"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

'Как раз под вечер и успеем' — решил.

Так и вышло, если не считать маленькой стычки по дороге с ногайским разъездом Московитов. О пыли на дороге заранее предупредили в перёд высунувшиеся разведчики и Сергей с друзьями тогда сразу спрятался в лес.

Разъезд из десяти разведчиков Московского царя проявлял обычную беспечность. Ещё бы, из войска королевства в этих краях остались только их остатки в некоторых крепостях. Эти жалкие литвины по всем правилам военного искусства должны были там сидеть и даже нос высунуть бояться, потому гордым ногайцам захотелось проехаться по дороге в Лошницу и захватить там пару холопов или девок для себя, из-за глупости своей, решивших покопаться в развалинах своих сгоревших домов.

Именно это понял Сергей, когда пан Сабонис перевёл рассказ их предводителя, застигнутого врасплох видом бесшумно падающих с коней его воинов. Особенно ногайца испугало то, что он не слышал ни выстрелов мушкет, ни свиста стрел. Кочевник хотел уже пришпорить своего коня, когда толпа выбежавших литвинов сбросила его на землю ударами дрыней.

Пленник раскололся сразу, как только ему расплющили первый палец. Рассказал всё о лагере Московитов и о том, что там уже собралось более триста стрельцов и половины тумена ногайцев. Сергею этих данных хватило, что бы захотеть вернуться на базу, но тут упёрлись Борисовцы.

Увидев как работает винторезы СОБРовцев, они наконец поверили в силу своих союзников и бурно выражали радость победой. Только приказ подполковника оттащить трупы и ставшим ненужным языка в болото утихомирил гордецов.

Осмотрев коней и оружие убитых местные сразу захотели пощупать так и лагер Московитов, предложив провести их к этой поляне тропинками через болота. Посоветовавшись с подполковником, Сергей с ребятами согласились, ещё раз взяв слово, что литвины будут действовать только по их приказу.

Те сразу начали бурчать, узнав, что всех коней убитых ногайцев с трофеями, подполковник отдал лужичанам. Он даже те несколько золотых и медных монет найденных в тайниках сёдел покойников засыпал в сумку одного из парней.

— Иди и отвези это всё своим односельчанам! Но помни, в безопасности вы будете только в Борисове.

— А вы, не жадничайте! — громко обратился к остальным. — Когда возьмём казну царя Московского, эти жалкие клячи и гроши вызовут у вас только омерзение.

Сергей усмехнулся. Подполковник явно играл на публику, с надеждой, что местные холопы и сбежавшие из поля боя остатки войск короля Республики, скоро услышат о намерении 'Небесных Войнов' ограбить самого Московского Царя. А там у них и жажда на халяву вспыхнет.

К стоящему отдельно от ногайцев лагерю московитов воины вышли под вечер и прилегли отдохнуть. Подполковник Конторович с Сергеем и шляхтичем Сабонисом, посоветовавшись и утерев пот, пошли на разведку. Последний долго не мог научиться обращаться с военным биноклем, но всё же сумел показать в которой из нескольких палаток находится предводитель стрельцов. Одно беспокоило, московитов была только около сотни, остальные куда то исчезли. Но за то само собой родился план взятия хорошего языка.

Под утро уже вся стрелецкая стража уже была убрана без звука, а литовец даже сумел повторить приём майора, когда застигнутому врасплох охраннику, заткнув рот, ломается шейные позвоночники. А потом началась резня спящих.

Сергей с другими обычно только молча смотрели, как пахолики проходит через лагер убивая и закалывая саблями и шпагами полуголых стрельцов. Как и было запланировано, вскоре пробудившиеся московиты начали собираться в группки и стараться оказать сопротивление. В таких случаях СОБРовцы парами скупых выстрелов убивали самых опасных из них, а остальное доделывали уже Борисовцы. Когда самые боевитые, успевшие избежать смерти стрельцы наконец собрались в отряд около сорока бойцов и выставив в перёд алебарды начали заряжать свои мушкеты, Сергей закричал:

— Свет! — и бросил в их сторону светозвуковую гранату.

