Проклятая дочь

— Ты — моя сестра?

Я осторожно кивнула, но все же не удержалась и добавила:

— Та самая, что была сморщенной как чернослив и страшненькой.

— Уверена? У моей сестры были голубые глаза.

И тут Рет отвесил блондину подзатыльник.

— Болван, младенцы в большинстве своем и рождаются с голубыми глазами, просто потом цвет меняется.

Парни мне смущенно улыбнулись, пытаясь скрыть общую неловкость от признания.

— Я рад, что ты вернулась, сестренка. Я так понимаю, что с отцом ты познакомиться предпочитаешь на балу? — серьезно высказал он, обнимая меня.

И ведь не усомнился же!

Я утвердительно кивнула и расплылась в пакостной улыбкой. Аристократы никогда этот бал не забудут — я помогу этому событию войти в историю! Но для начала мне срочно нужно платье, соответствующее задумке.

— Позволь сестра сопровождать тебя на бал, — разгадал мое намерение брат.

— Это место уже занято мной, — буркнул Рет.

— Не ссорьтесь парни. Вы оба будете меня сопровождать. И я настаиваю, чтобы костюмы у вас были белыми.

Это будет нечто!

Вернулась домой я уже почти ночью, так как долго валялась в лазарете, а потом еще искала портниху, готовую выполнить мой скандальный заказ. Так что по лестнице я поднималась уже уставшая и злая на весь мир.

— Привет! — хором поздоровались со мной Рет и Рис, при этом так улыбаясь, что захотелось повыбивать обоим зубы.

— А вы чего здесь делаете? — нелюбезно поинтересовалась я у этой парочки.

— А мы теперь здесь живем, — так же хором ответили они.

Я не поняла, они что, репетировали?

Оглядев лестничную клетку, я увидела привычную картину — небольшой диванчик, кадка с подобием пальмы и три двери, ведущие в квартиры. Ну, одна, та что справа и оббита железом — моя. Еще две — моих соседей: девушки полусвета, любовницы какого-то там аристократа и семейной пары.

— У меня в квартире нет места для вас, ребята, так что...

— Ты не поняла. Центральная дверь — теперь моя квартира, — пояснил брат. — А та, что слева — Рета.

Они синхронно улыбнулись и застыли на диванчике в деланно непринужденных позах.

— А что вам в своих особняках-то не сидится?

— Ну, мне надоело натыкаться на старших братьев, да и к тебе, сестренка, хочется быть поближе, — тут же оправдался блондин.

— А мне одному скучно в таком большом доме. Вот я и решил купить жилье поближе к вам, двоим, — добавил брюнет.

Все понятно — заговор. Обложили со все сторон, чтобы не сбежала. Не мой сегодня день, но что поделаешь? Спорить с этими родственниками — гиблое дело. Да-да, я уже вспомнила тот факт, что Рет приходится мне кузеном. Конечно, в Империи подобного рода родство значения не имеет особого, но не для меня. Брат, так брат, пусть и двоюродный.

Интересно, а куда делись мои бывшие соседи? Хотя... Меньше знаешь — быстрее орудуешь ложкой.

— Ну, тогда давайте отметим ваше новоселье. У кого собираемся?

Естественно у меня.

Хотелось бы знать, нахальство — семейная черта?

Глава 6

Каждая девушка мечтает о бале. Красивое платье в светлых тонах, великолепная прическа, море огней, вихри танца, очарование влюбленности и, конечно же, кавалер с титулом 'сир Само Совершенство'.

Наверное, я неправильная девушка. Кавалеров у меня два, причем оба далеки от необходимого титула, хотя и герцоги. Танцы я не особо люблю, по крайней мере, бальные. Прическа у меня почти простая — распущенные волосы, украшенные лишь нитями с маленькими алмазами, а это считается признаком распущенности. Специально, чтоб 'папочке' икалось. Влюбленной я себя не считаю, да и вообще, предвкушаю не волшебную ночь, а кровавый вечер разборок с аристократами-крокодилами.

