход? Минимизировать потери и дождаться главного сражения и нанести удар в известных и подготовленных условиях, что мы сейчас и видим. Пришельцы вмешивались только в те моменты, когда Красная Армия могла понести колоссальные потери. Пример — их появление под Киевом и запланированное окружение и разгром войск Юго-Западного фронта не удалось. Севастополь — база Черноморского флота и точка, откуда можно наносить удары по нефтедобывающей промышленности в Румынии. Там все висело на волоске, чуть-чуть и Манштейн разгромил бы окруженные войска и взял бы город, но они вмешались, и 11-я армия была разгромлена. Окружение русских войск под Вязьмой. Сейчас доподлинно известно, что в местах, где оказались окруженные войска заранее были организованы многочисленные склады оружия, боеприпасов, продуктов, горючего и зимнего обмундирования. Как все удачно получилось, правда? Русские и пришельцы позволили нам дойти до Москвы, прекрасно зная, что именно эта зима будет аномально холодной, а наши войска никак к ней не подготовлены и в таких условиях сконцентрировали огромную массу войск и нанесли удар, прекрасно зная, что, не смотря на наши усилия Япония не вступит в войну против СССР, а нападет на САСШ на Перл-Харбор. К вашему сведению, русские через третьих лиц по неофициальным каналам за день до начала Гавайской операцией сообщили японцам, что американских авианосцев 'Энтерпрайз' и 'Лексингтон' в гавани нет и передали их точные координаты на момент утра 7 декабря. От себя добавили, что после двух ударов и начавшейся паники, не стоит останавливаться и надо обязательно уничтожить запасы горючего и склады боеприпасов Тихоокеанского флота. Итог вам известен: 'Энтерпрайз' и 'Лексингтон' потоплены, Перл-Харбор превращен в руины, запасы горючего и боеприпасов уничтожены, а авианосная группа адмирала Нагумо потеряв восемьдесят процентов палубной авиации, практически уничтожила всю ударную военно-морскую группировку американцев в Тихом океане. Японцы тоже что-то знали о пришельцах, поэтому сумели максимально внимательно отнестись к советам из Москвы и достигли серьезного результата.

Гиммлер, не знавший этих нюансов, вскинулся и рассержено засопел, но сдержался и, взяв себя в руки спросил.

— Допустим, так оно и есть и что это нам дает?

— Русские действуют по определенному плану и то, что они в декабре умышленно, правда чужими руками нанесли серьезный ущерб своим союзникам, говорит о том, что вариант сепаратного мира и открытие объединенного фронта против СССР ими просчитан заранее. Они знают персоналии всех руководителей, наверно тщательно изучили наши же мемуары и знают, кто как будет поступать.

Канарис невесело усмехнулся, изящно взял со стола чашечку с недопитым кофе и сделал глоток. Гиммлер, который и был инициатором и главным организатором этого собрания, чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля.

— Вы считаете, что у пришельцев есть что-то еще, но они предпочитают не демонстрировать раньше времени?

Глава Абвера, почувствовав, что его позиция достаточно устойчива, решил добить Гиммлера, у которого, по данным Канариса, недавно прошли переговоры с представителями американских и британских финансовых кругов.

— Уверен. Возможно, что они одновременно проводят операции в разных мирах и Зимин был просто разведчиком, который определял стоит им вмешиваться или нет, и с определенного момента, когда был налажен плотный контакт со Сталиным на арену вышли настоящие правители, отсюда и появились новые самолеты, танки, средства связи и сверхмощные боеприпасы, которых уж никак не должно быть в арсенале простого капитана. Они применяют технику исходя из задач и учитывая возможность сохранения технологий. Из самолетов они переправили в наш мир только фронтовые штурмовики, но ведь есть и бомбардировщики и истребители, почему их нет? А потому что Красная Армия при соответствующей реорганизации сама в состоянии выиграть войну.

В качестве последнего слова, чтоб усилить впечатление добавил Тодт.

— Русские войска насыщены противотанковыми гранатометами, что мешает добавить систему наведения, как на зенитных ракетах и с огромной точностью уничтожать наши танки? Идея проста и я не думаю, что в будущем нет такого оружия, но пришельцы не спешат его нам демонстрировать. Я уверен, если начнется глобальная война на уничтожение Советов, все эти игрушки появятся у русских...

То совещание закончилось ничем, и общее решение не было принято, поэтому каждый остался при своем мнении. Но конфликтовать в такой обстановке никто не собирался, поэтому было решено еще раз собраться через месяц для выработки конкретного плана.

Глава 7

Канарис отвлекся от воспоминаний и тяжело вздохнул. Всей своей интуицией профессионального разведчика он понимал, что именно в этот момент происходит нечто страшное и трагическое, что навсегда изменит судьбу Германии. Его не зря так срочно изолировали, но, тем не менее, условия содержания таковы, что ему явно намекают, что пока адмирала не расценивают в качестве противника. Однозначно за этим всем стоит руководство СС и Гиммлеру нужны его связи с англичанами и с американцами и вряд ли такие действия прошли без ведома Фюрера.

От грустных мыслей Канариса отвлек шум возле дверей его камеры, и щелканье замка подтвердило предположение, что наконец-то к нему посетитель — для обеда вроде как еще рано. Адмирал оказался прав. Скрипнула дверь и на пороге появился тот человек, которого именно и ожидал шеф Абвера.

Гейдрих был как всегда подтянут, форма тщательно выглажена, на носках вычищенных офицерских сапог отражался свет тусклой лампочки и только красные от недосыпа глаза выдавали что ему пришлось перенести за последнее время. Канарис, как старший по возрасту не стал вставать и с интересом смотрел на своего врага-союзника и пытался понять, зачем у посетителя в руках толстая пачка газет, причем некоторые из них, явно на английском языке.

— Здравствуйте, Рейнхард, вам не кажется, что я злоупотребляю вашим гостеприимством?

— Нисколько, адмирал. Сейчас вы один из самых дорогих и желанных моих гостей.

— И чем же я обязан такому отношению?

— Вот посмотрите и может сделаете выводы.

И Гейдрих протянул Канарису стопку газет, но выходить не стал и присев на привинченный к полу стул, стал терпеливо наблюдать за главой Абвера.

Руки у адмирала не задрожали, волосы не стали дыбом, но лоб покрылся испариной и он, вчитываясь в заголовки и тексты статей, старался сохранять спокойствие. Но он понял, что произошло за последнее время, навсегда изменило судьбу Германии. Такого шага от сторонников глобальной войны с СССР он не мог ожидать, и обратного ходя уже просто не было. Одной тщательно подготовленной и исполненной операцией Рейху отрезали все пути к спасению.

Не смотря усилия, которые прилагал Канарис, чтобы сдержать себя в руках, нервное движение, чтобы стереть со лба испарину не укрылось от Гейдриха, но тот не стал показывать, что заметил. Он сам был в похожем состоянии, а перед глазами адмирала мелькали строки газетных статей описывающих страшную трагедию, задевшую практически всю Европу.

