Рональд Уизли И Бремя Предков

— Тебе стоит знать, — ответил зельевар, наливая себе еще. — Для того, что я...

Он запнулся, а я улыбнулся:

— Давай так, Северус. Я — не кисейная барышня. У тебя были какие-то свои соображения, и ты хотел неким образом меня использовать для своих целей. В темную или нет — это уже другой вопрос.

Он немного напрягся, но я махнул рукой:

— Все нормально. Будем считать, что ты собирался посвятить меня во все детали курсе на шестом или седьмом. Ты обо мне начальству не рассказал, хотя имел полное право, да и причины, объективно говоря...

Или сказал мне, что не рассказал, это мы со временем узнаем. Северус криво ухмыльнулся:

— И этим заработал некоторый кредит доверия?

— Именно. Рассказывай тогда, что ли, ради чего ты так рискуешь, что играешь в свою игру. Я же тебя правильно понял?

Северус почти минуту гипнотизировал вино, затем снова прилично отхлебнул, и лишь после этого заговорил:

— Что же, сложно отказать тебе в здравомыслии. Своя игра? Да, можно выразиться и так. Не накажут, если узнают, но и не наградят однозначно. Дело, как я уже говорил, в ритуалах, но не только в них. Ритуалы, это не причина проблемы, а наши попытки что-то с проблемой сделать, — он хмуро посмотрел на меня, а затем продолжил мысль. — Так или иначе, но Дамблдор собирается изменить ситуацию. Делать он это будет, вероятно, с помощью Поттера, после окончания школы, естественно. Сейчас рано говорить о методах, за эти годы может что-нибудь измениться. Я же хочу иметь страховку, запасной вариант, план на случай возникновения больших проблем.

Разумно. Я отпил немного вина, не забывая контролировать свое состояние. Тело пока резких признаков опьянения не проявляло.

— Мы были близки с Лили Поттер, тогда еще Эванс. Но она была маглорожденной гриффиндоркой, а я полукровкой-слизеринцем. И мне не постеснялись объяснить, чем чревато развитие наших отношений. Второй раз разбавлять кровь магической семьи маглорожденным неразумно. Частичная потеря родства с магией в лучшем случае и рождение сквибов в худшем. Поэтому я прервал наши отношения.

Он отвел взгляд в сторону.

— Учитывая, что вы были подростками, сделал ты это, наверное, самым грубым образом, каким мог.

Кивок подтвердил мое предположение.

— Потом случилась война, под конец которой случилось пророчество. Мы так точно и не установили, что именно придумали Пожиратели, но сейчас я знаю достаточно, чтобы догадываться.

— Насколько пророчества... работают?

Снейп задумался, отпив немного вина.

— Лучше бы тебе это объясняла Трелони, но... Она увидела некое событие, которое должно случиться, вне зависимости от того, как будут складываться обстоятельства. Предположим, в пророчестве сказано, что ты через десять дней выиграешь в некой игре. И, вне зависимости от того, где ты будешь находиться, тебе предложат сыграть в игру. В карты или в шахматы, может, загадают загадку, не имеет значения. Ты в нее сыграешь и выиграешь. Это не столько пророчества, сколько узлы нитей, точки стечения разных вариантов событий. Будущего нет, Рональд. Пророчества — лишь возможность. И Риддл увидел возможность. Убить десять детей своих врагов, чтобы стать истинным темным магом, примерно так выглядела его возможность. Я полагаю, что он привязал некий ритуал к исполнению пророчества, или попытался.

Северус помолчал, рассматривая свои руки, а затем продолжил, переведя взгляд на меня:

— Альбус считает, что у Риддла ничего не вышло, и что ни пророчество, ни ритуал больше не имеют силы. Но мне кажется, что вполне могут иметь. И, когда мы начнем действовать, эти старые ритуалы еще могут нам помешать. Именно от этого, в первую очередь, я и хочу подстраховаться.

Кивнул, допив, наконец, свое вино. На вопросительный взгляд Северуса отрицательно качнул головой, больше мне пока не надо.

