Гамбит

Вероятности — это не полоска вверху экрана, это, фактически, количество выходов из ситуации, в которой вы находитесь. Представьте, что каждую секунду вы стоите на пересечении десятка дорог или в коридоре с десятью дверьми. И каждую секунду можете пойти по верной или неверной дорожке, открыть хорошую или плохую дверь. Причем, какой путь приведет вас к благоприятному результату, а какой заранее вреден, вы знаете. В нужную дверь постоянно норовят проскользнуть другие люди, а некоторые дороги так заторены — хрен протиснешься. Некоторые вообще закрыты. А так хочется открыть вот именно эту, за которой Анджелина Джоли, дом в Лос-Анджелесе и хтонический счет в банке.

А теперь представьте.

Вы — властелин чар и магии. Перед вами тот же перекресток, тот же коридор. Вот только дорог не десять, а сто. И дверей не десять, а сто. У вас есть связка ключей. Та дверь закрыта, где Анджелина? Так и пёс с ней — есть ключ к той, где другая красавица. И там нет толпы народу. Туда вообще никто не ходил, у людей нет карты к той двери, нет ключей к тому сердцу. А у колдуна всё это есть. И чем колдун сильнее — тем путей больше. Колдуны же самой великой силы на том перекрестке сидят в тракторе, расчищая себе дорогу к любой двери.

Вероятности — двери. И сила. Правда, похоже на жизнь?

Это довольно сложно объяснить "не-колдуну", потому что магия — сугубо практика. Как там Фоменко говорил: секс — это вам не просто так, им надо заниматься. Так и с колдовством — им надо заниматься, чтобы понять. Наверное, нет в Мире более практичной профессии, чем колдун. Собственно "колдовство" — это всего лишь термин.

Но вернемся к способам накопления вероятностей. Третий — если вам их кто-то подарит. Но этот кто-то тоже должен быть колдуном.

И наконец, четвертый способ, одновременно самый простой, но и самый хлопотный. Нужно совершить много-много беспричинно-хороших поступков, либо беспричинно-плохих, либо бессмысленных. Не стараться идти в ту дверь, где будет хорошо или плохо. Просто иди и скоро обнаружишь, что дверей всё больше и больше, и больше...

На практике это выглядит так:

Мы с шефом приехали в центр и начали чудить. Вернее, чудить начал шеф. Я и так забит вероятностями настолько, насколько мог себе позволить.

И опять я должен сделать небольшое отступление. Если вы собрали больше вероятностей, чем можете проконтролировать, они очень быстро обернутся событиями. Особенно это подходит к вероятностям типа три. Им достаточно всего одного фактора, чтобы случиться. И тогда вокруг вас начнется настоящий хаос. С вами произойдут самые разные события, которые вы не сможете проконтролировать. У колдунов даже есть специальный термин для людей "обожравшихся" вероятностями — с ними случается заклятье "жизнь полная приключений". Уверяю, это чуть не дежурная шутка колдунов. Например: чего там с Васей стало, что такой хмурый ходит? А с ним случилась жизнь полная приключений. А потом взрыв "ржаки". Под "приключениями" подразумевается то, что бедный Вася сам втянул себя в ненужные события, которые не сможет проконтролировать. Обычно после таких приключений к Васе приходит человек с рулеткой и обмеряет рост... Потому что если Вася колдун, он себе таких приключений наколдует! Ну, и весьма символично то, что пишется это заклятье с маленькой буквы. Это заклятье Темного.

С чего начал шеф? Он предпочитал четвертый способ и копил вероятности, совершая беспричинно-хорошие поступки или бессмысленные. И это действительно здорово — это самые сложные из всех вариантов четвертого способа.