В польском городе Краков было организовано грандиозное общественное мероприятие, ставившее своей целью сплотить народы нового, так быстро разросшегося Рейха. Со всей Европы древний город съезжались детские делегации и тщательно размещались в лучших домах и гостиницах, уровень обслуживания, питания, проживания был выше всяких похвал. Немецкие, французские, польские, голландские, австрийские, итальянские, болгарские, венгерские дети чувствовали себя действительно членами огромной семьи, где все улыбаются друг другу и всегда готовы прийти на помощь. Охрана, состоящая из войск СС, старалась не мозолить глаза, и количество людей в мундирах было минимальным. Когда на специально подготовленном поле на окраине города состоялось общее собрание и на трибуну поднялись Адольф Гитлер, то все, не смотря на национальность, плача от гордости радостно кричали 'Хайль Гитлер'. Стояла безветренная погода и каждое слово вождя всей объединенной Европы, усиленное многочисленными динамика разносилось над толпами замерших людей.

Фюрер долго и эмоционально говорил о европейской цивилизации, о будущем поколении, о задачах новой поросли Рейха, перед которой открыты все дороги. Это было тщательно подготовленная акция, и она дала бы свои плоды, если б прямо с неба, ревя двигателями, прямо на трибуну с Адольфом Гитлером не упал русский тяжелый бомбардировщик с ярко видимыми красными звездами на крыльях. Сильнейший взрыв разнес высшее руководство Рейха и нанес просто ужасающие потери приехавшим на мероприятие детям. Началась паника, с места падения русского самолета начали расходится густые клубы дыма, вдохнув который люди начинали задыхаться, падать и корчиться в судорогах. Это был отравляющий газ.

Тысячи приехавших на встречу с Фюрером детей остались на этом поле и от такого вероломного преступления просвещенная Европа содрогнулась. Никто не вспоминал про концентрационные лагеря, где тех же детей тысячами сжигали в печах, расстреливали, морили голодом и травили газами.

Чуть позже стало известно, что русских самолетов-детоубийц было два, и второй не долетел и из-за технических трудностей сел на вынужденную посадку в районе Люблина и из-за повреждения канистр с отравляющими веществами погибли и сами летчики, и все жители близлежащего польского села.

Поразительно быстро все эти новости распространились по всей Европе и во всех странах начали клеймить русских-детоубийц, применивших против мирного населения химическое оружие, и с задержкой в несколько часов этими же новостями стали пестреть английские и американские газеты. От такого чудовищного злодеяния всколыхнулся весь мир, и чувствовалась необычная синхронность и согласованность всех происходящих событий.

Проведенное расследование совместной комиссией, в которую входили представители многих стран, в том числе и нейтралов, установило, что оба самолета принадлежали к одному бомбардировочному полку ВВС Советского Союза и все контейнеры для перевозки химического оружия имеют русскую маркировку.

Германия всколыхнулась, и гибель Фюрера и его верных соратников, в том числе Мартина Бормана и Йозефа Геббельса повергла в шок граждан Рейха. В концлагерях начались повальные расстрелы русских военнопленных и интернированных граждан. Повсеместно началась настоящая вакханалия мести, умело подогреваемая средствами массовой информации. Это была настоящая Варфоломеевская ночь европейского масштаба направленная против русских.

Знамя победы, оброненное Фюрером, подхватил его верный соратник рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, единодушно выбранный на срочном собрании партии.

Люфтваффе, пропустившее русские бомбардировщики к Кракову подверглось нападкам и критике, на волне поисков предателей Герман Геринг был снят с должности и лишен всех званий и наград и заключен в тюрьму Шпандау, ожидая окончательного приговора. Под шумок был снят с должности Ганс Франк, гауляйтер Польши, с которым у Гиммлера еще с начала 41-го шла непримиримая война.

Канарис прочитав статьи и отбросив газеты на несколько минут погрузился в размышления, не обращая внимания на терпеливо сидящего напротив него Гейдриха.

— Рейнхард, вы к этому причастны?

И пристально уставился в глаза своему бывшему подчиненному, а ныне непримиримому врагу.

Гейдрих не стал опускать голову и вполне спокойно проговорил.

— Нет. Мы осуществляли только оперативное прикрытие, а вот разрабатывали и проводили операцию ваши люди, адмирал.

Опять пауза. Канарис с издевкой спросил.

— Что с Тодтом? Вроде его некролога я не видел в газетах.

— Завтра будет. Самолет разбился при заходе на посадку, никто не выжил.

Адмирал опять задумался.

Да, все чисто и профессионально сделано, не подкопаешься. Государственный переворот, одобренный деловыми кругами и поддержанный ключевыми фигурами армии, флота и СС. Гиммлер стал новым Фюрером, на волне борьбы с пришельцами, вот только почему они оставили главу Абвера в живых, ведь его позиция прямо противоположна, хотя и Канарис тоже считал, что в нынешней ситуации Гитлера нужно убирать. Объяснение лежало на поверхности.

— Вам нужны мои связи на Острове?

— Не только. Просочилась информация, что еще в ноябре вы проводили консультации с представителями британских спецслужб по проблеме пришельцев. Адмирал, почему вы изменили свое мнение? Они как-то сумели на вас воздействовать?

Канарис опять невесело усмехнулся. Его сейчас пытаются топорно и весьма примитивно завербовать, ведь глава Абвера, не смотря на все, все-таки фигура знаковая.

— Рейнхард, мы с тобой не идеалисты, но служим Рейху, служим Германии. Ты не думал, чем это все закончится?

— У нас нет выбора, только добивать Россию, иначе эти варвары с миром такое сделают...

— Рейнхард, вы так и не поняли. После этого — просто не останется ничего в нашем понимании и голод и разруха после Великой войны нам покажется раем. Пришельцы из умирающего мира принесли нам свою заразу и скорее всего она уже начала распространяться у нас. Это безумие, поглотившее их мир, уже буйствует и скоро мы ощутим на себе его последствия.

— Звучит красиво, но все же?

— Вам нужны факты, Рейнхард?

— Конечно.

— Могу ли я рассчитывать, что разговор останется между нами?

— Это покажет время, но...

— Хорошо, вам решать.

Гейдрих сам усмехнулся в душе. Старый Лис Канарис и здесь пытается перевернуть ситуацию в нужном ему направлении. Но щемящее чувство опасности и надвигающегося чего-то страшного и грандиозного не давало руководителю Имперской безопасности Рейха покоя последнее время, и он хотел либо рассеять свои страхи, либо получить дополнительную информацию. Ну не мог Канарис что-то не оставить про запас. Было что-то такое, что его, настроенного весьма и весьма однозначно в сторону плотных контактов с британцами, заставило резко изменить свою позицию.

— Так все же, адмирал?

— Скажите, Рейнхард, до вас доходила информация о том, что по всей России активно строятся бункеры и убежища, причем защищающие не только от бомбардировок, но и от химического и другого оружия массового поражения?

— Нет.

— А у нас проходила такая информация — русские активно готовятся к этому, значит и в свою очередь готовы применить нечто подобное.

— Допустим. Коммунисты будут драться до конца...

— Это не все, по моим данным в России начато секретное строительство по особому проекту нескольких взлетно-посадочных полос длиной более трех-пяти километров для обслуживания тяжелых самолетов с посадочной скоростью 300-350 км/ч. Места строительства естественно засекречены, но данные характеристики заставляют задуматься. Подумайте Рейхнард, это не максимальная или крейсерская скорость самолета, это посадочная, а сколько тогда должна быть крейсерская или максимальная?

— Невероятно...

