Путь вампира. Птенец

Шу Рвао задумался всерьез. У его отряда, в который собрались некоторые отчаянные аристократы с охранниками, были только крепкие мужчины закованные в броню. И у них, ясен хрен, были деньги на лучшие зелья, и сейчас у каждого был нужный ему запас с собой. Но вот лучше, если обрабатывать ими раны будет тот, кто на этом собаку съел, тогда эффект будет лучше.

— Хорошо. Но за вашу жизнь я ответственности не несу! — поспешил сбить улыбку с этого мальца Линг.

Выяснив, что Эол, так он представился, плохо ездит на лошадях, версия о благородном происхождении в глазах отряда решительно пошатнулась, но отступать было уже поздно. Его посадили за спину какому-то закованному в сталь воину, явно наемнику. Все благородные были в центре отряда, окруженного скорлупой наемников. Всего в отряде было сотня человек, или около того, и один нелюдь, но об этом никому знать было не обязательно. В отряде был один только маг, и это был сам Линг, расположившийся в центре колонны. Они проскакали до ворот под проклятия жителей, до которых уже дошла новость о кочевниках. Эолу было плевать, что какая-то старуха плюнула под копыта коня его и Длуса, так звали наемника, к кому его подсадили, ведь сам Эол вытащил лотерейный белет, а она -нет. И даже если ему скоро надлежит встретить свою смерть — плевать на все, он барахтался как мог.

Сунув КМ себе в зубы, освободив тем самым вторую руку, эльф как можно сильнее обхватил бронированную спину Длуса. Лошади, несмотря на исходящий от него цветочный запах духов, все равно относились к нему с большим подозрением и всегда норовили укусить или лягнуть без всякого с его стороны на это подлое действие повода. Худощавый вампир имел в себе тридцать восемь килограмм веса, с вещами — сорок пять. Поэтому он не слишком нагрузил крупного жеребца в яблоках.

Секрет шанса был в двух факторах — маг, могущий отвести стрелы порывами ветра или еще как, и быстрые жеребцы.

Когда их отряд выехал из Бруваоза, за ними спешно закрыли ворота, дабы враги не попробовали прорваться внутрь. Они помчались в сторону леса, ведь степняки и их быстроногие лошади неуверенно чувствуют себя в лесных пущах, где по тракту можно проскакать буквально до следующего крупного города.

На их пути стали хмурые и грязные на вид парни, вооруженные маленькими луками и кривыми саблями. И их было очень много.

В них, наверняка, летели стрелы, но попаданец решил не смотреть на это, а покрепче прижавшись к своему живому щиту, да отодвинув шляпу на затылок, чтобы не мешала. Он располагался не на острие атаки, а на левом фланге, ближе к безопасному центру.

До леса и защищавших его воителей было около трех сотен метров, но не успели беглецы отмахать и одной третей этого отрезка, как среди них начали вонзаться в землю острые посланцы смерти. Маг был не всесилен.

Они вибрировали еще несколько мгновений, когда поражали землю... или людей. Смотря в бок, эльф увидел как один усач словил стрелу в глаз и вывалился из седла, да только его нога застряла в стремени, поэтому лошадь продолжала бежать, волоча труп за собой.

Вампир множество раз дарил смерть всяким оборванцам и бостоте, но угрозу своей собственной жизни все так же воспринимал крайне болезненно. Скорее всего, тут сыграли свою роль такие вещи, как смерть и последующие существование в виде низшей нежити. После того как землянин уже один раз умер, он не хотел повторять этот сомнительный опыт еще когда-либо, а уж тем более — имея совершенное тело. Поэтому сейчас его бешено бьющееся сердце будто сжала чья-то когтистая лапа, и не отпускала.

Вздрагивая на каждом подскоке, и силясь не выпустить из сжатых челюстей свой шедевр боевой алхимии, Эол встрепенулся лишь тогда, когда Длус вдруг вскрикнул и обвис на шее коня безжизненной кучей железа. К этому времени до столкновения оставались какие-то десятки метров, и кочевники, сделав несколько залпов почти в упор, спешно вытягивали из ножен оружие и погоняли лошадей нам навстречу.