Ну и конечно же, завершающий штрих — платье. Во-первых, оно состоит из полупрозрачного шелка, который обычно пускают только на белье для куртизанок (несколько слоев, но все равно неприлично). Но на Архипелаге все летние платья шьют из этого материала, так что можно сказать, что я следую традициям своей 'родины'. Во-вторых, оно длинной до колена, что является нарушением всех канонов. В-третьих, оно на бретельках и без рукавов, хотя юбка (точнее задняя ее часть), как и положено, спадает до самого пола. В-четвертых, если приглядеться к серебряному шитью на лифе, то можно разглядеть герб рода моего 'папочки'. И самая важная деталь — оно черное! А черный цвет — цвет проклятых и преступников, осужденных на изгнание.

Оглядев себя в зеркало, я осталась довольна. Вызывающее платье, вульгарная прическа, сапоги в стиле 'Мери Сью', то есть длинной до колена и на высокой шпильке, и, самое главное, наглая ехидная рожа. И что со мной случилось? До знакомства с Ретом и Рисом была ведь пай девочкой — не пила, по тавернам не шлялась, аристократов до инфаркта не доводила. Эх, видела бы это мама — выпорола бы, как пить дать.

Развить мысль о наказании мне не дал громкий стук.

— Да иду я, иду! Не выламывайте мне двери!

Поправив в последний раз свой наряд и прическу, я распахнула дверь. Парни смерили меня заинтересованными взглядами, моментально отметив степень прозрачности юбки — силуэты ножек просматривались на свету отчетливо.

— Сестренка, не хочу показаться ханжой, но ты ничего не забыла одеть? Платье, например, — 'прозрачно' намекнул брат.

— Все как и задумано. Ну что, вы со мной или трусливо прячетесь по кустам?

Парни тяжело вздохнули, но все же потащились со мной, понимая, что отступать уже поздно. А то ведь обоих заклеймлю трусами. Да и не в их характере оставлять девушку одну среди своры шакалов.

Поэтому мои кавалеры лишь грустно вздохнули и дали согласие на путь со мной к Университету. Но прочитать лекцию о правилах поведения они все же не забыли.

— Мальчики, я не собираюсь сегодня следовать дурацким правилам, — заявила я уже в гардеробе. — Я собираюсь сегодня всех доводить до инфаркта.

С этими словами я скинула с себя плащ и... гардеробщик, споткнулся обо что-то, ударился лбом о вешалку и упал в обморок.

— Я знала, что выгляжу сногсшибательно, — неуверенно протянула я, глядя на распростертое тело.

Парни, до этой фразы стоявшие в ступоре, расхохотались до слез. Они не могли остановиться и почти падали, не в силах удержать равновесия.

— Кончайте ржать, как мерины, и примите подобающий вид. Гости уже собрались, пора им показать главную зверушку нынешнего зоопарка.

Расправив плечи и подхватив парней, я уверенно двинулась вперед, когда меня грубо остановил Рис. Шумно поведя носом, он вдруг спросил:

— У тебя духи на основе гномьей самогонки?

Невинно похлопать глазками не получилось. Поэтому пришлось покаяться, что перед выходом я приняла на грудь пятьдесят (три раза по пятьдесят, если по-секрету) грамм эликсира храбрости. Сомнения, конечно, как рукой сняло, но есть и неприятные последствия. Например, похмелье наутро. А уж в случае передозировки даже подумать страшно, что случиться.

Зал поразил меня своим великолепием — тысячи свечей, полупрозрачные воздушные драпировки, сверкающий мрамор и кружащиеся в прекрасном вальсе пары. И прям как в сказке с золушкой — все замерли, стоило мне появиться. Одно но — взгляды не восхищенные, а возмущенные.

— Улыбайтесь, мальчики, на нас все смотрят, — прошипела я сквозь зубы, демонстрируя самую ослепительную улыбку.

В очередной раз пожалев о своем решении выпендриться, я гордо задрала подбородок и направилась вперед, собираясь закончить представление в кратчайшие сроки — познакомиться с герцогами, выразить почтении ректору и все, домой.

