— Вставай, — я нехотя открыла глаза, упёршись взглядом в протянутую навстречу руку.
С недовольным стоном я ухватилась за неё, с трудом приняв вертикальное положение.
— Готова?
— Нет, — пробурчала я, пряча шоколад в сумку, — но у меня есть выбор?
— Ты права, нет, — Нао уже поудобнее перехватил свою палку и первым двинулся вперёд.
Чёртов сухарь.
'А по чьей вине он оказался здесь?''
'Уж точно не моей, а того типа! И вообще, кто просил его следить за мной тогда?' — со злостью осадила я внутренний голос, на гудящих от усталости ногах пробираясь вперёд.
На это, ему, судя по всему, возразить было нечего, поэтому дальше я шла, не отягощённая спорами с самой собой.
Деревья меж тем, и в самом деле, становились всё тоньше, а вскоре сквозь их кроны пробился и первый солнечный луч.
— Мы и в самом деле выходим отсюда, — донёсся до меня тихий шёпот одноклассника, — и... слышишь?
Я навострила уши, и вскоре до слуха донёсся тихий звук, который не мог бы ничем иным как шумом неспешно текущей воды.
— Река?
— Скорее ручей, — покачал головой Нао, — идём в ту сторону.
Дважды просить меня не пришлось, потому что жажда, а особенно после шоколада, донимала всё сильнее и сильнее.
— Да тише ты! — в мою руку вцепились пальцы одноклассника за секунду до того, как я почти рванула с места, — хочешь привлечь своим топотом всю местную фауну?
— Мы вроде выяснили, что здесь никого нет, — я прекрасно понимала его правоту, но в споре, по крайней мере, чувствовала себя куда меньшей идиоткой.
— Это там никого не было, — Нао отпустил мою руку и кивнул в сторону практически непроходимой чащи, — а вода обычно привлекает к себе всякого рода живность. Чем ты вообще слушала на уроках?
На это возразить было нечего, поэтому я молча пошла в сторону источника звука, с каждым шагом становившегося всё более отчётливым. Буквально через несколько минут между деревьями показался просвет, и нашему взору открылась небольшая поляна, через которую, и в самом деле, пробегал небольшой, но быстрый ручеёк. Деревья здесь были почти тех же размеров, к коим я привыкла у себя на родине, повсюду в беспорядке навалены крупные, больше всего похожие на осколки чего-то огромного валуны, а вдали, кажется, даже можно было различить пение птицы.
Нам, и в самом деле, удалось выйти из этого леса.
— Как думаешь, отсюда можно пить?
— Сейчас проверим, — Нао опустился на корточки, зачерпнув в ладонь прохладной даже с виду воды, а потом осторожно прикоснулся к ней губами, — ну... на вкус ничего.
Я тут же бухнулась на колени, зачерпнув ладонями полную пригоршню воды. Несколько глотков — и мир вокруг стал казаться не таким уж мрачным и серым, а где-то на задворках сознания начала пробиваться надежда, что мы сможем выбраться отсюда без особых происшествий.
— Не шевелись! — Нао неожиданно резко завертел головой, а потом одним быстрым движением оттащил меня за ближайший валун, — и молчи!
Я испуганно вжалась в нагретый солнцем камень, не понимая, что же так могло напугать одноклассника, правда, уже через несколько секунд получив ответ на так и не заданный мною вопрос.
Среди деревьев послышался треск ломавшихся сучьев, а потом звук чего-то тяжелого, судя по всему, брошенного на землю прямо рядом с ручьём.
— Ну, наконец-то, — хриплый низкий голос раздался почти над самым ухом, и я вздрогнула, почти тут же ощутив, как пальцы Нао успокаивающе сжали мою ладонь. Через мгновение я и сама поняла, что неизвестные, кем бы они ни были, видеть нас ну никак не могли. Если, конечно, им не придёт на ум сделать пять шагов прямо в сторону камня, служившего нам каким-никаким, но укрытием, — я уж думал, никогда не выберемся.