— Мои специалисты в один голос говорят, что возможно это площадки для размещения дальних тяжелых сверхскоростных стратегических бомбардировщиков из будущего. Пришельцы передают Сталину средства доставки любого оружия и, судя по нашему анализу, в зоне их досягаемости окажется не только Европа, но и другие континенты, при этом они будут абсолютно недосягаемы для наших средств ПВО. Мы будем практически безоружными и даже если будем строить подземные заводы, у пришельцев, скорее всего, на это уже есть средства — там, где много бункеров и убежищ, должны быть и средства их уничтожения.

— Почему вы это не сказали на собрании?

— А вы хотели слушать? Мне показалось, что Гиммлер уже сговорился с промышленниками и принял решение.

Гейдрих ненадолго задумался, опустив голову.

— Допустим, вы правы, но по большому счету это ничего не меняет. Самолеты летают, ломаются, падают и одним или двумя самолетами войну не выиграть.

— Это смотря какие боеприпасы они сбрасывают на головы противника.

Опять пауза.

— Это все?

— Нет. Вы наверно не знаете, что наши дешифровальщики вскрыли коды японского посольства?

— Нет.

— Так вот, японцы срочно сменили все шифры.

— И что тут такого?

— По своим каналам я узнал, что какие-то доброжелатели довели до сведения наших ускоглазых союзников, что не только мы, но и американцы читают их дипломатическую и военную секретную переписку. Догадываетесь откуда информация?

— Пришельцы?

— Конечно. От себя они добавили, что желательно тщательно шифровать планы перелетов адмирала Ямамото, а то ведь так и не долго потерять талантливого адмирала, сбитого каким-нибудь американским лейтенантом Рексом Т. Барбером на Р-38 'Лайтинге'. Вы понимаете, что это значит?

— Невероятно и японцы поверили?

— После Перл-Харбора и найденных по наводке русских двух американских авианосцев, они очень внимательно относятся к получаемой информации. До конца конечно не верят, но как могут, проверят. Они даже умудрились использовать взрыв под Ржевом в своих целях.

— Как?

— Показали японскому военному атташе запись взрыва и фотографии его последствий и пояснили, что в случае военного конфликта Японии с СССР, так как высаживать десанты русские не собираются, серия подобных ударов будет нанесена по всем крупным городам островов, а учитывая, что все строения деревянные, японцев будет ждать очень большой долгогорящий сюрприз.

— И они так все просто вам рассказали?

— Там до сих пор идет вражда между Армией и Флотом и из-за того что основные действия идут на море, многие армейские военачальники оказались задвинуты в сторону и естественно это вызвало массу недовольства, на чем мой резидент и смог сыграть, получив столь важную информацию.

— Что ответили японцы?

— Они усомнились и задали вопрос, почему мы до сих пор это оружие не использовали против Германии и допустили противника к самой столице, на что получили ответ, что после взрыва остается смертельное излучение, называемое радиацией, вызывающей страшную лучевую болезнь, поэтому заражать свои земли и земли, которые они вскоре захватят, русское руководство считает опасным. А вот японские острова их совсем не интересуют, поэтому они и готовы там массово использовать столь смертоносное оружие, да и по территории Китая тоже не исключаются аналогичные удары.

— Да. Жаль я не знал этого раньше.

— И что бы это изменило, Рейнхард? Вас бы постигла судьба Тодта, вот и все. Гиммлер еще до Рождества сговорился с промышленниками и принял решение захватить власть.

— Адмирал, вы что-то мне предлагаете?

— Нет, Рейнхард, в свете последних событий я почти труп.

— Я бы не делал столь скоропалительных выводов, как я понял, вашу кандидатуру в будущем руководстве Рейха хотят видеть англичане.

Канарис невесело усмехнулся.

— Понятно. Знаете, Рейнхард, чем я больше думаю над всем этим, тем мне становится тоскливее. Как бы не сложилась ситуация, но точка невозврата поражения Рейха уже пройдена и даже в союзе с западными державами мы проиграем.

— Почему?

— Англия ослаблена, и вы сами знаете какие они вояки. Джентльмены привыкли воевать всегда чужими солдатами, бить в спину, снимая сливки, американцы точно так же, тем более у них армия не настолько сильна, да и русские сделали все, чтобы Япония ввязалась в войну с САСШ на Тихом океане, оттянув на себя максимальное количество ресурсов. Наши войска на русской территории, прямо под боком и когда начнется глобальная война с СССР, мы первыми подвергнемся массированному удару возмездия, и чем это закончится одному богу известно. Англичане под шумок начнут захватывать земли на Ближнем Востоке, попытаются за нашей спиной отхватить Каспий с его нефтеносными районами, а вся тяжесть войны, так или иначе, ляжет на наши плечи. Подумайте Рейнхард, во что мы ввязались.

И тут Канарис увидел в глазах собеседника нечто такое, что заставило его замолчать. Вот, ради чего пришел Гейдрих, именно сейчас он озвучит главный вопрос.

— У вас есть возможность связаться с пришельцами? Ведь не зря вы им отправили русского генерала Карбышева?

— Хотите все-таки попытаться с ними договориться?

— А вы?

— Я как раз и пытался это сделать, но русская контрразведка умеет работать. Но, раз пошел такой доверительный разговор, сообщение пришельцы мне переправили, правда, в весьма оригинальной форме.

Гейдрих впился взглядом в Старого Лиса, который как Шахеризада, уже несколько часов держал своего тюремщика в немыслимом напряжении. Канарис видя, что тщательно подготовленный и продуманный им разговор с главой Имперской Безопасности идет по плану, постарался скрыть победную улыбку.

— Вы же знаете, что перед тем как русские взорвали свой сверхмощный заряд под Ржевом уничтожив сбитый геликоптер, они не давали нам осмотреть сбитый штурмовик, там в лесу отметились боевики из будущего, которые попортили много крови нашим егерям. После одного из таких боев, где русские перебили диверсионную группу, пришелец передал нашему раненному офицеру одну вещь, с просьбой передать адмиралу Канарису за генерала Карбышева...

— И что это за вещь?

— Пистолет. Простой новенький пистолет 'Маузер К96' в деревянной кобуре.

— И в чем состоял смысл этого послания?

— Мы тоже думали, пока не сделали запрос по номеру этого оружия и выяснили, то пистолет был произведен в 1912 году и принадлежал прусскому офицеру, который отличился в 1914 году в битве при Танненберге. Проведенное расследование показало, что пистолет перешел по наследству к его сыну, который в данный момент служит в одной их частей Вермахта во Франции. Мы нашли пистолет с таким же номером, аккуратно его изъяли и сравнили с переданным нам пришельцами. Результат просто ошеломил.

Канарис уже не удержался и все-таки усмехнулся смотря на Гейдриха.

— Пистолеты абсолютно одинаковые. Только один прошел Великую войну и дожил до наших времен, а второй абсолютно новый, как будто время для него остановилось, и он лежал на складе в промасленной бумаге. Характерные общие особенности ствола, царапины, полученные на производстве, пара небольших дефектов все это говорит что эти два пистолета почти одно и тоже.

Гейдрих устало вздохнул — слишком много информации свалилось на его голову.

— И что это значит, адмирал?

— Вы так и не поняли? Наш мир или наше время не единственное, где отметились пришельцы. По моим прикидкам они сумели протиснуться где-то в самом начале Великой Войны.

— И что это нам дает?