Первым на моем пути оказался ректор. Прилизанный, одетый в парадную мантию, он внушал бы уважение. Внушал бы, если бы перед глазами не вставала картинка с книжкой про Мери Сью. А так я лишь отметила титанический труд драконши.

— Сир Ректор, — все же присела я в реверансе перед ним, не желая позорить свою семью еще больше. Итак от мамы достанется когда он про наряд узнает, пусть хоть на манеры нареканий не будет.

— О, а вот и моя любимая ученица! — преувеличенно-радостно встрепенулся он и кинулся мне навстречу. — Мистрис Эрриха, я просто обязан представить вас всем. И, конечно же, мы начнем с почтеннейших семейств ваших напарников.

Оттеснив Рета и Риса, он подхватил меня под локоть и потащил, хотя я и пыталась сопротивляться. Напарники, тактично отстав, принялись обсуждать... девушек! А еще женщин считают сплетницами! Да эти двое за пять минут перемыли косточки почти всем, причем у одной ноги, кривые, у другой изо рта плохо пахнет, а у третьей не постель, а проходной двор!

Я настолько увлеклась прослушиванием достоинств и недостатков некоей виконтессы, что совсем не заметила окончания краткого променада.

— Герцог дель Рейхс, позвольте представить вам мою новую ученицу, мистрис Эрриху Тиллиэр. Она обладает даром поглотителя и подает большие надежды.

Поборов секундное замешательство, я протянула руку для поцелуя. Знаю, что это нарушение этикета, но с ним я миндальничать и не собиралась. В душе всколыхнулась обида, заставившая злорадно улыбаться, наблюдая за растерявшимся герцогом. Ведь если не поцелует мне руку — оскорбит, а поцелует — сам нарушит этикет и подвергнется насмешкам.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, мистрис Эрриха, — все же ответил герцог и поцеловал предложенную руку.

Я нахмурилась — он обратился ко мне по имени, а не по фамилии, что является фамильярностью, но... сама ведь начала, так что упреки и поправки бессмысленны.

А все же он оказался красив, этот герцог. Золотистые волосы, припорошенные сединой, пронзительные стальные глаза и статная фигура. Не удивительно, что мама была в него влюблена. Если бы только характер соответствовал внешности, но увы...

— Для меня честь, герцог, иметь в напарниках вашего сына, — все еще улыбаясь, пропела я.

Кажется, Рис рассказывал о том, что он не в ладах с папочкой, так что будем считать, что вогнали еще одну занозу под ноготь этому родственнику.

— Я горжусь своим сыном, — таким же слащаво-фальшивым голосом ответил герцог.

Рис же дернулся так, будто получил вожжой под хвост. А глазки-то как выпучил — любо-дорого посмотреть.

— Будь я матерью Аррихса, я бы тоже им гордилась, — намекнула я на то, ради чего мы все и собрались.

Наконец-то маска герцога дала трещину. На краткое мгновение вежливость и безразличие сменились раздражением и... болью?

— Уверяю вас, моя жена так же гордиться достижением моего сына.

Ну-ну, а у меня другие сведения. Рис рассказывал, что с мачехой не очень хорошо ладит. Ой, сейчас не сдержусь, а потом буду жалеть до конца жизни.

— А я слышала, что ваш последний брак не совсем законен. Но ведь это всего лишь слухи, не так ли, герцог? — выдала я свой козырь.

Мне тут же досталось три щипка. И когда я узнаю, кто покусился на мою взлелеянную пятую точку — пальцы переломаю.

— Прошу прощения, герцог, я просто обязан познакомить Эрриху с другими гостями — дипломатично влез ректор и тут же потащил меня в сторону.

Разочаровано вздохнув, я оглянулась в последний раз на герцога. В его глазах плескалась ярость, заставившая меня содрогнуться. Теперь мира между нами точно не будет.