Быстрый осмотр помог понять, что его живой щит был все еще жив, но буквально утыкан стрелами как ежик и из многочисленных ран капала кровь. Что было еще хуже, для кровопийцы, конечно, так это то, что в лошадь тоже попало несколько стрел, благо артерия была не задета. Но долго и она не продержится, из крупа торчит целых две стрелы.

Лошадь начала сбавлять темп.

"Плохо дело. — замелькали мысли в его ушастой голове. Нужно было что-то срочно предпринять.

Решение было простым и жестоким.

"Прости Длус, но моя шкура подороже твоей будет." — без всяких сожалений, Эол напряг все свои силы и выкинул из седла своего невольного компаньона, который удивленно хрюкнул, когда ударился об землю. Но удивление длилось не долго, копыта какого-то другого скакуна прошлись по упавшему, оборвав его нить жизни.

Окружающие могли увидеть, что он сделал, но это маловероятно в царящем хаосе смерти и криков боли и боевой ярости.

Вампир плохо сидел на коне, но его умения хватило на то, чтобы подъехать к центру отряда поближе. А в следующий момент произошло столкновение.

Кинжалом, выхваченным в последний момент, Эол принялся истерично размахивать во все стороны. Проскочивший сбоку кочевник нанес ему рваную рану на ноге своей странной саблей с зубьями, а следующий за ним и вовсе на голову позарился.

Хоть солнце еще светило, но оно уже почти село, поэтому силы попаданца были на взлете, а боль способствовала выбросу адреналина в краденную кровь. С сдавленным мычанием через флакон, вампир увернулся от быстрого удара и воткнул в горло противника свое оружие. Увы, он был не знаком с конными боями, поэтому не успел вытащить кинжал, оставив его в агонизирующем теле.

Кровавые брызги попали на лицо и уста Эола. С губ алую влагу тот с наслаждением слизнул. Пригнувшись как можно сильнее к шее скакуна, он с силой бил по бокам несчастного животного, выжимая из него все соки.

Каким-то чудом они пробились к лесному тракту и выскочили на него, словив в спину прощальный выстрел обозленных узкоглазых налетчиков. Последним, что почувствовал плохой наездник перед тем как отключиться от болевого шока, была острая боль в спине, в нескольких местах сразу.

— ...ебе, бросать все нужно и валить в чащу, там мо... — обрывки чьего-то разговора ускользали от парня. Он был один на один с болью. Если бы на его месте был человек, или, скажем, Перворожденный, то тот бы уже скончался не столько от многочисленных ран, сколько от сильного кровотечения.

Чужая кровь упорно не желала покидать это бренное тело, это свойство кровосос обнаружил уже давно. Даже больше, иногда ему казалось, что кровь у него постоянно одна и та же, а новая лишь всасывалась этой самой первичной, которая обладала какой-то... насыщенностью? Силой?

"Из ран вытекло совсем мало алой влаги, но если не принять меры прямо сейчас, все примет летальный исход." — отчетливо понял раненый, в котором засело две стрелы. Одна попала в левое легкое, а другая, сверкая обагренным кровью оперением, торчала где-то между ребер. Обе вестницы погибели причиняли своим присутствием в теле жуткую боль.

С того момента, как он потерял сознание прошло уже немало времени, если судить по звездам на небосклоне. Леди своим мягким светом укутывала вампира, даруя ему немного сил.

На счастье, его лошадь неслась вместе с остальными, и он не отстал. Сейчас отряд остановился на ночлег на полене, расположенной неподалеку от тракта. Им бы скакать всю ночь на пролет, но многие истекали кровью, а здоровая лошадь была только у мэтра мага, не иначе чародейством защитил.

От сотни осталось одно название, сейчас на поляне тихо лежали помирающие три человека, и еще двое перебинтовывали друг-другу раны. Помирающие были из простых ребят наемников, и никто не спешил тратить на них целительное заклятие или драгоценные элексиры. Когда пришлось обнажить клинки, дворяне рубились как проклятые, но и их не спасли фамильные амулеты или добрая броня — кочевников оказалось слишком много, даже передового отряда, через который они прорвались. Один маг был целехонек, вот только лицо было как при недельном недосыпе. Все же, он старался отвести стрелы от всего отряда, и если бы не он — хрен бы что выгорело.