— Примерно понятно, будем работать. Но сейчас я хочу кое-что знать. Дамблдор и его сторонники, это одна сила. Кто с ним конкурирует?

Северус выдал издевательскую улыбку:

— Эта информация, по-твоему, более срочная и важная?

Пожал плечами:

— Если случай с Квирреллом повторится, я хочу понимать, кто и против кого играет.

Снейп, подумав, согласился:

— Некоторая логика в твоих словах есть. Кроме Дамблдора сильную партию имеет Фадж, но его сторонники — это именно партия власти. У них нет конкретной программы действия, они скорее реагируют на меняющуюся обстановку.

— Реакционеры? — уточнил я.

Северус, судя по движениям губ, будто пробовал это слово на вкус:

— Реакционеры. Да, пожалуй.

Хм, а я их отнес к консерваторам. Не то, чтобы принципиально ошибся, но все же оценил не совсем верно.

— Еще сильная группа есть у Руфуса Скримджера и Барти Крауча Старшего, — продолжил зельевар. — Они оба сторонники силовых решений. Еще есть сильная группа без явного лидера, правые. Сторонники ограничения распространения магических животных и расширения прав магов. Это все.

Все? Странно.

— А бывшие сторонники Волдеморта?

Снейп отрицательно покачал головой

— Ушли в другие группы или дистанцировались от политики. Своей группировки у них нет.

Все чудесатее и чудестее.

— Получается, что кроме Дамблдора никто проблемой, вызвавшей войну, не занимается?

— В Британии — нет, насколько мне известно. На материке ситуация иная, но их внутренними делами я не интересовался, так что мало что могу сказать.

Хмыкнул:

— У нас немного кризис, на который всем немного насрать.

— Достаточно точная и в целом верная характеристика ситуации. Но этот кризис продолжается уже давно, и поэтому стал просто... привычен. Полагаю, многие думают, что проблема разрешится сама, или решение найдет кто-нибудь другой. Ведь такое решение, по их мнению, сразу станет общедоступным.

Поморщился:

— Вот как. Что же, теперь хотя бы понимаю, чего ожидать, — и, кивнув в сторону прихожей с рядами книг, попросил. — Подскажи тогда что-нибудь почитать для развития, чтобы лето пролетело быстрее.

Глава 6

Хм, свершилось.

Близнецы все же разделились и делали две ловушки одновременно. Джордж работал у дверей, Фред — за окном. Но! Во-первых — я этого ждал, причем давно. Во-вторых — у меня все еще остается выход на чердак.

Поэтому, заметив возню близнецов, я лишь поморщился и, отложив книгу, скользнул к люку. Чердак, после того, как я дезинтегрировал чердачное чмо, был приведен мною в умеренно приличный вид. И потому я мог спокойно пройти по нему, не перепачкавшись в пыли или грязи, а затем легко выскользнуть на крышу через окно. Дальше — дело техники.

— Иммобулюс.

Если так пойдет — я стану профессионалом в наложении этого заклинания. Братья, кстати, упорно пытались меня запутать. Меняли стрижки, отращивая зельями волосы и снова обстригая, меняли одежду, тренировались. Но как же все было просто. Джордж всегда прикусывал и облизывал нижнюю губу, когда сосредоточенно над чем-то работал, а Фред начинал потирать нос, причем всегда основанием ладони. Уже этого было достаточно, чтобы во время установки ловушки с ходу отличить одного от другого. А все хитрости с внешностью были пустой тратой времени, потому что они сами за собой не замечали тех действий, по которым я их различал.

А еще я нашел в предоставленной Северусом книге одно очень интересное медицинское заклинание.

— Эт эльетьюм.

Фред делает удивленные и одновременно недовольные глаза, а я наблюдаю растущее темное пятно вокруг паха и тонкую струйку, стекающую с крыши. Знаю, что это уже не смешно, но мне это порядком надоело. Спрыгиваю на то, что когда-то было крышей, а сейчас является откосом около моего окна.

