Совсем не Золушка! Росинта.

— Такое как ты показываешь, в брюки не поместится, — шмыгая, хмуро сказала младшая. — А как они оказались в Крей-Тон?

— Они охраняют Ласурского посла, — отсмеявшись и обнимая подруг, продолжила Джола. — А еще среди них есть женщина!

— Оборотница?!

— Их называют 'фарга'. Она рыжая и кудрявая, а больше про нее ничего не знают.

— Как бы я хотела на них посмотреть, — вздохнула Микил. — Только как?

— Я знаю, знаю! — завопила Джола с таким воодушевлением, что противная лимонная сладость заколыхалась в своем кувшине.

Глава шестнадцатая, поиски и чем они закончились.

Просьба, с которой Фаррелы обратились к ан Денец, была простой и ни к чему особо семейство не обязывающей. По крайней мере, на первый взгляд Крей-Лималлю ничего не угрожало от того, что оборотни попросили местных показать примерные места кочевки кланов. В это время года кочевники переселялись на побережье, ловить рыбу, а некоторые еще и добывать жемчуг. На кого уж собирался охотиться в дюнах согласно легенде Таркан с компанией, так и осталось загадкой. Понадобился полдневный переход, прежде чем креец приказал спешиться и разбить лагерь. Из шатра, поставленного для гостей, через короткое время вышли два огромных зверя. Люди, замерев, смотрели на двух рысей — та, что побольше, помассивнее, с палевой шкурой в черных пятнах, повернула голову к другой, ярко-рыжей, с кокетливыми кисточками на ушах и что-то коротко рыкнула, прежде чем обойти напрягшихся людей по дуге. Рыжая фыркнула, совершенно точно насмешливо, и помчалась следом. На следы они наткнулись в нескольких милях на восток.

В простой полотняной палатке жила маленькая семья — высокий худой оборотень с короткими жесткими волосами, фарга с заплетенными от висков песочными косами, в пестрой длиной юбке и легкой блузке с широкими рукавами, девочка лет пяти со множеством смешных косичек и совершенно голый толстенький малыш, едва научившийся ходить. Рыси загодя обернулись и хозяев окликнули издалека.

Сидя на вытертом ковре и пробуя нехитрую еду, молчали, как и хозяева. Дети в стороне грызли лепешки, девочка смотрела на чужаков, как любопытная ящерка. Фарга налила в узкие высокие стаканчики что-то вкусное и прохладное, выдала детям по диковинному яркому плоду и села рядом с мужем. Ее звали Ракна, его Шандар.

— Я слышал о Стране-за-Горами. Что вы ищите так далеко от дома? — несмотря на выказанное радушие, Шандар был насторожен, как взведенный арбалет.

Арден помолчал. Потом начал, глядя сквозь откинутый полог на полоску моря.

— Ты знаешь о войне между твоей страной и нашей?

— Это не моя война и не моя страна. А какое тебе дело до войны между людьми, брат?

— В Ласурии мы подданные короля, как и люди. Мы платим налоги, служим в армии. Я капитан, моя жена — лейтенант королевской гвардии. Многие из наших воевали в той войне.

— Фарга — офицер?! — не сдержалась Ракна, впервые за встречу вступив в разговор. Голос у нее был низкий и мелодичный. — У вас и фарги служат?!

— Если захотят, — ответила тоже молчавшая до того Росинта. — Я училась в Военном университете, вместе с мужчинами и оборотнями.

Разговор свернул в сторону и пошел бодрее, как подгулявший каменщик к трактиру. Раз начавшую говорить Рысю было не остановить. Чумазые дети уселись на колени к матери и тоже слушали, а маленькая фарга даже тайком проводила пальчиком по непривычным на женщине брюкам и удивительным сапогам из тонкой блестящей кожи. Рыся говорила и говорила, отпивая по глоточку, глаза горели, она улыбалась, вспоминая семью и друзей, и удивительную семью Бушан, и...

Спохватилась, уловив усмешку Шакнара и выразительный взгляд Ракны, брошенный на мужа, смущенно замолчала.