— Эх, Рейнхард, Зимин, мимо Сталина нам открытым текстом говорит, что у них есть и другие миры и в случае начала войны у них в распоряжении есть людские и промышленные ресурсы другого мира, технически почти близкого нам. Подумайте! Не будет ленд-лиза, так они смогут закупать продукты и нужное сырье у той же Российской Империи или у САСШ начала века и при желании вербовать людей, размещать заказы или просто уничтожат нас с вами, когда мы были простыми, никому не известными офицерами флота.

— Боже, почему вы раньше не сказали?

— Рейнхард, спросите у самого себя, разве это что-то бы изменило? Мне кажется, что за последнее время, единственное правильное, что мы сделали на пути спасения Германии, это переправили к русским генерала Карбышева.

Гейдирих, резко встал и сделал два резких шага к двери камеры и несколько раз в нее стукнул. Заскрипел замок и, не дожидаясь когда рослый тюремщик полностью откроет дверь, он ее толкнул и вышел в коридор, где все находящиеся люди по стойке смирно замерли перед руководителем главного управления Имперской Безопасности.

Простояв так минуту и приняв для себя какое-то решение, Гейдрих быстро пошел к небольшой комнате в конце коридора, где находилась техническая служба, занимающаяся прослушиванием и записью разговоров в камерах.

Два человека, увидевшиеся заходящее к ним большое начальство, вскочили и застыли по стойке смирно. Гейдрих хмуро смотря на них, коротко бросил:

— Все записи по камере 169, немедленно.

Технари засуетились, и через минуту перед ним на столе лежала бабина с рыжей магнитной пленкой.

— Это все? Копий нет?

Старший технической смены, чуть полноватый, но подтянутый оберштурмфюрер с усталыми глазами, отрапортовал:

— Никак нет, герр обергруппенфюрер. Согласно вашему распоряжению запись велась только на один аппарат.

— Хорошо.

Гейдрих повернулся боком, так, чтоб люди, находящиеся в комнате не видели как он достает из кобуры свой табельный 'Вальтер', быстро передернув затвор, вытянул руку с пистолетом и выстрелил в голову сначала оберштурмфюреру, который просто не успел удивиться и отлетел к стене, забрызгав кровью стоящий сзади аппарат, и тут же навел оружие на его помощника. Выстрелы в закрытом помещении оглушили его, но Гейдрих все делал автоматически, выполняя разработанный план.

Сделав еще два контрольных выстрела, он обернулся, когда резко открылась дверь и на пороге застыли два роттенфюрера из его личной охраны с автоматами и гауптштурмфюрер Мольтке, его новый порученец. Гейдрих коротко кивнул в сторону лежащих на полу тел и, поставив пистолет на предохранитель, спрятал его в кобуру, подхватил бабину с пленкой и коротко бросил:

— Мольтке, уберите здесь.

Пройдя мимо посторонившихся бойцов СС, Гейдрих быстрым шагом двинулся к лестнице, уже забыв, как он только что лично ликвидировал двух свидетелей его разговора с Канарисом. Он как мог вспоминал все факты, все нюансы что сообщил ему адмирал и пытался набросать план срочной проверки полученной информации, ведь если все это правда, то Рейх со скоростью пикирующего бомбардировщика несется в к пропасти.

Глава 8

Уже давно светомаскировка по ночам стала обыденностью для жителей Москвы, но с конца декабря 1941-го года, когда началось грандиозное контрнаступление, налеты немецкой авиации практически прекратились и уже редко ревели сирены, оповещая жителей советской столицы о приближении очередной группы бомбардировщиков противника. Москвичи больше по привычке срывались с постелей и прятались в бомбоубежищах и вместительных залах московского метрополитена, хотя все прекрасно знали, что система ПВО работает настолько эффективно, что за последний месяц ни один фашистский бомбардировщик не смог прорваться в воздушное пространство столицы. Как правило, армады самолетов с крестами перехватывались на дальних подступах и заснеженные поля Подмосковья, где совсем недавно шли кровопролитные бои, украшались дополнительными памятниками славе советских воинов в виде обгоревших остовов бомбардировщиков Люфтваффе.

После многочисленных точечных комбинированных ночных ударов боевых вертолетов и штурмовиков из будущего по прифронтовым аэродромам Люфтваффе, активность авиации с черными крестами на фюзеляжах резко упала, благодаря чему две недели назад вообще прекратились попытки немцев хоть как-то прорваться к Москве. Судя по данным разведки, всю бомбардировочную и военно-транспортную авиацию, оставшуюся в наличии у группы армий 'Центр', бросили на обеспечение снабжения окруженных немецких армий. Учитывая эффективность системы воздушной разведки и возросшее мастерство советских летчиков-истребителей, Люфтваффе несло серьезные потери, да и из-за стремительности продвижения войск Красной Армии большинство сбрасываемых немцами грузов просто не попадало к адресатам. Это, так сказать, становилось дополнительной и очень приятной добавкой к солдатским рационам, которые из-за отставания тыловых служб были весьма скудными. Эти добавки армейские остряки с подачи кого-то из фронтовых корреспондентов окрестили 'братской помощью германского народа'.

Одним из показателей улучшения обстановки и, если можно так сказать, гарантированной защиты неба столицы, в этот раз заседание Государственного Комитета Обороны СССР проходило в Кремле, а не в тщательно охраняемом бомбоубежище, которое в последнее время вызывало у Сталина стойкое раздражение.

На собрании присутствовали люди, посвященные в полной мере в тайну пришельцев из будущего. Как умный и расчетливый руководитель, Сталин в такой форме повязал всех общей тайной планетарного масштаба, образовав на базе ГКО еще более серьезную и властную структуру, в которой все без исключения, без всякой системы и периодичности проходили обязательную проверку на детекторе лжи, так любезно предоставленном пришельцами.

На экране ноутбука, который уже несколько месяцев как стал бессменным спутником Вождя, высвечивались оперативные сводки, регулярно перебрасываемые Поскребышевым, прошедшим ускоренный курс компьютерной грамотности. Сталин, слушая доклады присутствующих, при необходимости несколькими щелчками мышки мог получить дополнительную информацию по интересующему вопросу или послать запрос аналитикам, которые днем и ночью обрабатывали данные из будущего и могли в кратчайшие сроки подготовить аналитическую справку. Сейчас в связи со сложившейся обстановкой и получением новой информации отчитывался Молотов.

— ...После недавних событий в Польше мы получили совместную ноту протеста со стороны правительств САСШ и Великобритании о недопустимости массового применения химического оружия против мирного населения. Такая скорость реакции и главное единодушие говорят о давно согласованных позициях и на основании дополнительной информации полученной от НАШЕЙ агентуры можно однозначно ожидать, что наши нынешние союзники займут достаточно жесткую позицию вплоть до полного прекращения договоренных и даже проплаченных поставок стратегических материалов, оружия, горючего и боеприпасов. Учитывая, что эта провокация от начала до конца инспирирована германскими спецслужбами, то позиция стран антигитлеровской коалиции наводит на выводы о начале активных сепаратных переговоров и главное о плотном контакте минимум на уровне спецслужб. Учитывая полученную от потомков информацию о персоналиях и реальной роли многих ключевых фигур ФРС САСШ, крупных корпораций и их связи с германскими промышленниками, в последнее время мы стали фиксировать все увеличивающуюся активность, постоянные консультации и переговоры за закрытыми дверями с политическими деятелями стран антигитлеровской коалиции. Однозначно можно сделать вывод, что на президента САСШ Рузвельта производится колоссальное давление, и он вынужден будет, правда не сразу, дать свое согласие на изменение вектора движения страны. Но крупный капитал уже начал массированную подготовку и по моим данным некоторые крупные производства переориентированы на выпуск боеприпасов и запасных частей для немецкой армии и уже не меньше месяца работают в экстренном темпе, наращивая производство. Идут активные консультации по унификации немецкого и американского вооружения...