Его конь уже помер, а его положили рядом с тремя медленно угасающими. Лучше бы добили, милосерднее...

Котомки на месте не оказалось. Сейчас в ней шарились двое потрепанных фэсов.

"Ясно, свои закончились, а меня в жмура записали. — разъяренно подумал Эол. Тут его взгляд зацепился за единственного здорового, хоть и уставшего, скакуны среди них всех. — Золотой против медяшки, что погоня скоро появится. Нужно рвать когти, иначе клыков своих не унесу! Нужно кончать мага и забрать лошадь, это единственный шанс... в лесу я не уйду от кочевников."

В зубах обнаружился КМ. Сегодня вампир был просто обоблызан Фортуной!

Зажав левой рукой обслюнявленный флакон, вампир прополз метр до ближайшего смертника и вонзил клыки в его покрытую смертным потом шею. Как только он смог выпить его, то почувствовал некоторое облегчение. По ноге забегали мурашки, сигнализируя о начале регенерации, и он уже чувствовал что сделал пару-тройку шагов в сторону от обрыва смерти.

Сжав зубы, чтобы не закричать, эльф вырвал из своей продырявленной тушки стелы, вызвав тем спазмы боли и слабые ручейки черной крови. Присосавшись ко второму, он начал восстанавливаться.

Однажды землянин задумался, как в него столько влазит? Ведь желудок этого маленького тела явно не способен вместить в себя такое количество литров крови, никак не может! Поразмыслив над этой проблемой, попаданец решил, что его организм за считанные секунды преобразует выпитую жизнь других в нужную организму энергию. Может он был и не прав, но по другому объяснить себе это не смог. С пищей такой финт не прокатывал.

Когда он уже заканчивал с третьей жертвой, это наконец заметили окружающие.

— Твою мать, Эол! — воскликнул Линг, с непониманием глядя на сидящего на земле парня, обнимающего свои колени. Из под шляпы выглядывали золотистые волосы, сейчас испачканные кровью, а изумруд очей в свете Леди выглядел каким-то... темным?

— Мою котомку. — не двигаясь, потребовали парень. Линг уже хотел было спросить, какого хрена он только что загрыз троих своих товарищей, но не успел.

— Это ты. — прошептал шу Пняз. Перевязь на коленке у него уже успела окраситься в бардовый цвет. — Все восемь лет ты!! — с ревом ярости фэр выхватил свой палаш и, прихрамывая, пошел в сторону алхимика. Его младший брат поспешил за ним, держа меч левой рукой, так как рабочая лишилась большей части пальцев.

Линг замер, озаренный внезапной догадкой. Кинув взгляд на трупы товарищей, с побелевшей кожей и ранками на шее, и на окровавленные губы он осознал кого взял в отряд. В момент потери сознания Эол перестал удерживать маскировку, и теперь ощущался для мага как что-то темное и страшное. Подчиняясь какому-то наитию, он прошептал заклинания Щита, и приготовился оказать огневую помощь шу Пнязам, если потребуется.

— Ты убил ее. Убил. Ее. — старший фэс бросился на сидящего монстра, но тот, словно сжатая до поры пружина, отскочил в бок с траектории удара, и хлестко нанес удар носком изящного сапожка по закрытому броней паху. Внезапно почувствовав неожиданно сильную боль в причинном месте, мужик неосмотрительно согнулся, отчего заработал зубодробильный апперкот. Перед тем как потерять сознание, шу Пням, кажется, заметил ветвистые молнии, показавшиеся на мгновение.

Увидев упавшего брата, воин издал вопль ярости и нанес секущий удар по горизонтали, нанеся порез недостаточно резво отскочившему врагу. Эол с тихим шипением бросился в нападение, уклонившись от повторного удара буквально на одних инстинктах хищника, обострившихся в этот момент.