Минут через сорок мне начало казаться, что этот бал никогда не кончится. Бесконечная череда фальшивых насквозь аристократов, лицемерных улыбок и заверений в искренней дружбе. Я устала больше, чем когда целыми днями работала на отчима, а мышцы лица начало сводить судорогами.

— Вы — прелестная девушка, — проворковал очередной 'знакомый', целуя мне руку и расплываясь в хитроватой улыбке.

— Вы тоже ничего, — буркнула я, не находя уже в себе сил для продолжения спектакля.

Ректор незамедлительно толкнул меня в бок локтем.

— Благодарю, мистрис. Позволите ли вы мне сделать вам подарок от всего народа оборотней?

Оборотней? Упс, кажется, в своем стремлении пропустить мимо ушей как можно больше лишней информации, я слегка перестаралась. Теперь вот придется мило улыбаться, скрывая тот факт, что я не только не помню имени этого двуликого, но даже титула. А он ведь симпатичный — мускулистый, грациозный мужчина в самом расцвете сил и возможностей. Даже то, что он рыжий его не портит.

Воспользовавшись моим замешательством, этот красавец сунул мне в руку серебристую цепочку. И фиг бы с ней, если бы на другом конце этого произведения ювелирного искусства не находился ошейник. А ошейник, в свою очередь, плотно прилегал к шее огромного антийского горного кота. Причем, судя по небольшим витым рожкам, вполне зрелого! Это уж не говоря о массивной комплекции как у трехсоткилограммового тигра, с четырьмя мощными лапами, полной пастью зубов и ростом в холке под метр двадцать.

Икнув от страха, я попыталась попятиться, но эта зверюга, почувствовав натяжение поводка (да он же для киски как ниточка!), тут же шагнула вслед за мной.

— М-ма-ма! — пропищала я, пытаясь спрятаться за ректора.

Я не спорю, кошак красивый, как и все представители этого вида. Белоснежный зверь, с золотистыми пушистыми 'чулочками' и неким подобием золотистой кисточки на длинном хвосте, скрывающим смертоносное жало. Морда же у зверя оказалось очень выразительной — розовый аккуратный нос, золотистая шерсть образует рисунок напоминающий человеческие брови, красивые светло-карие глаза, маленькие, аккуратные ушки, огромный розовый язык, свешивающийся из пасти. Одно но — с таким заснешь рядом снаружи, а проснешься уже внутри.

— Ну что же вы, мистрис Тиллиэр, он вас не тронет, не пугайтесь, — скрывая смех выдавил из себя оборотень. Кошак как-то нагловато фыркнул и облизнулся, намекая на то, что предыдущий хозяин его явно плохо знает.

А ведь отказаться я не смогу — скандал межрасовый получится. Обида и все такое. Но куда мне это чудовище девать? Представляю, как буду объяснять родным. 'Мам, мне подарили котеночка. Он прелесть. Только ест много. Да, не меньше десяти-пятнадцати килограмм мяса в день'. А уж сколько он будет гадить... Вот это подстава!

— Э... спасибо большое, сир. Для меня честь получить в подарок такого.. такое великолепное животное. А как его зовут? — все же справилась с эмоциями я.

— А, не важно, сами придумайте что-нибудь. И не бойтесь так, этот кот — прекрасный телохранитель.

Оборотень все-таки неприлично захихикал. И неожиданно для меня его поддержали мои напарники и ректор. Что-то тут от меня скрывают. Осталось выяснить что.

— А это мальчик или девочка? — задала я самый актуальный вопрос.

— Парень это, парень.

Ну, хоть котят он мне не принесет однажды, и на том спасибо.

— А он кастрированный?

Я слышала, что некастрированные животные в определенные периоды года становятся бешенными. Гормоны и все такое. А мне лишние неприятности ни к чему.

Смеяться прекратили все и сразу. Во взглядах мужчин читалось, что я не просто бессердечная сволочь — я угроза существованию мира. Кошак будто понял вопрос, моментально попятился и попытался спрятаться от меня за своим предыдущим хозяином. Когда поводок натянулся, он как-то обреченно мявкнул и попытался вылезти из ошейника.