Сталин, на последней фразе сумевший раскурить потухшую трубку, задумчиво спросил:

— Мы можем как-то помешать, используя официальные дипломатические каналы и сочувствующих Советскому Союзу людей из элиты этих стран?

— Товарищ Сталин, мы делаем все возможное, чтобы притормозить процесс заключения нового военно-политического союза направленного против нашей страны, но судя по недоговоренностям и определенным намекам весьма высокопоставленных лиц, те силы, которые стоят за большинством знаковых и влиятельных фигур, однозначное решение приняли. Технически их сдерживает только общественное мнение и возникшие проблемы с действующим законодательством в подконтрольных странах. К счастью, в свое время так испугались вышедшего из-под контроля Гитлера, что провели мощнейшую антигерманскую пропагандискую компанию, поэтому придется потратить много сил и средств и главное времени, чтобы убедить простых людей в обратном. Но фактически они до конца не разобрались в наших возможностях и главное в возможностях пришельцев, которые однозначно приняли нашу сторону, поэтому стараются собрать максимальное количество информации, чтобы принимать решение. Можно сделать вывод, что мы наблюдаем один из этапов общего плана, так сказать демонстрационно-силовой вариант развития ситуации, причем все это происходит на фоне многочисленных попыток намекнуть нам, что мировая элита, как они себя называют, хочет напрямую разговаривать с нашими новыми союзниками и технологии из будущего являются общим достоянием.

Сталин задумчиво рассматривал Молотова, пуская клубы дыма.

— Вячеслав, сколько у нас времени, по твоему мнению по самому худшему сценарию, если мы не пойдем на диалог?

Молотов запнулся, но смело глянув в глаза хозяину кабинета, спокойно ответил:

— По самому худшему сценарию не менее полугода. За меньшее время они просто не успеют переориентироваться, разработать законные механизмы блокирования и захвата наших иностранных активов, свертывания своих программ помощи, отзыва делегаций и специалистов. При этом перед ними возникает проблема более основательного сбора информации о состоянии нашей экономики и особенно о новинках в области вооружений. Наши нынешние оппоненты попали в ту же ловушку, что и мы — знаем про пришельцев, но не можем довести эту информацию до широких слоев населения, чтоб окончательно не дестабилизировать ситуацию. Куда в таком случае качнется общественное мнение предугадать нельзя и тот же религиозный фанатизм, к которому склонны жители Англии и САСШ может сыграть с нашими противниками злую шутку, особенно если обоснованно и с доказательствами обнародовать куда завела земную цивилизацию западная капиталистическая система.

Я бы рассмотрел вопрос об организации при определенных условиях дозированной утечки информации о пришельцах, причем в нашей интерпретации и в такой ситуации особого внимания заслуживает руководитель Италии Бенито Муссолини. Вот на него я бы сделал ставку, чтобы внести раскол и в антигитлеровскую коалицию и при определенном везении в антисоветскую коалицию.

Сталин снова выпустил клубы дыма и поднял взгляд на Берию, который поблескивая стеклами пенсне, смотрел за реакцией Хозяина на доклад Молотова. Но он обратился к Шапошникову, который тоже присутствовал на этом собрании.

— Борис Михайлович, что вы скажете. Вы ведь прорабатывали возможное развитие ситуации с военной точки зрения, и, насколько я знаю, для анализа ситуации привлекали даже потомком.

Шапошников встал, поправив форменный китель, открыл красную папку, где на белой мелованной бумаге из будущего были отпечатаны тезисы его доклада. Он единственный из всех членов ГКО, в полной мере допущенных к тайне пришельцев, почти не использовал приборы из будущего и носил доклады по старинке в папке, правда распечатывались они уже на лазерном принтере. Это было связано с тем, что Шапошников часто носился по стране, и охрана его состояла из армейских офицеров, которых, из-за интриг Судоплатова и Берии, старались не подпускать к пришельцам.

— Товарищ Сталин, товарищи члены Государственного Комитета Обороны. Возможность объединения стран Европы, Азии и Америки в единый антисоветский блок рассматривалась давно, практически с самого момента образования Советского государства. В свете имеющейся информации о будущем, вероятность такого образования весьма высока, особенно в нынешних условиях. Мы так же с санкции высшего руководства страны обратились к новым союзникам из будущего с просьбой провести анализ сложившейся ситуации и, получив ответ, сами проработали имеющиеся материалы. Выводы неутешительны...

— Говорите, Борис Михайлович, тут собрались проверенные товарищи наделенные доверием партии и народа.

— Если вывести за скобки военно-техническую и экономическую помощь потомков, то ситуация складывается не самым лучшим образом. На фоне временного прекращения работы установки мгновенной переброски войск, такой анализ будет весьма необходимым и мы должны рассматривать ситуацию, что с пришельцами из будущего будет окончательно потерян контакт...

Шапошников сделал паузу, бросив взгляд на лежащую перед ним распечатку.

— В случае если Англия и САСШ сумеют заключить военно-политический договор с Германией, то можно ожидать переброски на советско-германский фронт дополнительно от тридцати до шестидесяти немецких дивизий. Это включает в себя часть войск расположенных в оккупированных странах, где благодаря влиянию Англии, а может даже при прямой помощи, будет прекращена деятельность движения сопротивления. Суммарные мобилизационные возможности Германии при условии достижения лояльности населения на оккупированных территориях Европы будут сравнимы с нашими мобресурсами. Уже есть информация о начале создания Польского, Французского, Бельгийского Добровольческих корпусов, что происходит при молчаливом одобрении Англии и что характерно польское правительство в изгнании в этой ситуации просто хранит молчание и закрывает глаза на вступление боевиков из "Союза вооруженной борьбы" и других вооруженных националистических организаций в подконтрольные немцам военные формирования.

Все это позволит противнику в течении пяти-шести месяцев не только восстановить численность Вермахта, но и добиться повсеместного минимум трех-четырех кратного превосходства на всех направлениях.

Сталин, внимательно слушавший Шапошникова, бросил быстрый взгляд на Берию, который спокойно слушал докладчика: 'Значит в курсе Лаврентий, даже не шелохнулся'. Открыв на экране ноутбука представленный доклад, хозяин кабинета спросил.

— Я смотрю, Борис Михайлович, в вашем докладе рассматривается два варианта развития ситуации.

— Да, товарищ Сталин. Первый вариант, наиболее вероятный и он состоит в следующем: на первом этапе мы предполагаем, что из-за недостатка достоверной информации о военно-техническом потенциале пришельцев, наши противники начнут создавать видимость наращивания силы и попытаются договориться. При этом боевые действия на советско-германском фронте должны будут активизироваться, чтобы отвлечь на себя максимальное количество сил и ресурсов, измотать обе стороны и, доведя Советский Союз до критического положения, выявить реальный военно-технический потенциал пришельцев, которые наверняка станут корректировать ситуацию в пользу своего союзника. Первый этап будет сопровождаться скрытой помощью Запада через третьи страны, то же самое, что произошло в известной нам истории в 1943-м году, и будет выражаться в быстром перевооружении немецкой армии и полном переводе промышленности Германии на обеспечение нужд фронта, задавив социальный сектор. Учитывая, что большинство немецких оборонных предприятий имеют американских акционеров, в основном тех, кто реально стоит за спиной большинства наших противников, то ожесточение войны, что соответственно увеличит военные заказы им выгодно в любом случае.