Дальше наступило избиение младенцев и взятие в плен особенно хорошо одетых пленников, шуршание по московским вигвамам и выволакивание от туда всех спрятавшихся. Тут отряд потерял и первого своего бойца. Слишком рьяно заскочивший в проход огромной палатки пахолик свернулся от удара в живот саблей и вывалился назад.

Один из СОБРовцев было хотел отбросить несчастного, но получил пулю из пищали от вышедшего московского боярина в лицо. Это только потом парни выяснили, что убийца был от рождения глухонемым и спал в эту ночь заткнувшись лицом в подушку рядом со своей первой пленницей. Убил его ударом сабли приставленный к попаданцу другой пахолик, и именно он, вскочив во внутрь палатки, зарезал всех начинающих отходить от шока московитов. А потом парнишка узнал в одной из избитых наложниц свою сестру и уже хотел взмахом сабли избавиться от семейного стыда, когда зашедший за ним Сергей вырубил его.

Эти потери и огорчили радость победы. Прошло ещё несколько минут, когда пошарив по палаткам и забрав всё более менее ценное, отряд погнал пленников по болотной тропинке домой. Они и тащили 'Груз Двести' на своих плечах, да только освобождённые женщины очень замедляли продвижение.

Через час догнавший всех подполковник с подрывником группы скомандовал отбой и началось выяснение ошибок. Оказалось, что некоторые из Борисовцев не среагировали во время боя на приказ 'Свет' и теперь совсем ничего не слышали. Пришлось ждать пока они хоть немного очухается и пока женщины приведут наконец свою одежду в порядок. За это время Сергей с ребятами успели устроить пару 'Вьетнамских ловушек' для преследователей.

— Плохие новости, — промолвил задыхавшийся подполковник. — За время боя подошли ещё части стрельцов и сейчас наступает нам на пятки.

— А хорошие новости будут, — весело переспросил один из СОБРовцев.

— Шуточки потом, выслушаем пленников и решим.

Сергей понял, что подполковник Конторович с подрывником уже оставил несколько ловушек на маленькой тропе среди болот и если преследователи отстали, то не на долго.

Подойдя к пленникам увидели, как около одного из них стоят рассерженные женщины и яростно кричат на его охранников из Борисова.

— В чём дело, сударыни? — командирским голосом прорычал подполковник.

— Почему нет порядка среди гражданских? — обратился уже к шляхтичу Сабонису.

В перёд вышла статная женщина, в которой Сергей сразу определил даму благородных кровей. На столько грациозными были её движения, когда она, держась пальцами за остатки грязного платья, пригнула коленки перед майором

— Элжбета Норвайшувна, из Седлесчинских, воевода. Московит этот убил мою дочку, детё невинное трёх лет, как и многих других наших близких взятых в неволю. Мы требуем скорого суда над ним, а охранники отказываются.

Майор подумал и спросил:

— Он ли самый главный среди пленников?

Оказалось, что руководил всеми молодой пацанёнок, сын князя Борятинского, но этот сотник, Алексашка из Захаровых предавался своим утехам не встречая никаких возражении от его стороны. Выслушивая рассказы женщин о других пленниках Сергей тихо улыбался. Им даже было не надо было ни кого пытать, женщины знали почти всё. И то, что отряд, на которого они напали сегодня утром, — это остатки войска князя Борятинского и присланная им на помощь первая пара сотен царского окольничего Богдана Хитрого. Сам он должен был подъехать с обозом только сегодня, что бы завтра направиться к Борисову.

Как понял Сергей, эти враги, преследующие их по пятам и были из ново прибывшего войска. Осталось выяснить, где исчезли остальные две сотни стрельцов и конные ногайцы из рассказа первого языка. Женщины об этом не знали, пришлось ему подойти к испуганному Захарову и, сняв маску, по дружеский улыбнуться.