Он начал с того, что приехал к какой-то бирже, и там сразу несколько человек обогатилось, заключив хорошие сделки. Потом предложил прогуляться по улице, где случайные прохожие начали находить счастье. Прямо на наших глазах три парочки познакомились, не сомневаюсь, в их жизнь вскоре ворвется брак. Кто-то излечивался от недугов, простуды уходили, глаза начинали видеть лучше, раковые опухоли рассасывались. Потом он зашел в какой-то дом и, поднявшись на четвертый этаж, постучал в квартиру, из которой доносились звуки драки. Ему открыл дверь растрепанный мужчина, где-то в квартире плакала женщина. Шеф вырубил мужика ударом по лицу, зашел и сказал женщине, чтоб уходила от ублюдка. Следом мы сели в машину, поехали до трущоб и предотвратили вооруженное ограбление. Тут, признаюсь, и я подсобил. Грабителей было трое, все с пистолетами. Они напали на двух молодых девушек. Когда мы появились, один попробовал направить на нас пушку, но по "счастливой случайности" пистолет выстрелил раньше, и пуля, срикошетив от стены, попала негодяю в ногу. От неожиданности другой выронил оружие, а третьего вывел из строя я сам, успев к этому времени подбежать и двинуть его по башке. Тот, что потерял пистолет, поскользнулся, пытаясь его поднять, упал, ударился головой об асфальт и потерял сознание.

Я взял у спасенных девушек телефоны, ну, знаете, так, на всякий случай, и мы направились дальше. Больше в серьезные переделки мы не попадали, так что описание остальных добрых дел я приведу в двух словах. Гамбит помогал всем, кто попадался на пути. Он раздавал милостыню, помогал старушкам перейти дорогу, один раз даже снял с дерева котенка. В общем, действовал очень глупо, ведь он настолько крут, что может это проделать, не выходя из дома. Но тогда он не получил бы, чего хотел, а именно — не накопил бы вероятности. Хотя, повторюсь, он избрал не самый легкий метод их собирать.

Мы приехали домой ближе к полуночи, шеф пошел в кабинет. Когда он входил, порыв ветра открыл окно и, подхватив листок бумаги с моего стола, положил прямо на столешницу шефа. Подобные маленькие происшествия постоянно случались по дороге домой. То дождь менялся ясной погодой, то мухи разбивались о лобовое стекло, оставляя следы, складывающиеся в неприличные слова и картинки. Какой-то голубь закинул к нам в окно сто долларов. У меня всё время развязывались шнурки, и прекратилось это, только когда я пригрозил шефу, что специально разобью машину, если он не прекратит. Шеф сбрасывал вероятности тройки и двойки. От них не так много пользы, как от единичек, они, грубо говоря, занимали лишнее место. А единственный способ от них избавиться — заставить из разряда вероятностей перейти в разряд случившегося.

Шеф подошел к своему столу и начал что-то писать на листке бумаги. Потом сложил самолетиком и, подойдя к окну, бросил. Самолетик полетел, подхваченный ветром, и вскоре скрылся вдали. Это стало последним "сбрасыванием балласта". Шеф попросил меня сходить за пивом, а сам сел в кресло и закурил. Я вернулся из кухни с двумя бутылками и одним стаканом. Лично я предпочитаю пить пиво прямо из горла. Мы выпили, каждый постарался расслабиться в кресле. День, что ни говори, был беспокойным.

— Ну и как нам попасть в ад? — спросил я. — Неужели и это тоже секрет?

— Я уже говорил, — проворчал шеф, — чтобы попасть в ад, надо умереть.

— А разве тогда вы не попадете в Рай? Я-то еще ладно, ничего сверххорошего в жизни не сделал. Мне дорога в чистилище. А вот вы заслуживаете Райские кущи.

— Нет, — покачал головой босс. — Я заслуживаю Хоры.

— А почему? — удивился я. — Если честно, я не знаю ни одного человека, совершившего столько хороших поступков, сколько вы. Да хоть сегодняшний день возьмите.

— Я действительно сделал много добра. Но перед тем, как я встал на этот путь, я заслуживал Дума.