Шакнар кивнул жене, и она унесла детей на улицу. Слышно было, как она укладывает их в гамак, напевая. Голос летел над берегом, как морская пена.

— Все идет к новой войне, Шакнар. Королю Ласурии не нужна война. Еще меньше она нужна нашим народам. Я здесь для того, чтобы сделать все, чтобы война не случилась. И Дикое Братство сможет сыграть свою роль.

— Арден, я слушал твою фаргу, и, боюсь, обидел ее насмешкой. Я смеялся не над тобой, сестра, над собой. Здесь, в Крее, Дикое Братство загнали в щель, как крысу! Нас гонят из городов, на нас нападают, мы вынуждены прятать детей и жен! Даже леса здесь принадлежат асурху и их охраняют лесничие. Нас считают животными, хотя нет, нет! Животными они считают своих жен, а мы ..! — глухое горькое ругательство — рык. — Будь осторожен, брат. Береги ее. Попадется фанатикам — забьют камнями.

— Вот именно! — невпопад воскликнула Рыся, вскакивая. — Они ездят на женщинах, как на кобылах! Они надевают на них ошейники! Это невозможно терпеть! С этим надо что-то делать!

— Нет, брат, Росинту не забьют камнями. Ее сожгут, как ведьму, — философски заметил Шанар.

— А я скажу — хватит терпеть! Хватит бояться! — подходя и кладя Рысене руку на плечо, внесла свою лепту Ракна. — Бояться — недостойно фарги. Я мать, я жена. Я буду защищать свою семью!

— Вот! Думайте! — скомандовала рыжая фарга. — Или вы сделаете, что сможете, или мы — что захотим!

Справедливости ради отметим, что выбора, на самом деле, у оборотней не было.

Глава семнадцатая, о тяжелой женской доле и женском любопытстве.

Сегодня жены первого советника, по обыкновению, поднялись рано. Поплавали каждая в своей мраморной ванне, причесались, отполировали бархоткой ногти и ошейники, приладили напульсники и наколенники. Повздыхали, посоветовались, надели еще налокотники и нащиколотники, или как их там... Хорошо бы еще поясницу завязать, да кто ж позволит... Муж сегодня отправлялся в присутствие, разбирать доносы и отказывать просителям. Потом еще доклад асурху, и возможно, ужин во дворце, если высочайший соблаговолит. Жены должны были его туда доставить и забрать обратно. А пока 'обратно' не настало, покорно ждать своего господина. Для таких случаев во дворце была предусмотрена гостевая конюш..., то есть отстойник, тьфу ты! гостевые покои! Но в этот раз в качестве поощрения за хорошее поведение жены выхлопотали себе бонус.

Женщины вышли во дворик и с тоской вздохнули на паланкин. Обычный паланкин имел ножки как у скамейки или невысокого табурета, чтобы мужу было удобно влезать и вылезать. Жены поднимали его, как цирковые силачи толкают гири — на грудь и над головой. В случае с Первым советником, весившим больше своего жеребца Дракона... Да, у господина была лошадь, например, ездить на охоту, когда господин захочет. Конь же не виноват, что хозяин не хочет? Так вот, в случае с Первым советником поднять паланкин с ним от уровня пола было невозможно даже Дракону, не то, что женам. Поэтому у этих конкретных носилок ноги были на высоте плеч носильщиц. Подошла, подставила плечико, крякнула и понесла. Три жены сволОчь ан Третока не могли, даже если бы пожертвовали не здоровьем, жизнью. И своей, и ан Третока. Уроните-ка такое тело с высоты! Забрызгает все, что не задавит. К тому же, господин берег свое имущество. Поэтому его портшез кроме жен носили еще пять служанок. Служанки тоже должны были быть симпатичные и стройные, а не размером с забойщика на бойне, поэтому менялись часто, предпочитая после пары забегов с паланкином уволиться и найти другую работу или хотя бы господина полегче. Женам деваться было некуда — как говориться, 'ты — не голосуешь!'.