— Не бойся, милы, больно не будет. Ты только расскажешь, где пропали другие ваши войны и умрёшь. Вот так как он, — показал рукой на одного из пленников, простого боярина, по бедности своего рода не имевшего никакой ценности.

Шляхтич правильно понял его жест и, зайдя московиту за спину, одним движением свернул ему шею.

— А не расскажешь, — начал вытаскивать из спецовки ножы, иглы, плоскогубцы и даже разобрал перед ним свой пистолет. Знал, — чем больше деталей видит испытуемый, тем больше возможностей для пыток рисует его больное изображение. А так — как сотник по рассказам женщин был обычным садистом с маниакальными пристрастиями, значит, боли он должен был бояться — до усрачки.

Так и вышло. Едва увидев железяки Захаров поплыл и даже обосцался. Вскоре все узнали, что ещё вчера утром двести стрельцов и сотня ногайцев пошли на разведку к Борисову. Сергей выругался. ' Как там теперь с его друзьями? Что бы только их не застали врасплох?'

Когда они ночью вернулись, твердыня уже была в трауре. Оказалось, что погибла одна из медсестёр, Наталия Курсанина. И погибла она из-за подлости своего — водителя скорой Олешки Таругина. Даже утрата ещё одного из попаданцев не смогла пересилить горечь от потери одной из женщин. Ведь, если Андрюша Русов был СОБРовцем и всегда готовым умереть в стычке с врагом, то Олег оказался обычным мальчиком мажором, способным прикрыться от пуль другой женщиной или своим товарищем.

Суд над ним состоялся вечером следующего дня, когда утихли страсти. Наконец парню дали выбор, — повеситься самому или добровольно уйти на запад без оружия.

Как все уже знали, в окрестностях города было слишком много 'чехов', что бы парень мог спокойно дойти до Вильно и передать весточку Янушу Радзивилу. Потому и согласились дать ему последний шанс, с приказом не приближаться к крепости и городу Борисову на расстояние двадцать малых вёрст.

'Выживет — считай повезло парню' — подумал Сергей, провожая его глазами. Он ещё раз посмотрел на гробы друзей, которых благодарные местные жители захотели похоронить в отдельной крипте и понял — ' Слишком мало там места. Все не уместимся'.

Уже захотел уйти, когда услышал грустную песню на польском:

'Tak li moja Magdalenka, jeszcze žyč na šwiece

Nie umiawszy, musiala w rannym umrzeč lecie?

I nie napatrzawszy sie jasnošzi slonecznej

Poszla, nieboga, widzieč krajow nozy wiecznej!

A bodaj ani byla šwiata oglądala?

Co bowem więcej, jeno rod a šmierč poznala?

A miasto pociech, ktore winna s czasem byla

Rodzicom swym, w cięžkim je smutku zostawila.'*

Сергей заглянул во двор маленького деревянного домика, где жили другие женщины из попаданцев и увидел, как они все успокаивают Элжбету Норвайшовну. Шляхетка уже успела помыться и переодеться во всё чёрное, что очень хорошо шло к её светлым волосам.

Воин подошёл к ней и тихо сказал:

— Мы отомстим за твои и ваши обиды не только сотнику, но и остальным 'чехам'. Приди завтра на восточную башню, и увидишь смерть множества своих врагов.

Женщина подняла грустное лицо и Сергей понял, что пропал. Такой красоты он давно не видел.

— Я приду, воин. Я обязательно приду и буду драться рядом с тобой. Только объясни мне, почему вы все называете московитов 'чехами'? Ведь с ними то мы не воюем.

— В мире откуда мы пришли тоже были такие же бородатые, которые ненавидели всё западное и кричали, что вся мудрость находиться в их священном писании. Московиты не знают нашего русского языка, любую книгу или даже такую красивую песню, как ваша, объявляет вымыслом дьявола и хотят уничтожить всё нам и вам ценное. Русскими, после этого называть их язык не поворачивается, вот и мы прозвали врагов по нашему. 'Царь Алексей Тишайший приказал спалить все дома, где найдут книгу или картину не церковного содержания. Прим. автора'

*>Не так ли моя Уршулка, жить в мире этом

>Не умея, вздумала умереть ранним летом.

