| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я не знаю, как это объяснить, — Ками обхватила себя руками, словно в попытке спрятаться в собственных объятиях от жестокой реальности. — Умэтара не был мечтателем. Он никогда не погружался в дебри легенд и мифов. Он... Отец просто не мог увлечься подобной тематикой, тем более тратить время на изображение своих фантазий. Мифы интересовали его исключительно с точки зрения крупиц реальных событий, которые он там обязательно находил.
— Мы это забер...
— Не возражаете, если мы это заберем? — перебила леопарда Горица.
— Да, конечно, — богиня снова поежилась. — Вы ведь не просто так заинтересовались его смертью, верно?
— Мы закончили, — Иму поднялся. — Запишите координаты места гибели вашего отца. Если возникнут вопросы, мы с вами свяжемся.
— Да! — подтвердила русалка, поднимаясь следом и прямо глядя в глаза Ками.
— Что да? — сощурился Иму.
Горица излишне преданно и невинно взглянула на аниото:
— Свяжемся.
Леопард недовольно рыкнул, сложил рисунки в коробку и едва ли не вырвал лист с координатами из рук Хисы.
— Благодарю, — улыбнулась Горица на прощание богине.
— Это я должна вас благодарить, — печально проговорила Ками. — Кто бы вы ни были, и что бы вами не руководило. Впервые меня слушали без жалости или насмешек.
— Раскрываешь детали расследования постороннему лицу? — прошипел недовольно Иму, когда они оказались вдвоем в полугрозовом монстре, взятом напрокат в ближайшем городке. На ином транспорте по здешним дорогам передвигаться было невозможно.
— Ты тоже устав нарушил, — решила не сдаваться Горица. Она вдруг осознала, что всегда оценивала своего аниото не совсем верно.
— Это как?
— Между коллегами романтические отношения в МУП не приветствуются.
Аниото фыркнул.
— А еще я поняла, что все это время в тебе ошибалась.
От Горицы не ускользнуло, как напряглись его плечи. Вводить координаты в навигатор он продолжил, но делал это явно из желания показаться неуязвимым.
— Ты милый.
— Что? — неуязвимость улетучилась, будто и не было.
Русалка улыбнулась, рассматривая желтые кошачьи глаза и приоткрытые в немом удивлении губы.
— И добрый. Внимательный. А еще людей не ешь и созданий не ешь, но не потому что я тебя останавливаю, а потому что сам так хочешь. Ворчливый только. Бухтишь, как старый дед, на всех и на все.
Удивление на лице Иму переросло в искреннее возмущение.
— Не рычи, — остановила его взмахом руки Горица. — Все равно не страшно. Куда ехать? До темноты успеем?
Иму недовольно дернул носом и вернулся к навигатору. Вопросы предпочел оставить без ответа. Слишком много противоречивых эмоций теснилось в груди, чтобы отвлекаться на слова. Он не из тех котов, что могут ступать вперед, не разобравшись в собственных мозгах. Большинство его сородичей, если не все, живут, полагаясь преимущественно на инстинкты, и совершенно не задумываются о причинах своих деяний. В юности Иму от них не отличался, но чем старше становился, тем сильнее испытывал потребность разобраться в своих ошибках. Что толкало его к безотчетной злобе, голоду или же унынию? Что двигало им в те мгновения, о которых он впоследствии жалел? Отчего, будучи столь сильным зверем, он не мог контролировать себя в каждой точке своего жизненного пути? Несдержанность — удел мертвых, голодных или запертых в клетку хищников. Мудрый же зверь — сытый, живой и свободный. Он завел машину и покатил по лесной дороге, мимо поселка исследователей, выше в горы.
— И очень умный, — добавила спустя минуту Горица, задумчиво рассматривая рисунки у себя на коленях.
Иму покосился на тщательно прорисованные черно-белые картины боя. Русалка взяла два листа и вытянула их перед собой, соединив края.
— Знаешь, вот этот парень напоминает тебя. Почему у них у всех нет лиц? — она нахмурилась. — А у этой девушки тело, как у меня, только волосы короткие. Это не просто картины абстрактного боя с ангелами, как мы решили изначально. Это нечто большее.