У дворца асурха жены остановились и подождали, пока откроют ворота. Вообще, Первый советник должен заходить через парадный вход, но аттракцион 'Самсан Данир ан Треток вылезает из портшеза' дворцовой площади не показывали. Этой чести удостаивался внутренний дворик. Во дворе к паланкину приставили раскладную лесенку с обитыми бархатом ступеньками, приехавшую на крыше. Из портшеза высунулся один башмак, второй, показался собственно организм. Организм потел, пыхтел и отдувался. Жены и служанки подхватили тело под локти и коленки и бережно опустили на пеструю плитку. Одернув халат и придав лицу значительность, Первый советник подобающе и толщине, и сану не торопясь продефилировал во дворец, милостиво отпустив женщин отдышаться и освежиться. Лошадям в таком состоянии воды бы не дали, но женам предложили по глоточку шербета. Поплескав на разгоряченные лица водой из фонтанчика, дамы, не теряя времени, отправились использовать вознаграждение.

Термы были гордостью и украшением Крей-Тон. Особенно Каракаллы, отделанные мрамором и богато украшенные мозаикой, скульптурами и тематическими бронзовыми панно. Термы, как и все столичные здания, были поделены на мужскую и женскую половину. Посещение терм женщинами и богатыми, и бедными было делом обычным. Для мужей даже считалось хорошим вложением оплатить для любимых жен курс массажа, обертываний и минеральных ванн. Туда-то и направились омолаживаться до подросткового состояния юные жены господина Самсана.

Дамы намеревались использовать термы, кроме прямого назначения, еще и в косвенных целях. Путем правильного применения женского ума, коварства, изворотливости, предприимчивости и красоты (путь был длинный и извилистый, поэтому мы опустим дорожную карту) был выработан и, главное, реализован план. Нет, не так. План. В соответствии с этим планом, распорядитель Каракалловых терм пригласил именно в этот день господина ласурского посла насладиться парильнями и бассейнами. Составить, так сказать, собственное мнение о достопримечательностях страны пребывания. Явка охраны подразумевалась автоматически, а вот госпожу фаргу жены господина Сабира Тарая ан Вагифа пригласили особо.

Явившиеся к условленному времени жены Первого советника были встречены младшей, Нарминой, и проведены узкими коридорчиками и неприметными переходами на мужскую половину. Бедный господин ан Вагиф не знал, что от комнаты уборщиков отходит такое ответвленьице, навроде аппендицита. В стенах этого закутка, первоначально предполагавшего хранение инвентаря, были проделаны отверстия, с обратной стороны удачно замаскированные. Одна стена выходила в палестру, вторая в лаконику. Таким образом дамы, допущенные к тайне, могли любоваться мужчинами, разминавшимися физическими упражнениями и наслаждавшимися сухим горячим воздухом.

Билеты на оборотней в термах были проданы заблаговременно. Эксклюзив, как мы знаем, достался женам ан Треток. А почему бы не использовать служебное положение мужа, спрошу я вас?

Пачкая полы и стены обильным слюноотделением, дамы, отпихивая друг друга, смотрели на мускулы и стати. И прочие достоинства. Оборотни дразнили дам, эффектно тренируя броски и захваты в зале, а потом демонстрируя пластику движений и грацию покоя в парилке. Когда самцы попрыгали в бассейн, вид их тел, покрытых каплями влаги, окончательно сломил бедных женщин.

— Видит око, да зуб неймет, — вздохнула Яффа, отрывая остальных от дыр в стене и увлекая тушить телесный жар в холодной воде женских купален.

Глава восемнадцатая, сегодня в бане женский день.

Росинта немало удивилась этому приглашению. На прием, обед и ужин, даже на завтрак ее приглашали и часто. Но в баню? Это был совершенно новый опыт, и она должна была его испытать немедленно. Поделившись с мужем новостью и узнав, что и он без опыта не останется, собралась и отправилась. Вообще каждый выход за ворота посольства был настоящим испытанием. Стоило ей показаться на улице, как она тут же привлекала всеобщее внимание. Такое же, как если бы она вышла на Рыночную площадь Вишенрога голой. Тут такой эффект она производила именно из-за того, что была одета. В легкие прозрачные платья и юбки, кофточки. Сквозь прозрачность просвечивало не тело, а батист нижней сорочки. По сравнению с таким вопиющим пренебрежением к местной моде то, что она была фаргой, уже как-то никого и не шокировало.