>И не доверившись солнечному свету)

>Ушла, бедняжечка, в вечный хлад одета.

>Мир бы охватить ей с полудня до полночи;

>Лишь глаза открыла — и закрылись очи!

>И заместо радости, чем со днями стала

>Сирым, неизбывную горесть нам достала.

Перевод Татьяны Алексеевной Мудровой

**

Ивашка поправил на плече мушкету и зашагал дальше. Скоро этот проклятый лес кончится и они подойдут к Борисову. Жажда поскорей отомстить за смерть друзей всё сильнее захватывала его и других стрельцов.

Вчера, под утро, они подошли к месту, где должен был стоять лагер Барятинского, сотников Алексашки Захарова и Логинова. Вид открывшиеся перед глазами ужаснул. Повсюду валялись трупы знакомых стрельцов, убитых во сне или при попытке сопротивления. Некоторые из них слабыми стонами ещё подавали приступы жизни, но Ивашке хватило одного взгляда, что бы понять, что они не жильцы.

Вскоре к месту побоища подъехал окольничий царя и всем пришлось засучив рукава искать причину побоища и измены. Ведь по всему выходило, что бывшие в лагере стрельцы были убиты не в честном бою, а просто вырезаны. По крайней мере, ни ран от мушкетных пулей, ни от картечи, на их теле не наблюдалось.

Он заметил, как все начали показывать в сторону леса от куда привели одного смердящего служивого. Ивашка, на правах сотника был на допросе бедолаги, но так ничего и не понял. Со слов нашедших его людей узнал, что трус прятался во рву, где все ходили по нужде и только, когда ему дошло, что пришли Московские люди, вылез из укрытия и начал просить о помощи, что то мыча об архангелах, пришедших с рассветом.

Окольничий послушал его, попробовал накричать и понял, что бедняга совсем не слышит его.

— Помойте его в речке! — приказал. — Слишком много говна ему в уши натекло, пока прятался.

— Кто-нибудь знает его?

— Это Емеля Шкенёв, Сергея сын. Из сотни боярина Логинова. — сказал писарь окольничего.

— Видел его не один раз ноющим, что соли и сукна ему мало выдают. Никчёмный человек, — закончил.

Окольничий усмехнулся:

— Говно не тонет. Запомните это!

Тут прибежал начальник его обоза и проговорился:

— Нашли, татей нечестивых. Из леса пришли подлой ночью, числом около тридцати человек. И в лес этот же ушли, сделав пагубное дело.

Ивашка уже успел проклясть тот час, когда окольничий приказал именно его отряду найти татей и покарать. Лучше бы он остался с другими по христианский хоронить убитых, а вместо их пошла бы какая нибудь другая сотня, а именно — этого гада Кирюши.

Первые признаки грядущей неудачи появились, когда они вступили в лесную тропу. Уже пройдя первые пол сотни шагов услышал спереди громкий крик боли, а потом и ещё один. Подбежав увидел, как два стрельца валяются по земле, обняв окровавленные ступни. Оказалось, шедший впереди воин вступил в обычную лужу и провалился туда до колена. А на дне ямы был вкопан острый деревянный штырь, который проткнул пятку несчастного даже через подошву. Второй поспешил ему на помощь и также попался на похожую ловушку.

Ивашка отдал приказ нескольким стрельцам отвести бедолаг к костоправу в лагер, уже зная, что с такими ранами считается везением если потеряешь только ногу. После некоторой заминки отдал приказ в ни коем случае не вступать в подозрительные лужи и снова сотня начала медленно идти в перёд. Только следующая похожая ловушка была покрыта не водой, а обычным песком. Ивашка помянул в слух всех святых и отправил ещё пару людей с раненным. Теперь они начали проверять каждый шаг древками бердышей и их продвижение замедлилось ещё больше.