Машина подпрыгивала на ухабах, рисунки плясали перед глазами Горицы, но она была уверена, что не ошиблась.
— Смотри.
Она обернулась к заднему сиденью и достала из коробки еще несколько листов.
— Вот ангелы. Мы знаем, что они существуют. Вот это я. А это точно ты. Посмотри, — Гор показала подряд три рисунка молчаливому собеседнику. — Он двигается точно как ты. И привычка бить когтями снизу вверх. Ее ведь редко встретишь среди котов. Всегда бьют сверху вниз или наискосок, а ты вспарываешь. Или вот.
Она протянула следующие листы.
— Это точно шеф. Только он встает вот так перед нами в случае опасности, а в бою часто бьет в прыжке.
Иму нахмурился и недоверчиво покачал головой.
— Да мало ли богов, которые в прыжке бьют. И не у тебя одной такая фигура. К тому же, мало ли где этот Ками нас видел. Мы вечно попадаем в передряги...
Горица не стала дослушивать возражения. Вместо этого она перетянула коробку себе на колени и начала в ней старательно ковыряться, просматривая рисунки один за другим.
— Что ищешь? — не выдержал леопард затянувшегося молчания.
— Лица. Их нет, — в голосе русалки звучало разочарование. — Здесь мы все. И ни одного лица.
Иму фыркнул.
— И что мы там? — слово "мы" он выделил. Булочка всегда была упрямой, но насколько, он начал осознавать только теперь. — Всех победили?
— Нет, — Горица отрицательно покачала головой. Сарказм напарника она пропустила мимо ушей. — Мы все умерли. Ангелов было слишком много. Здесь еще кое-что есть.
— Что? — Он объехал очередной поваленный ствол. Грунтовая дорога окончательно превратилась в еле заметную колею, ведущую сквозь лес. Кое-где уже успели прорасти молодые сосны, а валежник то и дело перекрывал проезд.
— Я только не понимаю. Это было до или после битвы? Или это отдельный сюжет?
— Покажи, — Иму покосился на коробку.
Горица вынула один из листов и продемонстрировала. Акварельный пейзаж изображал жуткую картину мертвой природы. Высохшая, серая растительность покрывала землю. Трупы животных и птиц устилали ее поверхность до самого горизонта. Серое пасмурное небо низко нависало над братской могилой. Следующий рисунок показывал зрителю ту же незавидную участь обитателей океана. Рыбы и млекопитающие мирно плавали на поверхности.
— С городами тоже самое, — прокомментировала русалка. — Не отвлекайся больше, а то врежемся.
— Псих какой-то. — У Иму по спине пробежал неприятный холод. Шерсть на холке встала дыбом.
Горица задумчиво изучила проявившуюся взъерошенную оболочку аниото. Леопард чувствовал, что она права, но признать этого пока не мог. Да и как? Битва с ангелами, уничтожение всего живого... Похоже на отвратительное пророчество.
— Ты теперь убеждена, что он это в рукописи Арно вычитал? И теорию твою подтверждает его могила.
— И Маруся, — кивнула Гор.
— При чем тут киборг? — Иму нашел ответ еще до того, как закончил произносить вопрос. — Змий задери!
— Ага. Она тут тоже есть, а умер Ками до того, как она с нами работать начала. Я только одного не понимаю: почему нет лиц? Все так тщательно, детально, но ни одного лица. И пыли у нее тут нет. По крайней мере, она ею не пользуется в бою.
Аниото тяжело выдохнул, и на этом диалог оборвался. Весь остаток пути они провели в полном молчании, занятый каждый своими размышлениями.
— Машинку хочешь? — Зверобой протянул Жар-Птице одну из своих моделек.
Девушка растерянно взглянула сначала на черта, потом на крошечный автомобиль на его ладони. За спиной Зверобоя тихо рассмеялся Клеомен.
Иму свирепо засопел. Мало прервали его законный выходной, лишили права на булочку, так еще и не слушают.