— Сам виноват, — послышался второй, не менее низкий голос, — я ещё вчера давал понять, что ты свернул не туда.
— Хозяин будет в ярости.
Сдерживая отчаянно колотящееся сердце, я изо всех сил пыталась понять, почему их речь кажется мне до боли странной. Вроде бы они говорили понятные и простые вещи, но...
Что не даёт мне покоя?
Однако следующие слова заставили меня ещё больше съёжиться за камнем.
— Вот поэтому хватит трепаться. До города несколько часов. Набирай воду и пошли отсюда.
Если они нас сейчас обнаружат...
'Только не в нашу сторону... только не в нашу сторону', — крепко зажмурившись, я изо всех сил молила всех известных мне богов, чтобы двум неизвестным типам не пришло в голову отправиться в этот свой город той же самой дорогой, на пути которой стоял 'наш' камень.
'Ну пожалуйста... пожалуйста...'
Я так крепко зажмурилась, и так отчаянно шептала про себя эти слова, что не сразу поняла, что Нао уже какое-то время слабо трясёт меня за плечо.
— Айрин, — его тихий шёпот раздался над самым ухом, — вставай, они ушли.
— В самом деле? — облегчение, затопившее меня, ни шло ни в какое сравнение с удовольствием от недавно выпитой воды.
— Да, — одноклассник уже выпрямился во весь рост, — краем глаза мне удалось их разглядеть. Знать бы ещё, о чём они говорили...
— То есть? — я встала на ноги и недоумённо посмотрела на него, — ты что, не расслышал?
— Ты о чём? — на лице Нао проступила крайняя озабоченность, — я вообще ни слова не понял.
Кто-нибудь, скажите мне, что это, всё-таки, сон...
Я обессиленно опустилась туда, где только что сидела, сжав трясущимися пальцами гудящие от напряжения виски.
Вот что мне показалось странным. Они говорили не на японском.
Но почему, почему, чёрт возьми, я поняла каждое слово?!
Кто-нибудь, объясните мне, что происходит!
Глава 3.
— Эй, так и будешь молчать?
— Оставь меня в покое, — простонала я, пряча лицо в согнутых коленях, — ну пожалуйста...
— Так. Вставай. Быстро! — Нао дёрнул меня за руку и, оттащив от злополучного ручейка на пару десятков шагов, насильно усадил под одно из деревьев, — а теперь прекращай свою истерику и рассказывай.
— А чего рассказывать? — на лицо совершенно неожиданно наползла идиотская улыбка, — просто я каким-то неведомым образом поняла всё, о чём говорили те типы!
— Чего?!
Недоумение и шок, отразившиеся на лице одноклассника, оказались последней каплей, и истерика, о которой предупреждал меня Нао, комом собралась где-то в районе груди, чтобы в следующий миг вырваться наружу.
— Всё! До последнего! Слова!
Я сползла на землю, расхохотавшись в голос. Из глаз моментально брызнули слёзы, но это совершенно не помешало тому, чтобы зайтись в новом приступе смеха.
— Представляешь?! — новая волна истерики сотрясла и без того дёргающееся в конвульсиях тело, — я понимаю местный язык! Я... я совсем сумасшедшая, да?!
Ну конечно, я сумасшедшая! Как же, оказывается, всё просто!
Почему-то от этой мысли стало только веселее, а ещё пришло в голову, что если хорошенько стукнуть сжатым кулаком по коре дерева, то...
— Ой! — от хлёсткой пощёчины голова по инерции ушла влево, и я прижала ладонь к горящей огнём щеке, расширившимся от боли и обиды глазами смотря на занёсшего для следующего удара руку Нао, — за что?!
— Успокоилась? — ровным тоном осведомился одноклассник.
— Да пошёл ты! — я вскочила, сорвалась с места, и, не разбирая дороги, кинулась прочь. Неважно куда, лишь бы подальше от этого нахала! Естественно, ноги тут же запутались в первой же подвернувшейся коряге, я еще честно сделала попытку сохранить равновесие, и, потерпев полную неудачу, рухнула на землю, разразившись самыми настоящими рыданиями.