Сейчас он словно погрузился в транс, воображая себе, что это просто он вновь на ночной охоте в Бруваозе, а против него стоит не умеющий держаться за клинок рыцарь, хоть и ослабленный ранами, а лишь крестьянин с плохо заточенным тесаком для мяса.

Крутанув резкую вертушку, ведь у него была абсолютная растяжка, Эол зарядил пяткой в висок шу Пняза, заставив только пошатнуться от разряда электричества. Собравшийся уже кончать второго противника вампир с трудом увернулся от крупной сосульки, прилетевшей со стороны мэтра мага.

И когда торжествующая улыбка уже выползла на его лицо, сосулька взорвалась градом секущих осколков. На счастье темного эльфа, его шляпа здорово помогла защитить лицо, но вот рыцарю повезло куда как меньше — одна из острых ледышек торчала из глазного яблока.

Молниеносно приняв решение, попаданец схватил одной рукой за кисть, удерживающую меч, а второй, вновь запихав в клыкастый рот флакон, взялся за горло. Сделав пару неразличимых для глаза шагов, он оказался за рыцарем, закрывающем своей массивной фигурой его от мага.

Напрягшись, парень побежал на растерявшегося Линга, толкая перед собой шу Пняза, с успехом повторив прием использованный когда-то против деревенской ведьмы, имя которой он даже не удосужился узнать. С усилием швырнув того на щит, Эол ушел перекатом от шара пламени, прилетевшим по его душу. Шар взорвался, окатив окружающее пространство мощью пламени.

Рыцарь слишком сильно ударился в магическую защиту, имеющую вид сферы, поэтому повалился на молодую траву, хлестая кровью из пробитого черепа.

Выплюнув в руку Коктейль Молотова, Эол швырнул его в шу Рвао, уже формирующего второй шар.

Шу Рвао был на несколько порядков могущественнее убитой давным-давно ведьмы из села Грустный Хряк, он спокойно делал два дела — держал Щит и молниеносно формировал атакующие заклинания. Он был уже крайне истощен, и только поэтому не кинул во врага нечто бьющее по площадям, а ограничивался точечными плетениями. Он не заметил или не придал значения летящему в него флакону, поэтому его защита на секунду открылась в одном месте, чтобы выпустить шар пламени. Флакон столкнулся с заклинанием в этот исчезающе малый момент.

Откинутый мощнейшим взрывом вампир отлетел до ближайшего дерева, смешно дрыгая ногами в полете, который окончился ударом еще не до конца регенерировавшей спины о ствол молодого деревца. Тополя, кажется.

Дерево обиделось и скинуло несколько веток на голову наглого вредителя зеленых насаждений Лимбиора.

Зрение Эолу спасла его шляпа, от которой сейчас осталась тлеющая тряпочка, скинутая в кусты. Вся его одежда была в подпалинах, а сам он — в ожогах! Доковыляв до своей котомки, алхимик залпом выпил два исцеляющих зелья, а третьим пропитал раны. Двух фэсов он тоже осушил, и только тогда почувствовал себя здоровым вампиром.

"Эх, вот теперь мы уже никогда не узнаем, в кого из проживающих в Трущебах втюрился этот увалень." — подал голос очнувшийся Лоэ, спешно воздвигающий защиту обратно.

Ожоги на нем всегда заживали туго, а теперь он был весь покрыт ими. На половину лица был безобразный ожог, немного не доходящий до глаза и брови. Оставалась надежда, что такое количество эликсиров и свежайшей крови поможет организму быстрее справиться с повреждениями.

Не глядя на тлеющие остатки Линга, более похожие на зверски растерзанную саламандру эльф побрел в сторону его лошади, уже давно убежавшей бы в любую сторону света, если бы не повод, которым она была привязана к дереву. Понимая, что враги будут с минуты на минуты, эльф заставил лошадь вылакать допинговое зелье. У вампира имелись серьезные сомнения по поводу его безопасности для лошадиного здоровья, но уж подействовать должно было в любом случае. Вскочив на странно дрожащего жеребца, покрытого светлыми пятнами, выделяющимися на коричневой расцветке, он начал погонять его в сторону от погони.