— Я слушаю, — угадала причину его возмущения Мосвен. — Вы собрали образцы, которые я просила?
— Да, — вместо леопарда ответила Горица. Она сидела за своим столом и созерцала статную фигуру аниото возле доски. Хищный, красивый, сексуальный. Особенно сексуальный, когда злой. Она отчего-то никак не могла перестать об этом думать. — Ты сама ими займешься? Хочешь, я Серхио позвоню? Он, оказывается, для меня что-то сделать может лично.
Иму дернул верхней губой, свернул снимки самодельной могилы Умэтару на доске и направился к триплексу, по дороге пнув стул Зверобоя.
— Слышь, ты! — огрызнулся последний, чем окончательно рассмешил Клеомена.
— Ну я, — тихо, но внушительно, ответил леопард.
— А зачем мне машинка? — обрела, наконец, дар речи Харикон. Все эти странные создания ей стали казаться совсем странными, а особенно черт, в котором она увидела пару. Зверобой тут же позабыл о злости.
— Просто так. — Тембр его голоса прозвучал нежно и даже немного заискивающе.
Клеомен уронил голову на скрещенные на столе руки. Он и забыл, когда в последний раз так смеялся.
— Мы командира поломали, — вздохнула озабоченно Гор.
— Кто его командиром назначил? — пробубнил Иму.
— Знаешь, — обратилась Мосвен к русалке, — мне кажется, здесь не просто сюжет, а его развитие.
Кошка отсканировала рисунки сразу, как леопард с берегиней прибыли, и последние десять минут внимательно изучала их на экране своей станции.
— Да? — Горица оттолкнулась от края стола и подъехала на стуле к Мос.
— Он самоназначился, — подал голос Зверобой. Однако Иму ответ за примирительный не посчитал.
— Тебя не спрашивал!
— Ты какой-то странный. — Феникс подозрительно сощурилась. — Я тебя не понимаю. Ты что-то хочешь от меня?
— Тебя он хочет, — процедил сквозь зубы леопард.
Зверобой послал в адрес хищника недвусмысленное проклятие.
— Забери, — прорычал Иму.
— Меня? — искренне удивилась Жар-Птица.
— Ты права, — восхитилась Горица. — Как ты их выстроила? Там же нет нумерации, и намека на последовательность движений я не нашла.
— Тут подпись слева на каждом рисунке. На первый взгляд он ее ставил произвольно, но на самом деле она движется четко снизу вверх.
— Выведи на экран, — вмешался Клеомен. Он выдохнул, поднялся, на секунду замер, собираясь с мыслями, и направился к стене. Пора было начать управлять хаосом. Черт всегда ценил Лика за удивительную способность внушать окружающим уважение, никогда не умолял его значимости в качестве руководителя, но только теперь в полной мере понял, как непросто управлять "4А5".
Мос оказалась права. Всю поверхность экрана занял графический роман, повествующий о страшной кровопролитной неравной битве между созданиями и ангелами с эпилогом в виде постапокалиптических пейзажей умерщвленной планеты. Клеомен, не оборачиваясь, вслух отменил проклятие Зверобоя.
— Спасибо, — поблагодарила за леопарда Горица. Иму лишь недовольно фыркнул.
Черт не стал обращать внимание на открытый вызов. Хищник есть хищник. Отвечать на мелкие провокации глупо, да и себе дороже.
— Милая, а повтори еще раз то, что ты Лику искала.
— Секунду, — мгновенно откликнулась кошка. — Вот. Открыла... Неизвестный номер тринадцать сорок шесть, также проходящий под псевдонимом Ученик. Имени, возраста, принадлежности маниту или рода смешанной следственной группе установить не удалось. Сам подследственный молчал. Общественности предоставляли ограниченную информацию по делу Арно. Был приговорен к казни, но совершил самоубийство в изоляторе. Останки хранятся в белом ящике у "неопознанных". Результаты исследования достать не удалось. Адрес хранилища не узнала. Позвонить? Выяснить для чего ему это?