Выйдя у входа из кареты, Рыся с восторгом поозиралась, глядя на колонны, портики и башенки, пока к ней не подбежала красивая черноволосая девушка с глазами цвета карамели, поклонилась с улыбкой и затараторила:

— Госпожа, добро пожаловать! Я Шенай, Первая-Жена-на-Ложе господина ан Вагифа. Прошу, проходите.

В круглой комнате с широкими скамьями девушки разделись, сбросили обувь и прошли в большой зал без окон, зато и без крыши. Вдоль стен сидели женщины, раздетые по-уличному и наигрывали то быстрые, то медленно-тягучие мелодии. Под них, позвякивая серьгами и браслетами, танцевали обнаженные красотки.

— Здесь можно подвигаться, размяться. Мужчины занимаются борьбой и фехтуют, а мы танцуем, — сделала приглашающий жест хозяйка. — Вон та блондинка — моя подруга Дардана, Вторая-Жена-на-Ложе нашего господина. Есть еще младшая, Нармина, она встречает наших гостий.

— Я танцевать не умею. То есть, как вы не умею. У нас в Ласурии девушки танцуют с мужчинами, парами, — с интересом глядя на плавные движения танцующих, посетовала Рыся. — Я бы лучше ножи покидала, или, может... Хотя вам, наверно, не интересно будет...

— Что? Что не интересно? — подзывая Дардану, заинтересованно вцепилась в Рысю Шенай. — И ты, правда, умеешь метать кинжалы?!

Подбежавшая вторая жена детскими восторженными глазами оглядела фаргу. Все трое моментально сговорилась, была призвана расторопная служанка, которая, выслушав хозяйку, кивнула и убежала, тараща глаза. Очень скоро она вернулась с еще одной девушкой. Одна несла толстую и широкую разделочную доску, вторая — набор кухонных ножей. И то, и другое было выпрошено у повара господина ан Вагифа под обещание рассказать про чужестранку 'все-все'.

Нармина с женами Первого советника явились как раз когда Росинта, выставив вперед одну ногу для устойчивости, с десяти шагов вгоняла в доску здоровенный тесак для рубки мяса. Еще ножей пять-шесть торчали из доски, увязнув в древесине на добрый дюйм. Вокруг ахали и восторгались зрительницы, даже музыкантши отложили свои рубабы и дайры.

Взметнув рыжими волосами, как полотном, фарга протанцевала к мишени, вытащила ножи и вернулась на исходную. Она бросала то из-за спины, то от бедра, то с завязанными глазами. Наконец, Росинта вспомнила, что она вообще-то в гостях.

— Ой, простите, — смущенно пряча руки с тесаком за спину, проговорила она. — Мне так неудобно.

— О, госпожа! — поднимаясь с пола у противоположной от ристалища стены, где они наслаждались зрелищем, защебетали крейки. — Вы такая ловкая!

— И сильная!

— И красивая!

— Вы тоже красивые! — искренне отозвалась Рыся. — И так танцуете! У меня так никогда не получится.

— О, это легко! Ты двигаешься очень плавно и у тебя есть чувство ритма. Это в танцах главное, — уверила ее Яффа. — Хочешь, мы тебя научим? Будешь танцевать для своего господина.

— Ум... — Росинта вовремя проглотила готовое вырваться ' У меня нет господина!' — Да, пожалуйста!

Женщины моментально раскатились по залу — музыкантши взяли инструменты, танцовщицы встали вокруг фарги в круг.

— Там-та-да-тамм-тамм! Там-та-да-тамм-тамм! — Отбивая ритм, закачали бедрами, подняли руки. Фарга послушно завиляла и заплескала вместе со всеми.

Поминутно оглядываясь, служанки унесли покоцанную доску и затупленные ножи владельцу, умоляюще проверещали 'Потом, потом!' и быстро-быстро убежали обратно, боясь пропустить что-нибудь интересное. Когда они вернулись, Росинта не без успеха солировала под хлопки и выкрики остальных.