Голод, терзаемый ещё со вчерашнего вечера, этот пустой и мёртвый лес, в котором так страшно, изнурительный многочасовой переход, осознание, что я не такая, как все, и, в довершение всего сильная пощёчина — этого, оказывается, вполне достаточно, чтобы вывести меня из равновесия.
Слёзы текли не переставая, впитывались в сухую растрескавшуюся землю, а я всё ревела и никак не могла заставить себя остановиться. Поэтому, когда на макушку неожиданно легла рука, я даже не пошевелилась, продолжая содрогаться от рвущихся наружу боли и обиды.
— Уйди, — всхлипнула я, когда поняла, что одноклассник присел рядом, и, кажется, попытался неловко погладить меня по голове.
— Чёрта с два, — единственно знакомый в этом жутком месте голос, как ни странно, принёс спокойствие и облегчение, и я осознала, что истерика начала постепенно сходить на нет.
— Идиот, — сев на корточки, я наспех вытерла лицо тут же сунутой мне в руки тряпкой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась моей же собственной блузкой.
— Пойдём к ручью, умоешься.
Я кивнула, почти что на автомате поднялась на ноги и медленно побрела в требуемом направлении.
— Теперь успокоилась? — когда я в очередной раз пришла в себя, то обнаружила, что сижу, прислонившись к огромному валуну, сжимая пачку сока в одной руке и кусок шоколада в другой.
— Вроде, — я уныло кивнула.
— Тогда давай поговорим, — он присел на корточки напротив меня, — тебе удалось понять каждое слово этих типов?
— Ага, — я сунула в рот пластмассовую трубочку и сделала глоток сока, — до сих пор не могу понять, почему.
— Не бойся, мы это выясним.
Он что, пытается меня утешить?
— О чём они говорили?
Наморщив лоб, я напрягла память и быстро пересказала однокласснику суть разговора.
— Город. Несколько часов, — задумчиво произнёс он, — значит, здесь, как минимум, есть более-менее развитая цивилизация.
— И что нам это даёт?
— Пока не знаю, — Нао пожал плечами, — но если мы не хотим умереть с голоду, то нужно выбираться отсюда. Желательно поближе к людям.
— Это безумие. Но ты прав. А в какую сторону ушли те двое?
— В противоположную от камня, за которым ты сейчас сидишь. Предлагаю двинуться в том же направлении.
— Ты сказал, что успел их разглядеть.
— Довольно высокие, — вот теперь Нао наморщился, пытаясь воскресить в памяти образы ушедших, — у каждого за спиной по огромному и наверняка тяжёлому рюкзаку. Очень грязные и неопрятные. Одеты очень просто, ничего необычного — штаны и куртка из тёмной и простой даже с первого взгляда ткани. Вроде бы у одного из них к поясу была приторочена небольшая кирка.
— Как думаешь, наша одежда не будет бросаться в глаза? — я посмотрела на школьные брюки и куртку Нао, а потом перевела взгляд на собственную спортивную форму.
— Понятия не имею. В любом случае, переодеться нам не во что. Так что давай приводить в порядок то, что есть, — и он быстрыми движениями начал очищать одежду от налипшей грязи, веточек и прочего мелкого мусора.
Я проглотила последний кусок шоколада и последовала примеру одноклассника.
— Слушай, давай оставим твои учебники здесь, — когда одежда приняла более-менее приличный вид, Нао вновь принялся изучать содержимое моей сумки, — они нам точно не понадобятся, а лишняя тяжесть будет только мешать.
Я прекрасно понимала что он прав, но, возможно, навсегда бросить то, что напрямую связывало меня с домом...
— Согласна, — надеюсь, Нао не заметил, как тяжело дались мне эти слова, — только... давай спрячем их, хорошо?
— Само собой, — он уже отыскал какое-то углубление под самым большим из камней, расчистил его от веток и прочего мусора, сунул книжки как можно дальше под валун, а потом завалил получившийся тайник мелкими камешками, — здесь их никто не найдёт.