Второй этап начнется когда после попыток повлиять на мнение пришельцев и заставить нас сдать добровольно свои позиции демонстрацией силы и дипломатическими способами, включая организацию возможных попыток государственного переворота и началом массовой диверсионно-подрывной деятельности, антисоветский союз перейдет к активным действиям.

Шапошников на мгновение замолк, давая находящимся в кабинете людям переварить полученную информацию.

— Мы учли, что в Японии среди ястребов одержали верх сторонники флота и после столь эффективного, не без нашей помощи, нападения на Перл-Харбор, САСШ полностью втянуты в войну на Тихом океане. В такой ситуации на данный момент основной вектор усилий приложен в сторону развития флота и Корпуса Морской пехоты, а не сухопутных сил, численность которых пока недостаточна, для ведения масштабных боевых действий против Советского Союза. Поэтому изначально со стороны САСШ возможна только материально-техническая и финансовая помощь и, в крайнем случае, переброска ограниченного авиационного корпуса и незначительного числа добровольцев, вряд ли они смогут навербовать столько людей для войны на стороне фашисткой Германии после проведенной мощной антигитлеровской компании в средствах массовой информации.

Англия и так истощена морской блокадой и битвой за британское небо, поэтому они тоже будут не в состоянии вести активные боевые действия, и пауза в три-пять месяцев на проведение переговоров, им жизненно необходима.

— Хорошо, это понятно, Борис Михайлович, что они будут делать?

— В первую очередь это усиление британскими войсками финско-германской группировки, начало наступления и оккупация Карелии, прорыв объединенной эскадры в Кольский залив и захват Североморска и Мурманска, с уничтожением Северного флота. Одновременно начало боевых действий в Иране, с целью уничтожения советской группировки и прорыв к каспийским нефтяным месторождениям. Проход Объединенной Средиземноморской эскадры в Черное море, разгром Севастополя, высадка десантов в Новороссийске, Геленджике, Поти, прорыв в Азовское море, соединение с немецкими войсками в районе Ростова-на-Дону и совместный удар на Сталинград, отсечение и оккупация кавказских нефтеносных районов.

Сталин, посматривая на карту страны, висящую на стене, коротко спросил.

— Что по Дальнему Востоку? Возможно ли там вторжение?

— Вторжение возможно, но там всего несколько танкопроходимых путей, которые весьма несложно перекрываются. Если вторжение с той стороны и будет, то оно будет носить скорее отвлекающий характер.

В кабинете повисла тишина.

— Конечный прогноз?

— Потеря всей европейской части Советского Союза, Кавказа, части Среднеазиатских территорий.

— Это потомки так просчитали?

— Да.

Сталин опять замолчал, потом снова долго стал раскуривать трубку, смотря при этом на экран ноутбука.

— Насколько точный прогноз?

— Вероятность семьдесят-восемьдесят процентов, но еще раз оговорюсь, что это если не учитывать военно-техническую помощь из будущего. В такой ситуации слишком много неизвестных величин и дать точный прогноз нет возможности.

— Борис Михайлович, вы говорили еще о другом плане развития?

— Да, рассматривался вариант быстрого заключения союза между Германией, Англией и САСШ и немедленные действия по всем фронтам, но в такой ситуации удары наших нынешних союзников будут не настолько подготовленными, соответственно менее скоординированными. По мнению многих специалистов, допущенных до информации о пришельцах, это будет менее вероятным. По моему личному мнению первый вариант, самый вероятный. Что англичане, что американцы всегда любили воевать чужими руками, изматывая все воюющие стороны и потом получая максимальную прибыль.

В нашем случае, они пойдут по привычному плану, который был реализован во время Первой Мировой войны — измотать СССР и Германию, оставаясь пассивным наблюдателем и вмешаться в самый благоприятный момент.

— Хорошо, ваша позиция понятна. Ну а навскидку, какие прогнозы, если пришельцы и дальше нам будут помогать?

— Товарищ Сталин, возможности потомком, как я понял, им самим до конца неизвестны. Их аппаратура постоянно совершенствуется и на данный момент они уже сумели перебросить крупногабаритные объекты, в том числе атомную подводную лодку, что при начале анализа ситуации даже и не предполагалось ни нами, ни потомками. Но от себя могу добавить следующее: появление атомных подводных лодок в Атлантике сразу ставит под вопрос любые переброски войск и военных грузов из Америки в Европу, что существенно меняет расстановку сил и частично блокирует участие САСШ в антисоветском союзе. При наличии еще одной такой лодки и ее отправки на Тихоокеанский театр военных действий мы сможем, если можно так сказать, обезопасить Дальний Восток и при необходимости повлиять на ход боевых действий между Японией и САСШ, нанося существенные удары то по одной то по другой стороне, добиваясь максимальной эскалации конфликта. Наличие системы мгновенной переброски войск меняет всю военную доктрину и у нас есть возможность нанести противнику серьезные потери, нанося удары до того, как его подразделения будут развернуты в боевые порядки. Ночное использование только одной эскадрильи штурмовиков из будущего, которые по своим скоростным характеристикам превосходят имеющиеся у противника истребители, существенно повлияло на ход боевых действий. По обещанию потомков, в ближайшее время возможна переброска эскадрильи истребителей и пары стратегических бомбардировщиков, позволит нам при необходимости на определенных участках фронта захватывать полное господство в воздухе и уничтожать стратегические объекты в глубине территории противника, не смотря на противодействие весьма мощной, по нашему времени, системы ПВО. Далее, средства связи, средства радиоэлектронной борьбы и разведки при массовом и грамотном применении дают нам неоспоримые преимущества в управлении войсками и нарушении этого управления у противника.

Сталин усмехнулся.

— Ваши выводы?

— При наращивании помощи из будущего и выполнении уже заявленных обязательств у нас есть возможность нанести противнику потери, достаточные для деморализации войск, что сейчас наблюдается в германских войсках и заключение мира на наших условиях без доведения ситуации до необходимости применения ядерного оружия.

— Ну, Борис Михайлович, напустили вы тумана. Начали за упокой, а закончили за здравие. — Сталин заливисто засмеялся.

— Помощь от потомков будет, — и повернул голову к Берии, который все это время молчал, и не подавал никаких признаков волнения и даже заинтересованности. Было понятно, что глава НКВД благодаря некоторым новинкам из будущего не упускал из виду никого, кто хоть как-то имел отношение к проблеме пришельцев из будущего и скорее всего был осведомлен не хуже всех предыдущих докладчиков.

— Что скажешь, Лаврентий?

Берия на мгновение переглянулся с Судоплатовым, который как признанный куратор направления работы с пришельцами тоже был с недавних пор введен в ГКО, кашлянул и мазнул пальцем по экрану планшета, где в текстовом файле были заранее подготовлены основные тезисы доклада.