— Мне это надоело, Фред. Поэтому в следующий раз ты обосрешься.

Блефую, не знаю пока такого заклинания. Хм, впрочем совсем не обязательно именно накладывать заклинание, можно и напугать до усрачки. Однако, судя по взгляду Фреда — он не впечатлился и попытки продолжатся. Ну, ему же хуже.

Соскользнул на землю и привычно отправился на пробежку. Если так продолжу — смогу участвовать в марафонском забеге. Помнится, где-то там, в далеком прошлом, осталось смутное воспоминание о комплексе ГТО и всяких других аббревиатурах, типа КМС. Не помню нормативов, но юношеский разряд я бы взял не напрягаясь. Пробежка на десяток километров по лесу заняла у меня всего сорок с небольшим минут.

Конечно, к озеру, до которого как раз было около десяти километров, и прибежал выдохшийся. И, перед тем, как нырнуть в воду, пришлось походить по берегу, восстанавливая дыхание. Если не выгорит с магией — пойду в легкую атлетику. Если до этого не вляпаюсь в какую-нибудь войну, конечно.

Несмотря на относительно раннее утро вода в озере была теплой... Или казалась мне таковой. После второго круга заметил гостя на берегу. Гостью. Луна сидела на траве рядом с моими вещами.

— Будь здоров, Рональд, — поприветствовала она меня, когда я подплыл ближе.

Хмыкнул, не став отвечать. Выбрался на берег, потянулся и присел, чтобы немного обсохнуть. Солнце наши места посещало редко, так что придется потерпеть.

— Тебе докучают нарглы. Ты их отгоняешь, но они все равно за тобой следуют.

— Ага. Я даже знаю, как их зовут.

Она наклонила голову на бок, глядя на меня.

— Не сомневаюсь. Обычно люди не хотят видеть нарглов, даже если те садятся им на нос. Но ты их видишь издалека, и даже иногда направляешь на других.

Да, я бы не отказался направить деятельность близнецов куда-нибудь в другое место. Впрочем, Луна, вероятно, не о них.

— А ты своих нарглов видишь? — спросил у девочки.

Она отвернулась в сторону.

— Они не мои, но... — она будто смутилась и снова посмотрела на меня. — Да, я их вижу. Одного. Он прячется от меня, но часто попадает на глаза. Поэтому я пришла к тебе, потому что ты умеешь их отгонять.

На этом месте я должен был либо хмыкнуть, либо пожать плечами, либо еще как-то продемонстрировать, что чего-то подобного я и ожидал. Да, меня не редко просили решить чужие проблемы. Правда, иногда все получалось далеко не так хорошо, как хотелось бы. Впрочем, вряд ли у Луны сейчас может быть какая-то задача эпического масштаба, типа спасения мира.

Впрочем... Это же Луна. Я бы не удивился.

— И? — спрашиваю.

Она всем видом показывает непонимание:

— Что "и"?

Я вздохнул, почесав переносицу.

— Я не вижу твоего наргла.

— Потому что ты его отгоняешь. Когда ты рядом, я его тоже не вижу.

Ну конечно, как я об этом не подумал?

— Ясно, — выдохнул, откидываясь назад и прикрывая глаза.

Жаль, ганс не пишет. Я был бы не против свалить на недельку в Германию. Подальше от неугомонных близнецов, поближе к рингу и рукопашному бою. Или к Северусу вечерком завалиться? Начну, все же, вдумчиво изучать зельеварение. Контрактору оно будет не лишним...

Луна подтянула ближе ноги и обняла коленки, признавшись:

— Меня немного пугает школа.

О! Наргл вылез!

— Не поступай на Гриффиндор, — посоветовал я. — У них очень плохо с чувством такта. Хотя сомневаюсь, что ты туда хотела.

— Я вообще не слишком хочу в Хогвартс, — ответила Луна. — Там много куроклюев. И нарглов. И кизляков.

— Да, там натуральный зверинец, — согласился.

Она зашуршала одеждой, пересаживаясь:

— Ты завел там друзей?

Хороший вопрос.