Клеомен задумчиво пробежался взглядом по пустым лицам рисованных фигур.
— Нет. Рано. Надо понять, что мы знаем.
— Я чет насчет шефа не понял. — При упоминании имени Лика Иму мгновенно позабыл о своем дурном настроении и приблизился к экрану.
За черта ответила Мос.
— У них с Марусей какое-то частное расследование, по-видимому. Меня попросили установить личность. Ничего большего.
Леопард устало выдохнул и взялся за переносицу.
— У вас это семейное что ли?
Клеомен с сочувствием покосился на Иму. Тот в свою очередь уставился хмуро на графический роман на доске.
— Если это история о нас, то тут не хватает нашего защитника.
— Что?! — Зверобой в мгновение оторвался от созерцания смущенного личика Жар-Птицы и оказался рядом с Иму. — Какой я тебе защитник?
— Симпатичный защитник, — оскалился леопард. — Прям милашка. Весь такой продуманно-неряшливый, облизанный, в костюмчике. Мечта нимфы.
Зверобой скрипнул зубами:
— Сделай обоим мирам одолжение, сдохни уже!
— После тебя, — учтиво кивнул аниото.
Горица устало застонала, чем насмешила Мос.
— Да не обращай внимания, — прошептала кошка. — У них хроническое. Лучше сосредоточься вот на этом. — Она кивком головы указала на свой монитор. — Как думаешь, на что похоже?
Берегиня сощурилась.
— Не знаю. А увеличить не получится?
Харикон следила за разворачивающейся в кабинете деятельностью со смешанными чувствами. С одной стороны ей было дискомфортно от такого количества созданий вокруг. Она привыкла к одиночеству, привыкла прятаться, а не сидеть вот так в ограниченном пространстве в компании знакомых, претендующих на общение. Хотелось забиться в угол, стать незаметной и только из такого положения разбираться в отношениях странной разношерстной группы. С другой стороны никто из присутствующих не представлял угрозы. Напротив, все проявляли заботу. Для них, даже для хищников, она не была экспонатом, реликвией, дорогой вещью, объектом нездорового внимания или агрессии. С самого начала в почти мифическом сильном явлении они, во главе со своим шефом, увидели простую девушку — жертву и свидетеля.
Птица обвела комнату взглядом и остановилась на небольшом прозрачном кубе возле триплекса, в котором лежала токсичная книга. Жертва и свидетель. Она обиженно дернула нижней губой, осознав-таки что именно доставляло дискомфорт. Внимание новых знакомых было непривычным, но приятным, а вот их молчаливая уверенность в ее беспомощности раздражала. Феникс встала и бесшумно направилась к кубу. Птицы не вмешиваются в течение времени, они не влияют напрямую на социум, избегают власть имущих — таковы негласные правила. Чем меньше внимания, тем лучше. Но не сегодня. Сегодня Харикон впервые в жизни захотела продемонстрировать истинную мощь живого пламени.
Она остановилась возле куба и уложила руки на стекло. Сложная защитная магия почти не оказала сопротивления. Оболочка беззвучно вспыхнула и тут же испарилась. Харикон ловко подхватила дневник в воздухе, оперлась спиной на триплекс и открыла первую страницу.
— Бесконечно далеко и близко, в иной ветви событий, мир выглядел вот так, — спокойно перевела она вслух. — Кому суждено увидеть труд мой, увидит его. Кому суждено прочесть, прочтет. Кому суждено сойти с ума, сойдет. Столько прочтет, сколько суждено. Тогда прочтет, когда суждено. Иным не добраться, не открыть, не узреть, не понять.
Феникс перелистнула страницу и озадаченно нахмурилась. Дальше слова ускользали, прыгали и терялись. Она вспыхнула, стараясь преодолеть древнюю сильную магию, оградившую труд от ненужных глаз, но тщетно. Зато почувствовала, как в мысли сквозь защитный барьер проникает токсичная энергия. Это был негативный фон чудовищно сложного и сильного наговора. Харикон поспешно пролистала труд до конца и закрыла его.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