Я распахнул хлебальник. С моим шефом не соскучишься. Дум — это седьмой круг ада. Самый страшный, если верить тому, что я про него слышал и читал. Туда попадают только самые отъявленные мерзавцы. Из тамошних заключенных можно вспомнить хотя бы Иуду или Гитлера. Дум — это вообще даже не столько круг ада, сколько признание заслуг перед Темным. Что же такое сделал шеф, что удостоился чести сей? Впрочем, спрашивать его бессмысленно. Всё равно не скажет. Хотя то, что он поднялся до Хоры, говорит о многом. И вообще, о том, куда попадет твоя суть после смерти, сказать точно нельзя ...

А вот и очередной повод для небольшой лекции. По мнению колдунов, человек состоит не из абстрактных тело-душа-разум, существует определение "сути человеческой". В принципе, в нас есть и душа, и разум, и даже тело, как вы, небось, знаете, но все вместе это — суть. И в то же время суть — это нечто отдельное и гораздо тоньше. То есть в вашей духовной составляющей есть суть, суть есть у вашего разума, у вашего тела и у вас в целом есть суть. И даже больше, суть есть у ваших поступков, у вашей морали, у ваших взглядов на жизнь, потому что вы и вся ваша жизнь, и вообще всё — состоит из вероятностей. Как и ваша суть. И колдуны считают, что суть — это тоже вероятность одного из самых малых порядков. Это еще запутанней, потому что помимо простых вероятностей есть вероятности других планов Замысла, куда суть человеческая может путешествовать. Допустим, после смерти суть уходит в Рай или ад, а там уже формируется в нечто иное. Поскольку нам предстояло спуститься в ад, думаю, с примерами проблем не встанет...

— Но, надеюсь, умирать мы таки не будем? — осведомился я осторожно.

— Придется. Это единственный способ добраться до мира мертвых.

— Ну хорошо. Но как потом ожить?

— Никак. До конца своих дней тебе придется оставаться частично мертвым.

Я опять слегка офонарел. Шеф, похоже, добьет меня сегодня.

— Но в этом нет ничего страшного, — продолжил он. — Иногда это даже полезно. Так ты сможешь лучше понять смерть.

— А зачем ее понимать? Все умирают, а потом суть уходит на другой план или остается на нашем, но уже в другом состоянии. Разве не так?

— Смерть не так проста, как тебе представляется. Сама смерть, я имею в виду.

— И что же тогда это такое?

— Для каждого разное, — ответил шеф, складывая кисти в замок на объемном животе. — Но и суть может умереть. Тогда она, как ты правильно сказал, переходит в другое состояние. Смерть — это сила, заставляющая все заканчиваться. Так что весь Замысел можно назвать смертью, а не жизнью. Все мы не живем, а умираем. А иногда смерть может даже воплотиться в чём-то или в ком-то.

— Это философские бредни или реальное понятие?

— Когда уже ты поймешь, что все в Замысле связано, — сказал шеф устало. — На каком-то уровне и физика, и философия, и математика, и химия, и даже бредни сумасшедшего объединяются в одно. Или даже не объединяются, а скорее, разъединяются в одно.

— И это одно вероятности, да-да, я знаю...

— Нет, — перебил шеф. — Это свершившееся. Это универсальная частица называется событием. А вероятность стоит одновременно и под ним, и над ним. А правильнее всего сказать, что перед ним. Но элементарная частица не может быть вероятной. Она уже есть. Хотя точно сказать, что является первичным, идея или материя нельзя. Вероятности могут связать всё в этой жизни, поэтому их можно назвать первичными. Но без случая они не могут быть, поэтому и их можно назвать вторичным. И это различает колдовство и веру. Мы считаем, что вероятности сильнее, а верующие, что случившееся. Хотя, конечно, пользуемся мы разными терминами.

— Ну, все, теперь я полностью запутался, — поднял руки я. — Так всё, что вы говорили мне про то, что элементарная частица — это вероятность, неправда?

— Почему же? Я лично считаю, что правда. Но ведь я колдун. А вот что окажется правдой для тебя, решать только тебе. Считай, ты уже дорос до того, чтобы иметь свое мнение по этому вопросу.