— Куроклюй не дружит с нарглами, он на них охотится.

— Причем здесь это? — не поняла Луна.

— Притом, что я так называю волшебников.

Она рассмеялась:

— Это забавно, я о таком не подумала. Значит, ты считаешь, что охотишься на других?

Выклевываю мозги скорее. О, что за разговор в палате номер пять? Позовите санитаров!

— Вроде того. Тебе нечего бояться. Я уверен — ты со всем справишься.

— А я не уверена. Ты — сильный. Я так не умею.

— Ну... — поднимаюсь. — Если станет плохо — позовешь меня. Я отлично умею причинять добро и наносить справедливость.

Хотя далось мне это заступничество... Ладно. Будет повод начистить кому-нибудь рыло. И даже более или менее нормальная отмазка для преподов.

— Спасибо, — кивнула Луна, наблюдавшая, как я одеваюсь. — Мне будет спокойно, если ты будешь за мной присматривать.

Обернулся и посмотрел на эту странную девочку. Прикинул, как она будет выглядеть к совершеннолетию. Стало любопытно, будет ли она и в постели партнеру мозги выносить... Пожалуй, действительно стоит за ней присмотреть. А потом соблазнить... Разок-другой.

— Обращайся, но не слишком часто. А то еще подумают, что мы с тобой встречаемся.

Впрочем, после Дафны — не факт. Луна кивнула:

— Хорошо, я не буду часто тебе докучать.

Обратная пробежка заняла больше времени, потому что я намеренно не торопился. Ибо второй забег за день — это уже перебор. Так можно и надорвать молодой неокрепший организм. И без того выжимаю из собственного тела столько, сколько не всякий профессиональный тренер может выжать из подопечных. Но ведь есть что-то в этом. В этом ощущении свободы от ограничений. В уверенности в собственной силе. Не физической, а вообще в способностях своего тела. В том, что ты доходишь до собственного потолка, а затем, трудом и упорством, переступаешь его, чтобы поднять планку еще выше. Главное — знать, когда все же стоит остановиться.

Нора встречала меня кружащейся над домиком совой. Совой, несшей письмо и периодически подлетавшей к моему окну, но тут же отлетавшей в сторону. Тут два варианта. Либо близнецы таки довели свои ловушки до финального итога, в надежде, что я в них все же попадусь. Либо сову отпугивает запах, оставленный Фредом. Я даже не знаю, что из этого более правдоподобно.

Ястребиная сова, опознав меня, бросила попытки забраться в комнату. Красивое животное подлетело ко мне, сделало оборот и даже аккуратно приземлилось на подставленную мной руку. От животного как-то подозрительно пахнуло смутно знакомым мне ароматом. Что-то цветочное, но вспомнить я не сумел.

— Прости, малыш, но мне нечем тебя угостить, — чуть погладив птицу по клюву, признался я.

Сова сначала попыталась строить недотрогу, отодвигаясь от моих пальцев и даже, похоже, хотела развернуться ко мне спиной. Но все же позволила себя немного погладить. Почему-то был уверен, что это — самочка. И злоупотреблять секундной слабостью этой потенциальной цундере я не стал, забрав письмо. Запах, к слову, шел именно от него, хотя и птица, похоже, успела пропитаться ароматом. Животное тут же взмахнуло крыльями и с чувством выполненного долга полетело восвояси.

Судя по мягко-розовой бумаге и аромату — письмо от девушки. Да и почерк с моим именем... Изысканный. Так что это однозначно не может быть Эмерик, чье письмо я мог бы ждать. Дафна? Хм, во-первых — не думаю, что она бы снизошла до того, чтобы написать первой. Во-вторых — я видел ее почерк, и здесь не он. Гермиона? Гермиона и дорогие духи? Не смешно.

Возвращаться домой я передумал. Если открою письмо в комнате — не смогу потом выветрить запах духов. А хорошее обоняние не только дорого мне, как память, но и очень помогает в зельеварении, например. Поэтому я отправился на знакомую мне опушку, чтобы присесть на пеньке.