Сталин наблюдая как Берия немного замешкался убирая скринсейвер, слегка усмехнулся. Всякие полезные новинки из будущего быстро завоевывали популярность у всех допущенных к этой информации. Но в этом была и своя польза — информация, содержащаяся на всех этих штуках из будущего обязательно шифровалась и просмотреть ее, в отличии от простых бумаг, мог только человек знающий несколько паролей. Да и с некоторых пор носители стратегических знаний о пришельцах охранялись с особенной тщательностью, и это дало свое плоды — были выявлены многочисленные попытки что-либо узнать, разведать, заполучить образцы со стороны различных партийных, военных и гражданских деятелей. Все выявленные личности в разной степени имели отношение к скрытой оппозиции в стране или работали по заданию иностранных разведок, деятельность которых резко активизировалась в последнее время. Агенты противника или просто темные личности как мотыльки на лампу, летели на любое проявление деятельности пришельцев и попадали в сети контрразведки, но 'союзники' не смотря на потери и разгромы разведывательных сетей, все слали и слали своих людей на верную смерть, стараясь получить хоть какие-то крохи информации о реальном положении вещей. Были даже попытки выйти напрямую на пришельцев и Судоплатов, оправдывая свое назначение членом ГКО и репутацию весьма изворотливого и изобретательного заместителя наркома НКВД, организовал несколько доступных и фальшивых пришельцев, на которых вышли представители германской и британской разведок, после чего начались радиоигры и вброс противоречивой дезинформации, чтоб хоть как-то протянуть время.

— Не все так плохо, товарищ Сталин. Во всех этих планах считается, что немцы будут действовать как подконтрольное западным финансовым институтам пушечное мясо. У меня есть достоверная информация, что все не совсем так. Не смотря на государственный переворот замаскированный под гибель Гитлера от рук 'большевицких мясников', и жесткий контроль над многими ключевыми предприятиями американским капиталом, там к власти пришли достаточно прагматичные люди, прекрасно понимающие расстановку сил. Да в заговоре отметились немецкие промышленники, но к власти пришла СС во главе с Гиммлером и не смотря на обстоятельства гибели Гитлера, уже начали приходить сигналы по разным каналом, что германская сторона готова приступить к обсуждению условий о разрешении сложившейся ситуации.

— Кто первый пошел на контакт?

— Как ни странно, первым сигнал был получен по каналам Абвера в рамках операции 'Золотой осел'.

— Это по тому эмиссару Канариса, которого Оргулов сводил в будущее?

— Да. Общение продолжаются и мы наладили контакт.

— Насколько можно доверять Канарису, ведь по данным потомков он был явным англофилом?

Берия усмехнулся.

— Он немец и в первую очередь его заботит судьба Германии. В той ситуации, после провала блицкрига он видел выход в союзе с Англией, но появление пришельцев и утечка определенной информации с их стороны несколько изменила его взгляды. Поэтому я не считаю, что адмирал Канарис креатура англичан, он достаточно самостоятельная фигура.

— Но я слышал, что он арестован.

— Временно изолирован по какому-то надуманному поводу, но не более того. В Германии в узких кругах Канарис считается одним из лучших специалистов по пришельцам с налаженными контактами, и уничтожать такого информированного человека в нынешних условиях Гиммлер не станет.

— Кроме Канариса еще кто изъявил желание пообщаться с нами?

— Осторожные сигналы идут из ведомства Риббентропа, и, судя по определенным намекам, все идет с санкции Гиммлера.

— В чем суть этих сигналов?

— Рассмотрение вопроса заключения перемирия и при этом обязательное участие в переговорах третьей стороны — это они намекают на пришельцев.

— Твое мнение?

— Пока все укладывается в изложенный Борисом Михайловичем план — затягивание времени и попытка остановить наше наступление, для восстановления сил Вермахта, но, скорее всего, Гиммлер, пришедший к власти при содействии промышленников и части армейского прозападного генералитета, пытается, не обостряя внутренние противоречия, действовать по нескольким направлениям, чтобы сохранить и укрепить власть. И согласно анализу его как личности, укрепившись на троне, он попытается уничтожить тех, кто привел его к власти и впоследствии начнет свою игру. Немцы прагматики и быть снова пушечным мясом для англичан, которых почти поставили на колени, в качестве инструмента ослабления Советского Союза, как это было по отношению к Российской Империи в Первую Мировую войну, они не будут и экономические рычаги заокеанских банкиров особого влияния в данной ситуации уже не смогут оказывать. Их представителей и персон влияния просто начнут уничтожать и, в крайнем случае, будет обнародована информация, что тотальное уничтожение евреев в Европе заказ их заокеанских единородцев, которые до дрожи в коленях боятся притока в Америку такого количества беженцев-евреев.

— Лаврентий, ты считаешь, что мы сможем договориться с Гиммлером?

— Не исключаю такого варианта, но есть серьезные препятствия.

Сталину не нужно было объяснять, все это и так было понятно.

— План 'Ост' и зверства на оккупированных территориях войск СС. Такое прощать нельзя.

— Да, товарищ Сталин, и как мне кажется Оргулов, не смотря на то, что это все-таки наше дело, однозначно негативно отнесется к союзу с руководством СС.

— Вы с ним разговаривали?

— Нет, это анализ его личности.

Молчавший до этого Судоплатов возразил.

— Я думаю, Оргулов наоборот поддержит это решение.

Сталин усмехнулся и повернул голову к Судоплатову.

— С чего вы так решили, Павел Анатольевич?

— Оргулов вполне вменяемый человек, а основной террор эсесовцев по отношению к мирному населению на оккупированных территориях начался с 42-го года, поэтому если есть возможность хоть таким образом оградить наших людей, то, думаю, нам никто ничего не скажет, а за совершенные преступления, чуть позже, но мы заставим фашистов заплатить.

Берия, поглядывая на своего подчиненного, с трудом сдержался, но промолчал, а Сталин, наблюдая за такой картиной, хитро улыбнулся, опять затянулся и пустил клубы дыма. И медленно выговаривая слова, прокомментировал высказывание Судоплатова.

— Я думаю, что товарищ Судоплатов прав, подняв этот вопрос, и если у нас есть возможность спасти советских людей от террора, заключив какие-то временные соглашения, то мы должны на это пойти.

Ой, не понравилось Берии эта ситуация. Он давно чувствовал, что потомки в самом начале контакта сумели что-то про него сообщить Хозяину, но тот помалкивал, а получить дополнительную информацию у него не получалось и сейчас он почувствовал, что Судоплатов для него, грозного главы НКВД, перед которым трепещут наркомы, генералы и всякие секретари горкомов, становится реально опасным. Да, он сумел подружиться с Оргуловым, и практически подмял под себя всю систему контактов с пришельцами, и это ставило по уровню влияния его на одну ступень с Берией. Надо что-то делать и срочно набирать перед Сталиным очки, и он постарался сделать так, чтоб последнее слово было за ним.

— Я бы еще раз хотел обратить внимание на позицию адмирала Канариса.

Сталин и все остальные присутствующие удивленно уставились на Берию.

— Что тебя настораживает, Лаврентий?

— Логично было предположить, что позиция большинства немецких руководителей, кто реально в курсе, что сейчас происходит на фронтах, должна была окончательно определиться после памятного управляемого взрыва под Ржевом. Но касаемо адмирала Канариса удивляет тот факт, что его взгляды и начало активных попыток установить контакт начались еще до этого события.