— Жаль, что у нас нет ничего, во что можно было бы налить воды, — я с сожалением посмотрела на смятую пачку из-под сока, — ну вот почему их делают одноразовыми?
— Спросишь у производителя, когда вернёмся, — Нао уже закинул на плечо мою сумку, — ну что, пошли?
— Ага, — я присела у ручья, зачерпнув ладонями очередную пригоршню воды. Вот если бы можно было напиться впрок...
Идти стало не в пример легче, под ногами всё чаще попадалась свежая зелёная трава, а деревья теперь куда больше напоминали кустарники и росли группами, а не поодиночке, так что огибать их приходилось всё реже и реже.
— Смотри, там дорога! — всего через полчаса после того, как мы оставили место у ручья, прошептал Нао.
И в самом деле, в просвете между очередной группой кустарников виднелась достаточно широкая полоса, которую при ближайшем рассмотрении и впрямь можно было назвать дорогой. Правда, на те трассы, к которым мы привыкли в Японии, она походила, как корова на лошадь. В памяти тут же всплыло слово 'тракт' ещё в детстве вычитанное в каком-то историческом романе. Ни асфальта, ни плит, ни даже брусчатки — только хорошо утоптанная, сухая, а местами и вовсе потрескавшаяся земля.
— Что будем делать? — так же тихо спросила я, не отводя взгляда от дороги.
— Пойдём вдоль неё. По лесу, но так, чтобы она всё время была на виду.
Мысль была разумной, но через десять минут она полностью показала свою несостоятельность, потому что лес снова начал превращаться в густую непроходимую чащу. Причём теперь деревья стояли друг к другу так близко, что протиснуться между ними не было никакой возможности.
— Вот чёрт! — Нао в сердцах пнул какую-то корягу и тут же зашипел от боли.
— По-моему, у нас не остаётся выбора, — я тоскливо перевела взгляд на видневшуюся вдали дорогу, чувствуя, как в горле прочно засел комок от подступившего к нему страха, — пойдём?
— Придётся, вот только, — одноклассник пристально посмотрел на меня, — мы совсем забыли об одной вещи.
— Какой?
— Ты понимаешь, о чем они говорят. А сама сможешь говорить на их языке?
А ведь и в самом деле... Как мы об этом не подумали?
— Откуда мне знать? — я поёжилась и обхватила себя руками, чтобы справиться с охватившей дрожью, — знаешь, раньше как-то не доводилось.
— Не язви. Помнишь, как говорили те двое?
— Ну да, — растерянно пробормотала я.
— А теперь попробуй сказать то же самое.
Я замерла в растерянности, прекрасно понимая, чего хочет от меня Нао, но не имея ни малейшего представления, как это сделать.
— Сосредоточься. Попытайся вспомнить их слова. И — попробуй повторить.
Я кивнула, крепко зажмурилась, пытаясь воскресить в памяти события полуторачасовой давности. Вот я съежилась за камнем, вот крепко зажмурилась, а вот пальцы Нао успокаивающе сжимают мою ладонь.
— Ну наконец-то, — изо всех сил стараясь вспомнить все оттенки низкого хриплого голоса, произнесла я, — я уж думал, никогда не выберемся.
— Это японский, — разочарованно протянул Нао, — давай ещё раз.
Зажмурившись ещё крепче, я снова и снова перебирала в памяти короткий диалог, пытаясь ухватить самую суть, поймать те нотки, что ещё тогда показались странными.
Да! Вот оно!!!
— Сам виноват, — вот теперь я была уверена, что совершенно точно воспроизвела вторую строчку их диалога, — я ещё вчера давал понять, что ты свернул не туда.
— Потрясающе! — Нао с плохо скрываемым восхищением смотрел на меня, — как тебе это удаётся?
— Сама не знаю, — я растерянно покачала головой, — просто... я попыталась представить, что... я не знаю, как объяснить!
— Ладно, разберёмся. Попробуй сказать ещё что-нибудь? Ну, то, о чем не говорили те типы?