— И что от этого в моей жизни изменится?

— Пока ничего. Просто считай, что ты перешел в последний этап своего ученичества. А сколько он продлится, решать тебе.

Я крепко задумался, но ненадолго. Не такая я натура, чтобы думать над чем-то долго и упорно. По мне лучше, чтоб был вокруг бум, тыщ, да-дац! Экшн и драйв! А философствовать надо уже на пенсии. Поэтому я прекратил напрасно волноваться и обратился к шефу:

— А на практике как будет происходить наше умирание? Что, предстоит перерезать друг дружке глотки?

— Мне очень нравится твое настроение, — усмехнулся шеф. — И мне очень не хочется его портить, но придется. Видишь ли, Иван, мне не надо умирать, чтобы попасть в ад, я там уже был. Так что я и сейчас частично мертв. Мне надо просто усыпить в себе жизнь, и этого будет достаточно. А вот ты так не можешь. Тебе придется умирать в одиночестве.

— Мне уже страшно, — я попытался улыбнуться, но вышло не очень, и шеф наверняка всё прекрасно понял.

— И это правильно, — продолжал лыбиться шеф. — Это очень сложно — не умереть до конца, но в то же время полностью. Умереть сутью, но выжить телом.

— Но, надеюсь, вы мне всё объясните. Вряд ли у меня получится так просто...

— Конечно, объясню.

— И когда мы начнем?

— Сегодня ночью. Если у тебя нет никаких планов?

— Ну, я вообще-то хотел позвонить тем двум леди, которых мы сегодня спасли, и устроить оргию с обеими сразу. Потом напиться в стельку, спрыгнуть на парашюте с Эйфелевой Башни. Мы не в Париже, но всё же...

— Всё это можно сделать, но это повредит в нашем мероприятии, — сказал шеф совершенно серьезно. — Тебе предстоит умереть, жизненные удовольствия желательно бы исключить. Воспоминания о жизни помешают стать мертвым. Умирая, надо отказаться от жизненных пристрастий. Подробнее я расскажу, когда мы приедем на место.

— Тогда у меня нет планов, — развел руками я. — А куда мы поедем?

— Сейчас посмотрю.

Он откинулся в кресле, глаза закрылись. Минут пять шеф был неподвижным изваянием, а я исходил на... волновался, короче.

— Хорошая новость, я нашел нужное место, — сказал шеф, открывая глаза. — К полуночи нужно быть там.

— А что надо брать в дорогу?

— Теплую одежду и летнюю.

Я не стал расспрашивать и двинул собираться. К моему удивлению, шеф тоже пошел паковать чемоданы. Обычно он обходится тем, что на нём. Мелочи вроде погоды его не беспокоят — он умеет ее менять.

К одиннадцати мы встретились в холле, каждый с двумя чемоданами. Шеф потребовал показать, что я взял и, проинспектировав мой гардероб, сказал, чтобы я захватил еще один свитер и перчатки. Когда я спустился во второй раз, шеф протянул мне фляжку с коньяком. У него такая тоже имелась. Я засунул свою в карман, мы пошли к машине.

За руль сел шеф. Машину он тоже водит лучше всех. Он еще меньше следовал правилам, чем я, только ездил раза в два быстрее. Стрелка спидометра у него никогда не опускалась ниже сотни километров в час. И это еще одно подтверждение основному принципу — колдуну законы и правила не писаны. Колдун — не человек. Поэтому и пути людские не про него.

Путь наш, как оказалось, лежал к главной городской больнице. Шеф припарковался рядом, мы взяли чемоданы и пошли. Видок у нас был тот еще. В теплых куртках, летом, да еще и с чемоданами. Но никто не обратил на нас внимания, не спросил, зачем мы идем в обычную больницу, ведь, судя по нашему виду, нам надо в психиатрическую.

Мы пошли к заднему входу. Там, конечно, было не заперто. Такие трюки даже для меня возможны, не говоря уж о шефе. Азы колдовства — видимое везение. А на самом деле — управление вероятностями.