— Что тут удивительного, я сам бы на его месте не мог бы спать спокойно в такой ситуации — усмехнувшись, прокомментировал Сталин.

Блеснув стеклами пенсне в свете настольной лампы, Берия бросив взгляд на Хозяина, убедившись, что смог его заинтриговать, сохраняя невозмутимость, продолжил.

— Все не совсем так. Я еще раз повторюсь, Канарис в узких кругах считается самым лучшим специалистом по пришельцам, учитывая, что он в свое время сумел внедрить своего агента и выходил на прямой контакт с Зиминым и это признают все, включая Гейдриха и Гиммлера. Должные выводы он сделал сразу и соответственно давно осторожно прощупывает нашу позицию и возможности наших иновременных союзников. Мы считали, что Канарис отрабатывает резервный вариант на случай резкого ухудшения обстановки, чтоб у него была возможность первым пойти с нами на плотный контакт по надежному каналу. Но с недавних пор тон этих вялотекущих переговоров резко изменился и если можно так сказать, его позиция изменилась, и изменились вопросы и отношения. Причем это произошло до взрыва под Ржевом, сначала мы связывали это с грандиозной операцией в Аргентине и Антарктиде, но по паре наводящих вопросов, стало понятно, что события в Южной Америке не имеют никакого отношения. Скорее всего, по мнению моих специалистов, Странник передал лично адмиралу Канарису или артефакт, или информацию, которые сумели произвести неизгладимое впечатление.

О, а вот это Сталину очень не понравилось. Он тихо, почти нежно и вроде как между прочим спросил, но от этого вопроса в теплом, протопленном кабинете температура опустилась сразу на несколько десятков градусов.

— Лаврентий, ты уверен, что именно Странник мимо нас вышел на контакт с руководством Германии и что-то передал или предложил?

Берия в первый раз опустил голову, понимая на какую скользкую дорожку он стал.

— Нет. Это на уровне предположений.

Сталин прекрасно все это видел и сразу понял, что сейчас пытается сделать нарком НКВД, поэтому срочно нужно было его поставить на место.

— Если есть реальный факт передачи информации, то выясни и представь обоснованные и главное реальные доказательства, а не выбитые показания. Портить отношения со Странником именно в этот момент для нас смерти подобно, и я не исключаю возможности, что это сделали новые друзья из будущего, чтобы дискредитировать Оргулова и впоследствии оправдать попытку захвата установки.

Сталин порывисто встал, и, держа в руке трубку, стал расхаживать по кабинету.

— Вы сами докладывали, что в будущем вокруг Оргулова крутится множество всякого отребья, и в ближайшее время там возможно начало крупномасштабных боевых действий и соответственно попытка захвата установки. На фоне таких новостей попытка дискредитации нашего главного союзника выглядит вполне логично.

Берия понял, что он, пытаясь как-то оправдаться перед Хозяином, попал в глупую ситуацию, не проверив и не проведя глубокого расследования по очень серьезному вопросу. Сталин, прекрасно все видя и контролируя ситуацию, решил добить подчиненного.

— Разочаровал ты меня Лаврентий. Неделю даю тебе, чтобы выяснить все обстоятельства...

Разгромную речь Сталина прорвал негромкий переливчатый сигнал на планшете Судоплатова, который быстро, уверенными движениями открыл нужное приложение и стал вчитываться в полученный текст.

— Что-то случилось, Павел Анатольевич? — участливо спросил хозяин кабинета, наблюдая за тем, как изменилось лицо Судоплатова. А такой сигнал мог означать только какие-то новости относительно пришельцев из будущего.

— Да, товарищ Сталин. Десять минут назад состоялось включение установки, и она стабильно проработала двадцать пять секунд. От Оргулова пришло короткое сообщение. Операция 'Коловрат' перешла в активную фазу.

Сталин на мгновение задумался, внимательно рассматривая Судоплатова.

— Что за операция, можете проинформировать членов Государственного Комитета Обороны?

Судоплатов встал, расправив несуществующие складки на форме.

— Конечно, товарищ Сталин.

Глянув на Берию, лицо которого после выволочки сначала побледнело, но после того, как все внимание переключилось на Судоплатова, стало приобретать естественный цвет, продолжил.

— Следуя вашим указаниям, товарищ Сталин, мы давно озаботились сохранением контроля над установкой путешествия во времени. Однозначно полностью захватить систему у нас нет возможности, Оргулов предусмотрел этот вариант и тщательно подготовился к любой попытке вторжения. Слишком много ловушек, взрывчатки и систем кодирования. Тем более без Сергея Ивановича, эта система просто куча железа — он ключевой элемент этого проекта. Поэтому было принято решение максимально близко сойтись со Странником. Такая тактика оправдала себя, мы с Оргуловым, если можно так сказать, подружились, тем более он оказался достаточно порядочным человеком и со своей стороны старается максимально ответственно выполнять принятые на себя обязательства. Повода усомниться в его лояльности нет, — сказав эту фразу, Судоплатов бросил извиняющийся взгляд на Берия, но тот сохранял невозмутимость.

— Поэтому было принято решение оставить любые попытки вмешаться. Но с увеличением населения в Симферополе будущего и появления новых сил в окружении Странника, мы стали отслеживать всех новых людей и их степень опасности для интересов СССР в нашем времени и в будущем.

Информация о имеющихся в наличии у Оргулова запасах горючего, продуктов и чистой воды быстро распространилась по региону и в Симферополе собралось множество людей из которых идет постойный отбор специалистов. Но соответственно вокруг такого рода ценностей для того мира собралось множество всякого отребья, которое поняв чем владеет Оргулов естественно попытается организоваться и осуществить захват. Совсем недавно прошла информация, что в Крым движется бригада карателей собранная из всякой швали: украинские националисты, всегда готовые пограбить, европейские наемники. По косвенным данным это отвлекающий маневр и основная операция будет проведена силами войск специального назначения иностранных государств поддержанная некой группой внутри города.

Вот и была совместно со Странником и его начальником службы безопасности разработана операция по выявлению людей, способных на предательство из ближнего и дальнего окружения. При этом по плану должны обязательно возникнуть определенные волнения среди вновь прибывшего населения, и мы сможем отсеять тех, кто не готов подчиняться, то есть потенциальных бунтовщиков.

Судоплатов смотрел на Сталина и старался понять его реакцию, но тот только кивнул.

— Продолжайте Павел Анатольевич.

— На Странника осуществляется давление со всех сторон, что бы он впустил хотя бы в дальний круг некоторых 'уважаемых' людей. Изучив обстановку, мы решили, что местный богатей, как у них называется — олигарх, который появился сразу, когда запахло большим количеством продуктов, горючего, боеприпасов, подходит на роль фигуры, вокруг которой соберутся явные и скрытые противники. Осталось только ждать, наблюдать и готовиться к открытому противостоянию.

Сталин, внимательно слушавший доклад Судоплатова, удовлетворенно откинулся на спинку стула.

— Хорошо, Павел Анатольевич, очень хорошо, что вы держите ситуацию под контролем, а то в последнее время у меня сложилось впечатление, что вы немного забросили ситуацию в будущем.

— Никак нет, товарищ Сталин. Просто там появились наши коллеги из будущего и с ними очень трудно конкурировать из-за подавляющего технического превосходства, но работа ведется...